Сожжёные крылья бабочек

Из-за дождя волосы Наруто, собранные в крепкую косу так, что даже намёка на чёлку не было, слиплись в жёлтую мокрую ленту. Промокшая насквозь она чувствовала глухое раздражение, однако мысль, что шиноби из страны воды дали сопротивление, достаточно сильное, чтобы Аяка, отосланная сюда разбираться, написала письмо с просьбой лично ей… В общем, после дня уговоров Шоичи, что именно она должна была сюда переться и решать проблемы и «нет, г-жа Наруто, если вы просто отошлёте туда Ичиго, ничего не изменится!», Узумаки взяла одного из предложенных Шоичи ирьенинов, дала указания уже упомянутому Ичиго, что нужно делать в случае чрезвычайной ситуации, выловила в храме Жрицу, на которую повесила обязанности по предстоящей ежемесячной церемонии, и отправилась в сторону страны воды. Море в середине девятого месяца совсем разбушевалось, а погода стояла премерзкая. Впрочем, в отличие от окружающих, Наруто не мёрзла, согревая своей силой саму себя. До «нейтрального» порта корабль шёл полторы недели. Их встретил ливень — ещё более сильный, чем в открытом море. Узумаки — никто из них не навернулся на скользкой поверхности, хотя Наруто пару раз ощущала то чувство предстоящего падения, что шло перед позорным полётом лицом вниз, — сошли на берег. Отряд встретил мальчонка лет пятнадцати максимум — с заметными веснушками на бледном лице, красными волосами, весь промокший и с огромными тёмными глазами кота, выпрашивающего вкусности. Одежда в тёмных тонах на нём сидела в облипку, как, впрочем, на всех, кто находился здесь. Мальчишка чихнул. Потом посмотрел на прибывших, увидел жёлтые волосы Наруто, которые сейчас наверняка смахивали на какое-то желе, спохватился и затараторил: — Рядовой боец Роки приветствует госпожу Верховную Жрицу и прибывших на помощь шиноби! — и он хотел было продолжить, но Наруто остановила его жестом руки. Роки захлопнул рот с громким звуком. — Просто отведи нас в лагерь. У меня нет ни малейшего желания стоять под дождём. Как прибудем — узнаем последние новости, так что не трать энергию на разговор сейчас. Кто-то за ней чуть слышно выдохнул и, кажется, поблагодарил бога, что им не пришлось слушать краткую сводку. Мальчишка в замешательстве кивнул, а затем поскакал вглубь суши. Девушка показала всем следовать за ним, и сама, превратившись в рой бабочек, шустро упорхнула за пареньком. Подчинённые незамедлительно двинулись за ними. Ближе к лагерю Роки замедлился, свистнул два раза и, услышав ответ, попрыгал дальше. Охранник у входа выпучился на неё, как на какое-то чудо, отчего Наруто испытала не особо приятное чувство отторжения и недоумения. Эм… Ладно? Здесь в любом случае есть Аяка — вот она пусть и объясняется. Стоило Наруто подумать о ней, как девушка выскочила из одной из палаток и бодро поздоровалась. Если честно, Аяка выглядела неважно. Руки полностью покрывали бинты, испачканные землёй и грязью ближе к пальцам, — она ненавидела, когда её руки были перебинтованы, и Наруто знала, что такое она позволит себе только в серьёзной ситуации. Рукав рубахи был изрезан чем-то острым, и, пусть это и не было особо заметно, но Наруто сощурила глаза и подумала, что кто-то из противников, с кем столкнулась её подчинённая, был достаточно проворен, чтобы достать Аяку мечом или кунаем. — Так, — с небольшой задержкой начала Наруто, пройдя под навес, — что конкретно тут произошло? — Несколько кланов ниндзя страны воды объединились в одну группу и оккупировали несколько ранее нейтральных портов, которые использовались для торговли, и выставили заоблачные торговые пошлины, — Аяка