С того момента, как вещи называют, они начинают существовать.
— Послушай, Мана… — тихо начал Эйс, когда сидел за столом в таверне, в ожидании обеда. — У тебя когда-нибудь случались провалы в памяти? Его вопрос стал для неё неприятной неожиданностью. Не потому, что она сама никогда не задумывалась об этом, а потому что думала, будто Эйс слишком занят поисками Тича, чтобы заметить странное поведение своей спутницы. Мана никогда не начала бы подобный разговор сама — предпочла отгородиться от терзающей душу проблемы в надежде, что она никогда не всплывет наружу, чтобы принести неприятности. — С чего такой вопрос? — опустив голову спросила Мана, стараясь не выдавать волнение. Но Эйс замечает её нервозность и понимает, что решился начать подобный разговор не зря. Лезть в чужую душу так некрасиво и глупо, но её душа не была для него чужой. Он уже открыл своё сердце, выпустил самые темные и постыдные переживания, не боясь осуждения. Так почему боялась она? Чего Мана боится? Эйс хотел защитить её от всего, но чтобы сделать это, он должен был знать врага в лицо. — Я… просто хотел узнать, — задумчиво отвечает парень, отведя взгляд. Больше всего он не хотел показаться неуместным, но сердце подсказывало, что нужно быть настойчивым — очевидно, что Мана напряжена. И её слова временами совсем не сходятся. Она ничего не рассказывает о своем детстве, не называет полное имя и никогда не упоминает родной остров. Сначала Эйс думал, что нечто страшное случилось с ней ещё до трагедии с командой. То, что заставило её спрятаться, огородить свою травму от внешнего мира, переживая произошедшее в душе, один на один. Но потом он кое-что неожиданно понял. — Я тут подумал кое о чем. После всего случившегося, — издалека начинает Эйс, забыв даже про еду, которую осторожно поставила на стол официантка. — Ну, я имею в виду твою команду и тех пиратов, преследующих тебя. Просто я неожиданно вспомнил, что когда прибыл на остров, где все произошло, то первым делом осмотрел корабль, прежде чем направился в город. Я был так потрясен увиденным, что не обратил внимания на сундуки, которые оказались нетронутыми, хотя стояли на видных местах. Ты ведь говорила, что столкновение произошло из-за сокровищ, тогда почему их в конечном итоге не забрали? Более того, весь город оказался разрушен и стерт с лица земли. Но зачем тратить время на уничтожение каждой постройки и привлекать тем самым к себе внимание, если желаемые трофеи уже были найдены твоей командой и находились на борту Rising Star? Мана задумалась. Мысли в её голове перемешались — она начала подозревать что-то, но пока не могла связать факты воедино. — К чему ты клонишь? — осторожно спросила девушка, наконец посмотрев на Эйса. И он решил сказать всё, как есть. Как он думал. — Это все не имеет смысла. Если только целью их визита не были поиски чего-то. Или кого-то. После того как они убили членов твоей команды, они направились в город, потому что среди убитых не оказалось нужного человека. И теперь, спустя столько времени эти ублюдки явились сюда с твоим розыскным плакатом. Все очевидно, разве не так? Мана нахмурилась, затаив дыхание. Думала ли она об этом? Нет. Воспоминания о той трагедии в её жизни были настолько болезненными, что касаться их было страшно. Но было ещё кое-что: она и в самом деле не помнила и половины того, что произошло. Лишь короткие обрывки, мелькающие картинки. И, конечно, сказанное Эйсом больше всего было похоже на правду. — Я думала, что они ищут меня, чтобы узнать, куда капитан спрятал сокровища. Я не знала, что они были на борту, — её голос слегка дрожал, но она не хотела молчать. Может быть, настало время высказать всё, что долго таилось в душе, чтобы освободить голову от тревоги и непонимания. Эйс положил руки на стол. Его брови нахмурились, и он с