Опасные связи

— В стороне от той улицы, где тебя чуть не сбили, есть магазин. Хозяин додумался поставить камеры, по ним мы и узнали водителя. Идиот даже номера не поменял… Мы их пробили и вот… Все это я слышу словно сквозь туман. Часто человек, готовый к плохим новостям, выстаивает вокруг себя стену, этакую защиту, напрягается, решая защищаться от неожиданной боли, уменьшить ее разрушающее влияние. Я тоже готовилась. Но, несмотря на это, всё равно оказалась не готова. И вроде бы ничего особенного не должна испытывать, потому что Дин Томас давно зарекомендовал себя как человека с подпорченной репутацией. Только всё равно обида захлестывает с головой. Обида и непонимание. «Почему он сделал это? Ведь я ничем не мешала ему… Как он мог даже задуматься о таком, а тем более — попытаться воплотить?» В том, что это было именно покушение, я не сомневаюсь. Уж слишком много совпадений, после которых абсурдом будет считать, что это случайность. Мгновение после услышанного я стою и не двигаюсь, кажется, почти не дышу. А потом спрашиваю растерянно: — И что мы будем с этим делать? Потому что в моей голове пустота. От неожиданной новости я растерялась настолько, что мысли собрать в кучу не могу. — На твоем месте я бы нашел этого ублюдка и выбил бы из него всё дерьмо, — будничным тоном отвечает один из братьев Уизли. Но это спокойствие не обманывает меня: за показным равнодушием скрывается холодная ярость. Они тоже не понимают почему так случилось. — Кроме того, — продолжает второй брат, — нужно выяснить, зачем и с чьей подачи он это сделал. Я не верю, что это была его инициатива. Дин Томас — трус, сам бы не решился на такое. Да и повода у него не было. — Он игрок, — растерянно произношу. — Но не убийца… Я помню, он был должен Нотту и… — запинаюсь и затем с усилием продолжаю: — … Малфою. — Кому из этих двоих нужна твоя смерть? — Точно не Малфою, — быстро отвечаю я. Одна мысль о том, что он может желать моей смерти и в то же время заниматься со мной любовью, ужасает. Страх когтями сжимает сердце, даже дышать становится тяжелее. — А Нотта я плохо знаю, — говорю сдавленно. — Но не удивлюсь, если он окажется той самой «доброй» душой, предложившей Дину денег в обмен на подобное... Произнося это, ощущаю себя так, словно меня облили дерьмом: настолько противно становится. — Значит ищем обоих, — отвечает, кажется, Фред. — Но лучше, конечно, первым найти Томаса, — добавляет Джордж. — Его легче прижать, у Нотта крепкие нервы, его просто так не запугаешь. Подавленно киваю, и близнецы обнимают меня за плечи. — Мы никому не дадим тебя в обиду, — говорят они одновременно. — Не переживай, бобренок, все будет хорошо. И как же мне хочется им верить! * * * Все в универе заняты своими делами. Спешат куда-то, увлеченно болтают и смеются… А мне кажется, будто я существую в параллельной от всего происходящего вселенной. Чувство нереальности усиливается, когда мы с Уизли натыкаемся на Малфоя. Может, это и к лучшему: будет шанс прояснить все сразу, но… к горлу подкатывает тошнота, стоит мне взглянуть в его лицо. Предположить, что он может быть связан с Томасом. «Да нет… Не может быть… Он же… Мы же — с ним…» — Грейнджер, ты меня слышишь?.. — доносится до меня его раздраженный голос. — Я что, со стенкой разговариваю?! — Чего тебе надо, Малфой? — зло откликается Фред. — Не видишь, мы спешим! — А я не с тобой разговариваю! — с вызовом бросает ему Малфой. — Грейнджер, скоро конец перерыва! Почему ты не в аудитории?.. Да что с тобой в конце концов? Почему ты смотришь на меня так, словно привидение увидела?.. — Малфой… — язык отказывается слушаться, но я упрямо произношу следующие слова: — Дин Томас был за рулем того автомобиля… Уточнять, какого именно, мне не приходится, судя по вытянувшемуся лицу Малфоя, он сразу понимает, о чем речь. — Да ладно… — медленно произносит, глядя на меня расширившимися глазами. — Да, — киваю, а затем, собравшись с духом, продолжаю: — Ты… хм… уверен, что не заказал меня ему? Знаю, вопрос дурацкий и звучит не менее нелепо. Тем более, что у Малфоя брови взлетают вверх, а рот приоткрывается от изумления: — Уверен ли я? Ты в своем уме, Грейнджер? Конечно я уверен! Да я бы никогда не сделал подобного! Что за чушь ты несешь? Совсем крыша поехала от переживаний?.. — Полегче, Малфой! — предостерегающе вскидывается Джордж. — А то вы не слышите, какую ересь