Я прошу, не оставляй меня Я кричу, но в пустоту. Боже, почему с тобой Исчезнуть не могла моя душа?
Всё вокруг смешалось. Мана совсем не помнила, как ей удалось добраться до самого эпицентра сражений, ведомая очертаниями Эйса, окружённого дозорными. Она была ещё слишком далеко, чтобы он заметил её, но может быть, это и было к лучшему. Вряд ли его обрадовал бы её теперешний вид: порванная местами одежда, пятна крови повсюду, пыльное грязное лицо и засохшие на глазах слёзы. Сколько уже раз Ману пытались убить за последние несколько минут? Счёт потерян. Невероятное везение, ловкость и смелость позволили зайти так далеко. Не обошлось и без помощи Марко: в самом разгаре битвы он нашёл несколько секунд времени, чтобы спасти Мане жизнь, хотя ему самому в тот момент приходилось несладко. Всё произошло так быстро, что она даже не успела его поблагодарить, прорываясь сквозь очередные толпы врагов. «Используй её, — отчаянно твердило сознание. — Используй, и шансы на удачный исход возрастут в разы!» Но Мана лишь мотнула головой, отбрасывая ненужные мысли. Меч, который одолжили ей на Моби Дике, был давно сломан каким-то фруктовиком, встретившимся на пути, поэтому приходилось рассчитывать лишь на навыки рукопашного боя, которым её обучил ныне покойный капитан. Теперь Мана была от всей души благодарна ему за то, что он не щадил её во время тренировок, хотя силы до сих пор хватило только на то, чтобы завалить рядовых пехотинцев. «Ты должна хорошо понимать, когда шанс победить есть, а когда его нет. Если встретишь врага, который превосходит тебя по силе, — беги! В этом нет ничего постыдного!» — каждый раз Мана вспоминала эти его слова и, возможно, только поэтому до сих пор ещё осталась жива. Внезапно один человек привлекает её внимание. В голове быстро мелькает картина, которая в тот же миг потрясает разум. Кровь, паренёк в соломенной шляпе, мощный удар… Да, это было оно. То самое видение, которое являлось в кошмарах не раз, только теперь было гораздо больше подробностей. Еще раз взглянув на Эйса, стоящего на коленях на месте казни, Мана начинает усердно думать. Как всё это связано? Как увиденное может стать реальностью? Ей нужно было понять это для того, чтобы успеть что-нибудь сделать. Но одно Мана решила точно: надо как-то предупредить Эйса держаться подальше от адмирала Акаину, тогда шанс на благоприятный исход многократно повысится. Вот только… Несколько дозорных встают у неё на пути, мешая двигаться дальше. Они явно приняли девушку за одну из пиратов Белоуса, а потому были нацелены серьёзно. Времени разбираться с ними совсем не было: каждая секунда могла стать решающей. Но как назло, врагов становилось лишь больше: спустя пару секунд Мана оказалась полностью окружена. «Давай же, просто разберись с ними, — вновь убеждает внутренний голос. — На кону жизнь Эйса!» Решимость пылает внутри её сердца, но стойкий барьер не позволяет этой решимости разлиться по всему телу. Это что-то внутри, таящееся за границами памяти. Оно мешает сосредоточиться, посылая волны страха и неуверенности в сознание. Мана пытается сконцентрироваться, мельком бросая взгляд на свои израненные грязные руки, но ничего не выходит, словно доступ к чему-то важному заблокирован. Увиденное на острове Банаро всплывает в памяти: тогда она чувствовала то же самое, когда собиралась помочь Эйсу. Но теперь Мана хорошо понимала, почему приняла верное решение не высовываться, хотя оно и далось ей с огромным трудом. У неё в тот момент не было ни единого шанса против Чёрной Бороды, а ведь с ним были ещё и члены его команды. — Я… не могу, — тихо шепчет она сама себе, подавляя слёзы. Ловко увернувшись от прямого удара, быстро отпрыгивает в сторону, стащив оружие у одного из дозорных. Пока