трудом заставил себя продолжить. Не слишком ли прямолинейно прозвучат его слова? Нет смысла думать об этом. Мана должна не только знать, с кем ей стоит бороться, но и почему. Шайка пиратов была разгромлена Эйсом подчистую. Но прежде он узнал очень важную вещь. — Я спросил одного из тех ублюдков, почему они ищут тебя. Но он не смог ничего толком объяснить. Или я просто не совсем понял. — Что он сказал? Эйс сглотнул. — Он сказал, что они ищут человека, похитившего их имена. Лицо Маны помрачнело. Слова прозвучали для неё как приговор. Мозг продолжал отвергать мысль о том, что всё сказанное Эйсом подразумевает одну очевидную вещь, но в глубине души она сразу поняла, что имеет в виду он. Мана долго не отвечала, борясь с собой. Хотела ли она продолжать разговор? Хотела ли взглянуть правде в лицо? Страшно. — Что? — наконец спросила девушка, скривив губы. Её дыхание участилось, а руки неожиданно начали потеть. — Он так и сказал. Более того, все эти люди, с которыми я разобрался, похоже вообще не были полноценной пиратской командой. Всех их объединяло желание найти девушку с плаката, и никто из них даже не мог вспомнить названия своей команды и как они вообще оказались в составе собравшейся шайки бандитов. — Они решили, что это сделала я? Почему? — Я не знаю, но могу предположить. Ты хочешь услышать? Мана кивнула. — Ты и правда забрала их имена, хотя и не помнишь об этом.
***
— Как тебя зовут? — после обеда спросила Мана, задержавшись возле входа в каюту Ло. Её лицо не выглядело заинтересованным, но этот вопрос необходимо было задать. Они оба чувствовали это. — Разве ты не можешь увидеть это сама? — скорее ради приличия спросил Ло, зная о нежелании Маны пользоваться своими способностями. Мана нахмурила брови и непроизвольно сжала кулаки, будто вспомнила о чем-то нехорошем. «Он не знает. Не может знать, » — мысленно успокаивала себя девушка, вспоминая слова Эйса. Она не знала почти ничего о способности красть имена, но отчего-то чувствовала, что ей станет спокойнее, когда имя капитана станет известно. Это не хитрый ход — необходимость, козырь в рукаве, хотя как именно его использовать, Мана не знала. — Я не могу видеть имена людей. И я уже говорила, что мой дар исчез, — стойко ответила она, пытаясь скрыть волнение. «По крайней мере, если он заставит меня сделать предсказание, я прикоснусь к нему и украду его имя, » — эта мысль слегка утешила и ослабила тревогу. Этот человек, спасший её жизнь, — ему нельзя полностью доверять. Никому нельзя доверять. Мана повторила у себя в голове это несколько раз. Ло не увидел ничего подозрительного в её просьбе. В конце концов, его имя не было какой-то тайной, и странно, что Мана не спросила о нём раньше. — Трафальгар Ло. Многое изменилось. Но только на первый взгляд. Мана казалась намного бодрее и активнее и больше не лежала весь день в кровати под одеялом. Шляпа Эйса, ставшая теперь ее шляпой, всегда была рядом. Ло пристально следил за ней. Команда была рада переменам в ее настроении — казалось, что душевные раны начинают заживать, но сам Ло не спешил ослабевать бдительность. За последние несколько недель он изучил множество литературы, хотя книг на интересующую тему в его личной библиотеке оказалось не так много. Как помочь Мане — вопрос без ответа, однако кое-что Ло должен был сделать. Это было похоже на игру в кошки мышки. Она думала, что ведет себя убедительно, четко следуя задуманной цели, но каждый раз ее планы рушились, становясь все более очевидными. Ло знал, что замышляет Мана. Может, другие этого не замечали, но он был готов к неизбежному. В одно утро, едва солнце показалось из-за горизонта, Мана сняла сережки-песочные часы и осторожно положила их на заправленную кровать. Сначала она собиралась оставить шляпу тоже, но передумала, так и не сумев расстаться