Сожжёные крылья бабочек

Восемнадцатилетняя Наруто, поправив длинную косу, бежит на шум и крики, привычно окружая себя всполохами огня и хмуро поглядывая на огромное рыжее тело Девятихвостого Лиса. Первая одиночная миссия, на которую её отпустили, закончилась удачно, но сейчас, из какого-то человеческого и иррационального интереса, девушка решила подойти поближе к одному из самых опасных существ, которых знало человечество. Ничего же не случиться, если она просто посмотрит? В любом случае, она должна суметь убежать. Вблизи Биджу выглядел внушительно и опасно. Огромные животные с когтями и клыками на самом деле вообще доверия не вызывают, и здесь это не было исключением. На секунду у неё в голове промелькнула мысль, что такими когтями очень легко проткнуть человека. Эта идея вызвала мурашки и тяжёлый холод в животе. Шерсть яркого рыжего цвета чуть слепила глаза — всё это действо происходило в полдень, и Наруто со своей извечной светобоязнью боролась с сильным желанием отвести глаза или совсем закрыть их. Изредка вспыхивающие в поле зрения искры ситуацию только ухудшают, но это было очень удобной защитой от внезапных атак. Девушка всё смотрела на разъярённого Кьюби, который всё кидал и кидал относительно небольшие Биджудамы в два малочисленных и уже избитых друг другом отряда Учиха и, кажется, Хатаке, судя по трупам гончих псов и характерному гербу клана на спинах. Наруто не спешила высовываться со своего места — Учиха… с ними всё было понятно — обоюдная враждебность, потому что Узумаки всегда дружились с Сенджу; Хатаке же были «нейтральной» стороной в почти любом конфликте, почти ни с кем не имели договоров о «дружбе» и сидели где-то на краю страны, не высовывая своих носов из своих домов. Так что смысла особо не было. Однако интерес вызывал сам Девятихвостый. Наруто смотрела на громадного Лиса и чувствовала, как в груди что-то ворочается — что-то забытое и похороненное глубоко в затворках её души под гнётом детских обид и воспоминаний. Она стояла так минут десять, а затем что-то щёлкнуло, и девушка осознала, что они встречались раньше. Раньше — когда, Наруто всё ещё жила в Конохе; когда у неё не было тех жутких шрамов. Они встречались не в этом времени и не здесь, но более десятка лет назад. Кьюби тогда… боялся? И было очень много красного и чёрного. Пелена смутных воспоминаний приносит ощущение, что кто-то должен был быть рядом с ней и держать за руку. Наруто как-то вспоминает — в этом времени её быть не должно. Из транса её вырывает летящая в неё Биджудама, от которой девушка попросту не успевает уклонится. Зато успевает блокировать, разрушив бомбу хвостатого без последующего взрыва. Тело в этот момент действует на автомате и чистая огненная чакра вспыхивает тонким лезвием. Аномально тихо для своих размеров Биджудама сгорает, вопреки всем ожиданиям Наруто; Девятихвостый Лис в каком-то яростно-зверином изумлении застывает и смотрит прямо на неё. О том, что эта Биджудама — просто уплотнённая чакра, собранная Биджу, вспоминается в наступившей неловкой тишине не сразу, а спустя где-то полминуты глупых гляделок Узумаки, Кьюби и десятка побитых шиноби снизу. Первой опомнилась Наруто — очень быстро свалив оттуда, обернувшись стаей огненных бабочек. Потом — не добитые Лисом шиноби кинулись в разные стороны. И только после того, как все люди скрылись с зоны поражения Кьюби, тот медленно моргнул и, развернувшись, пошёл в сторону, противоположную той, куда убежала странная смертная. (От девчонки несло чем-то смутно знакомым. Если она была способна так легко разрушить Биджудаму — значит способна ранить и его самого. Стоит быть аккуратнее, раз такие люди всё ещё существуют. Вспоминается та бешеная правнучка Рикудо, которая в ярости однажды разрушила полуостров, превратив то место в кучу мелких островов). Инцидент с Девятихвостым быстро стирается из памяти, стоит Наруто вернуться на Узушио. Дом встречает её радостной новостью о беременности Мито. Пусть об этом девушка узнала одной из последних в силу своей занятости, она всё же смогла упросить главу клана и нынешнюю Верховную Жрицу присутствовать в поселении Сенджу в виде некой «моральной поддержки» для своей подруги в первую неделю после родов. Воодушевлённая разрешением и скорой встречей с Мито, Наруто садится на первый отплывающий корабль и уже через пять дней встречает рассвет в порту. В это