Когда я буду лежать на земле, разбитый, Я по-прежнему не буду бояться темноты.
— Что с тобой, Эйс? Всё в порядке? Эйс медленно открывает глаза, чувствуя неприятную тяжесть в теле. Всё вокруг ещё кажется каким-то иллюзорным, дымчатым, нереальным. Едва только он успевает немного прийти в себя, как тело начинает шататься. В воздухе витает жгучий холод, как будто неожиданно настала суровая зима. Белый цвет режет глаза, его слишком много, до неприязни. Осознание вдруг наполняет разум Эйса: он не лежит на земле, а стоит на ногах. Неужели умудрился заснуть стоя? Не слишком удивительно, но всё же лёгкое чувство тревоги наполнило его сердце: он совсем не помнил места, в котором оказался. Последняя сцена, которая отпечаталась в его памяти, это когда они вместе с Маной идут искать место, где можно сытно пообедать. А потом всё в тумане, обрывается неожиданно и резко, как будто кто-то внезапно выключил свет. Лёгкое, но настойчивое прикосновение выводит Эйса из забвения, в котором он оказался, размышляя над происходящим. Затем кто-то обнимает его за руку и дёргает в сторону, явно пытаясь расшевелить. Какой-то приглушённый непонятный шум мешает расслышать обрывки звучащих фраз. Тяжело сглотнув, Эйс пытается сосредоточиться, отгоняя от себя пелену усталости и лёгкого волнения. Его глаза открываются шире, и голова поворачивается в сторону, откуда доносится звонкий голос. Он облегчённо вздыхает, увидев перед собой Ману. Она крепко сжимала его правую руку, прижавшись к ней всем телом, и улыбалась. Слишком длинная чёлка мешала поймать её взгляд, но Эйс не придал этому значения. — Это ты, Мана? — как-то потерянно спросил он, чувствуя, как тело непроизвольно расслабляется. — Прости, я снова заснул в неподходящее время? Где мы? Она снова улыбается, но от её тихого смеха по спине пробегают мурашки. — Всё нормально, Эйс, — Мана, не поднимая голову, осторожно прижимается носом к его обнажённому плечу, продолжая мягко хихикать. — Я так рада, что ты со мной. Когда я была одна, мне было та-а-ак страшно. Но теперь ты пришёл, и я чувствую себя в безопасности! Её неожиданное признание греет ему душу, но когда дурман немного спадает, Эйс неожиданно для себя понимает, насколько холодные у Маны руки и лицо. Он так часто прикасался к ней раньше в поисках утешения и тепла, когда кошмары о собственной никчёмности мучали его разум, но теперь её близость казалась отталкивающей, леденящей душу. Такой холод так не свойственен живому человеку, чувство тревоги усиливалось против воли. — Ты замёрзла? — обеспокоенно спрашивает Эйс и, не дождавшись ответа, обнимает Ману своими разгорячёнными руками, отбросив волнение в сторону. Она кладёт ледяные бледные пальцы на его плечи, охотно прижимаясь ещё ближе, как будто совсем не чувствует смущения. Эйс пытается наклонить голову, чтобы поймать её взгляд, но безуспешно. — Все, кто были со мной рядом, бросили меня. Но ты ведь не такой? — она игнорирует его вопрос и улыбка исчезает с её губ. — Они все погибли, потому что не послушались меня. Они думали только о себе. Мне было так больно и страшно одной! А потом ты пришёл и спас меня. Так что я тоже приду и спасу тебя! И тогда мы всегда-всегда будем вместе, ты ведь хочешь этого тоже, не так ли? Эйс чувствует, как его тело замерзает. И даже сила дьявольского фрукта не может помочь ему согреться. Жуткий колючий холод быстро передаётся от тела Маны, заставляя конечности потихоньку неметь. Опустив взгляд, Эйс видит под ногами снег, и всё пространство вокруг также занесено сугробами, даже небо кажется молочно-белым, как волосы Маны. Волосы Маны. Только сейчас он замечает, что снег на них, как и на её лице не тает. Пар не идёт из приоткрытых посиневших губ. И впервые за долгое время Эйс начинает испытывать страх. Он никогда не трусил перед морскими чудовищами, другими пиратами и дозорными, но теперь чувствовал, как его начинает потряхивать. — Мана, что с тобой случилось? — он кладёт руку на её бледную щёку, не чувствуя под пальцами