она несет! — его голос пропитан таким неподдельным возмущением, что я невольно выдыхаю: это точно не Малфой. — Ты и Нотт были в курсе того, что Дин — игрок! Он задолжал вам крупную сумму! — чеканит Фред. — Откуда вы знаете? — сужает глаза Малфой. — Не у тебя одного есть связи, — желчно улыбается Фред. — Лучше скажи, твой влиятельный папочка же до сих пор не в курсе, что Гермиону хотели убить? — добавляет Джордж. — Это бросает на тебя тень, знаешь ли… Подавляю невольный вздох. Уизли, при всей своей изобретательности, не знают, на что способен Малфой-страший. И я понимаю, почему Драко ничего не сказал ему. Узнай он о том, что происходит, мы бы все здесь ходили по струнке, а универ был бы похож больше на тюрьму, чем на учебное заведение. И следующие слова подтверждают мои мысли. Все-таки мы часто думаем одинаково. — Если бы он узнал об этом, весь универ бы уже стоял на ушах, — холодно улыбается Малфой. — Я сам разберусь. — Оно и видно, как ты разбираешься, — с вызовом откликаются братья Уизли. — Всю работу за тебя приходится делать… Он делает шаг к ним, они напрягаются, и тут я встреваю, встаю между ними и командую: — Так, спокойно, бойцы! У нас сейчас другая задача! Подраться успеете еще! И в кои-то веки они слушаются меня. * * * Найти Дина оказывается проще простого. Он как раз направляется на физику, когда Малфой ловит его в коридоре. — Стоять! — мягко произносит он ему на ухо, крепко хватая за воротник. Я успеваю увидеть круглые ошалевшие глаза Дина, прежде чем его перехватывают братья Уизли. Пусть Малфой с ними и не ладит, но методы у них, похоже, одинаковые. Все трое скалятся одинаково ласковыми улыбками, от чего даже у меня неприятно сосет под ложечкой. — Пройдем, голубчик, поговорим… * * * Сказать, что Дин первым входит в туалет, это не сказать ничего. Он просто влетает туда, раскрыв головой дверь. Находящиеся там парни испуганно пялятся, а Малфой приказывает: — Вышли все отсюда. С ним никто не смеет спорить, все лишние мгновенно испаряются. Мое уважение к братьям Уизли невольно растет — они не только осмелились в открытую выступить против Малфоя, но и готовы были защищать меня от него. Невольно улыбнувшись, вхожу в туалет и прикрываю за собой то, что осталось от двери, и ловлю на себе несколько взглядов, полных недоумения. — Грейнджер, это мужской туалет, — подает голос Малфой. — Я в курсе, — киваю. — И ты как бы… девочка. — Точно, с утра проснулась ею, — улыбаюсь и встречаю его хмурый взгляд. — Малфой, не будь снобом, здесь никого нет, кроме нас. Давайте начинать. Нас ждет очень содержательный разговор, правда, Дин? — кидаю на него кровожадный взгляд, и моя улыбка становится шире, когда его глаза, наполненные ужасом, смотрят на меня снизу вверх. — Я… я не хотел! — лепечет он. — А-а-а, ты понимаешь, о чем сейчас речь пойдет, да? — Я не хотел, они меня заставили… — Что — прям-таки посадили за руль, привязали? — Нет, но… Я бы должен… Это все ты виноват! — вскидывается он, меняясь в лице. — Если бы не ты… ты!.. — Что — я? — равнодушно спрашивает Малфой. — Я бы не подсел на ваши карты! — с ненавистью выплевывает Дин; его лицо искажает уродливая гримаса, и я не узнаю того прежнего милого Дина, который подкатывал ко мне. Сказать по правде, я давно не вижу его в этом пугающем незнакомце. — Очень мило, — тянет Малфой, бесцветно глядя на него. — Мы тебе в руки карты совали, да? Проигрывать заставляли? — Я… ты!.. — ненависть на лице Дина борется со страхом, и это настолько омерзительное зрелище, что я не выношу — перебиваю этот балаган: — Стой! Разбираться с тем, кто был ответственен за твои проигрыши, будешь потом. Меня другое интересует, — склоняюсь к нему ближе: — Кто заказал меня? Он молчит. Лишь шумно сглатывает; лоб блестит от проступившего пота. Я чувствую, что от Томаса буквально фонит страхом. И мне хочется поскорее отойти от него, а лучше — уйти домой, встать под душ, скинув все тряпки, и хорошенько отмыться. — Не понимаю, о чем ты говоришь, — быстро, почти скороговоркой произносит он. На этот раз не выдерживают братья Уизли: оба подходят к нему, оттесняя меня назад, от чего я чувствую невольное облегчение. Омерзительный человек. — Слушай, — низким голосом говорит Фред, — ты думаешь, мы с тобой в игры играем? Джордж, — обращается он к брату, не сводя тяжелого взгляда с Дина, — мне кажется, он не воспринимает нас с тобой