потянулась, убрала мокрые волосы с лица и кивнула на несколько свитков, скорбно покоившихся на столе — единственном полностью сухом месте в видимом окружении. — Из-за этого люди начали бунтовать. Некоторые кланы с кеккей генкай решили вмешаться в ситуацию, но в итоге один порт был разрушен, в другом сейчас идёт война на истощение ресурсов, а в остальных — чуть что и сразу начнётся заварушка. — А клан Узумаки что тут делает? — У нас люди пропали, — девушка развернула карту и показала на один из многочисленных заливов. Точка была обведена, а южнее был нарисован флажок. Видимо, лагерь был расположен относительно недалеко — какие-то несколько километров, не более — от места происшествия. — Это была миссия по охране, но и наши шиноби, и заказчик пропали. Часть вещей нашли на берегу этого залива, а когда мы решили забрать трупы своих — ниндзя страны воды напали. — Аяка, конкретнее. — У противников есть возможность находиться под водой неограниченное время. Наше положение не выгодно, но капитан этого отряда отказывается отступить, хоть то, зачем мы здесь, уже у нас. У нас тут уже двое слегли с температурой, — голос девушки стал печальным. — Я вас позвала, потому что этот придурок совсем никого не слушает, только и делает, что твердит про честь воина! Он погубит тут всех! Наруто погрузилась в раздумья. Ситуация была не из лёгких — в последнее время в её жизни лёгких ситуаций вообще не бывает — и требовала решения. С одной стороны были люди: скорее всего очень многим после придётся взять перерыв в миссиях, чтобы не подорвать здоровье, — и это была достаточно весомая причина для неё, чтобы поставить точку здесь и сейчас. С другой стороны… какого хрена её позвали сюда? Просто потому что один упрямец решил поискать приключения на свою задницу?! Серьёзно? Однако интуиция ворочалась, и Наруто не могла быть уверенной — это из-за её врождённого сомнения во всём или из-за того, что ей просто хотелось снова проявить жестокость? — Я поговорю с ним. Пока что можешь сказать людям, чтобы они были готовы собирать вещи и возвращаться. Тем ирьенинам, что прибыли со мной отдай часть обязанностей по уходу за больными. Аяка с готовностью кивает. — Я рассчитываю на тебя, — тише добавляет Наруто, направляясь в сторону высокого мужчины не особо привлекательной наружности. Капитан этого отряда, как уже было сказано — высокий, куда выше Наруто, крупный в плечах и со шрамом на половину головы, был упрям как осёл. Она подошла к нему со стороны и чуть сзади; мужчина не заметил её в наступивших сумерках, продолжая вести, судя по тону голоса, не самый приятный разговор с Тобирамой, чьё присутствие здесь сильно озадачило девушку. «Что он-то тут делает?» — не особо воодушевлённо подумала она. Нет, от её друга, конечно, не приходило писем уже несколько месяцев, из-за чего она несомненно волновалась, однако встретиться здесь и при таких обстоятельствах никак не входило в планы. Потому что… ну, разве здесь не должны были находиться Узумаки и шиноби Узушио? Не Сенджу, потому что, чёрт, что им здесь вообще делать? Их общение вообще больше походило скорее на вечный повторяющийся цикл: сначала кто-то один спрашивает «как дела?», другой отвечает «всё нормально, но меня опять завалили работой», потом первый пишет «у меня также, держись». Цикл повторяется с завидной стабильностью раз в пару месяцев; и если Наруто могла разобраться со всеми бумагами в срок, не беря дополнительные часы работы, из-за того, что уже шуганула как следует подчинённых, чтоб те приносили уже рассортированную документацию, то на Тобираму сваливалось ещё часть бумаг от