мягкости кожи. — На нас кто-то напал? Она вдруг наконец подняла голову. Чёлка плавно, точно в замедленной съёмке, съехала на бок. И он увидел пугающую черноту в некогда голубых глазах. — Мне, кроме тебя, никто больше не нужен, — словно в бреду продолжила шептать Мана, совсем не обращая внимания на его испуганное лицо. — Если тебя не станет, я тоже захочу исчезнуть, понимаешь? Я ведь тебя так люблю, Эйс. И я знаю, что ты тоже любишь меня. Мы с тобой… Он неожиданно отстраняется, крепко схватив её за запястья, не позволяя приблизиться снова. — Кто ты? — Эйс решительно смотрит в её мутные глаза, подавляя в себе желание повысить голос. — Где Мана? Её лицо искажается печалью. — Что ты такое говоришь? Не веди себя так странно, Эйс. Я… — Это ты ведёшь себя странно, — он вновь не позволяет ей договорить, постепенно лишь набираясь уверенности в своей догадке. — Верни мне настоящую Ману. Её лицо кривится лишь сильнее, обнажая всплеск боли и разочарования. Скорчившись, точно кто-то нанёс ей удар в самое сердце, она закричала нечеловеческим голосом и резко дёрнула руками, желая вырваться из крепкой хватки Эйса. Он не собирался больше удерживать её. Но то, что произошло в следующий миг, заставило грудь болезненно сжаться. Существо, принявшее облик Маны, замерло в нескольких шагах от него, в то время как посиневшие руки, сделанные точно из мрамора, остались сжаты пальцами Эйса, отломившись от тела, как от фарфоровой куклы. И вместо крови из них, как из полых сосудов, полилась чёрная жидкость, отдающая ядовитым фиолетовым свечением. Вздрогнув от ужаса, Эйс собирался бросить чужие руки, но вдруг понял, что собственное тело перестало слушаться его. Он не мог больше сдвинуться с места. А проклятое существо продолжало смотреть на него своими дьявольскими газами, не отрывая взгляда. Его лицо дёрнулось в судорогах, как будто не было человеческим, а потом из открытого рта потекла чернота. Эта чернота стремительно лилась вниз, будто вода из открытого крана, и снег под ней совсем не таял, лишь темнея и набухая, как губка. Холод становился невыносимым. Эйс чувствовал, что онемел почти полностью, и дьявольский фрукт не отзывался. — Что за чертовщина?! — только и успел подумать он до того, как чёрный лёд полностью похоронил его в себе. Последнее, что услышал Эйс, — громкий вой, отдалённо напомнивший ему горький плач. […] — Эйс! Снова тот голос. — Эйс! Кричит прямо на ухо. Всё ведь должно было исчезнуть? — Эйс, проснись! Снова она. Жуть какая. Однако теперь холода больше нет, и дышать стало необыкновенно легко. Ещё даже не успев открыть глаза, Эйс почувствовал небывалую силу во всём теле: огненный фрукт наконец-то дал о себе знать. Это значит, что больше он не вынужден чувствовать себя беспомощным и не обязан терпеть чертовщину, творящуюся вокруг. Если враг действительно застал его в уязвимом положении, то теперь должен пожалеть о том, что вообще прицепился к ним с Маной. Мана… Точно! Её ведь куда-то забрали! Ослеплённый и взбудораженный этой мыслью, Эйс резко вскочил на ноги, распахнув глаза. И сразу же его взгляд наткнулся на знакомое лицо, от которого дрожь вновь понеслась по телу. Злость. Эйс почувствовал, как ярость закипает в его жилах. Как кто-то посмел использовать против него такую подлую уловку? Он нахмурился, отчаянно замахнувшись правой рукой для удара. Больше его не обманут. — Огненный… Неподдельный ужас отразился в голубых глазах, расширившихся от шока. Стоп, в голубых глазах?.. — Чёрт побери! Ты чё, с дубу рухнул?! — громко закричала Мана, едва успев уклониться от потока жаркого пламени. Запахло гарью. Что-то задымилось совсем рядом. Отшатнувшись, Эйс почувствовал, как его душа ушла в пятки. В тот момент ему показалось, что всё серое вещество расплавилось и вытекло из его головы, оставив после себя пустоту. Он замер на месте, как статуя, бессмысленно наблюдая за тем, как Мана бешено скачет вокруг него, пытаясь потушить загоревшиеся волосы. Дыму становилось всё больше. — Ты меня убить