всерьез. — Ну что ж, пора это исправить, — хрустит кулаками тот. * * * Через полчаса мы выходим из туалета. Занятия давным-давно идут, поэтому университетские коридоры пусты. Я чувствую себя выжатой, словно лимон, лишенной даже крупицы сил. В ушах до сих пор звучат истошные крики Дина, поднятого вверх тормашками. С его головы лилась вода, сам он, не переставая, костерил Уизли, просил у них прощения и угрожал. Малфой подпирал плечом стену и молча ухмылялся. А Уизли, несмотря ни на что, продолжали экзекуцию, раз за разом макая его головой в унитаз. Я конечно подозревала, что с ними шутки плохи, но не думала, что до такой степени. Мне даже на секунду стало жаль Дина. Ровно до того момента, пока он не бросил на меня ненавидящий взгляд из-под челки… Прикосновение к плечу выдергивает меня из плена неприятных воспоминаний. Бросаю быстрый взгляд на Малфоя. — Ты в порядке? — спрашивает он. Неопределенно качаю головой. Мне нечего ему ответить. Ведь впереди самое трудное. Кидаю быстрый взгляд на Фреда, который задумчиво крутит бумажку с адресом. — Ты уверена, что сможешь? — кидает он на меня острый взгляд. — Это касается меня. Смогу, — вздергиваю подбородок, давая понять, что не сдамся. Я готова даже пропустить занятия ради того, чтобы узнать мотив того человека, который дал задание Дину. Потому что никак не могу понять, чем не угодила Блейзу Забини. * * * Кажется, что происходящее со мной — какой-то сюрреалистичный сон. И я вот-вот проснусь, приду в себя и пойму, что все это ненастоящее. Но реальность сурова — я стою перед дверями дома Блейза Забини и никак не могу поверить в то, что сейчас войду туда. Войду и столкнусь с настоящим, в котором все вокруг меня ненавидят. «Нет, не так. Люди, желающие казаться друзьями, меня на самом деле ненавидят, а такие, как, скажем, Малфой — относятся нормально. Хотя я тоже неправа, пора отставить этот юношеский максимализм в сторону и перестать делить все на черное и белое Не бывает так просто и ясно. Бывают лишь миллиарды оттенков серого, который образуют эти два цвета. Нет «хороших» и «плохих» людей. Есть просто люди и их мотивы. И если я в какой-то момент пересеклась с кем-то из знакомых и их мотивами, и они стали относиться ко мне лучше, чем ранее, это не судьба, а закономерность. Пора уже повзрослеть, Грейнджер. Хватит, вырастай из детского возраста». С этими мыслями поднимаю руку и нажимаю на кнопку звонка. Я готова столкнуться здесь с кем угодно: матерью Блейза, Панси или ротой солдат, которая встретит нас на пороге. Даже к взрыву бомбы, которая сработает от моего звонка, готова. Но я почему-то совсем оказываюсь не готова к тому, что сам Блейз откроет дверь, мгновенно, без тени удивления, осмотрит разношерстную компанию, которая застыла на его пороге, а затем также молча отойдет с дороги, приглашая нас в дом. Поворачиваю голову и встречаюсь взглядом с Малфоем. «Он знает», — написано в его глазах. Ну и пусть знает, мне все равно. Просто не по себе как-то. Конечно, убийцы, который выскочит из-за угла, я здесь не жду, но все равно невольно жмусь к братьям Уизли. Ловлю на себе злой взгляд серых глаз и с фырканьем отстаю от них. Мы проходим вслед за хозяином в гостиную. Дом больше, чем у Малфоев, но в каждом его уголке чувствуется какая-то неряшливость, обветшание. Портьеры кажутся грязными и потрепанными, диван, куда жестом приглашает нас сесть Блейз, — потертым, потерявшим былой лоск. Оглядываю его оценивающе. Он не выглядит удивленным, значит Малфой прав: ему уже доложили о том, что мы придем. Блейз не выказывает неприязни, когда садится напротив нас на небольшой диванчик. Он закидывает ногу на ногу — истинный аристократ — вздергивает подбородок, но в этом жесте нет высокомерия или дерзости, просто усталая раздраженность. На губах нет любезной улыбки, и мне странным образом легче, потому что кажется, будто это — его настоящее лицо, безо всяких прикрас. Значит он тоже не настроен играть. Я стараюсь не смотреть на его нос, не вспоминать о том инциденте, но взгляд все равно невольно прикипает к нему. Нос как нос, уже успели вправить, судя по всему, только небольшая припухлость осталась. «Неужели он решился из-за этого? Старательно обхаживал меня… чтобы так бездарно все упустить. Из-за драки? Неужели Блейз решил таким образом отомстить Малфою?» Он сам нарушает тишину, руки, сцепленные в замок на коленях, разводит