старшего брата, который в последнее время с головой ушёл в семейную жизнь. Из-за того, что младший брал на себя дополнительную работу, чтобы у старшего было больше времени на жену и ребёнка, Тобирама в письмах упоминал, что пару раз не спал ночами. По итогу так сложилось, что Наруто на каждый праздник высылала своему другу качественный, выращиваемый на Узушио чай от бессоницы, который сама пила уже лет пять. (Не то, чтобы это сильно помогало ей, однако головных болей по утрам все эти пять лет у неё не было.) В ответ ей приходили благодарность и разные сладости, к которым у девушки была слабость. И вот, несколько месяцев назад, их переписка затихла; Наруто отправила одно письмо с вопросом почтовой птицей, но не получив ответа, решила, что подождёт какое-то время. В конце концов Тобирама был самостоятельным человеком и сильным шиноби, и ей не стоило переживать о его внезапном исчезновении, потому что на это было множество уважительных причин. Она склонялась к долгой миссии, потому что Сенджу был сильным и очень неприятным противником для любого. И, кажется, она была права. Тобирама, ровно также промокший от дождя как и все здесь, уже явно был раздражён: капитан ни в какую не хотел сворачивать миссию. Наруто послушала их немного и задалась вопросом, почему об этом говорит Тобирама, а не кто-то из Узумаки. В конце-концов, он же Сенджу. Он… должен был уйти сразу же после полученного лечения при наличии травмы, после того, как передал послание, если это был такой случай, или просто пройти мимо. Но Тобирама здесь был явно не первый день. И из-за этого возникали вопросы. Спустя пару минут девушка всё же обратила на себя внимание: — Доброго вечера, уважаемые, — на неё уставились с большим удивлением, каплей испуга (капитан) и растерянности (Тобирама). — У меня два вопроса. Почему вы так безответственно себя ведёте? — строго произнесла она, посмотрев недовольным взглядом на Узумаки, отчего тот аж отпрянул от неё. — И что здесь делаете вы? — это уже было озвучено в сторону Сенджу, с более нейтральным тоном, но всё ещё достаточно строго, чтобы понять, что сейчас и здесь была именно Верховная Жрица, а не простая девушка по имени Наруто Узумаки. — Если позволите, я начну первым, — быстро спохватился Тобирама, перед этим как-то неловко кашлянув в кулак. — Я был на задании, которое доверил мне глава клана Сенджу. Встретив попавшего в засаду Узумаки, с чьим кланом у Сенджу дружественные отношения, я решил помочь. После этого я довёл его до этого лагеря. Это вся причина. — Я услышала. Правда меня интересует, почему вы сейчас пытались настоять на окончании задания, но для начала я бы выслушала вас, — она развернулась к другому мужчине. Тот помолчал, заставив Наруто нахмуриться, а потом произнёс: — Нам нельзя отступать. Честь клана Узумаки будет запятнана, — это было сказано с каким-то нездоровым блеском в глазах. «Понятно, это то ещё болото», — раздражённо подумала девушка, решив, что переубеждать этого человека себе же дороже. По её лицу точно была видна эта мысль: губы были поджаты, брови подняты, а глаза выражали скептицизм и вселенскую тоску и грусть. Впрочем, мысль, как разрешить эту ситуацию, у неё уже имелась. Так что пора убить двоих зайцев одновременно. — Собирайте вещи. Вы отправляетесь обратно, это приказ, — отрезала она. И, видя, что мужчина побагровел лицом и уже открыл рот, чтобы что-то сказать, добавила: — А с вашей проблемой я разберусь самостоятельно. Тобирама Сенджу насторожился в предчувствии чего-то неприятного. (Наруто решила, что возможность убить двух зайцев одним выстрелом нельзя упускать.)

