Оранжевая шляпа

Уходим мы с эхом, уходим отсюда, Пускай эти плуты плутуют без нас.

Ло не выходил из каюты весь следующий день, не явившись на завтрак, обед и даже ужин. Не то чтобы это было для кого-то большим удивлением. Команда, разумеется, волновалась, особенно из-за напряжённого, заплаканного лица Маны, которая ничего не говорила и постоянно шмыгала носом, отказываясь есть и даже пить любимое молоко. Она выглядела бледнее самой смерти, убитая горем, как будто только что вернулась с похорон. Немного лучше, чем спустя пару дней после событий Маринфорда. Никто не решался спросить у неё, что случилось, но каждый на корабле догадывался, что это связано с капитаном. О нём вообще боялись даже подумать. Бепо несколько раз пытался постучать в дверь его каюты, но не получил никакого отклика. Даже самого раздражённого и злого. Самое плохое, чего можно было ожидать. Мана проходила в свою обитель мимо капитанской без попыток заглянуть к Ло. После своего эмоционального всплеска, который без преувеличения можно было назвать истерикой, она почувствовала себя немного глупо. Может быть, ей и правда померещилось? Кошмары нередко снились ей и раньше, их несложно было спутать с видениями. Она заперлась в своей каюте, не зная, чем заняться. Книги, позаимствованные у Ло, были уже прочитаны, и их следовало вернуть обратно и взять новые. Но время неподходящее. Они лежали на небольшом столе возле кровати, сложенные в невысокую стопку. Одна из книг — про сердечные болезни, две другие — про строение головного мозга. Ни одну из них Мана не смогла осмыслить в полном объёме — слишком много непонятных терминов и запутанных изречений, которые для человека, далёкого от медицины, были той ещё головоломкой. Но полезные вещи девушка всё же для себя извлекла. Может быть, Ло хотя бы станет меньше над нею смеяться, если, конечно, вообще станет разговаривать с ней после случившегося накануне. Мана лежала на кровати, сверля взглядом потолок. Она, сколько ни пыталась думать о том, что снилось Ло, не могла подобрать правдоподобной мысли о том, почему так испугалась за него. Мрачная тень всё ещё стояла перед её глазами и нависала над Ло, как будто стремилась забрать его, и отчего-то Мане казалось, что она уже видела её раньше, но не могла вспомнить, где и когда. Испуг был естественен. Но Мана не знала, чего именно боялась. Что именно могла и собиралась сделать тень. Чего она на самом деле хотела. Мана чувствовала обиду. Она, конечно, притупилась из-за страха за жизнь Ло, но всё ещё существовала в сердце и не могла так просто взять и исчезнуть. Он обещал прислушаться, ну или хотя бы посоветоваться, сделать вид, что хоть немного доверяет. Разве она не заслужила этого? После всего, что произошло? Мана не считала себя пустым местом, тупой, ничего не значащей курицей, зря занимающей место на Полярном Тане. Если именно такого мнения придерживался Ло, почему он вообще тратил своё драгоценное время, чтобы снизойти до неё? Зачем вообще допустил возможность присоединения к команде и дал на это надежду? Лучше бы был честен с самого начала и просто прогнал, сказав, что ему плевать. Хотя как же? Ему ведь была нужна её способность предсказывать будущее! А теперь, когда она ничего не смогла сделать, то в миг оказалась не нужна! Странно, что Ло до сих пор не выбросил её за борт! Мана отвернулась к стенке, чувствуя, что слёзы подступили к глазам, и сдержать их она не может и даже не хочет. Девушка чувствовала себя использованной и жалкой. Показываться на глаза она никому не хотела. Как относилась к ней остальная команда? Они вроде бы всегда были дружелюбны и милы, ничего не требуя взамен, в отличие от капитана. Наверное, были искренними. Стоит