***
— Спасибо. Ло замер на месте. Мана не видела его лица, но могла предположить, что он удивлён. Не ожидал такой искренней благодарности? От неё, от той, которая постоянно выдавала капризы и наотрез отказывалась от помощи. Несмотря на все свои мысли, Ло не знал, что ответить. Он не привык к благодарностям и обычно не занимался благотворительностью. Да и в этом случае поначалу взялся за дело только из-за собственной выгоды. Да, ему было жаль Ману, когда он впервые встретил её, чувство потери было хорошо знакомо ему. Но только и всего. Только и всего. И теперь Ло чувствовал себя слегка паршиво. Мало того, что он сам отказался от предложения, ради которого затеял всю эту гегемонию, так ещё и ломался как подросток, не зная, как принять искреннюю благодарность. Конечно, его было за что благодарить. Но вот так, от чистого сердца? За его корыстные мотивы? — Эй, ты оглох, что ли? — возмутилась Мана, в миг растеряв своё великодушие. Такой тон был хорошо знаком, и он наконец снова обрел дар речи. Ло прочистил горло. — Не стоит меня благодарить. — Нет, стоит. — Нет, не стоит. Мана нахмурилась и вдруг показала язык. — Ну ты и зануда! Я так долго собиралась, чтобы поблагодарить тебя, даже переступила через свою гордость! А ты? Просто послал меня? — Заметь, я не посылал, а просто сказал, что мне не нужна благодарность. Я помог тебе, потому что захотел сам, не из жалости или каких-то других причин. Мана что-то проворчала себе под нос, а затем, громко хмыкнув, демонстративно отвернулась и направилась по коридору в свою каюту, не сказав ничего на прощание. Ло почувствовал себя не на своём месте. Как будто сказал нечто очень глупое, но осознал это, когда слова уже вылетели из его рта. Он толком не понял, обиделась Мана или нет, но не хотел об этом думать сейчас. Устало потерев виски, Ло тяжело вздохнул и решил вернуться в свою каюту. Вечером, когда настало время ужина, Мана пришла на кухню последней. Она не дулась и вела себя как обычно, однако все же избегала взгляда Ло, поспешив сесть как можно дальше от него. Какое детское поведение. Но он решил не обращать внимания. Если хочет, пускай обижается. Ему нет никакого дела до этого. И все же, на душе скребли кошки. Ло чувствовал, как будто упустил нечто важное. Может быть, не стоило вести себя так категорично? Нужно было просто принять благодарность, не прикрываясь личными причинами. Ведь Мана наверняка все поняла и без слов. Поэтому вела себя отстраненно. Но прошло несколько минут, и она положила на стол свежую газету, отодвинув тарелку с кашей (и стакан молока). Бепо обеспокоенно посмотрел на неё, Шачи и Пенгвин весело о чем-то переговаривались, не обратив на это внимание. Ло не знал, откуда Мана успела получить свежие новости, но она, словно услышав его мысли, громко сказала: — Я купила газету во время прошлой остановки на острове. — Нашла что-нибудь интересное? — весело спросил Шачи. — По правде сказать, да. Бепо забеспокоился сильнее, изредка поглядывая на капитана. Однако другие члены команды принялись активно обсуждать свежие новости, большинство которых (на удивление) не касалось пиратства. После ужина, Мана подсела к Ло. На кухне они остались вдвоём. — Этот человек, кто он? — указав на газету, спросила девушка. Ло опустил голову и посмотрел на фотографию возле небольшой статьи. — Безил Хокинс, один из худшего поколения, — безучастно ответил он и добавил: — он тоже умеет предсказывать будущее, но насколько точно, я не знаю. — Хотела бы я встретить его, — вдруг сказала Мана. Ло удивился, но не подал виду. — Хочешь посоревноваться? — усмешка украсила его губы. — Нет, вовсе нет. Просто мне кажется, что я видела его где-то. — Ты из Норт Блю, как и он. Вполне возможно, что вы виделись или ты