***

Гладь воды здесь серо-синяя. Сквозь неё видно — на дне находились то ли пузыри, то ли ещё что, где как раз и были шиноби, которые дали отпор отряду Узумаки. Рядом встала Аяка, обеспокоенная и попытавшаяся её отговорить. — Аяка, я это делаю не из-за тех слов, что сказала капитану, — произнесла Наруто. Девушки остановились на берегу, немного поодаль от кромки воды, но достаточно близко, чтобы их могли увидеть шиноби. Аяка заметно занервничала, когда на поверхности воды показались признаки того, что противники их уже заметили, — пузырьки, круги, расползающиеся по водной глади. — Меня злит, что никто не воспринимает меня всерьёз, — хмуро сказала девушка, убрав светлую прядь, выбившуюся из причёски, за ухо. — Вы сейчас про Мисаки? — будто бы заворожено спросила другая, как-то напугано посмотрев на собеседницу. — Не только про неё, — Наруто сощурилась, и радужка её глаз снова приобрела тот жуткий жёлтый цвет. Не только про Мисаки, которой сейчас можно было лишь сочувствовать, но и про недовольные взгляды старейшин, которые с чего-то решили, что имеют право распоряжаться её чувствами как им вздумается; про навязанные знакомства с такими глупыми мужчинами, которые являлись родственниками уже названных старейшин, что порой хотелось выть; про подчинённых, которым пришлось увидеть её в гневе — окружённую огнём, похожую на воплощение голодного пламени, — чтобы наконец взять себя в руки и начать работать нормально, а не бездельничать; про Кумихо; про Ашину. Слишком много всего, чтобы Наруто продолжала ничего не делать. Ей нужна репутация. И, судя по поступкам её предшественниц и других выдающихся шиноби, самый быстрый способ заявить о себе в нужном ей свете — сделать что-то достаточно жестокое и запоминающееся, чтобы её хотя бы опасались. — Посмотри на этих людей, Аяка, — уже громче, явно для «публики», сказала девушка, — они действительно не поняли, с кем связались. И Аяка замирает и смотрит. Смотрит и ей становится дурно. Потому что вода в озере начинает закипать — совсем как в котелке, когда варишь суп. Только вместо мяса — люди, которые начали всплывать на поверхность, опухшие, розовые, и волдыри на их телах казались касаниями злых духов. А потом Аяка смотрит на Наруто. Она казалась падающей в бездну, пусть сейчас и стояла на земной тверди. Наруто поступала жестоко и, казалось, не было повода для этих бессмысленных действий. Но между строчек Аяка понимает: так Верховную Жрицу будут бояться. Метод запугивания врагов был рабочим, и много, кто им пользовался. Но от Наруто этого было сложно ожидать — в конце концов она всегда казалась мягкой и доброй, скорее похожей на стереотипную фигуру матери, но не на человека, который способен на что-то жестокое. Всё поменялось после инцидента с Мисаки: злость и ярость, отражённые сгоревшими трупами и ужасными шрамами на лице Инуясу, взяли верх над той тёплой стороной Наруто, к которой все привыкли. Да… Именно так. Все привыкли, что Наруто Узумаки была доброй и мягкой, удобной в какой-то степени. И никто, даже её собственные подчинённые, не ожидал, что вместо костра, согревающего и безопасного, они получат пожар, сжирающий леса. Из тех, кто должен был ей подчиняться, полностью принял ситуацию, кажется, только один Ичиго, который, быстро поняв, к чему всё ведёт, встал по правую руку и отхватил себе большой кусок власти и доверия. Сейчас Аяке казалось, что её поставили между выбором: та приятная и мягкая девочка, которую подобрала когда-то Кумихо, или нынешняя Верховная Жрица, решившая прорубать себе путь сквозь поглощающую её бездну огнём и мечом? И, хоть она выбирает второй вариант, всё равно становится страшно. Потому что в какой-то момент Аяка понимает: Наруто падает в эту бездну далеко не впервые; она здесь лишь опоздавший гость, который знает каждый угол и каждый поворот. И именно это показалось ей самым ужасным — потому что раньше, общаясь с Наруто, нельзя было и предположить, что у того ребёнка могут возникнуть мрачные мысли. (Но если она так уверенно ведёт себя, словно бы знает, что её ждёт здесь, в этой злой тьме… Почему она ничего не говорила никому?)