ли выйти, сказать что-нибудь, попросить совета? Нет. Мана знала, что если заговорит с ними, то разрыдается лишь сильнее и начнёт жаловаться. Наверняка она не сдержится и выскажет всё, что думает о капитане. Но девушка знала, что на самом деле Ло просто действовал так по какой-то своей причине, о которой она не знала, и, скорее всего, никогда уже не узнает. Поэтому портить мнение команды о нём Мана не собиралась. Она решила, как поступит, как бы не было больно это осознавать. Другого выхода девушка не видела. Посоветоваться и поплакаться некому. Совершенно одна со своей проблемой. Медленно перевернувшись на другой бок и вытерев слёзы с покрасневших щёк, Мана поднялась с кровати и небрежно накрыла её пледом. До ближайшей стоянки оставалось полтора часа. Шляпа лежала на столе. Мана взяла её в руки, пытаясь набраться от неё уверенности — ближе никого у неё не было. Вещей у девушки почти не было. Пижама, футболка, шорты, сменное платье, предметы личной гигиены, обувь, бутылка для воды, карты и немного карманных денег — всё это как-нибудь можно было затолкать в коричневый рюкзак и сумку через плечо. Получалось тяжеловато, но что поделать. Может быть, её возьмут юнгой на какой-нибудь пиратский корабль (хотя с такой-то скверной репутацией быстрее сдадут правительству) или примут на работу в порту. Хотя на самом деле Мана не представляла, что ей делать, и предрекала себе быть цыганкой-попрошайкой до первого дозорного, который надаёт ей по шее и закинет в тюрьму или снесёт голову прилюдно. И так она встретится с Эйсом. Хороший конец, ничего не скажешь. Зато, может быть, Ло станет стыдно. Хоть немного. Иными словами, Мана решила, что сойдёт с Полярного Тана во время стоянки, чтобы больше никогда не вернуться на борт. Никто об этом, конечно, не знал. Особенно Ло. Ло долго думал над тем, что произошло. Сначала он разозлился. Мана прервала его сделку, которой он собирался решить проблему, давно мучавшую его сознание. Просто вторглась в его планы без разрешения с какими-то своими видениями настоящего, о которых он знал или не знал. Догадывался или не хотел замечать. Ло считал себя умнее, дальновиднее и приспособленнее к жизни, потому что через многое прошёл и в праве называть себя опытным и расчётливым. Но и самоуверенным. Он забыл, что почти ничего не знал о Мане. Но и того, о чём он знал, вполне хватило бы, чтобы считать её равной. Потеря команды, любимого человека, резня в Маринфорде, почти полная утрата воспоминаний о происхождении, неведомое существо в голове, похищающее имена, проклятая способность — кошмарный набор, способный свести с ума, кого угодно. Как она только держится? Возможно, Мана даже ещё в большей степени проклята, чем он сам. После этой мысли он почувствовал себя виноватым. В его библиотеке почти все книги соответствовали медицинской тематике. Но члены команды довольно часто скупали на стоянках всякую ересь, спуская деньги во всех магазинах, где продавались красивые вещички. Так на полках появлялись книжки с пёстрыми или таинственными обложками, среди которых (на счастье или на беду) оказались пособия по чёрной магии и энциклопедии мифических существ. Последние очень сильно заинтересовали Ло. И в тот момент он (к великому своему негодованию) мысленно поблагодарил Шачи, ослушавшегося приказа сдать бесполезное чтиво обратно в сомнительную лавку. Он долго листал выбранную книгу. В ней было много всяких тварей, о существовании которых Ло раньше даже не догадывался. Да и после прочтения в их реальность не слишком-то верилось. Сплошные выдумки, да и только. Но увиденное во сне не было похоже на разыгравшееся воображение. После такого можно было поверить во что угодно. Листать пришлось