мужчина в растерянности, вырубает его точным ударом правой ноги. В тот же миг лезвие чужого меча срезает прядь её волос и едва не задевает шляпу. Приходится резко развернуться и бить наугад. Но сегодня удача на её стороне: у нападавшего сломан нос и, крича от боли, он падает на землю, полностью потеряв к девушке интерес. Осталось трое. Тяжело дыша, Мана отходит немного назад, чтобы дать себе время придумать план. Но враги ждать не собираются. Более того, они гораздо сильнее тех, что ей удалось вывести из игры. Отпрыгнув ещё на несколько шагов, она неожиданно высоко поднимает голову, решительно глядя вперёд. — Эй, вы знаете кто я? — громко кричит, пытаясь нацепить суровый вид. — Я та самая ясновидящая, которая напророчила гибель Мировому Правительству! И если вы не отвалите от меня, я, черт побери, прокляну вас и весь ваш род на тысячу лет! Эта идея с самого начала показалась ей обреченной на провал. Ни один здравомыслящий человек, достаточно смелый, чтобы отправиться на войну с Белоусом, ни за что не испугается какого-то проклятия. Однако, проходит несколько секунд бездействия, и трое дозорных, вскрикнув от ужаса, бросают своё оружие и пускаются прочь, словно перед ними внезапно появился шестиголовый монстр, плещущий огнём. В замешательстве Мана наблюдает за тем, как путь вперёд расчищается сам собою, до сих пор не веря в своё везение. Время летит с бешенной скоростью: казалось, она потратила на схватку около десяти минут, но на самом деле проходит намного больше. За это время ситуация на поле боя значительно меняется. Поднялась суматоха: что-то случилось, но из-за внезапно образовавшегося сильного дыма, невозможно разглядеть, что именно. — Отступаем! Все на корабль! — послышались голоса где-то совсем рядом. И один из них даже показался Мане смутно знакомым. Что же произошло, пока она разбиралась с кучкой дозорных? Пока Мана зевала, старательно пытаясь установить местонахождение Эйса в жутком переполохе, чтобы подобраться к нему поближе, кто-то неожиданно напал сзади, нанеся сильный удар по плечу. На мгновение всё вокруг стихло и послышался треск. Закричав от жгучей боли, девушка упала на землю, краем глаза замечая брызги крови в воздухе. Это… её кровь? — Вот чёрт, промахнулся! — громко выругался здоровенный мужлан, держащий огромную дубину на плече. — Ну, ничего! Сейчас я размажу твою голову о ближайшую стену! Повернув голову, Мана видит, как он снова замахивается, укрепив оружие хаки. Если удар достигнет цели на этот раз, от неё и правда ничего не останется. Она пытается встать, но получается лишь беспомощно дёрнуться, вызвав нестерпимые волны боли по всему телу. Кость в правой руке, вероятно, была сломана: Мана не могла толком пошевелить ею. От бессилия жмурятся глаза. Всплеск адреналина заставляет забыть обо всём вокруг. Сейчас всё закончится. Вот так оборвётся её жалкое существование. Смиренно она ожидает удар, но… Неожиданно становится как-то слишком жарко. Как будто температура тела поднялась до сорока градусов или даже больше. Треск пламени и лёгкий запах гари вынуждают боязливо открыть глаза. Мане кажется, что она уже умерла. Иначе как объяснить происходящее? Огромная огненная волна с головой накрывает её противника, сметая его с ног куда-то далеко-далеко, и в следующий миг она видит перед собой сосредоточенное суровое лицо Эйса. Сначала он осматривается, убеждаясь, что врагов поблизости больше нет, а потом поворачивает голову в её сторону. Их взгляды пересекаются. Мана всё ещё валяется на полу возле какого-то валуна, сжимая правую руку и хныкая от пережитого потрясения. Глаза Эйса смягчаются, когда он понимает, что успел вовремя. И всё же он не улыбается, как обычно. Что-то в его лице напрягает Ману, заставляя