в стороны и говорит: — Я так понимаю, расшаркиваться и спрашивать о том, что вы здесь делаете, нет смысла. — Верно, — подает голос Малфой. Блейз кидает на него взгляд, от которого я внутренне содрогаюсь. Препарирующий, подавляющий своей тяжестью. Но Малфой не был бы Малфоем, если бы не выдержал. Он с деланой ленцой улыбается, и в его глазах я вижу лишь пренебрежение. — Скажи мне правду, — тихо прошу. Блейз улыбается, иронично, немного резко, и быстро отвечает: — Тебе? Правду? Какую правду ты хочешь услышать? То, что я приударил за тобой не из-за высоких чувств? Да, верно, ты мне не то, чтобы не нравишься… — он кривит губы, оглядывая меня с ног до головы, от чего я чувствую себя голой и грязной: — Ты просто мышь. Серая маленькая мышка. Мне обидно это слышать. В горле стоит комок, глаза жжет, но я мужественно смотрю ему в глаза. Я сильнее, чем он думает. Пусть подавится своим пренебрежением. — Осторожнее со словами, Забини, — лениво тянет Малфой. — Не думаю, что тебе снова будет приятно вправлять нос… Забини резко бледнеет, переводит на него взгляд, и я снова вижу это чувство — ненависть. На мгновение я понимаю МАлфоя, который так часто носит маску, что она практически приросла к нему. Ведь приоткрой он свое живое и настоящее — сожрут и не подавятся. Счастье, что я смогла заглянуть, что он позволил мне сделать это. «Счастье… Когда-то я думала совершенно иначе». — Впрочем, мы пришли к тебе по-другому вопросу, — Малфой улыбается, и улыбка эта — оскал акулы. — Это ведь ты… хм… попросил Дина Томаса сбить Грейнджер? — Фред Уизли задает вопрос настолько прямо и резко, что я вздрагиваю. В самом деле — что тут расшаркиваться? Дурацкая привычка вести осторожные закулисные игры въелась под кожу настолько сильно, что мы не замечаем, как вот уже пятнадцать минут ведем пространные разговоры. — Попросил? — переспрашивает Блейз с издевкой. — Да, попросил, — раздраженно отвечает Джордж. — Заплатил ему за это, как тебе будет угодно! Это твоих рук дело? — Да, — без промедления отвечает он. — Но что я тебе сделала? — грудь сдавливает обручем, от обиды мне становится тяжело дышать, и поэтому вопрос звучит немного приглушенно. — Он мне нос сломал из-за тебя! — орет Блейз. И это настолько неожиданно и громко, что я подскакиваю на месте. — И это весь повод? — открываю рот от удивления. Он презрительно фыркает: — А тебе мало? — Ну как тебе сказать... — бормочу задумчиво, справившись с удивлением. — Будь я полной идиоткой, купилась бы на эту чушь. Но я не дура, — сладко улыбаюсь, глядя на то, как его лицо перекашивается от бешенства. — Как бы тебе не хотелось думать обратное. Злоба на его лице становится более явной, и я мысленно поздравляю себя с победой. — Так что же? — спрашивает Малфой. — Будешь говорить правду? Зачем тебе это все? Но Блейз будто не слышит: молчит, уставившись на меня. А я чувствую внутреннее ликование. Все-таки в точку я попала. Осталось понять, в какую. И поэтому наощупь, осторожно начинаю, внимательно следя за выражением его лица: — Ты, конечно, не слишком жалуешь Малфоя и мог бы попробовать насолить ему через меня… — ноль реакции, так сказать — «холодно», но я продолжаю: — Но это слишком муторно, опасно. С ним замучаешься возиться — ни денег не хватит, ни связей… На щеках Блейза возникают два ярко-красных некрасивых пятна. Он возмущен, я довольна, но все еще не чувствую, что нащупала нужную нить разговора. — Так что тебе не выгодно пытаться ему насолить. Проще с ним дружить. Тогда у меня остается один вариант, — я наклоняюсь к Блейзу, и лицо того становится отстраненным, словно он пытается закрыться от меня: — Тебя кто-то попросил, верно? — произношу вкрадчиво. — Кто-то, кто мог бы тебе заплатить или… кому бы ты мог помочь из-за, например, симпатии… Его лицо остается бесстрастным, но я победно улыбаюсь. Готова поспорить, что на удержание равнодушного выражения у Блейза сейчас уходят все силы. — Это ведь Панси тебя попросила, да? — твердо смотрю на него. «Горячо». Скулы Забини обостряются, и он сквозь зубы произносит: — Оставь свои домыслы при себе, Грейнджер. Это я все затеял, чтобы насолить Малфою. На эту фразу я лишь ухмыляюсь: — Ты, конечно, можешь все отрицать. Но знаешь, как это называется? Сделать хорошую мину при плохой игре. Все мотивы написаны у тебя на лице, жаль, что я только сейчас их поняла. А ведь все думала, зачем