долго. Читать много. Глаза цеплялись за каждую строчку, каждое имя, каждое упоминание. Книга была толстенная с жёлтыми страницами и чёрно-белыми иллюстрациями, которые (скорее всего) когда-то были цветными. Ей было хрен знает сколько лет и скорее всего она пережила эпоху пиратов и даже гораздо больше. Может быть, она вообще не принадлежала этому миру, и поэтому содержала так много неведанных тварей. Ло ничему бы не удивился. На тысяча восемьдесят первой странице он нашёл странный рисунок. На нём был изображён сгорбившийся человек, а на нём верхом сидел скелет, крепко вцепившийся в измученное тело. Скелет окутывало то ли тёмное свечение, то ли тень — страница в этом месте потёрлась. Но Ло больше заинтересовал текст. Местами выцветший, но всё ещё различимый. «Безымянные духи, блуждающие по миру живых. Не имеют своего названия или имени. Далеко не все из них стремятся найти покой. Некоторые не имеют какой-либо цели существования вообще. Другие вселяются в живых существ, преследуя какие-либо свои цели. Большинство наделены сверхъестественными способностями, но утрачивают их из-за пассивного образа жизни и отсутствия желания пользоваться ими. Любой из безымянных духов может обрести имя и перейти грань между неживым и живым миром, если обретёт достаточно духовной энергии для этого и получит контроль над живым существом, которое стало вместилищем. Последнее при этом теряет свою личность и не становится заменой безымянному духу, полностью исчезая. Куда при этом попадает душа, остаётся неизвестным». На этом краткая заметка кончалась. Не слишком много информации, но её хватило, чтобы задуматься. Описанное определённо напоминало существо, овладевшее телом Маны, но написанного было маловато, чтобы сделать выводы о том, что именно творила та тварь и какие методы использовала для достижения конечной цели. Она хотела отнять тело у Маны, видимо, заставив её исчезнуть. Но зачем ей чужие имена? Так она черпает энергию? Почему бы в таком случае ей не буйствовать где-нибудь и не воровать имена, какие попало? Почему именно имя Эйса? Почему она не заберёт имя Маны, если сама им называется? Слишком много вопросов. Но одно Ло решил точно. Он должен рассказать о том, что узнал, Мане. Она должна знать, что одержима. И ещё он должен перед ней извиниться. Как бы трудно не было. Коротких мыслей хватило, чтобы осознать. Его сделка могла стоить слишком дорого. И не ему самому. Каждое новое имя много значит для Маны. Ло пока не знал точно, в чём заключался механизм действия этой способности, но ничего хорошего в ней определённо не было и быть не могло. А значит сделка в первую очередь навредила бы не ему, а Мане. Он что-то бы у неё отнял, получив привилегию для себя. Его провели как школьника, а он с радостью повёлся, думая, что перехитрил всех и вся. Действительно «умник ебанный». Только вот когда. Ло изо всех сил старался оттянуть момент. Можно было пойти прямо сейчас. Сделать шаг, второй и так дойти до комнаты Маны. Открыть деверь, нет, сначала постучаться, а потом сказать пару коротких слов. «Прости» или «Извини, я был не прав». Язык, в конце концов, не отвалится. Потом. Через час. Еще через один. Прогуляюсь вместе с ней во время стоянки. Найду после того, как закончу дела. Время стоянки наступило скоро. Полярный Тан причалил к Летнему острову, название которого Мана даже не спросила и не посмотрела на карте — она не выходила из каюты и не контактировала с членами команды. Некоторые стучались и спрашивали, собирается ли она купаться и загорать на пляже, но посчитали, что она спит или вышла помыться или прогуляться по субмарине, и не придали этому значения. Ло же был слишком увлечён своими размышлениями. Особых дел во время