чувствовать себя не на своём месте. — Зачем ты пришла сюда? — он кажется напуганным или встревоженным, никогда раньше она не видела его таким. Девушка невинно хлопает глазками, как будто не её только что собирались превратить в лепёшку. Здоровая рука тянется за спину, снимая шляпу, на которой нет ни единого повреждения. Мана с гордостью протягивает её Эйсу, пытаясь искренне улыбнуться. — Я пришла, чтобы вернуть тебе шляпу. Сначала он молчит, широко раскрыв глаза. Затем медленно подходит к девушке, присаживаясь напротив. И только тогда, когда их лица оказываются на одном уровне непозволительно близко, Мана замечает слёзы на его глазах. Он плачет? Почему он плачет? Его взгляд ни на секунду не отрывается от её. Разгорячённые руки быстро находят её щёки и несильно сжимают их. — Эйс, — потерянно прошептала Мана ему в губы, совсем не замечая, как мало осталось между ними расстояния. — Ты с ума сошла? — хриплым голосом спрашивает он. — Я ведь говорил тебе оставаться в безопасном месте… — Всё хорошо, Эйс, — вопреки своему жалкому виду Мана пытается его утешить. — Мой план сработал, я узнала, как спасти тебя. Нужно держаться подальше от адмирала Акаину. Никто больше в этом месте не способен убить тебя. Он глупо улыбается, всё ещё не в силах остановить слёзы. Ему всё еще сложно поверить, что так много людей пришли спасти его жизнь, не боясь пожертвовать своей собственной. Особенно Мана… Человек, который так быстро стал для него дорогим и важным. И теперь, когда они вместе, ему кажется, что всё самое страшное уже позади. Его пальцы нехотя отпускают её щёки и забирают шляпу из руки лишь за тем, чтобы в следующий момент опустить её на белокурую макушку. Всё тело вздрагивает от неожиданности. Мана смотрит на Эйса недоумённо, словно он сделал что-то из ряда вон выходящее. А он вдруг улыбается ярко и широко. — Я люблю тебя, знаешь? — не убирая руку с её головы, решительно произносит Эйс. Тепло разливается по всему телу. И кажется даже, что сломанная рука больше не болит. Он и раньше уже говорил ей, что влюбился, но тогда она не придала этому слишком большого значения, решив, будто его чувства поверхностные и не проживут долго. Или может, она сама тогда ещё была не готова признать их? — Ага, — потеряв способность составлять из слов предложения, Мана коротко кивнула головой. — Эй, целуйтесь уже! — кричит кто-то со стороны. — Да-да, братишка Эйс, поцелуй её! Эйс неожиданно краснеет, а Мана — следом за ним. Они оба чувствуют себя словно на театральной сцене, где все зрители с нетерпением наблюдают за финальной любовной сценой. Она собирается пошутить, чтобы развеять неловкость между ними, но едва только успевает открыть рот, как чужие губы быстро затыкают её в поцелуе под оглушительный свист толпы пиратов. Всё происходит так быстро, что Мана не успевает даже толком ответить. Эйс стремительно хватает её на руки, перебросив через плечо так, словно она была мешком с картошкой. Раны по всему телу дают о себе знать в то же мгновение. Но парень совсем не обращает на это внимание, бросившись бежать в сторону корабля. — Эй! Можно нести меня как-то понежнее?! — возмущённо крикнула Мана на Эйса, стукнув его кулачком по спине. — Ты что, варвар? — Прости! — коротко извиняется он, обворожительно улыбнувшись. — 80000 белли за моральный ущерб! — Эй, чё так много?! Краем глаза девушка замечает где-то сбоку паренька в соломенной шляпе, а с ним кучу знаменитых пиратов. — Эй, Эйс, кто это у тебя на плече? — пыхтя, спрашивает Луффи, указав на Ману пальцем. — И почему на ней твоя шляпа? Эйс снова улыбается, как будто всю жизнь ждал этого вопроса от младшего брата. — А, это моя девушка! — самодовольно провозглашает он. — Думаю, теперь это НАША шляпа! — ЧЕГО?! — выпучил