с самой дорогой вещью. Настал день, когда терпеть дальше невыносимую боль в груди стало невозможно. Страх никогда больше не испытать радость пересилил инстинкт самосохранения. И Мана решилась. Ло имел привычку не спать по ночам, выбираясь из своей каюты только утром, чтобы позавтракать. Мана долго наблюдала за тем, какие книги он время от времени приносит с собой и как часто они остаются без присмотра. За время пребывания на подводной лодке девушка только раз была в комнате капитана, но успела запомнить содержание книжного шкафа и некоторые вещи на столе. В этом память ее не подвела. Она не знала, замечает ли Ло ее странное поведение, но выглядел он как обычно и ничего лишнего ей не говорил. Время от времени Трафальгар спрашивал о самочувствии, иногда предлагал провести осмотр. Мана всегда отказывалась, но все равно послушно шла за Ло, стоило ему только нахмуриться и пустить недовольный взгляд. О сделке, которую он хотел заключить, не было больше произнесено ни слова. Для человека, жаждущего узнать свое будущее, доктор был очень терпелив. Он не настаивал и не собирался давить, за что Мана была очень ему благодарна. Несколько недель покоя позволили ей хорошо обдумать свое будущее. Будущее, которого нет. И вот она, когда Ло вновь оторвался от дел, чтобы позавтракать с командой, тихо пробралась в его каюту. Никто не был удивлен ее отсутствием — девушка всегда ела позже, потому как тошнота от обычной пищи отступать не желала. Особое меню требовало времени, и поэтому Мана всегда приходила через час после завтрака. Но в этот раз все будет иначе. Заметив на столе раскрытую книгу и небольшой блокнот, девушка аккуратно осмотрела интересующие вещи. Справочник по психиатрии, заметки о лечении и расчеты дозировки лекарств. Мана поняла сразу, что ей повезло: Ло изучал ее состояние и разрабатывал схему лечения, наиболее эффективную и безопасную. Думалось, что придется поискать историю своей болезни среди прочих записей и бумаг, но в этот раз судьба сыграла шутку. Злую или нет — Мана не знала. Она пыталась подавить последние сомнения, уверяя себя, что ее нехитрый план — единственный выход найти успокоение. Читая заметки, девушка недолго искала то, зачем пришла. Хххххххххххх, ххх мг. Вот оно. Не потрудившись даже привести вещи на столе в первозданный вид, Мана вышла из каюты, направившись в комнату для осмотра. И здесь ей повезло: Ло забыл убрать лекарства с подноса — оно лежало прямо на столе на видном месте, как будто манило к себе. Шаг. Второй. Руки небрежно хватают пачку и вытаскивают пластинки. Если выпить все — кома неизбежна. Команда закончит завтрак только через час, за это время действующее вещество разнесется кровью по всему организму, и вывести его будет почти невозможно. Затем — остановка сердца. Быстрая легкая смерть. Так думала Мана. Выдавив все таблетки, она подошла к раковине и, набирая холодную воду в ладошки, принялась глотать одну за другой. Мир перестал существовать. Просто погрузиться в сон — и вся боль исчезнет. Может быть, снова повезет и на границе реальности она встретит его — Эйса, хотя, наверное, он будет не слишком рад такой скорой встрече. — Твое решение покончить с собой никому не принесет пользы. Мана замерла. Таблетки выпали из рук и рассыпалась по полу. Медленно она повернулась и сразу же встретилась с тяжелым взглядом Ло. — Не беспокойся, это пустышки. Я специально подменил настоящее лекарство, — сказал он, подойдя ближе. Его рука осторожно обхватила запястье Маны и нащупала пульс. — Чувствуешь? По-прежнему бьется, — тихо добавил он. — Ты знал, что я собираюсь покончить с собой? — потерянным голосом спросила Мана, высвободив руку. — Да. Ты вела себя слишком предсказуемо. Я умышленно оставил твою карту на столе. Знал, что ты придешь и увидишь. А потом сразу пойдешь за