стоянки назначено не было: капитан не показывался последний день и не отдал приказов перед тем, как команда разбредётся в разные стороны, и это означало полную самодеятельность — каждый собирался делать то, что захочет. Ло не показался даже тогда, когда корабль полностью остановился и все вывалились на берег. Бепо забеспокоился, но решил, что должен выполнять роль старшего, однако никто его слушать не стал. Шачи и Пенгвин пустились на горячий песок на пляже, прихватив лежаки, плавательные круги и зонтики. Полярному Тану было не так-то просто пристать в живописной бухте с прозрачным чистым дном и не сесть на мель или не напороться на камни — она всё-таки не была каким-нибудь плавательным корытом или даже обычным кораблём с парусами. Но команда справилась с задачей и в качестве награды собиралась хорошенько отдохнуть от затянувшегося плаванья. Иккаку впервые за долгое время освободилась от комбинезона и надела купальник, заставив Жана Барта нести шезлонг и зонтик (Ло едва не выбросил всё это за борт, когда узнал, чем забиты трюмы подводной лодки). Мана сошла на берег самой последней, стараясь не попадаться никому на глаза. Всё уже отдыхали на пляже, но у неё и в помине не было купальника. Едва ли об этом хоть кто-то помнил. Издали смотря на веселящихся друзей, девушка едва не пустила слёзы, но вовремя провела рукой по глазам. Сомневаться не было времени. Раз решилась, нужно было действовать. Помахав на прощание и улыбнувшись в последний раз, Мана услышала звонкий смех и все же расплакалась. Она вспомнила записку, которую оставила в коридоре под дверью Ло, и вздохнула, вздрогнув. Ещё немного — и она не сможет уйти. Но ноги сделали шаг назад. Тело повернулось. Пора сказать «до свидания». И она ушла, больше не оборачиваясь. Погода стояла жаркая. Ни одного облака на небе. Мана одиноко шла по мощённой улице, сгорбившись под тяжестью рюкзака, пыхтя от досады: надо было оставить обувь и вместо неё взять хотя бы немного еды. Но тогда её бы заметил Бепо на кухне и спросил, зачем она берёт бутерброды с собой, стоянка ведь недолгая. Девушка шла, куда глаза глядят, не разбирая дороги и не смотря по сторонам: какая разница? Её всё равно нигде не ждут, скорее всего, никуда не возьмут, а если заметят, то обязательно упекут за решётку и доставят, куда надо. Ситуация безнадёжная и поступок крайне глупый. Что бы сказал её капитан? «Останься на Полярном Тане и сиди там, пока не вышвырнут. Там, по крайней мере, безопасно». Да, именно так бы и сказал. «Жизнь дороже всякой гордости». Он всегда так говорил. Ну и что? Он всё равно умер. И как умер? Спасая её. Никчёмную дуру. А ведь мог смотаться, бросив и сказав, что не знает никакую Ману, или вообще выдав её с потрохами. Почему именно так и не поступил, чтобы сохранить свою драгоценную жизнь? Видимо, плохо она училась, раз этого до сих пор так и не поняла. Тяжело вздохнув, Мана поджала губы и с новой силой зашагала вперёд, остервенело пыхтя как паровоз, стремящийся в гору. — Эй, девка! Мана вздрогнула, молясь, чтобы обратились не к ней. Она, конечно, ожидала, что обязательно попадёт в неприятности, но не так же скоро. — Я к тебе обращаюсь, овца! Тяжёлая рука схватила Ману за шиворот, легко подняв в воздух. Другая рука резким движением стянула рюкзак с её плеч и отбросила его. Сумка тоже отлетела в сторону и с грохотом упала на траву. Подняв голову, Мана увидела огромного широкоплечего мужика с прямоугольной физиономией, украшенной круглыми глазами. Он широченно скалился белыми зубами, один из которых отсутствовал. На его голове была криво надета фуражка дозорного, светлая форма видала виды (да и сам мужичок вероятно не первой свежести). На шум мгновенно сбежалась