Сожжёные крылья бабочек

Учих пришлось преследовать до какой-то мелкой речушки, где Наруто наконец подала сигнал к действиям. Но те то ли уже заметили их, то ли имели отменную реакцию, поэтому внезапной атакой удалось лишь заставить ниндзя остановиться и прыгнуть в разные стороны. Впрочем, ближайший из них, не успев даже вскрикнуть, сгорает, оставляя в воздухе противный запашок горелого мяса. — Я бы хотела поговорить с Мисаки, так что не убивайте её по возможности, — перед началом боя говорит Наруто. — Она явно работает с этими ублюдками. Зачем? Хочешь себе нервы попортить? — спрашивает с возмущением Ичиго. Но по его лицу видно, что он подавлен ситуацией. У всех в группе было подавленное настроение, и, хотя Ичиго был наименее расстроенным, даже его вечная активность притихла, сменившись настороженностью. — Я хочу посмотреть в её глаза и увидеть там хотя бы немного раскаяния, — девушка пожимает плечами, оправдываясь, и разворачивается, подавая знак к действию. В какой-то момент, улучив момент, Наруто, лишь взглянув на самодовольную рожу их… лидера, наверное, почти сразу перехотела пытаться в переговоры. Она просто понимала: с людьми, которые смотрят на всех вокруг, как на дерьмо, говорить бесполезно. Даже если получится убедить их в нужной точке мнения, результат всё равно не стоил затраченных сил. Предводитель группы враждебно настроенных шиноби был как раз таким: со шрамом на левой скуле, смотрящий на неё как на надоедливую муху и отреагировавший на смерть своего товарища ухмылкой и ужасными словами «так и знал, что он сдохнет». Узумаки прикрывает глаза. Может из-за злости, а может из-за разочарования. Не то, чтобы Наруто хотела, чтобы тут был сильный и умный противник, однако чувствовать, что она участвует в цирковом представлении ей тоже не хотелось. Просто… со стороны Учиха было очень глупо посылать такого человека, который не смог нормально забрать шпиона… да и Мисаки, спалившаяся ещё перед ней, тоже вызывала нервный смех. «Может, это такая провокация? — подумала девушка, посылая волну огня в сторону врага. — Если это провокация, то какая-то… странная? Я думала, что будут какие-то угрозы или требования… а тут просто попытка выставить меня в плохом свете? Хотя, если подумать, это тоже нехорошо». Если это всё было затеяно, чтобы выбить землю из-под её ног… или для того, чтобы ослабить клан, то, в принципе, становилось понятно, почему всё так глупо обыграно. Идея поднасрать молоденькой девушке, занимающей высокое положение, не особо нова: в истории элементальных стран такое уже случалось. Тогда это была попытка пошатнуть власть второй Жрицы, Узумаки Минори. Правда в отличие от нынешней ситуации, шло всё это действо со стороны тогдашнего главы клана, которого не устраивало делить с кем-то власть над кланом. Дело в том, что между появлением первой Жрицы и второй был огромный временной промежуток, в который за храм Шинигами были ответственны девушки, не обладающие чистой чакрой и, соответственно, не имеющие право на титул Верховной Жрицы. Ну и дальнейшие события были весьма предсказуемы: несколько попыток «тихо» убрать женщину, потом шантаж, потом открытое обвинение в предательстве, а затем Минори, судя по записям в её дневнике, конкретно надоедает такое поведение главы клана. Тогда ситуация «разрешилась» поединком между Жрицей и главой клана. Поединок привёл чуть ли не к затоплению большей части Узушио, что заставило противников опомниться и всё же договориться без убийств. После прочтения этой истории у Наруто дёргалось нижнее веко. Если бы кто ей сказал ранее, на какую жесть в своей жизни она соглашалась, принимая предложение Кумихо… Впрочем, это дело прошлого. А прошлое, как известно, не терпит сослагательного склонения. Наруто вздыхает, а потом отрезает путь вспыхнувшими позади противников кострами. Девушка планировала предложить Учиха просто сдаться, чтобы