просто видела его плакат. Ло понял по лицу Маны, что такой ответ её не устроил, но ничего на это не сказал. До этого она иногда рассказывала ему о своём прошлом, но он заметил, что речь никогда не шла о детстве, как бы перескакивая те времена. Было ли это случайностью, совпадением или чем-то большим, понять оказалось сложно. Просто спросить не позволяла глупая гордость, а сама Мана не спешила рассказывать. Взяв в руки газету и сложив ее пополам, она ушла. Задумавшись, Ло просидел в одиночестве ещё несколько минут, прежде чем отправился наводить порядок на субмарине.***
Ло часто снились кошмары. Большую часть времени он работал по ночам отчасти из-за того, что ночь почти всегда несла страшные мысли. Реальность была не такой пугающей, как сон. Но в этот раз случилось нечто из ряда вон выходящее. Ло лёг в постель ровно в четыре часа утра, едва дойдя до кровати. Глаза смыкались от усталости, ноги едва шевелились после долгого пребывания в сидячем положении. Сон пришёл быстро. Но в тот момент он был настолько похож на реальность, что становилось не по себе. Он стоял посреди белой пустоты совершенно один. В том месте не было неба или земли — бесконечное забвение, у которого ни края, ни границ. Только спустя черт знает сколько времени в воздухе появилась странная черная пыль. Присмотревшись, Ло поднял руку и открыл ладонь. И тогда он увидел: это был снег. Черный снег, не тающий от соприкосновения с кожей. Именно в этом месте он встретил её. — Что с тобой, Ло? Ты хорошо себя чувствуешь? Ло обернулся. Он сразу узнал этот голос. — Мана-я? Она улыбнулась. Так непривычно было видеть, как поднимаются уголки её губ, не искаженные болью и горечью. — Что ты здесь делаешь? Что это за место? — спросил Ло, предполагая, что Мана наверняка знает ответ. Но она внезапно нахмурила брови, сведя их к переносице, и страдание охватило её лицо. От былой улыбки не осталось и следа. Казалось, ей стало очень тяжко и горестно. Мана прижала руки к груди, опустив голову. Несколько долгих секунд она молчала, словно слова Ло чем-то задели её. — Мне холодно, — тихо сказала она. — Не мог бы ты согреть меня? Она посмотрела на Ло своими голубыми глазами, но ему они отчего-то показались чужими. Была в них какая-то тоненькая нить черноты, поедающей радужку, придавая ей мрачный оттенок. — Ты выглядишь странно, — уклончиво ответил Ло, стараясь сохранять хладнокровие. Взгляд Маны не отрывался от его лица, она словно хотела сказать что-то без слов, но не могла найти в себе сил. Тишина напрягала лишь сильнее. Девушка вела себя странно. Раньше она никогда не просила о таких смелых вещах с невероятно страдальческим бледным лицом. Ло догадывался, что это всего лишь видение, созданное его мозгом, но даже несмотря на подобную мысль, становилось не по себе. Казалось, сам воздух мешал дышать, и повсюду веяло невообразимым холодом. — Ты согреешь меня? — спросила Мана вновь и раскрыла руки, приглашая в свои объятия. Ло нахмурился. Она хотела обнять его? С чего бы? Ещё совсем недавно она обижалась, дулась и переговаривалась. Эта девушка никогда не была ласковой и нежной, по крайней мере он не знал такую её сторону. Ло не знал, что ответить. Да и стоит ли вообще разговаривать с иллюзией? С его собственной иллюзией в его собственном сне. Он хотел отвернуться и уйти, но внезапно понял: идти некуда, вокруг пустота. Щипнув себя за запястье, Ло не получил ожидаемого результата: он не проснулся, странный мир вокруг не исчез и не развеялся. Только черные сугробы снега все росли и росли. — Ты согреешь меня, а я помогу тебе победить Дофламинго, — вдруг сказала Мана уверенно. Ло вздрогнул. Откуда она знала про Дофламинго? По спине прошел странный холод, и он сам почувствовал, что замерзает. Сознание