время года, начале двенадцатого месяца, здесь было необычайно оживлённо. Приближающиеся праздники раскрашивали улочки декоративными фонариками, и даже обыкновенно хмурые стражники и шиноби светлели лицами. Новый год праздновали здесь не с самым большим размахом, но праздничная атмосфера присутствовала даже если украшений было меньше, чем в крупных городах. Наруто любила праздники. Может, это было из-за того, что до тринадцати лет она ничего не отмечала из-за отсутствия средств порой даже на здоровую пищу, а может — из-за её до сих пор мягкого характера и поистине наивного умения радоваться всему хорошему, что происходит в её жизни. С тех пор, как она начала жить на Узушио, каждое празднование вызывало у неё детский восторг. И видеть, как жители подготавливают порт к скорому празднику, было отрадно. Узумаки с улыбкой поприветствовала стражников, поздоровалась со знакомым шиноби, направляющимся обратно на остров, и с поднятым настроением устремилась по направлению к поселению Сенджу. Её встретили на воротах два стражника, проверив приказ. Формально она тут была из-за доставки важного документа главе клана, но никто не мог помешать ей тут остаться на несколько дней по личной просьбе родственницы и подруги, которой ей приходилась Мито. Закончив с формальностями и отдав в официальной обстановке письмо как всегда хмурому Буцуме Сенджу, Наруто получила разрешение навестить подругу. К тому времени Мито выглядела измотанной, но радостной — первенец, родившийся буквально несколько дней назад, был с тёмно-красными волосами и непомерной энергией в своём маленьком теле. — Я очень рада за тебя, Мито, — блондинка искренне улыбается и лицо её собеседницы озаряется ответной улыбкой. — Спасибо, Наруто. Мне действительно было приятно узнать, что ты прибыла сюда ради меня. Даже если это случилось сразу после другой миссии. — Ну как я не могла не поддержать свою подругу? В помещении будто бы светлеет во время этого диалога. Раздаётся скромный стук в дверь. — Мито, можно? — это был Хаширама, вернувшийся из патруля. Выглядел он более взросло, чем в последнюю их встречу: вытянувшийся в росте, широкоплечий и с длинными прямыми волосами вместо по-детски милой причёски-горшка. — О, госпожа Сюин, рад вас видеть в здравии. — Взаимно, — вежливо кивает Наруто, скрыв неловкое выражение лица. Ой-ой, кажется, и Хаширама, и Тобирама, видимо, рассказавший это своему брату, знают её под ненастоящим именем. Сделать выводы было просто. Это звучало логично: она представилась перед младшим из братьев ненастоящим именем из-за приказа, тот рассказал старшему, и сейчас это аукнулось самой Наруто. Впрочем, молодой мужчина вскоре уходит, откликнувшись на оклик какого-то человека снаружи. — «Сюин»? — с добрым смешком спрашивает Мито. — Это… долгая история, и её лучше не рассказывать вне клана, — с запинкой говорит девушка, очень неловко улыбаясь. Вот блин… — Ты собираешься их просвещать о своём настоящем имени? — после недолгой паузы спрашивает Мито. — Ну… не уверена. Возможно, через пару лет они сами узнают, — Наруто беспечно пожимает плечами и устремляет свой взгляд в окно, устремившись мыслями, по скромному мнению Мито, явно куда-то не туда. Сама же Наруто задумалась о Тобираме. В принципе, можно было проигнорировать всё это, дождаться констатации факта становления её Верховной Жрицей, а затем просто оповестить его о том, что «Сюин» — это псевдоним. Но… ей хотелось быть честной. По правде говоря, они в последние пару месяцев снова пересеклись несколько раз на миссиях, опять разговорились о не самых важных темах. С Тобирамой было приятно обсуждать одну вещь с разных сторон — пусть их мнение часто могло различаться из-за его жёсткого воспитания и её доброго характера, однако злых споров не возникало. А ещё — Тобирама спросил её ещё во вторую их встречу, может ли он считать её своим другом? Тогда Наруто ответила не сомневаясь — да. В последнюю встречу во взгляде Сенджу периодически на какие-то пару мгновений мелькало какая-то странная эмоция, которую она никак не могла разобрать. Сейчас же, неловко вспомнив о факторе её фальшивого имени, было совестливо. Наверное, всё же стоит рассказать ему. Приказ уже давно не действителен, но девушка каждый раз останавливалась. Впрочем, наверное, скоро, она сможет исполнить эту идею. И, по какой-то случайности, последняя мысль оказывается правдой.