ты крутишься вокруг… Повисает недолгое молчание. Он холодно смотрит на меня, остальные в комнате также насторожены. И я мягко продолжаю: — Все то время, пока ты ухаживал за мной, я пыталась понять твои мотивы. Паззл начал складываться после того, как Астория засветилась с наркотой. — А она-то тут при чем? — подает голос Малфой. Я поднимаю руку, жестом останавливая его, и произношу: — Затем то, как меня пытались сбить… Я ведь должна была исчезнуть, правда? С чьей дороги? — спрашиваю, а затем сама же отвечаю: — Конечно, с дороги Панси. Она-то ведь все распланировала, перевелась к нам в начале года, потому что знала, что здесь ее ждут дорогие друзья с предыдущего универа… Что смотришь? Не делай такие глаза, я знаю, что ты, Нотт и она раньше учились вместе. И вы должны были ей помогать. Потому что жертва, как она тогда считала, в лице Малфоя была уже выбрана. Не знаю, почему ее взгляд упал именно на него, но если бы он тогда не попросил меня покопаться в ее биографии, я бы не стала копать все глубже и глубже… А что дальше? Она знала, что ее опередила Астория. Бедная, наивная и очень страдающая девушка, которая сохнет по своему жениху и которой так легко манипулировать, чтобы в дальнейшем убрать с дороги. Надо лишь втереться в доверие, сыграть на чувствах, подсадить на наркоту и — вуаля! — путь к Малфою открыт! Параллельно она присматривалась ко мне, пытаясь оценить потенциальную угрозу, — я бросаю быстрый взгляд на Малфоя, который смотрит широко открытыми глазами, и, подавляя вздох, слегка изменяю подачу информации: — И пока ее все устраивало, меня не трогали. А затем… Не знаю, что случилось, но она почувствовала во мне угрозу. И попросила тебя, чтобы ты попросил Дина… Дальнейшее ты знаешь. Кстати, сделано весьма умно, но в вашем плане был один прокол. Дин оказался идиотом, неспособным даже нормально организовать преступление. Машину напрокат взять, например… Что скажешь? — мило улыбаюсь ему. — Ну ты и сказочница, Грейнджер… — выдавливает из себя Блейз. Он все еще пытается держать на лице маску, но она уже безнадежно растрескалась, и последние осколки спадают с его ошеломленного лица. Он, похоже, и не думал, что я окажусь настолько сообразительной. — Ладно, можешь молчать, я уже поняла, что ты ничего не скажешь. Но вот что интересно: она дала тебе денег? Вряд ли. Если бы дело было лишь в них, ты бы не покрывал ее столь преданно, стоя на защите ее интересов… Ты ведь влюблен в нее? — Уходите, — медленно говорит он. — Я ничего вам не скажу. — Ты влюблен в нее! — с торжеством повторяю я, впиваясь взглядом в его горящие глаза. — А она этим пользуется, как ты не понимаешь! — Уходи! — Она использовала и тебя тоже, раскрой глаза и не надейся на взаимность! Эта девчонка любит только себя! — Убирайся! — взрывается он, вскакивая. Парни с готовностью поднимаются на ноги, а следом и я встаю с дивана. Мне нечего бояться, потому что на моей стороне правда. Глядя на покрасневшее лицо Блейза, на его глаза, гневно прожигающим меня, я испытываю жалость. Каждый из нас находится в своей собственной клетке. Каждый из нас сам выбирает, оставаться ли в ней. — Ты идиот, Блейз, — вздыхаю и выхожу из зала. Он что-то кричит вслед, но это уже неважно. Главное, что я все для себя поняла. * * * Мы выходим на улицу, и я судорожно втягиваю свежий морозный вохдух. Чувство облегчения наступает внезапно, словно с плеч упала каменная плита, которую я долгое время таскала на себе. Такое состояние наступает, когда что-то, скрытое в тени и не дающее покоя, наконец становится явным. — Грейнджер, ты страшный человек, — вдруг говорит Малфой. Я на это молчу, зато братья Уизли откликаются: — Точно. Тебе только в следователи идти. Умело людей раскалываешь. — Перестаньте, — отмахиваюсь я. — Что ж, ладно, — отвечает Фред. — Мы узнали почти все, что хотели. Что дальше? Раздается трель мобильного телефона. Малфой достает его из кармана, задумчиво смотрит на экран и вдруг произносит: — Кажется, я знаю, что дальше. Он показывает мне дисплей, на котором высвечивается: «Теодор Нотт». Приподнимаю брови. Логично, что его уже известили о наших визитах вежливости, но чтобы так: самому, грудью на абордаж идти? Занятно. Малфой нажимает на зеленую кнопку, я подхожу чуть ближе, чтобы слышать разговор. — Птичка на хвосте донесла, что вы сегодня навестили Дина и Забини, — слышу голос Тео. Он звучит