играло с ним злые шутки. Он начал сомневаться, что действительно только лишь спит, всё начинало казаться слишком реальным, слишком настоящим. Пустота больше не выглядела таковой, её наполнял жгучий ледяной холод. Чёрный снег продолжал падать в пустоте. — Я не собираюсь согревать тебя, — Ло умышленно не упомянул Дофламинго, решив сначала удостовериться, не послышалось ли ему. Это было какой-то уловкой? Сделкой с дьяволом? Он не знал и знать не желал. Плечи Маны задрожали. Она поднесла ладошки к губам, сжавшись, словно замерзший котенок, и Ло почти поверил в её искреннюю беспомощность. — Почему? — жалобно спросила она. Ло с трудом сохранил самообладание, заставив себя мыслить здраво. — Я так решил. Этого достаточно? — стараясь не смотреть Мане в глаза ответил он. — Тем более, ты — всего лишь проекция моего сознания. Очередная иллюзия, вызванная ненавистью к человеку, которого я собираюсь уничтожить. Казалось, она обиделась. — Я настоящая, — твёрдо произнесла Мана. — Я помогу тебе, только согрей меня, хорошо? — Как только я проснусь, всё станет прежним. Настоящая Мана-я ничего не знает о моих планах. Поэтому убирайся. Мне незачем тебя согревать. Девушка опустила голову. Ло показалось, что её щеки стали мокрыми. Она плакала? Руки безвольно повисли в воздухе. Вокруг стало ещё холоднее. Пустота под ногами стремительно наполнялась сугробами из черного снега. Тишина звенела в ушах. Дрожь снова исказила тело. Мана сделала несколько шагов вперед. Ло не отстранился, выжидая, что она предпримет дальше. Резко дернувшись с места, девушка неожиданно бросилась к нему, крепко обнимая за шею. — Чёрт, — выругался Ло, едва удержавшись на ногах. Неведомая сила тянула его вниз, но он устоял. Руки пытались разжать вцепившиеся в кожу пальцы Маны, но она крепко сжимала их, впившись ногтями в шею. — Прошу, не отпускай меня, Ло! Мне одной очень страшно! Я не хочу снова остаться одна! Он попробовал оттолкнуть ледяное тело от себя с большей силой, но оно никак не поддавалось. Нос Маны уткнулся в его покрасневшую от ногтей шею. — Ты спас меня от одиночества, поэтому, когда тебе больно, просто попроси, и я помогу, — несмотря на свои слова, она все сильнее впивалась в его тело, словно зажимая в тиски. Ло пришлось приложить немало сил, чтобы наконец оттолкнуть от себя обезумевшее существо, носящее облик Маны. То, что это не она, он понял довольно скоро, но реальность самозванки наводила смуту в сознании. Кто она, и зачем прикинулась Маной? — Мне не нужна помощь от тебя, — холодно произнёс Ло, и чужое тело наконец подалось назад, падая в пустоту. Он почти вздохнул с облегчением, но внезапно почувствовал, что ледяные руки всё еще сжимают его плечи, царапая их с небывалым остервенением. И они… Отделились от тела. Перелом случился прямо на месте предплечья, кожа треснула, словно фарфоровая чашка, разбившаяся о плитку. Вместо крови хлынула темно-фиолетовая вязкая жидкость, текущая, будто струя из-под крана. Ло пытался с новой силой отцепить от себя ломающиеся на глазах пальцы, и вскоре его одежда перепачкалась странным подобием крови. Он не был брезгливым, когда дело касалось человеческого тела. В конце концов Ло был хирургом. Но расчленённое кукольное тело, истекающее темным фиолетовым мазутом, переполошило его душу, вызвав омерзение и… некое подобие страха. — Почему ты отталкиваешь меня? — звонко закричало существо, рыдая: — Я тебе не нравлюсь? Ты не любишь меня? — и вдруг: — Я люблю тебя, Ло! Сердце замерло. Ло закрыл глаза, пытаясь отогнать тяжкие воспоминания, но когда открыл их, едва сам не зарыдал в голос. — Я люблю тебя, Ло! Всё внутри него перевернулось. Сжалось и разбилось в один миг. Это было жестоко. Слишком жестоко. — Кора-сан?.. — его голос