глаза Луффи. — Я ещё на это не соглашалась! — смущённо подхватила его Мана. — Оставим формальности до лучших времён, — махнул рукой Эйс, состроив невинное лицо. Корабль уже близко. Неужели у неё получилось перехитрить судьбу? Усталость чувствуется во всём теле, и Мана позволяет себе прикрыть глаза, но ненадолго: страшная картина вновь всплывает в сознании, словно сигнализируя о тревоге. И почти сразу же земля содрогается: поток магмы проносится совсем рядом, уничтожая всё на своём пути. — Спасли Огненного Кулака Эйса и пытаетесь сбежать? Пираты Белоуса — просто сборище трусов. Внезапно Эйс остановился. Мана не могла видеть его лицо, но хорошо ощущала напряжение в мышцах. Сначала она не поняла, что случилось. Пришлось покряхтеть, чтобы повернуть голову в ту сторону, куда смотрел Эйс. Но лучше бы она этого не делала. Осознание быстро мелькает в голове. Эйс осторожно снимает Ману со своего плеча и ставит на землю позади себя. Она боится смотреть ему в глаза, понимая, о чём он думает. — Эйс, — Мана пытается не терять надежду достучаться до него. — Помнишь, что я тебе говорила? Тебе нельзя с ним связываться… — Знаю, — прерывает её он. — Но я просто обязан ему врезать. И когда Эйс наконец повернулся, огонь в его глазах ясно дал Мане понять: он не остановится. *** — ЭЙС! — глаза широко раскрываются от ужасающей картины, развернувшейся на глазах. Крик вырывается из груди самопроизвольно. Казалось, время вокруг остановилось, всё замерло в оцепенении, напоминая своим кошмаром дурной сон, который Мана видела множество раз. Раны на теле перестали болеть, всё потеряло свою значимость, кроме алого цвета, затмившего пространство вокруг. В тот самый момент, когда огромная кровавая дыра расцвела в груди Эйса, мир в глазах рухнул. Мана перестала слышать посторонний шум и даже собственный голос, надрывающийся в отчаянном крике. Ноги неожиданно обрели силу, чтобы встать, и девушка почти не понимала, в какой момент они понесли её к человеку, который был для неё всем. Какой-то осколок каменной стены задевает плечо, оставляя кровавый след на ошмётках одежды, но Мана не перестаёт бежать, совсем не замечая новых ранений. На последнем издыхании она падает на колени возле Луффи, ощущая, как огромный океан накопившихся чувств жаждет вырваться из груди вместе со слезами. И Мана даже не пытается сдерживать их. Его голова лежит на плече младшего брата, но глаза смотрят на Ману, безмолвно моля о прощении. Он такой же идиот, каким она всегда его знала: в такой момент думает о нарушенном обещании, о её катастрофе, которая навсегда разделит жизнь на «до» и «после». «Я обещаю, ты никогда больше не останешься одна…» — мелькают его слова в голове, разрывая бедное сердце на части. Всё случилось именно так, как гласило её предсказание. Будущее оказалось сильнее Маны, сильнее их обещания. — Ты обещал мне, — она тихо шепчет первое, что приходит на ум. — Обещал мне… — словно мантру повторяет безвольно, точно сломанная кукла. Слёзы льются из глаз Эйса, и он что есть сил стискивает зубы, чтобы собраться с мыслями. Если бы Мана могла хоть немного адекватно мыслить в тот миг, то непременно бы сосредоточилась, чтобы выслушать его последние слова. Но разум был разбит, ввергнут в пучину безумия. Он отказывался принимать реальность. Мана так много сделала, чтобы попытаться предотвратить неизбежное, переиграть саму судьбу. Но ничего не вышло. Все её планы оказались такими ничтожными, что хотелось рассмеяться в отчаянии. Сначала она не смогла спасти свою команду… теперь у неё перед носом умирает Эйс. Её любимый Эйс, который подарил стимул жить, бороться и пытаться стать счастливой. Ради кого теперь это всё? — Пожалуйста, позаботься о Мане, Луффи, — это