ровно, легко, я бы даже сказала — весело, что не может не настораживать. — Хороша птичка, быстро работает, — отвечает Малфой, и по его тону ничего нельзя понять. — Да, у нас налажены связи, как ты уже понял, — говорит Нотт. — Я хочу встретиться с вами, дабы избежать нелепых подозрений. — Боишься неприятностей? — усмехается Малфой. — Не желаю недоразумения, — поправляет его Нотт вежливо. — Приходите в кафе, адрес пришлю смс-кой. И, Драко... приходи с Гермионой. Никаких Уизли. — Не тебе ставить условия! — огрызается Малфой. — До встречи, Драко, — в голосе Нотта сквозит улыбка, и он отключается. * * * Все-таки прав был Поттер, когда говорил, что если хочешь получше разглядеть что-то, стоит отойти на некоторое расстояние. Я отошла — и ситуация с Панси вернулась ко мне вновь. Поворачиваю голову и смотрю на Малфоя. Тот кажется задумчивым, даже слегка грустным, и это настолько не вяжется с обычной маской богатенького ублюдка, что мне становится слегка не по себе. Впрочем, чего я ожидала после того, что происходит с нами в последнее время?.. Перевожу взгляд на Нотта, который сидит напротив и с удовольствием потягивает горячий кофе. Его, кажется, совершенно не смущает установившееся молчание, хотя мы с Малфоем до сих пор не проронили ни слова, ожидая инициативы от него. На место мы, кстати, пришли все-таки без Уизли, которые ну очень сильно хотели с нами. Я еле-еле смогла их уговорить, так что пусть ценит нашу доброту и отзывчивость. Поворачиваюсь к окну, подперев щеку рукой. На улице холодает, начинается метель, снежинки скребутся о стекло, будто пытаясь проникнуть внутрь. Этот беспощадный ледяной плен снаружи резко контрастирует с теплом здесь, в кафе. И мне поневоле становится уютно, мягко и немного сонливо. Не специально ли это задумано Ноттом, чтобы усыпить бдительность? Слышится резкое дребезжание, которое выдергивает меня из сонливого состояния. Я вздрагиваю и перевожу взгляд на Нотта, который с бодрой улыбкой, оказывается, поставил чашку на блюдце, а теперь смотрит на меня, сцепив руки в замок. — Ты нас сюда помолчать привел? — голос Малфоя звучит грубо, немного хрипло. Сам он смотрит на Тео с нескрываемой враждебностью, хотя еще недавно они были соратниками. И у меня в голове проносится мысль: неужели это все из-за меня? Неужели Малфой готов войти в открытую конфронтацию с Блейзом, потерять дружелюбный нейтралитет Нотта, чтобы восстановить справедливость? Додумать эту мысль не успеваю, потому что Нотт, все также вежливо улыбаясь, отвечает: — Я думал, это у вас ко мне вопросы. — Ты был в курсе того, что на меня готовится покушение? — быстро спрашиваю я. — Был, — он спокойно кивает. — Но почему? Что я тебе сделала?.. Кажется, этим вопросом я сегодня отобью себе язык. Но если в случае с Дином и Блейзом я могла хотя бы представить, чем могла им помешать, то здесь нахожусь в полном недоумении. И последующий ответ повергает меня в шок: — Ничего. Я просто наблюдал. Мне было интересно. — Интересно… — эхом откликаюсь я, задумчиво глядя на него, а затем медленно поворачиваю голову к Малфою, который, кстати, не выглядит особенно удивленным: — Ну и кто здесь страшный человек, а?.. Мой вопрос остается без ответа. Малфой холодно смотрит на Тео, а тот добавляет: — Еще мне было скучно. И я решил таким образом развлечься. Вдыхаю-выдыхаю. Он развлекался. Пока мне угрожала смертельная опасность, Нотт просто развлекался, потому что ему было скучно. Кажется, у меня впервые закончились слова. По крайней мере, цензурные. А если на моем лице сейчас написано то, что я думаю о Нотте, это катастрофа. Потому что такое даже на заборах не пишут. Впрочем, пусть читает, пополняет словарный запас. Мне не жалко. — Ты не те вопросы задаешь, Гермиона, — Нотт улыбается, на этот раз еще шире, но его глаза остаются холодными, и у меня возникает ассоциация с акулой. Сглатываю кислый комок, от чего продирает омерзительными мурашками по всему телу, и тихо спрашиваю: — А какие мне еще вопросы задавать? О мотивах Панси? — Ну вот, умная девочка, исправляешься на глазах, — в его взгляде появляется блеск, Нотт наклоняется ко мне, понижая голос: — Ты, наверное, всю голову себе сломала, думая, когда успела перейти ей дорогу… «Ну… не то чтобы очень… Совсем не ломала, потому что знаю, когда и почему. Открытым остается лишь вопрос о том, как она узнала, что Малфой так ко мне