тихий, неверующий, как у потрясенного праведника, впервые увидевшего Бога. Это был правда он. Росинант стоял прямо перед Ло. Его одежда перепачкана в крови, по всему телу рассыпаны следы от сквозных пуль. Но он улыбался. Улыбался, совсем как в последний раз. Воспоминания нахлынули жуткой волной, чёрная жидкость, казалось, сочилась по венам, вытесняя из вен и артерий кровь. Ло забыл как дышать. И лишь только он протянул руку вперёд, чтобы попытаться дотянуться до Росинанта, как кто-то схватил Ло за запястье, вгрызаясь в него остервенело и дико. Образ Коразона маячил вдали и постепенно исчезал, но последние слова, произнесённые им, Трафальгар услышал очень ясно: — Это твоя вина. Захотелось кричать. Чёрный снег заполнил пустоту и похоронил Ло в своих ледяных объятиях почти по пояс, но он совсем не замечал этого, содрогаясь от болезненных спазмов в животе. Тошнота засела в горле — теперь он понимал, что чувствовала в тот день Мана. Она это хотела ему показать? Издевалась над ним? Измывалась в отмщении, насмехаясь над его страданиями? — Для того, кто пытается использовать меня в своих целях, ты слишком нерешителен, — вдруг раздался насмешливый голос. Ло не видел его обладателя, но все равно хорошо представлял озлобленную улыбку существа, которое растворилось вокруг, превращаясь в сам воздух, в саму пустоту, заполняющую все клетки тела.***
— Ло. — Ло! — Ло, проснись! Кто-то трясет за плечи. Звонкий голос раздражает уши. Хочется покоя и тишины. — Эй, это просто кошмар! Проснись же! Ло резко открыл глаза. Его дыхание сбилось, свет прикроватной лампы ужалил лицо. Увидев прямо перед собой Ману, он напрягся. Она сидела прямо на его кровати, её лицо выглядело обеспокоенным. Помолчав немного, предоставив время прийти в себя, девушка осторожно поводила указательным пальцем перед глазами Ло, проверяя его реакцию. В тот же миг его рука схватила её запястье и прижала к губам. Тёплая. Он вздохнул с облегчением и сел в постели. — Тебе снился кошмар. Ло молчал, стараясь привести дыхание в норму. — Ты можешь отпустить мою руку, — напомнила Мана, но он её как будто не слышал, продолжая сжимать теплые пальцы в руке. Его потерянный вид выглядел жалко. Даже хуже, чем в прошлый раз. Таким капитана мало кто видел, Мана была в этом уверена. — Тебе холодно? — вдруг потерянным голосом спросил Ло. — Нет. Здесь тепло. Ты замерз? — забеспокоилась Мана. И вдруг он горько усмехнулся. — Не бери в голову, просто дурной сон. Он наконец отпустил её руку, потерев пальцами виски от усталости. Его обыденный сосредоточенный облик потихоньку возвращался. Мана решила, что нужно как-то разрядить обстановку, показавшуюся ей весьма скверной. В другой раз она посмеялась бы, застав Ло в таком уязвимом положении, но в тот момент просто не смогла этого сделать, понимая всю серьёзность сложившейся ситуации. — Ты спишь прямо в обычной одежде? — легко посмеялась девушка: — Зачем тебе постель, если ты даже не расправляешь её? — У меня нет времени на всякие мелочи. Тем более, никому до этого дела нет. Ло выглядел очень усталым, несмотря на несколько часов сна. Точнее говоря, кошмара. — Ты зачем пришла? — сердито посмотрев на Ману, спросил он. — Ты сам сказал мне приходить каждое утро, чтобы провести плановый осмотр. Ло вспомнил, что действительно говорил о чем-то таком, и ничего в ответ не сказал. — На самом деле я пришла поговорить, — вдруг призналась Мана, нарушив тишину первой. Капитан вновь промолчал, все еще потрясенный пережитым кошмаром. Смотреть в лицо Маны было тревожно: оно, того и гляди, вновь обернется лицом Коразона. Но сказать прямо о своих страхах Ло просто не мог. Для этого нужно было открыться, довериться, но это было выше всех сил. Излить душу кому-то означает