хотя бы попытаться избежать лишнего кровопролития. Но её останавливают, стоит ей лишь открыть рот. Аяка, положив ей руку на плечо, отрицательно качает головой, молча прося не начинать переговоры. Наруто это немного злит, — ей уже девятнадцать, может хватит уже решать за неё? — однако она силой успокаивает эту злость. Сейчас не время. В напряжённой тишине проходит некоторое время. В воздухе витают искры и слышится негромкое потрескивание пламени, в котором начинает сгорать лес. Наруто как-то совсем невовремя вспоминает, что сейчас рядом находится территория клана Сенджу. С происходящим нельзя затягивать. Она не хотела, чтобы тут собралась толпа. — Мы должны закончить с ними быстро, — девушка, сдунув прилипшие к потному от жара лицу жёлтые волосы, почти выдохнула эти слова. Первый звон клинков разносится по округе за двадцать минут до полудня. В первые же минуты Мисаки, ранее стоящая с бледным, ничего не выражающим лицом за одним из мужчин, получила по голове мощным потоком воды и после без чувств валялась в какой-то из луж вместе с тем человеком, что пытался прикрыть её. Разобраться с женщиной Наруто хотела последним делом, ей было необходимо узнать, откуда растут корни этой ситуации. Это всё точно не прихоть самой Мисаки и не самовольная вылазка тех Учиха, которые пришли забирать названную. Отрезав одного из противников от других, Наруто обездвиживает того, прибив через плечо мечом к земле. Это было жестоко, но мужчина был слишком прытким и всё никак не хотел успокоиться. — Итак, — негромко начала она, присев рядом и смотря на его обожжённые до мяса руки, но не на его лицо, — чья это инициатива? — Да пошла ты нахуй! — информативно ответил собеседник, заставив Наруто устало закатить глаза. Ладно, она попытается быть жёстче. — Послушай, ты точно не хочешь, чтобы я начала пробовать на тебе свои умения в пытках. Так что расскажи всё, — голос у неё мягкий, слишком мягкий для произнесённых слов, — и, возможно, ты даже выживешь. На этот раз ответом послужили лишь взгляд, преисполненный злостью, и попытка самоустраниться, откусив себе язык. Наруто ловит мужчину ещё в первых секундах, не давая совершить задуманное. Девушка недовольно цокает языком, потому что, чёрт, она действительно не хотела применять знания, которые она получила под строгим надзором Кумихо. Но был ли здесь выбор? (И не был ли этот вопрос оправданием её жестокости?) Мужчина завопил, когда часть каналов его СЦЧ в ногах была сожжена. Это было стандартной реакцией — Наруто это знала, потому что уже видела такое, — потому что сожжение чакроканалов было невозможно болезненным процессом. Кумихо всегда отмечала, что стихия огня была самой агрессивной. Все раны от рук Наруто будут болезненны вне зависимости от её намерений. Именно поэтому во время всех тренировок ей было запрещено использовать чистую чакру в сторону оппонентов с целью покалечить. Для относительной безопасности последних. В нынешней ситуации безопасность противников не была в приоритете — сейчас следовало понять, кто же такой умный, что додумался разрушить её итак хреновый авторитет в политике. — Мне продолжить, или ты всё же расскажешь? — Девка, это какая-то иллюзия боли? — после того, как отдышался, спросил шиноби сквозь боль. — Впрочем, неважно. Скоро придёт командир, и вы все тут сдохните, — кривая ухмылка. — Иллюзия? — Наруто тянет гласные и опасно улыбается, понимая, что этот придурок до сих пор не понял своего положения в нынешней ситуации. — Нет, в отличие от вас, Учиха, я предпочитаю работать с реальным миром. Злость, копившаяся уже приличное время внутри, начинает закипать. Узумаки почти слышит, как взрываются пузыри на поверхности. Хотя, возможно, это был звук сгоревшего трупа. Ранее её не воспринимали всерьёз в клане, и она считала это закономерным, потому что не выглядела как Узумаки. Она пришла в клан из «ниоткуда», у неё не было