решил, идиот?! — Мана была в ярости, беспорядочно мотая головой. — Совсем кукуха поехала?! Эйс не знал, что ему делать, и просто продолжал стоять, выпучив глаза. — Это ты, Мана? — тихо спросил он, больше всего на свете желая врезать самому себе за дурацкую выходку. — Конечно, я! Как будто за тобой ходит целый гарем! Спустя несколько минут, ей удалось-таки потушить драгоценные волосы. Но к тому времени половина былой длины выгорела безвозвратно. Теперь обугленные кончики едва доставали до плеч, а ведь когда-то спускались до самой талии. Задыхаясь от гнева, Мана выглядела почти как огнедышащий дракон. На секунду Эйсу даже показалось, что это она съела фрукт Мера-Мера. — Прости, пожалуйста, — коротко сказал парень, виновато опустив голову. Так облажаться надо было уметь. В голове тут же поселились дурные мысли. Эйс выглядел поникшим. Казалось, тёмное облако нависло над его головой, и разряд того и гляди ударит в макушку. Мана не планировала прощать его так скоро, но слишком хорошо понимала, о чём он может подумать в первую очередь. О своей безнадёжности. Бесполезности. Ко всему прочему, наверняка снова решит, что на нём лежит страшное проклятье из-за отца. — Не стой как валенок, помоги мне привести волосы в порядок, — смягчившись, сказала Мана, остановившись напротив Эйса. В ответ он посмотрел на неё, словно потерянный щенок. Девушка тяжело вздохнула. — Хватит думать о плохом, — она бережно похлопала его по плечу. — Не знаю, что на тебя нашло, но давай просто сделаем вид, что ничего не было. Пошвырявшись в сумке, Мана вытащила оттуда небольшую расчёску и протянула её Эйсу. Несколько секунд он простоял в замешательстве, но затем всё же решился. Несмотря на услышанные слова, его всё равно мучало чувство вины. С этим ничего было не поделать. Значит, ему действительно просто приснился кошмар. Но такой реалистичный и жуткий, гораздо хуже тех, что он обычно видел. Мана медленно повернулась к нему спиной. Громко сглотнув, Эйс бережно провёл рукой по обгоревшим концам волос, задержавшись на самой короткой пряди. Тяжёлый вздох сорвался с его губ. — Что было, то было, — почувствовав замешательство Эйса, тихо сказала Мана. В её голосе чувствовалась какая-то светлая обречённость. Конечно, она заметила, что огонь уничтожил не только большую часть её волос, но и любимую заколку, подаренную покойным капитаном. Но ничего не стала говорить про это, подозревая, что Эйсу сейчас и без того плохо. — Мне так жаль, — он прислонил почерневшую прядку к губам. — У тебя были таким прекрасные волосы, а я… — Отрастут ещё, — коротко бросила Мана, мысленно тоже скорбя об утрате. Вдруг послышалось громкое урчание. Эйс напрягся. — Ты голоден, не так ли? — тут же спросила девушка. — Ты ведь заснул прямо по дороге к кафе. Спустя пятнадцать минут, Эйс и Мана уже сидели за дальним столом в таверне на берегу на противоположной от порта части острова. Парень немного повеселел и заметно успокоился, хотя иногда всё же поглядывал на испепелённые кончики белоснежных волос, виновато опуская голову следом. Но когда пять порций отбивной были наконец поданы, он мгновенно забылся, почувствовав звериный голод. Мана довольствовалась тем, на что хватило оставшихся денег: небольшой кусок пиццы и стакан молока. — И всё же, что такого тебе приснилось, что ты набросился на меня с кулаками? — между делом спросила она, разглядывая обстановку вокруг. От пьяных криков в другом конце зала болела голова, но влезать в чужие разборки совсем не хотелось. — Мне снилась ты, — громко чавкая, пробормотал Эйс. — Вернее, не совсем ты. Вроде ты, а вроде не ты. — Это как? — удивлённо моргнула Мана. — А вот так, — проглотив огромный кусок мяса, Эйс довольно вздохнул, а затем всё же попытался объяснить свои слова: — Твоя копия несла какой-то бред про одиночество и пыталась меня заморозить. Я даже пошевелиться не мог. А в конце у неё оторвались руки и изо рта потекла какая-то гадость, и… — Можешь не продолжать, — почувствовав себя не на своём месте, попросила