создать тесную связь, которую в любой момент можно потерять, оставив в душе неизгладимый шрам. Терять кого-то ещё Ло не хотел, не мог. — Я у тебя в долгу, — не получив ответа, сказала Мана. Она нервно теребила подол своих белых шорт, и только в тот момент Ло заметил, что она не в привычном платье, а в светлой пижаме, которую ей выбирали Шачи и Пенгвин. — Ты мне ничего не должна, — вздохнул Ло. — Опыт, который я получил, пока возился с тобой, был для меня полезен. Это заставило меня обратить внимание на те вещи, к которым раньше я не проявлял особого интереса. Он сказал правду. Мана была самым сложным его пациентом. Операция, в которой она нуждалась, не принесла ни малейшей сложности. Но работа с поломанной психикой, выведение из состояния полного отчаяния — задача не из простых. И Ло считал, что он справился. Они справились. Совместная работа принесла плоды, и теперь как врач Ло гордился Маной. Теперь у него был опыт в психиатрии, какой-никакой, а полезный. Даже в планировании тактики всегда пригодится навык работы с психологией противника. Мана осторожно поднялась с кровати, почувствовав, что нарушает личное пространство капитана. — Я не хочу уходить, — сказала она. — Можешь посидеть здесь, пока я работаю. Он похлопал возле себя, приглашая вернуться, но Мана не спешила этого делать. Её лицо помрачнело, и Ло напрягся, осознав, что сказал что-то не то. — Я не об этом. Он посмотрел на неё выжидающе. Мана стояла возле кровати, опустив голову, будто провинившийся ребёнок. Слова давались ей нелегко, но она не собиралась отступать. Не за этим пришла. Но было страшно. — Я не хочу покидать команду. Не хочу идти к незнакомым людям, пусть даже им доверял Эйс. Да, поначалу мне было все равно, куда идти и что делать. Может быть, если бы я сразу попала к Луффи или Марко, то осталась бы с ними. Но строить новые взаимоотношения мне тяжело. Здесь, на Полярном Тане, я чувствую себя достаточно свободно. Все были ко мне добры. Мне все равно, какая там у тебя репутация, увиденное собственными глазами сказало гораздо больше. — Ты хочешь, чтобы я принял тебя в свою команду? Мана слегка покраснела, надув щеки. Теперь она ещё больше походила на ребёнка, нашкодившего, пока родители отлучились на пару минут. — Вроде того. Ло позабавило её милое смущение. Думал ли он об этом сам? Думал. После всего пережитого просто так отказаться от пациента, в которого вложил дюжину своих сил? Думать о большем он не хотел, опасаясь привязанности. Но иметь под рукой необыкновенно талантливую предсказательницу — отличный козырь в любой ситуации, от игры в прятки с дозорными до уничтожения Дофламинго. Последнее заставило Ло напрячься: он вспомнил свой сон и вновь почувствовал необъяснимую тревогу. Да, он действительно был слишком нерешительным. Собиравшись использовать Ману, он не заметил, как она начала пользоваться им, полностью сокрушив его первоначальный план. Теперь, после всего пережитого, Ло не смог бы отделаться простой сделкой. Он постоянно думал, что будет потом. Думал о комфорте Маны. Он думал о ней… как о друге. Признаться в этом было сложно, но неизбежно. И все же. — Мугивара-я взял с меня обещание присмотреть за тобой до тех пор, пока он не вернется, чтобы собрать команду воедино. Это была лишь глупая отговорка. И Ло, и Мана это понимали. — Мое мнение никто не спрашивал? — вдруг ощетинилась Мана. — Я что, какая-то зверушка, чтобы так помыкать мной? Вот так вы заботитесь обо мне? Я это не принимаю. Ло обреченно вздохнул: он снова решил избегать проблему, прикрываясь обстоятельствами. Ему казалось, что этот путь самый безопасный, но с каждой секундой он все больше сомневался в этом. Мана ждала, пока он скажет что-нибудь в свое оправдание, но Ло молчал. И тогда