прошлого, о котором можно было что-либо узнать, у неё не было связей, у неё не было ничего. Наруто считала, что шиноби будет тяжело довериться власти, о которой так мало можно было узнать, потому что сама навряд ли смогла довериться человеку, с которым не провела бы достаточно времени, чтобы узнать того. Но всё же её бесило, что даже спустя несколько месяцев все внезапно решили, что раз она не злится, то можно наглеть вот так. Сейчас Наруто ещё не находилась в безвыходной ситуации, однако если она ничего не сделает, то определённо окажется там. И что же тогда произойдёт? Ну, как минимум клан Узумаки может погрязнуть в проблемах. Узумаки могла прекрасно представить, что тот некто, стоящий за этим всем, «милосердно» оставляет её в живых, на самом деле опутывая её долгом. Это опасно. Крайне опасно. Ей нельзя попасть в такую ситуацию. У неё пока ещё был выход. Может ли Наруто воспользоваться им? И Наруто собирается им воспользоваться. Судя по всему, её не воспринимали за значимую политическую фигуру. Взять того же Инуясу — он послушал своё бывшее начальство, хотя нынешнее дало ему прямой приказ докладывать обо всём сразу. Или старейшины Узумаки — мало того, что не слушают её, так ещё и пытаются сосватать её за одного из своих отпрысков, чтобы откусить кусочек побольше и получить себе в руки «неопытную и ничего не знающую девочку». Их даже немного жаль, потому что Наруто любит учиться на чужих ошибках. Ей хватило несколько раз прочесть биографию второй и третьей Жриц, чтобы быть предостережённой о таком. Всего, насколько девушка поняла, было два основных вариантов развития ситуации. В первом, который являлся в её случае наименее вероятным, заключится мировое соглашение, и стороны разойдутся относительно мирно. Не то, чтобы она не хотела решить всё мирно, однако простить пренебрежение ею Наруто уже не могла. Возможно, случись всё на несколько месяцев раньше, она бы попыталась найти компромисс. Однако сейчас… Сейчас она уже решила идти по второму сценарию. Во втором варианте развития событий было много крови и смертей. Узумаки понимает — умрёт не только предатель, но и другие. Впрочем, умри здесь она, никому из потенциальных мертвецов не будет грустно. Должна ли она так печалиться в таком случае? Она ведь только немного припугнёт их. Так что, как однажды, будучи покрытой кровью с головы до пят и смеясь, спросила третья Жрица: «разве тут ещё не поняли, что молнии бьют в одно и то же место?», Наруто, чуть брезгливо отряхивая рукав от попавшего на ткань чёрного пепла, задаёт свой вопрос: — Их что, не предупреждали, что игры с огнём могут быть опасными?

***

Когда отряд во главе с Учихой Мадарой был уже в половине километра от назначенного места, прямо перед их лицами возник барьер. Попытка уничтожить полупрозрачную стену окончилась неудачей: кунаи и прочее оружие здесь сломалось бы, а техники — начиная с самого простого «огненного шара» и заканчивая чем-то сложным по типу «огненных драконов ветра» — оставляли лишь небольшие трещины, которые тут же исчезали. — Роуши, бери себе несколько людей и идите по правому краю. Найдёте создателя барьера — в бой не лезть. Пришлёте ворона, — распорядился Мадара, здраво оценив расклад событий. Поставленный барьер был огромным и прочным. Всем было известно, что чем больше размеры пространства, покрываемого барьером, тем больше уходило чакры на технику. Так кому же удалось покрыть площадь, на которой уместилось бы как минимум два города размером с Танзаку? «Скорее всего это Узумаки, — мрачно сверкнул глазами мужчина. — Красноволосые ублюдки». Впрочем, Мадара был уверен — всё в итоге выльется в их победу. Узумаки были лишь странными ребятами с мощными барьерными техниками, которые сидели где-то с краю и редко ввязывались в обширные военные конфликты напрямую. На самом деле, против таких «странных ребят», которые придерживались относительного