единственное, что вычленяет её сознание из слов Эйса. И одна фраза окончательно разбивает оставшийся рассудок. Как в замедленной съёмке Мана наблюдает, как закрываются его глаза. Навсегда. И тогда всё. Всё вокруг умерло для неё. Она не видит перед собой больше ничего, кроме окровавленного тела Эйса. Дозорные, пираты Белоуса, Луффи — всё перестаёт существовать. Истерика. Её охватывает непреодолимая волна истерики. В бешеном приступе ужаса Мана начинает повторять имя Эйса, словно это единственное, что теперь она понимала. И голос срывается до хрипа, превращаясь в какое-то подобие крику раненого зверя, и руки, сжатые в кулаки, с силой бьются о землю, разбрызгивая свежую кровь. — Мана-я, нужно уходить отсюда, — сказал кто-то совсем рядом, но Мана лишь мотнула головой, отказываясь оставлять тело Эйса. Не переставая кричать, она пытается схватить его за руку, чтобы умереть вместе с ним, но в ту же секунду девушку с силой оттаскивают в сторону, волоча по земле. Она сопротивляется. Руки остервенело отталкивают чужие, потому что никто больше не в праве касаться её. Ни у кого нет такого права. Оно было лишь у Эйса. И она не собиралась уходить без него, в глубине души всё ещё надеясь, что рана не смертельна и позволит ему жить, хотя глаза прекрасно видели дыру в груди, которую не исправит даже самый искусный врач в мире. — Не трогай меня! Убирайся! Я никуда не пойду! Ло едва хватает сил, чтобы удержать Ману от очередного порыва безумства. Попутно она здорово заехала ему по лицу, полностью потеряв разумный контроль над своими движениями. Но всё же он не оставляет попыток оттащить её как можно быстрее, хотя это даётся ему невероятно трудно. ***
Я ведь так люблю тебя И так замерзли мои сердце и душа И в лёгких крик застыл, и не могу вздохнуть Умирает мир мой в тишине Ничто не сможет мне тебя уже вернуть
Ло предполагал, что Луффи, возможно, не сможет справиться с потерей брата. Он был готов ко всему, просчитал множество вариантов развития событий. Но всё оказалось гораздо сложнее. Состояние Маны ухудшалось с каждым днём с тех пор, как она попала к Пиратам Сердца. В первый день, пока капитан был занят ужасными ранами Луффи, её безрезультатно пытались успокоить все оставшиеся члены команды. Она кричала так долго, что сорвала голос; вырывалась, собираясь вернуться за Эйсом, пока не потеряла сознание от полного эмоционального и физического истощения. Её вид был таким измученным и сломленным, что долгое время никто не решался подойти к безвольному телу, осевшему в темном углу, прислонившись к стене лицом. Большая рана на плече и несколько средних на туловище открылись, постепенно окрашивая чистый пол в алый цвет. Безумно запаниковавший Бепо, дрожа от ужаса, осторожно, как мог, перенёс Ману в более удобное место, в то время как кто-то из команды пулей бросился к Ло, вопя о критическом состоянии спасённой девушки. Мана пришла в сознание только через три дня. Когда глаза дрогнули и медленно открылись, первым, что она почувствовала, была боль и тяжесть во всём теле. Но больше всего тянуло в груди, как будто часть сердца вырвали из неё, оставив лишь пустоту. В животе неприятно заурчало, стоило только принять сидячее положение, но аппетита совсем не было. Сама мысль о еде отчего-то стала противной. Стоило только вспомнить море крови и трупов — последнее, что Мана помнила из событий Маринфорда — как тошнота подошла к горлу плотным густым комом. Сглотнув с огромным трудом, девушка перевела дыхание. Обстановка вокруг показалась незнакомой, но узнавать, что произошло и каким образом она осталась жива, не хотелось. Перед глазами всё ещё стоял образ мёртвого Эйса. Всё остальное словно скрылось в тумане памяти, провалившись в дальние уголки сознания. Слёз больше