неравнодушен? Хотя по его лицу в последнее время все можно прочесть, как по открытой книге», — думаю я, а вслух лишь сдержанно произношу: — Допустим. — Она приревновала Малфоя к тебе. Ты, конечно, уже поняла, что и Асторию тоже она с дороги убрала… Молча киваю, а затем осторожно произношу: — Ко мне ревновать нет смысла. Нас с Малфоем ничего не связывает, кроме формальных кровных уз. Надеюсь, сейчас он держит лицо. Проверить я не могу, будет слишком очевидно. Но ему и так должно быть понятно, что я пытаюсь обезопасить нас обоих от сплетен. Малфой, на мое счастье, молчит, а Нотт скептически смотрит: — Она долгое время приглядывалась, думаешь, почему так хотела познакомиться с тобой поближе? И наверняка что-то заметила между вами, что ей не понравилось. — Это ее проблемы, — пожимаю равнодушно плечами. — Нет, Гермиона, ты не понимаешь. Ее проблемы становятся проблемами вашими, когда она что-то вобьет себе в голову. — И что ты предлагаешь делать? — нервно интересуюсь я. — Ничего, — пожимает плечами Нотт. — Тебе решать, а я продолжу наблюдать. Если ты думаешь, что она отступится, то ошибаешься. Ей не достался Малфой, и теперь она в бешенстве. Я же жду твоего хода, пока она пытается успокоиться. Эта игра… оказалась такой увлекательной. Вначале я подумал, что будет скучно, но тебе удалось меня заинтриговать своим умом, смекалкой… — Я для тебя бесплатное развлечение! Гнев вспыхивает во мне с такой скоростью и силой, что не получается остановить его. Желание вмазать по этой холеной улыбающейся физиономии возрастает с каждой секундой. Но Малфой меня опережает: — Считаешь это игрой? — он поднимается, угрожающе нависает над Ноттом. — Думаешь, это смешно? — Вся наша жизнь — игра, — беспечно разводит руками Нотт. — И нет, я не считаю это смешным. Просто хочу, чтобы вы знали: с тех пор, как умерла ее мать и пропал жених, она ожесточилась. — Почему ты говоришь все это нам? — Я хочу дать вам фору, в частности, тебе, Гермиона, — улыбка, наконец сползает с лица Нотта, и он серьезно смотрит на меня: — Так уж вышло, что в этой жизни я мало кому искренне симпатизирую. Считай, что тебе повезло, ты входишь в тот минимум, который мне импонирует. И я решил немного тебе помочь. — Помочь… — сухо усмехаюсь. — В самом деле? Что ж, тогда позволь задать тебе несколько вопросов, — медленно произношу и улыбаюсь. Потому что в голову приходит прекрасная идея. — Внимательно слушаю, — произносит он Малфой вновь садится на место, молчит, но судя по напряженной позе, готов в любой момент вскочить. Во взгляде Нотта я вижу настороженность. Возможно он сам жалеет о том, что дал мне карт-бланш своей открытостью. — Расскажи подробнее мне про ее мать и жениха, — говорю и с удовольствием отмечаю, что его глаза расширяются. Он не ожидал от меня таких вопросов. Некоторое время Нотт молчит, очевидно обдумывая мои слова. Затем отвечает: — Выбери что-то одно. Интересно… Но если он так ставит вопрос, то спрашивать про мать нет смысла. И так понятно, что не от хорошей жизни Панси начала охоту за чужими женихами. — Что ж, тогда коснемся жениха. Как там его звали? Терри Бут?.. Выражение бескрайнего удивления на его лице бесценно. И пока я смакую удовольствие, которое получила, Нотт медленно произносит: — Так ты и об этом знаешь. Откуда? — Птичка напела, — усмехаюсь холодно. Нотт понимающе улыбается, взяв себя в руки. — Мне не следовало тебя недооценивать, — кивает он. — Что ж, хорошо. Что ты хочешь узнать? — Все. — Они с Панси встречались недолго, но она успела влюбиться по уши. На моей памяти это был единственный человек, который затронул какие-то невидимые струны в ее душе… — Каким он был? — Художник, — пожимает плечами Нотт так, словно это все объясняет. — Высокодуховная личность. Эмоциональный, тонко чувствующий, добрый… Рядом с ним и она становилась лучше. А потом он пропал. — Вот так резко? Взял и пропал? — поднимаю я брови. — Именно, — со вздохом отвечает он. — Просто в какой-то момент исчез. Родители думали, что его похитили, выкуп готовили… Но он так и не появился. Панси как с ума тогда сошла. Я думал, что это ее уничтожит. Но она выжила, в какой-то момент перестала срываться, вгрызлась в жизнь зубами и перевелась из того университета. — Вы с Блейзом перевелись раньше? — Да. Но мы не переставали с ней общаться. Особенно Блейз. Он очень переживал за нее. Понимающе усмехаюсь. Еще бы он