Мана. — Теперь я понимаю, почему ты вскочил как ошпаренный… — Да уж, — Эйс согласно кивнул головой. — Я так рад, что это был только сон. — Думаю, ты просто слишком много переживаешь в последнее время. Вот твой мозг и подкидывает всякие страшилки, — с умным видом провозгласила девушка. — Ты же понимаешь, что это полный бред. Я никак не могу тебя заморозить, я же не адмирал Аокидзи. — Это точно. Эйс принялся жевать с новой силой, подумав, что Мана, скорее всего, права. Он просто надеялся, что ничего подобного больше никогда не увидит во сне. День быстро близился к закату, через небольшое окно в стене можно было уже увидеть, как последние лучи солнца играют с водной гладью возле линии горизонта. Вскоре все тарелки оказались опустошены, и Эйс с трудом смог сдержать себя от очередного приступа нарколепсии. Обычно после сытного ужина, он непременно заваливался на боковую, но в этот раз песчаный пляж возле таверны показался ему отличным местом для вечерней прогулки. — Где будем ночевать в этот раз? — отодвинув пустой стакан в сторону, спросила Мана, мысленно удивляясь бодрому виду своего товарища. — Давай спать на пляже? — вдруг предложил он, глупо улыбаясь. — Ты с ума сошёл? — нахмурилась девушка. — Зачем вести себя как дикари? — Да почему сразу дикари? Шум волн, тёплый песок… — Не знала, что ты романтик, Эйс. — … а ещё у нас совсем не осталось денег, — обречённо добавил парень. — Так вот в чём настоящая причина?! Спустя некоторое время, Мана подумала, что ночевать на пляже, быть может, не такая уж плохая идея. Мягкий песок ещё не успел остыть после жаркого дня, тёмные облака разошлись в стороны, обнажив ярко-жёлтую полную луну на небе. Волны тихо ударялись о берег, совсем чуть-чуть не доставая до обнажённых пяток. Эйс украдкой смотрел на неё. Она сидела прямо на песке, слишком устав, чтобы поудобнее обустраивать место. Короткие белоснежные пряди, больше не отдающие пепельной чернотой, трепал лёгкий прохладный ветер. Вечерняя тишина расслабляла, дарила долгожданное умиротворение. Давно Мана не выглядела так спокойно. Устремив взгляд за линию горизонта, уже едва прослеживающуюся в темноте, она размышляла о чём-то своём, мечтательно прикрыв глаза. Эйс расположился рядом. В отличие от Маны, он постоянно ёрзал на месте, всё ещё отказываясь накинуть на себя рубашку. Его никак не могла оставить в покое навязчивая мысль, которую он никак не решался озвучить, боясь нарушить покой Маны. За минувший день случилось так много всего, что она, должно быть, сильно утомилась и не хотела разговаривать обо всякой ерунде. Но всё же, прокряхтев около двадцати минут, но так и не найдя себе места, Эйс всё-таки нарушил тишину. — Слушай, давно хотел тебя спросить… — потянувшись рукой, он нервозно растрепал свои волосы, пытаясь привлечь к себе внимание. — Я тут недавно видел твою листовку с наградой и подумал кое о чём… — Чего? — не отрывая взгляда от водной глади, спросила Мана. — Человек, разыскивающий тебя сказал, что ты напророчила Мировому Правительству гибель… Если это правда, то может, поделишься, как это произойдёт? Не то что бы мне было очень интересно… Мана насупилась, обиженно фыркнув. — Эй, неужели ты тоже веришь в эту байку? — недовольно пробурчала она, наконец повернувшись к нему лицом. — В смысле? — Это была массовая галлюцинация, — уверенно заявила Мана с серьёзным видом. — Ничего такого я не говорила. По крайней мере, как человек, находящийся в полном здравии, заверяю тебя, что ничего подобного не помню. Уж такое событие я бы точно не забыла. Так что просто не обращай внимание. Она явно не лукавила, Эйс понял это по её серьёзному лицу. Неужели и правда могла произойти такая ошибка? Как же так получилось? Но ничего спрашивать он больше не стал, решив просто поверить девушке на слово. Даже если случилось так, что она не хочет рассказывать обо всём сейчас, то обязательно сделает это, когда захочет сама. Тем более, сама проблема не казалась такой уж важной, а была скорее плодом