не было. Всхлипнув несколько раз, Мана поняла, что физически не может плакать. В теле ощущалась лишь пустота и какая-то жалкая обречённость. Слегка повернув голову в правую строну, Мана случайно замечает на прикроватной тумбе оранжевую шляпу. Она вместе с ней пережила так много за последнюю неделю, но не потеряла свой вид. По-другому и быть не могло: Мана так старалась сберечь её, вот только теперь это уже ни к чему. Девушка непроизвольно тянет руки, чтобы положить драгоценную вещь себе на живот. Смотрит на неё пристально, медленно ощущая, как голова наполняется воспоминаниями, а сердце неприятно щемит. Но несмотря на это, на душе становится немного легче, как будто сам Эйс был сейчас с ней. Больное воображение рисовало его образ рядом с постелью, стало сложно отличать иллюзию от реальности. — Эйс, — тихо шепчет Мана сама себе, невосстановившийся голос отдаёт хрипом. Она едва заметила, как открылась дверь, а затем в комнату вошёл какой-то человек. Почувствовав на себе пустой безразличный взгляд, Ло нахмурился: он позаботился о ранах Маны, но ничего не мог поделать с напрочь разбитым сердцем. Состояние Луффи в то время внушало надежду: он плакал, горевал о потере брата, выпускал свои эмоции, не задерживая их внутри. С ней оказалось сложнее и хуже: Мана молча сидела, прислонившись к спинке кровати, и прижимала к себе шляпу Эйса, почти никак не реагируя на внешние раздражители. Как будто живой труп: организм продолжает функционировать, в то время как душа сломалась, разбилась, погибла. — Мана-я, — Ло тихо зовёт её по имени, подойдя ближе. — Ты знаешь, кто я? Никакой реакции. Она смотрела на него и в то же время в никуда. Только губы едва заметно приоткрывались, выпуская тяжёлые вздохи. — Эйс, — снова повторяет заветное имя, которое занимало теперь всё её сознание. На самом деле он пришёл за тем, чтобы проверить раны Маны. Но увиденное заставило его передумать. Тревожить её в такой момент не хотелось. Слышать тихое бормотание, обращённое в пустоту, было невыносимо. Пробуждало неприятные воспоминания. На секунду Ло почти пожалел, что спас её от смерти. Возможно, он взял на себя слишком много? Было ли справедливо заставлять Ману проходить через такие страдания ради какой-то собственной выгоды? Он не знал. *** Мана не ела и не вставала с постели ещё четыре дня. За это время силы совсем покинули тело, и ноги просто не могли удержать его. Она по-прежнему разговаривала с пустотой вокруг себя, прижимая к себе шляпу. Ло не был уверен, что девушка ещё не сошла с ума, но надеялся на это, заглядывая несколько раз в день. Кроме него не приходил никто. И когда Трафальгар почти потерял надежду увидеть Ману в здравом уме, вечером пятого дня она неожиданно повернула к нему голову и заговорила тихо, но холодно. — Зачем ты меня спас в Маринфорде? — пустота в голубых глазах наконец исчезла, но вместо неё появились злость и неприязнь. Мана была настроена враждебно. Сначала Ло подумал о том, что, вероятно, стоит отправить к ней Бепо или Шачи, потому что он сам совершенно не умел утешать людей. Но ещё в тот момент, когда Трафальгар решил забрать её из ада вместе с Луффи, определённая ответственность легла на его плечи. Как капитан, он должен разобраться с последствиями, кроме того, Мана была важной фигурой в его дальнейших планах. Эта её удивительная способность предсказывать невероятно точно будущее, о которой стало известно после выходки с Мировым Правительством, показалась Ло незаменимой. Но для начала необходимо было хотя бы просто наладить с девушкой контакт. И он знал, что после глубокой травмы, которую она получила в Маринфорде, сделать это будет очень непросто. — Ты поправишься, как и Мугивара-я. А что делать дальше, решите сами, — неопределённо