тьма других таких же клоунов, но все они едва ли были по силам одной простой гадалке. Все они держали в руках оружие, кто на что был способен (как будто Мана способна дать отпор). Дозорный схватил Ману за шею, мешая ей дышать. Девушка беспомощно заболтала ногами, стараясь хоть как-то ослабить хватку и разжать чужие пальцы, но тщетно. Он пытался схватить её или убить? Схвативший громко заржал, как будто вид несчастной задыхающейся девушки забавлял его. Другие в ответ тоже засмеялись, и Мана сильнее сжалась, посинев от нехватки воздуха. Она подумала, что умирает. Медленно и мучительно. Хотя бы не в платье. Она слышала, что хорошеньких молодых девчонок перед смертью, чтобы унизить окончательно ещё и насилуют. Лучше пусть сразу убьют. Она не жалела, что ушла с корабля. Уйти из места, где ты никому не нужен, не плохо. А если ты нигде никому не нужен, то смерть — не такое уж плохое дело. Пускай убивают. Хотя бы не тюрьма и не прилюдная казнь. Всё это, конечно, просто утешение. — Чё молчишь, дура? — громко спросил мужчина. — Это ты та скотина, которую каждый, кому не лень, ищет? Ща тебя погрузим, в штаб скинем и сразу повышение получим! Он крепче сжал её шею, впившись ногтями, и Мана почти потеряла сознание. Больно, страшно, как будто вся душа вываливается из тела, оставляя его чертовски пустым. Ноги и руки онемели, Мана почти не чувствовала их. «Я такими темпами откинусь быстрее, » — из последних сил подумала она, закатив глаза. Держаться больше не осталось сил. Мана почти смирилась с мыслью, что её убьют, несмотря на слова дозорного. Она сама напоролась на свою судьбу, тут и гадать не надо было. Гордость сделала своё дело. Тут выбор был невелик. Да и зачем ей было жить с таким-то проклятьем на плечах? Чтобы дальше сеять смерть и несчастья? Она уже погубила команду, Эйса, стала предметом корыстных мотивов Ло, для чего вообще она такая нужна в этом мире? Без цели, желаний и памяти? Что хорошего она оставила в мире? Но умирать тоже было страшно. Это определённо так. Но и спасаться она не хотела. Ужасная дилемма. Однако решала её не только она одна. Вдруг всё остановилось. Мана почувствовала, как её сердце замерло, как будто оно умерло. Неужели смерть? Руки неожиданно побледнели и поднялись. Ногти стали длиннее, почернели за пару мгновений и впились в шею дозорного до крови. Мужчина заорал, выпучив глаза от ужаса. Его пальцы разжались. — Мразь! Глаза Маны открылись и сверкнули краснотой. Когти продолжили терзать кожу нападавшего. Грязная тёмная улыбка исказила губы девушки. — Ты что творишь, тварь? А ну живо отпустила меня! — закричал дозорный, отбросив от себя Ману, швырнув её на землю, но она поднялась в одно мгновение, даже не ударившись и не замаравшись. Чёрные шорты остались идеально чистыми, как будто только сошли с полки магазина. — Как ты смеешь так со мной разговаривать, человек? — размяв плечи и шею, зашипела девушка, рассердившись. Её глаза смотрели прямо в его, и мужчине казалось, словно она пытается залезть ему в душу. Хотелось бросить всё и сбежать, но он не мог. Даже сейчас, когда девчонка стояла в стороне, когти ведьмы не отпускали, кровь лилась повсюду, другие дозорные в ужасе пялились на приходящее, не шевелясь, словно завороженные, никто не решался ни помочь, ни убежать. — Я заберу твоё имя и имена твоих прихвостней. Все вы будете никем. Ничтожествами. Теми, кто вы есть на самом деле. Кем вы на самом деле заслуживаете быть, — её тон был ровным, вкрадчивым, но всё же наполненным ненавистью и желчью. — Чё ты несёшь, овца? — закричал дозорный, пытаясь казаться смелым, но всё внутри него трепетало от ужаса. Он знал, что перед ним стоит настоящее нечто. Какое-то чудовище, способное