нейтралитета — те же Хатаке, в основном занимающиеся поиском пропавших без вести отпрысков аристократов, или Абураме, появившийся в пределах страны Огня относительно недавно клан, — даже не стоило задействовать шпионов. Потому что шанс, что под таким нейтралитетом будет скрываться что-то особо ужасное, был до ужаса мал. Когда-то давно, лет сто пятьдесят или двести назад, такой нейтралитет был бы подозрителен, потому что среди таких «нейтральных» были те кланы, с которыми сейчас стараются быть осторожнее. Конечно, не Учиха, и не Сенджу, от которых, в случае вражды, традиционно стараются убежать, но среди тех кланов были сговорившиеся Нара и Яманака. «Амбициозные засранцы», как их называл один старик из старейшин Учиха, решили втихую захватить власть в стране Огня, использовав свои клановые техники. Не вышло. Скандал был громкий, но до изгнания не дошло: пока все орали друг на друга дайме нагло отравили ниндзя из страны Ветра. Сейчас же за «нейтральностью» обычно стояли нерешительность встать на одну из сторон конфликта, здравые опасения, что клан может и не пережить постоянных сражений, и самые обычные коррупция, измена и запретная любовная связь. Но это была реальность приближенная к более гражданским лицам, а не шиноби. Тема шпионства в мире шиноби, где информация была самой дорогой валютой, находилась на грани чёрного и белого. С одной стороны добыча информации для своих была достижением и благим делом — ты помог клану, ты сделал что-то важное для победы. С другой стороны шпионов, если их рассекретили в стане врага, ждало только одно — смерть. Потому что никто не собирался держать рядом с собой ненадёжный элемент, который может в любой момент слить кучу важного врагу. Наличие шпиона в стане врага было наказуемо, только если его поймали. Такое определённо случалось нечасто — в шпионы не зачисляли кого попало. Но если факт наличия шпиона был установлен кем-то вроде главы клана, то дело могло обернуться печальными последствиями. Как минимум требованием возмещения затрат или претензиями. А как максимум… впрочем, до этого не дойдёт. За очередной гранью барьера показалась группа красноволосых людей. Девушка и парень, явная боевая двойка, барьерщик, на вид чуть хиловатый, и раненый мужчина с чёрными волосами. Учиха заявили о себе огненными техниками, заранее отправив ворона другой части команды. Впрочем, весь огонь был сбит огромной волной, которую вызвал явно парнишка-воин. Мадара хмыкает, самодовольно улыбаясь и просчитывая ситуацию. Даже если шпиона обнаружили — надавить на слабого политика, коим была Верховная Жрица, будет достаточно легко. Тем более, это был очередной просчёт в копилку Таджиме. Как бы ни была сильна любовь сына к отцу, последний уже становился сущим параноиком и безумцем. Клан Учиха в любом случае сможет выйти сухим из воды, как было и до этого. Его, Мадару, боятся и уважают почти на всём континенте. Кроме Хаширамы, как равного ему, и его заносчивого младшего брата, не будет никого, кто мог бы без последствий пойти против него. «Если бы тут был Хаширама, было бы гораздо интереснее. Он может многое противопоставить мне», — думает он и кидает задумчивый взгляд сначала на барьер, потом на свиток, который использовал парнишка-барьерщик, и снова на барьер. За полупрозрачной стеной бушевало пламя. Боевая двойка Узумаки была неплоха против его бойцов. Но когда присоединились ниндзя, ушедшие с Роуши, Узумаки начали сдавать. Учиха слишком беспечно прислоняется к дереву, складывая руки на груди и смотря, как такой маленький отряд Узумаки вот-вот прижмут к стенке. Но парнишка со свитком почему-то начинает паниковать смотря на барьер, а не на него, и орёт что-то явно нецензурное. Мальчишка из боевой двойки прыгает на напарницу, прижимая её к земле. Мадара в недоумении выгибает бровь. А спустя секунду он на голом инстинкте самосохранения активирует сусаноо.