трофеем. Так ведут себя многие. Как только у них появляются силы после длительного упадка, они становятся достаточно смелы, чтобы свести счеты с жизнью. Мана не нашла, что ответить, почувствовав небывалый стыд… стыд за что? За то, что искала спасения? За то, что хотела снова быть рядом с Эйсом? Нет, за это вовсе не нужно извиняться, ведь это… так естественно. Молчание затянулось, но Ло не спешил уходить. По его лицу Мана поняла, что он настроен серьезно. Это была не случайная оплошность, не хулиганство и даже не глупость — как врач Трафальгар понимал, что произошло. Попытка уйти от реальности, от боли и от себя. Это болезнь, это последствия глубокой травмы — вот почему Ло пришел, чтобы предотвратить страшное. — И что мы с тобой будем делать? — строго спросил он, убирая пустую упаковку с таблетками в контейнер для мусора, и вытащил из кармана настоящее лекарство. — Тебе пора… Но Ло не успел закончить. — Просто дай мне умереть, — от уверенности в голосе Маны он непроизвольно вздрогнул. — Знаешь, врачей уважали бы больше, если бы они могли вовремя оставить пациента в покое и позволить ему умереть и избавиться от страданий. Он понимал. Но думал иначе. — Так не пойдет, — устало вздохнул Ло, наконец осознав, во что вляпался по собственной воле. Вместо ценного совета он получил целую кучу недоверия и капризов, слова, которые наводили его на неприятные мысли и нагнетали атмосферу на корабле. Но отступать он не собирался. — Почему ты так цепляешься за мою жизнь? — вдруг разозлилась Мана: — Я сделаю тебе предсказание, только брось свои попытки вылечить меня. — Я не собираюсь этого делать. У меня свои причины, о которых говорить совершенно необязательно. Они тебя не касаются. — Ты серьезно? — отчаянье отразилось на её лице. — Вопрос о моей жизни меня не касается? Ты хочешь, чтобы я была честна с тобой, но не хочешь открыться в ответ? Она постепенно перешла на крик к концу фразы. В пике безнадежности ей виделся только один приемлемый выход. И глупый отказ от него был не способен спасти от неизбежного. Она просто хотела всё закончить. Снова получить возможность быть рядом с Эйсом, даже если он этого не одобрит. Сделанного не воротишь, поэтому смыл злиться вряд ли найдется. — Я не спрашивал тебя о личных вещах, — тоном, не терпящим возражений, произнёс Ло. — Причина, по которой я помогаю тебе, очень личная. Ты не сможешь ее понять, не зная меня хорошо. А знать меня хорошо тебе вовсе необязательно. — Вот как? Тогда мои причины игнорировать тебя тоже личные! Ло застыл, мгновенно осознал, что совершил ошибку. Она правда использовала его слова против него же? Такая глупость. Нужно было ограничиться обычным «нет». — Ты… — он не закончил фразу, не найдя слов. — Что «я»? — Мана с вызовом взглянула на него. — Давай же, говори! — Ты мой самый проблемный пациент за последние несколько лет! Может быть, даже за всю практику! — наконец вышел из себя Ло. — Скажи, ты выводишь меня специально? Мана вошла в азарт, совершенно забыв о своей неудачной попытке уйти из жизни. — Нет, это ты выводишь меня, постоянно приставая со своими глупыми запретами! — едва удержавшись от нецензурных выражений, возразила она. Да, когда-то из её рта соскочило обещание больше не ругаться, данное капитану, но теперь того человека уже нет в живых. Держаться становилось всё труднее. Ло почти закипел, подобно чайнику, у которого того и гляди из-за пара выскочит свисток. — Почему тебе обязательно надо вести себя так? — он тоже повысил голос. — Испытываешь моё терпение? Я вырву твоё сердце и брошу в море, если ты не начнешь слушаться меня! — Перешел к угрозам? Хреновый из тебя врач! Давай, вытаскивай на здоровье! Может, мне повезет, и я умру и больше никогда не увижу твою самодовольную рожу! Тот спор закончился ничем. Чертыхнувшись, Ло вышел из