она резко развернулась и ушла, громко хлопнув дверью. Мана пропустила завтрак. Она обиделась — Ло понял это сразу, но не спешил что-либо предпринимать. Он знал: долго дуться она не сможет, но с каждым часом все больше в этом сомневался. Девушка не выходила из каюты, не отвечала, когда Шачи и Пенгвин стучались, чтобы вытащить её на открытую палубу подышать свежим воздухом. Что она делала, никто не знал, но Ло не досчитался трёх книг из своей личной библиотеки. Наверняка опять читала в гордом одиночестве. Прийти к ней не хватало мужества: глупая гордость мешала извиниться за неосторожные слова. Поэтому Ло продолжал ждать. Мана, как он и думал, оказалась невероятно упрямой. Она пришла на обед и ужин, но садилась за край стола — подальше от Ло. Бепо передавал её слова капитану, чувствуя себя при этому жутко виноватым. И если за обедом Ло не придал детской обиде значения, после ужина его терпение лопнуло, как шарик, чрезмерно наполненный водой. Мана хватала со стола все подряд явно специально: выпила три стакана молока, съела три бутерброда и два куска мяса — отличный набор для новых проблем с пищеварением. У Ло задергался глаз к концу трапезы, и он, не успела девушка даже выйти из комнаты, схватил её за руку и потащил за собой по коридору, не обращая внимания на взволнованную команду. Мана сопротивлялась, пыталась вывернуться, но так и не смогла (но не сдалась). И снова она попала в комнату для осмотра. Там было тихо пусто и прохладно. Ло заставил Ману сесть на кушетку, его лицо выглядело необычайно сердитым, и казалось, будто из ушей того и гляди пойдёт пар. — Что ты делаешь? — спросил он холодно. Мана промолчала, демонстративно надув щеки. — Ты снова взялась за старое? Испытываешь меня? — вновь спросил Ло, наконец отпустив её руку. — Не ты ли просилась в команду? Что за глупые выходки? — Я обиделась на тебя, разве непонятно? — гордо ответила Мана, запыхтев от негодования. — Вот ты говоришь, что пообещал Луффи передать меня к нему в руки, но как же мое мнение? Я, может быть, не хочу попадать к чужим людям, которых даже не знаю! Я же говорила об этом! Ты настолько безвольный, что готов плясать под дудку Мугивары? Почему ты просто не можешь ему сказать, что я против? Почему я не могу сказать, что я против? Не будет же он насильно удерживать меня в своей команде! Я уверена, что он не такой человек! Эйс очень дорожил им, но для меня он почти незнакомец. В отличие от тебя! Ло внимательно слушал, не решаясь перебивать Ману. Но он чувствовал, что говорить и подбирать слова ей трудно. Однако она не собиралась останавливаться. — Я привыкла к тебе, Ло. Я худо-бедно доверяю тебе, считаю многие твои мысли правильными. Я обязана тебе, даже если ты придерживаешься иного мнения. Если я для тебя не важна, можешь не принимать меня в команду и высадить на любом острове, только, пожалуйста, не принимай решения за меня. Дай мне право выбрать свою судьбу самой. Ло устало вздохнул. В словах Маны была логика. И он это хорошо понимал. Кроме того, ему её чувства были очень хорошо знакомы. Потому что он сам думал о тех вещах, которые прозвучали. Мана обиделась. Конечно, она обиделась! Но Ло так и не смог найти в себе силы извиниться. Но всё же пошел на уступки. — Я понял тебя, Мана-я, — сказал он. — Ты хочешь выбор — пусть он будет. Как только Мугивара-я вернется за тобой, я скажу ему, что ты хотела бы принять решение о присоединении к его команде сама. Это тебя устраивает? И вдруг Мана улыбнулвсь. — Вполне, — засмеялась она. — Видишь, Ло! Ты можешь быть довольно милым, когда не упрямишься! Ло вновь нахмурился, почувствовав, что теряет маску хладнокровия, но Мана не обратила на это хоть сколько-нибудь внимания. Её рука нашла его руку и осторожно сжала.