чёрт знает на что. Нужно было брать ноги в руки и поскорее мотать куда подальше, но он не мог сдвинуться с места, как и все окружающие его люди. На них словно накатил паралич. Она сделала шаг. Ещё один. Мужчина закричал от ужаса. С каждым новым шагом Мана поднимала бледную руку выше, пока, наконец, не положила её на окровавленную шею дозорного. Он закрыл глаза от страха. Всё закончилось для него быстро. Так же быстро, как для всех его людей. — Ваши хозяева, в прислугах которых вы бегаете словно собачки, сами не знают, что их ждёт. Недолго им осталось. Мир меняется, у них почти ничего не осталось, чтобы ему противостоять. Как только я стану человеком и получу живое тело, то приложу все усилия, чтобы уничтожить каждого, кто имеет отношение к Мировому Правительству. Он открыл глаза, глядя на неё пустыми глазами, беспомощно держась за её плечи, чтобы не упасть. Конечно, ему уже бессмысленно что-то было говорить. Но она не удержалась. Разве можно было удержаться? Сколько можно было копить в себе эту ненависть? Вынашивать её, чтобы она загнивала внутри и отравляла единственное, что было, — душу. Она горько усмехнулась. — Комната. Вдруг тело в её руках распалось на части. Со всеми другими случилось то же самое. «Это он!» — встревоженно подумала она и тотчас покинула тело. Мана пришла в себя в ту же секунду. Она не удержалась на ногах, не сумев понять, что произошло, и рухнула бы на землю, если бы её не подхватили чужие руки. Голова кружилась, словно после карусели, тошнило и всё тело ломило. Зрение было мутным, как в запотевших очках. Она ничего не помнила после того момента, как на неё напали дозорные. Ло осмотрел её, пытаясь понять, в сознании ли она, но прогноз оказался неутешительным: девушка была то ли в шоковом состоянии, то ли в бреду. Она точно не могла говорить, стоять на ногах и даже думать. Что с ней произошло, ещё предстояло выяснить, но явно ничего хорошего. Судя по тому, что Ло увидел, на неё напали дозорные. Ну а почему она тут оказалась, они уже догадывался. И пока об этом думать не хотел. Ло взял Ману на руки и понёс на корабль, решив оставить дозорных в разобранном состоянии (что с ними на самом деле случилось, узнать ему не пришло в голову). По дороге девушка потеряла сознание окончательно от усталости и потрясения. Когда она придёт в себя, капитан пока не знал, но надеялся выяснить при осмотре. Чувство вины продолжало навязчиво грызть его с тех пор, как он выяснил, что за существо овладело Маной, а дальше только нарастало. Команда продолжала веселиться на пляже, не подозревая, что происходит на борту Полярного Тана. Ло принёс Ману в бессознательном состоянии в свою каюту, убрал плед и положил её на кровать, решив не переносить девушку в комнату для осмотра или в её собственную каюту. В своей ему было удобнее наблюдать. Книги всё ещё были разбросаны по столу. Стул отодвинут. Ло сел на него, не зная, чем заняться, пока Мана спит. Краем глаза он заметил на краю стола записку, которую нашёл на пороге перед тем, как вышел из каюты несколько часов назад. «Привет и прощай. Прости, что не зашла попрощаться. Я знаю, ты на меня злишься. Прости, что не оправдала твоих ожиданий, но и ты меня пойми. Я не хочу, чтобы мной всю жизнь пользовались, и только и всего. Найди кого-нибудь другого на эту роль. Я ухожу. Надеюсь, ты поймёшь мои чувства и не станешь меня искать. Спасибо за помощь, Ло. Передай команде, что я их очень люблю, но не могу больше оставаться. Ты дал мне ложную надежду, Ло. И раз ты не можешь меня выгнать, я ухожу сама. Мана» Вот так всё обернулось. Ло чувствовал себя ужасно. Как будто предал того, кто ему очень доверял. Вот к чему это привело. Этот человек сейчас лежит перед