не переживал. — Еще вопросы? Качаю головой, но вдруг застываю, пораженная внезапной догадкой. Смотрю на Нотта во все глаза, а он с недоумением вглядывается в мое лицо: — Что такое? — Скажи мне, — я начинаю медленно, собирая предложение по крупицам, как и мысли в своей голове: — До того момента, как ее жених пропал, в вашем универе происходило что-то странное? — М-м-м… Вроде нет, а что? — А там же пожар был? Нотт улыбается, видимо, пораженный моей осведомленностью, а затем отвечает: — Пожар случился после того, как пропал Терри. Это было незадолго до того, как Панси перевелась… Что ты делаешь? А я, не обращая внимания на его слова, лезу в сумку, достаю оттуда небольшой кошелек и вытаскиваю маленькую фотографию отца. — Тебе знаком этот человек? — подношу карточку к лицу Нотта. Тот смотрит на нее и кивает: — Да, это наш преподаватель, Джон Доуен. Джон… Доуен? На мгновение я лишаюсь дара речи. А затем на место растерянности приходит испепеляющее чувство гнева. Мне хочется вскочить, схватить Нотта за грудки, встряхнуть как следует и заорать в лицо: «Какой к черту Джон? Какой Доуен?! Это мой отец — Адам Грейнджер! Что ты мелешь?! Прекрати надо мной издеваться!» Лишь усилием воли сдерживаюсь. Мне нет резона не верить Нотту. В конце концов то, что он рассказал про жениха Панси, я уже слышала от другого человека. А значит, Нотт не соврал и про полностью постороннего человека. Кроме того, он не знает, кем тот мне приходится. «Но… как же так? Выходит, отец преподавал в том университете под другим именем? Зачем? Папа… Что происходит? Кем же ты был на самом деле? И так ли хорошо я тебя знала?..» — С тобой все в порядке? — осторожно интересуется Нотт. Я моргаю, запоздало отмечая про себя, что все мои эмоции могли быть видны невооруженным взглядом — вон даже Малфой напрягся, с беспокойством повернув голову в мою сторону. Я благодарна ему за молчание, ведь он-то уже наверняка догадался, что за человек изображен на фотографии. — Все в порядке, — сухо отвечаю Нотту. — Как этот человек связан с тобой? — вдруг интересуется он. Настороженно смотрю на него, прекрасно понимая, что все мои слова будут переданы Панси. — Это неважно. Лучше скажи, где сейчас эта интриганка? Нотт молчит, по его губам змеится тонкая хитрая улыбка — и это плохой знак. А затем он мягко, почти ласково отвечает: — Лимит вопросов исчерпан, Гермиона. Сбоку от меня раздается злое рычание. Малфой снова приподнимается, и мне приходится схватить его за руку, останавливая. Сейчас нам не нужны разборки, они ни к чему не приведут, а лишь ухудшат и так непростое положение, в котором я нахожусь. — Ты же понимаешь, что я не оставлю все произошедшее просто так? — произношу тихо. — Я не могу спустить ей это с рук. — Ты, конечно, можешь поступать как твоей душе угодно, — Нотт пожимает плечами со вздохом. — Но вот удастся ли это тебе сделать? Если вдруг приедет полиция, мы будем все отрицать. — У меня есть свидетели и другие, более существенные доказательства, — вкрадчиво произношу я, наклоняясь к нему. — Ты про то видео? Из-за него может пострадать лишь Дин Томас, ни Блейза, ни Панси там нет, а уж я, сама понимаешь… в этом деле человек десятый, — тонко улыбается Нотт. — Всего лишь наблюдатель… — Слушай, ты!.. — Малфой дергает рукой, освобождаясь от моей хватки, и разъяренно нависает над Ноттом. — Я слушаю тебя, Драко, — Нотт поднимает голову. Выглядит он при этом спокойным, уверенным в своей правоте. — Вы же понимаете, что придется постараться, чтобы привлечь к ответственности Панси, Блейза и уж тем более меня… — Так, ладно, я поняла тебя. Пойдем, Малфой, без толку взывать к его совести, — я тоже поднимаюсь, холодно смотрю на Нотта. Теперь, когда мы все сказали друг другу, и я поняла его позицию, делать нам здесь нечего. Мне откровенно неприятен этот человек, и я даже не пытаюсь этого скрыть. Просто хочу побыстрее свернуть разговор. Разворачиваюсь, делаю пару шагов на выход и торможу, услышав тихие слова: — Дело не в совести, Гермиона, — летит мне в спину. — Я был достаточно откровенен с тобой. И так же откровенно хочу сказать, что вы ничего не докажете. Мы найдем чем заткнуть рот Дину Томасу. Тебе лучше сконцентрироваться на другой задаче. — На какой? — поворачиваюсь, мрачно глядя на него. Мгновение он смотрит на меня нечитабельным взглядом, а затем произносит: — Не дать Панси завершить начатое.