пожал плечами Ло, не желая разглашать свои мысли раньше времени. — Ты не ответил на мой вопрос, — всё так же холодно произнесла Мана, не меняясь в лице. Нужные слова всегда подобрать труднее всего. Трафальгар мог бы соврать ей, что решился на спасение спонтанно, по доброте душевной. Но почему-то сказал совсем другое. — Я бы хотел поговорить об этом позже, когда ты полностью восстановишься. Нет смысла перенапрягать тебя сейчас. Мана посмотрела на него как на идиота. Его слова показались до боли смешными. Она впервые в жизни видела этого человека, но он уже думает, что знает о ней всё. — Восстановлюсь? — с горечью она повторяет неприятное слово. — Зачем мне восстанавливаться? Меня никто не ждёт. Никому нет до меня дела. Я потеряла всех, кто был мне дорог. Для чего теперь жить? Ло долго не отвечает, пристально глядя прямо в её глаза. Его лицо кажется слишком спокойным и даже безразличным после всего услышанного, и это злит лишь сильнее. Мана гневно сжимает простынь, изнемогая от бессилия. — Нужно найти в себе силы двигаться дальше, — дождавшись, пока девушка успокоится и перестанет терзать постельное бельё, сказал Ло ровным голосом. В глубине души он понимал, как глупо и небрежно, должно быть, прозвучали его слова, но что ещё можно было сказать? Поделиться горьким опытом прошлого и пообещать, будто время лечит? Хотя его самого так и не вылечило. Её глаза лишь сильнее загорелись гневом. Это была даже не ярость, не убийственное желание броситься на первого встречного с кулаками, а беспомощная злость, которая предназначалась одновременно всем и никому. — Заткнись. Кто ты такой, чтобы говорить мне об этом? — вспоминая последнюю улыбку Эйса, резко произнесла Мана в ответ. По глазам Ло она чувствует, что ему есть, что сказать на этот счёт, но он сдерживается, не позволяя себе переходить границу. — Он бы не хотел видеть тебя такой, — вновь смотрит на неё сосредоточенно, словно и правда надеется как-то смягчить ситуацию простыми словами. — Оставь меня в покое. Убирайся. — Хорошо, — вдруг соглашается Ло. — Если захочешь поговорить, я готов тебя выслушать в любое время. Мана не понимает, почему бы ему просто не выкинуть её за борт за хамское поведение. *** — Высадите меня и оставьте на острове. Именно таким заявлением Мана встретила Трафальгара утром следующего дня, до сих пор так и не удосужившись узнать его имя и намерения. Самому Ло было интересно, что она собирается делать одна на незнакомом острове, да ещё и в не самом лучшем состоянии, но спрашивать напрямую он не стал. — Чтобы выйти из этой комнаты, тебе нужны силы. Чтобы у тебя появились силы, нужно поесть. Понимаешь, о чем я говорю? Мана гордо промолчала, демонстративно отвернувшись. — Если ты не будешь есть, то останешься лежать в этой постели до тех пор, пока не умрёшь от голода. Я не занимаюсь перевозкой трупов, — раздражённо продолжил Ло чуть громче, чем следовало. — Грубиян. Неопределённо хмыкнув, он ничего не ответил и вышел из комнаты. Сложившаяся ситуация всё больше и больше выводила его из себя. Ло не собирался становиться нянькой, и он не мог понять, как найти с Маной общий язык. В коридоре его встретил Бепо, который явно подслушивал. — Кажется, вы не поладили, — заметил он. — Да уж, — коротко ответил Ло, даже не посмотрев в его сторону. И всё же, несмотря на явное недоверие с стороны Маны, Трафальгар решил разобраться во всём сам. Он снова заглянул к ней через несколько часов и застал очень неприятную картину. Она сидела на полу возле кровати, содрогаясь от рвотных позывов и громко кашляя. Тошнота так измучила её, что чужое присутствие осталось незамеченным. Поднос, на котором была еда, оказался пуст, и Ло сразу понял, в чём дело. Организм Маны отвергал еду.