комнаты, хлопнув дверью, словно обиженный ребенок, но перед этим всё же оставил на столе таблетку . Тонкое и своеобразное проявление заботы. Когда Мана закрылась у себя в каюте, Трафальгар вернулся и снова запер все ящики с лекарствами, решив, что так будет безопаснее для всех. По лицу Маны было понятно, что она ничуть не осталась тронута услышанными словами — наоборот, пришла в ярость. До самого вечера и Мана, и Ло сидели в своих каютах, словно два озлобленных пса, закрытых хозяином за ужасное поведение. Первым на ужин пришел Ло. Он не рассчитывал увидеть Ману, готовясь уже попросить Бепо занести ей тарелку с едой. Но она пришла. Хмыкнув, девушка демонстративно пододвинула к себе салатницу с морской капустой и потребовала молока вместо чая. У Ло задергался глаз.***
— Что все это значит, Эйс? — Мана едва не раскрыла рот от удивления. Она сидела на теплом песке, рисуя на нём бессмысленные фигуры пальцами. — Мы проводим эксперимент! — гордо провозгласил Эйс. Он почти сиял как рождественская звезда, широко улыбаясь своей затее. Девушка бросила своё занятие, недоверчиво посмотрев на Эйса. — Что еще за эксперимент? — с осторожностью спросила она. — Узнаешь, когда он закончится. Если я скажу раньше, то ничего не получится. Подозрение Маны усилилось. Она больше не сомневалась, что в голове у парня поселилась очередная глупая экстраординарная мысль. Услышать её Мана не на шутку боялась. — Ты что, решил заняться научными исследованиями? — вздохнув, вновь спросила девушка. — Не хочу тебя обидеть, но ты даже план сражения не продумываешь, чего уж говорить о чём-то серьезном… Эйс, стоящий напротив, скривил лицо, обиженно надувшись. — Блин, я просто хочу тебе помочь. Они обменялись взглядами. — Может лучше продолжишь поиски Тича? Сам говорил, что нужно найти его как можно скорее. — Я передумал. Этот урод может подождать, а вот твои дела — нет. — Почему я не в курсе, что у меня есть дела? — Хватит спорить, просто делай, что я говорю! — С каких это пор ты стал таким властным? — Я куплю тебе молоко. Мана задумалась. — С этого нужно было начинать, - её лицо вмиг переменилось. — Итак, ты должна сделать предсказание каждому из этих людей на плакате! Половине из них нужно гадать на картах, а другой — по руке.***
— Слушай, во сколько лет я полысею? — Эй, Шачи, имей совесть! Я первый в очереди! — Да нифига! У меня вопросы гораздо важнее ваших! — Какую еще хрень ты придумал? Дискуссия за столом неожиданно перешла в новое русло, от которого Мана едва не выронила из рук ложку. Пенгвин и Шачи, охваченные азартом, не прекращали задавать вопросы, постоянно перебивая друг друга. Жан Барт с интересом наблюдал за ними, но сам так и не решился задать вопрос. — Блин, Мана-чан, просто скажи, когда у меня появится девушка? Я больше никогда ничего у тебя не попрошу! — причитая, закричал Шачи, сложив ладони в молитвенном жесте. — Тебя только это волнует?! — запротестовала Иккаку. — Ладно, может быть, кое-что еще… — Шачи почесал затылок. — У нашего капитана когда-нибудь появится девушка? — Почему ты вообще об этом думаешь? — возмущённо запротестовал Пенгвин, хотя сам тоже хотел узнать то же самое пару секунд назад. — Может быть, он станет добрее… — Ваше счастье, что он вас сейчас не слышит, — вновь вмешалась Иккаку, тяжело вздохнув. — Хватит донимать Ману-я. Я ведь говорил, что она больше не делает предсказаний. Я неправильно выразился? Все замерли. — Капитан! — Тем более, мне не нужно становиться добрее, — рассержено продолжил Ло. — Это вам стоит прекратить заниматься всякой чепухой, пока меня нет. Мана замерла, так и не решившись больше притронуться к еде на тарелке. Отодвинув стакан молока, она опустила голову, не смотря на Ло. Сегодня она и вправду не будет тащить в рот всё, что лежит на столе, превращая еду в гремучую смесь.