обыкновенного человеческого любопытства. — Раз уж ты меня спросил… могу я тоже задать вопрос? — пока Эйс думал, Мана изменилась в лице. — Конечно, — неопределенно пожал плечами Эйс. Её щёки покраснели, а на лбу проступила испарина. — Мне так неловко говорить об этом… — едва слышно проговорила Мана. — Вот ты так часто говоришь, что влюбился в меня… а что именно тебе во мне нравится? Этот простой вопрос застиг Эйса врасплох. Так прямо спросить о таком… Должно быть, Мана действительно хотела услышать правдивый ответ. Но в тот момент в голове у парня звенела пустота, как назло все мысли исчезли, оставив после себя непроглядный мрак. Ему неожиданно стало жарко, несмотря на усилившийся холодный ветер. — Ну… — нужно было просто сказать хоть что-нибудь, но ничего не приходило на ум. — Ну, давай же, думай! — попыталась подбодрить его Мана. Её глаза горели нетерпением. — Ты милая, когда обзываешься, — наконец глупо улыбнулся Эйс, выдав первое, что пришло в голову. Мана нахмурилась. — Что за глупая причина? О, да. Эта причина и впрямь была глупой. Тяжело вздохнув, Эйс попытался сосредоточиться. Нельзя было ударить в грязь лицом в такой момент. «Ты же мужик, соберись! — мысленно проклинал себя он. — Иначе она подумает, что все твои слова ничего не стоят!» Но подумать оказалось легче, чем сделать. Сердце сжималось в груди, изнывая от волнения. Больше всего на свете в тот момент Эйс боялся, что Мана разочаруется в нём, так и не получив внятного ответа. — Да ладно-ладно, на самом деле не только это… — неопределённо начал парень, постепенно наполняя разум мыслями. — Ты не злишься, когда я делаю глупости. Вернее, злишься, но каждый раз быстро прощаешь, — он почувствовал облегчение, когда слова сами собою полились из его рта, и стало необыкновенно спокойно в душе. — Всегда поддерживаешь, когда меня начинают мучить плохие мысли. Ты мило разговариваешь во сне, даже когда больно пинаешься. Ты всегда заботишься, чтобы я хорошо поел. Рядом с тобой я чувствую себя значимым и нужным. Когда я рассказал тебе о своём биологическом отце, ты не испугалась и приняла меня. Ты постоянно волнуешься о моих проблемах, хотя я совсем не считаю это правильным. У тебя тёплые руки. И несмотря на то, что ты часто строишь из себя злюку, на самом деле у тебя доброе сердце и ты заботишься об окружающих больше, чем им кажется. На самом деле, я думаю, что любой бы на моём месте влюбился в тебя. Мне повезло, что я встретил тебя первым. Когда я разберусь с Чёрной Бородой, надеюсь, что ты наконец согласишься присоединиться к пиратам Белоуса, и мы всегда будем вместе. Закончив, он почувствовал себя необыкновенно хорошо. Как будто камень, давно лежащий на душе, наконец-то рассыпался и исчез, даруя небывалую лёгкость и освобождение. Всё это время Эйс смотрел на волны, бьющиеся о берег, пытаясь не сбиться из-за бешенного волнения. Тишина, повисшая вокруг, будоражила сознание, порождая в голове различные глупые мысли. Мана ничего не говорила. Почему она молчала? Ей не понравилось услышанное? Он говорил слишком бредовые вещи? Наконец набравшись смелости, чтобы повернуть голову и посмотреть на Ману, Эйс застал невероятно милую картину: девушка покраснела с головы до ног, закрыв руками лицо, и что-то бормотала себе под нос. Его сердце едва не вывалилось из грудной клетки. — Б…бака, — смущённо пролепетала Мана, всё ещё прячась от взгляда. — Как мне после такого тебе в глаза смотреть? — Прости, я сказал что-то не то? Она покачала головой, счастливо улыбнувшись. Её глаза как будто бы даже были мокрые от слёз, но в темноте Эйс подумал, что ему просто показалось. — Ты меня так расхвалил, что я сейчас умру от неловкости. Она тихо хихикнула, пытаясь побороть смущение. — Мана… — он необыкновенно серьёзно посмотрел в её глаза. — Это… ну как бы… можно я тебя поцелую? — несмотря на нервозность в голосе, Эйс изо всех сил старался выглядеть уверенно. Он слегка наклонился в сторону Маны, его рука бережно опустилась на её предплечье. Сердце в груди