***

Порт встречает её нарастающей предпраздничной суматохой и новыми торговыми лавочками. Сегодня должны запускать первые фейерверки. Наруто почти теряется в галдящей толпе, но искренне наслаждается атмосферой, царящей здесь. Вечером, когда на улочках начали преобладать красные, оранжевые, жёлтые и белые краски, а небо потемнело до цвета угля, девушка замечает среди людей знакомую белую макушку. Решение проследовать за другом и, наконец, поговорить и разрешить свою дилемму, приходит почти сразу. Пальцы Наруто неловко коснулись чужого плеча. Тобирама, явно сдержавшись от того, чтобы вздрогнуть, оборачивается. Его чуть хмурый взгляд почти сразу же становится более расслабленным, стоит только понять, что потревожившим человеком была его хорошая подруга. Он, как и Хаширама, тоже вырос с последней их встречи — вытянулся в росте и стал шире в плечах. На запястье у него появился заметный шрам, даже на такой светлой коже, как у него. Тобирама не был одет в доспехи, сейчас на нём была чёрная облегающая водолазка и мужское кимоно — весьма странное сочетание одежды, однако Наруто почти сразу выпнула эту мысль из головы. — Доброго вечера. Рада тебя видеть, Тобирама, — девушка улыбается. Ей отвечают таким же стандартным приветствием для двух людей из разных, но дружественных кланов. — Хочешь прогуляться вместе? — Было бы неплохо, — на лице парня на секунду возникает лёгкая улыбка, сменившаяся на нейтральное выражение лица. — Куда пойдём? — Сегодня должны запускать фейерверки. Где-то через полчаса, — сказала Наруто, уведя руки за спину. Наверное, о своём настоящем имени стоит рассказать не там, где туда-сюда снуёт куча народа, а в приблизительно приватной обстановке. — Я знаю одно очень хорошее место, откуда будет прекрасный вид. — Веди, — кивает Тобирама и встаёт рядом с ней, начиная привычный для них разговор ни о чём. Каждый раз, когда они встречались друг с другом, кто-то один спрашивал что-то не особо важное, чтобы заполнить тишину, а другой отвечал. — Помнишь, в прошлый раз речь зашла о том новом приспособлении из страны Снега?.. Дорога к месту, о котором говорила Наруто, заняла больше двадцати минут. Небольшая площадка, выстланная чуть потрескавшейся плиткой и огороженная с одной стороны отвесной скалой и с другой — хлипкими перилами и обрывом до уровня большинства улочек в порту, располагалась вдали от зажжённых фонарей и светлых окон домов, так что здесь преобладали тёмные цвета. Пусть днём тут было светло, сейчас девушка еле могла увидеть фигуру Тобирамы на фоне каменистой породы. — Мы пришли. Всё должно начаться с минуты на минуту, — с улыбкой произносит она. Окружение погружается в тишину. Наруто слышит, как её спутник подходит ближе к перилам и встаёт слева от неё. Тобирама стоит рядом — стоит лишь чуть протянуть руку и она могла бы дотронуться… или взять его за руку. Не успевшая сформироваться до конца мысль прерывается свистящим звуком запуска фейерверка, и Наруто видит, как с грохотом в небе распускаются яркие цветы. Почему-то вспомнились её дни рождения в Конохе — воспоминания, размытые спустя столько времени, подкинули картинку, как она ровно также смотрела на фейерверки с балкончика своей квартиры. Она опиралась на железные холодные перила и смотрела на яркие взрывы в небесах; слышала, как кто-то распевает песню о герое, спасшем деревню, как дети смеются от радости и кто-то поздравляет своих друзей. Наруто в те дни стояла в одиночестве на холодном воздухе и улыбалась, смотря на фейерверки и чувствуя волнение и восхищение, что поднимались в эти моменты в её душе. Сейчас Наруто также чувствовала волнение и восхищение — любовь к праздникам и обыкновенно сопутствующих им фейерверкам не исчезла спустя года. Изменилось лишь то, что теперь она сейчас была не одна. Девушка улыбается. Сейчас всё было хорошо, а дальше всё точно будет ещё лучше. Её мысль о всём хорошем прерывается. Тобирама несмело берёт её за руку. Она не смеет повернуться к нему. Чужая ладонь была приятно горячей.