бешено колотилось, захлёбываясь в собственном ритме, но на душе было необыкновенно тепло и спокойно. Как будто происходило то, что нужно. То, что давно уже должно было случиться. Мана не отвернулась, несмотря на огненно-красные щёки. Её дыхание участилось и стало неровным. Невозможно было понять, о чём она думала в тот момент. Тонкие вспотевшие пальцы сжали края длинной синей футболки от волнения. — Эйс, я… — неуверенно начала она сорвавшимся голосом. — Меня…это… Он даже в мыслях не мог представить, какие слова вот-вот сорвутся с её губ, но замер в предвкушении, чувствуя себя невероятно глупо. Зачем он вообще задал такой глупый вопрос? Нужно было просто набраться смелости и поцеловать её. А теперь она только больше смутилась и, кажется, вот-вот лопнет от неловкости. И всё же, Эйс терпеливо ждал, пока Мана соберётся духом и скажет что-нибудь внятное. — Эйс… — она слегка опустила голову, шумно сглотнув. Он напрягся всем телом, изнывая от нетерпения. — Меня тошнит, — неожиданно резко воскликнула Мана, отшатнувшись в сторону. Эйс едва не подавился собственной слюной. — Чего? — его глаза расширились в изумлении. — Меня правда сейчас вырвет! — взволнованно повторила Мана чуть тише, чем раньше. — Кажется, пицца была несвежей!
***
В операционной было тихо и холодно. Напряжение висело в воздухе. — Надеюсь, это смертельная болезнь, которая убьёт меня через пару дней, — тихо сказала Мана, безразлично глядя себе под ноги. Она всё ещё чувствовала, как кружится голова, как будто внутри, словно кашу, перемешивали воспоминания. Было так страшно закрывать глаза, но и оставаться в сознании казалось не лучше. Вот бы всё это пропало, исчезло в прошлом навсегда. Больше всего Мана сожалела о том, что в её сознании нет кнопки, которая могла бы стереть все воспоминания. Даже несмотря на то, что она не помнила и половины того, что произошло в Маринфорде, самое ужасное и страшное хорошо отпечаталось в голове. — Проблемы с желудком, — неопределённо вздохнул Ло, стараясь игнорировать удручающую атмосферу, воцарившуюся вокруг. — Всё оказалось не так плохо, как я предполагал, но лучше не запускать. Мана вздрогнула, как будто кто-то ударил её по спине. Она медленно подняла голову, скривив губы в скрытой обиде. — Это ты говорил мне, что нужно есть. Я съела, что ты принёс. Некогда голубые глаза, теперь отдающие мрачной синевой, смотрели с очевидным упрёком. Ло изо всех сил старался быть деликатным и войти в положение, но с каждой секундой сделать это становилось только труднее. Ему и без того не слишком приятно было наблюдать за безвольным, остекленевшим взглядом, но в добавок к этому теперь приходилось постоянно возиться с регулярными приступами рвоты, которые даже не думали прекращаться. И в благодарность за проявленную заботу, он получил лишь кучу упрёков и огромное недоверие. Не слишком справедливо. — Нужно было предупредить, что у тебя такая проблема, — сдержанно ответил он. — Это ведь ты доктор, так что это ты виноват. Мана дёрнулась, пытаясь встать на ноги и уйти, но сил на это не хватило. Медленно она сползла на пол, вцепившись руками в край операционного стола, прокряхтев что-то неразборчивое себе под нос. Очевидно, она сильно нуждалась в помощи. Но протянутая рука Ло осталась проигнорированной. Набрав в лёгкие побольше воздуха, девушка из последних сил предприняла рывок вверх, тяжело шевеля ногами. Ей удалось подняться, но лицо выражало такую боль, что без всяких сомнений было ясно, что долго это не продлится. «Спокойно. Нужно сохранять спокойствие. У неё просто шоковое состояние после потери близкого человека, — сжав руки в кулаки, раздражённо подумал Ло, чувствуя, как начинает закипать. — Её способность видеть будущее очень полезна, надо просто потерпеть…» — Кстати, меня снова тошнит. От твоего злобного вида. Едва она успела выплюнуть эти слова, как лицо вновь исказилось, перекосившись от болезненного спазма в животе. И в следующий момент новый приступ рвоты нахлынул на неё с небывалой силой.