ним без сознания. Если бы он хоть на минуту опоздал, то Мана и вовсе, может быть, была бы уже мертва. Как его родители, сестра, как Кора-сан. Конечно, до них ей было ещё далековато, но всё же, её и чужим человеком назвать-то уже язык не поворачивается. Ло пытался отвлечься на какую-нибудь книгу, заполнение карточек, наведение порядка в шкафах и на полках. Взгляд постоянно возвращался к Мане. К её безмятежному бледному лицу. Как у покойницы. Ло мотнул головой, пытаясь отогнать паршивую мысль. Она не умерла. Просто без сознания. Его глаза невольно смягчились. Да, он не выгонял её прямо. Не говорил таких слов. Но она всё равно ушла. Значит, он всё же выгнал её своими действиями. Его поведение подвело ее к этому. Ругаться и злиться нужно было только на себя. Он тяжело вздохнул. А если она всё же умрет? Не в этот раз, а в другой? Он не слишком-то хорошо о ней заботится. Постоянно втягивает в какие-то неприятности, создаёт проблемы из ничего, пренебрегает и требует невыполнимое. Может быть, стоит начать относиться к ней как к человеку, а не неиссякаемому ресурсу выгоды? Ведь она тоже должна чего-то хотеть. Чувствовать, в конце-концов. В последнее время она и вовсе стала зашуганной и мрачной. Ло снова посмотрел на неё. Её голова опустилась на бок. Глаза всё ещё были закрыты. Дыхание ровное, едва различимое. Белые волосы спутались на подушке. Интересно, что она скажет, когда проснётся? Снова захочет уйти? Передумает? Удастся ли уговорить её остаться? Или она будет неумолимой? Ло неожиданно осознал, что не хочет, чтобы она уходила. Кто же будет трепать ему нервы? Он задумался, замерев на месте положив руку на спинку стула, стоя перед кроватью. Его глаза смотрели в стену напротив, лишь бы не возвращаться к лицу Маны, даже если она всё ещё спала. Но в тот момент она уже не спала. Голубые глаза медленно открылись, долго фокусируясь хоть на чём-нибудь. Сонливость ещё не отступила, но сознание постепенно возвращалось. Головная боль быстро отступала, но на душе скребли кошки. Память потихоньку прояснялась. Мана помнила, как попала в руки к дозорным. Почему она вообще в одиночестве брела по мостовой куда попало. Почему обида захлестнула её сердце. Как только её зрение прояснилось окончательно, глаза упёрлись в того, кого она меньше всего хотела сейчас видеть — Ло. Он стоял прямо перед ней с растерянным лицом, что было для него не характерно. Такой уязвимый и усталый. Вина чувствовалась во всём его виде, он глядел куда-то в пустоту и не двигался. Мана, пользуясь случаем, внимательно смотрела на него, сама не зная, зачем. Может быть, искала, за что можно простить капитана. Очень хотелось верить, что он сделал выводы из всего произошедшего. Ло шевельнулся. Его взгляд переметнулся и неожиданно встретился со взглядом Маны. Она вздрогнула и тут же отвернула голову к стене, надув щёки. Она ожидала, что Ло усмехнётся (он всегда забавлялся такой детской реакции), но он остался серьёзен. Его лицо напряглось, губы скривились. Он ещё раз посмотрел на записку, лежащую на столе, сердце снова предательски ёкнуло. Мана не хотела его видеть? Мана смотрела в стену, с трудом удерживая себя от того, чтобы повернуться. Волосы неудобно лежали под шеей и кололись. Ей было стыдно. Невообразимо стыдно. Она и сама точно не могла понять, за что именно. Чувствовала себя глупо? Смущенно? Нет. Она по-прежнему не считала свои действия неправильными или поспешными. Дело было в чём-то другом. Нужно было это как следует обдумать, но не сейчас. Ло придвинул стул к кровати и осторожно сел на него, стараясь не делать лишних движений, способных спугнуть Ману. Она не шелохнулась. Девушка лежала на спине, только её голова всё ещё была повёрнута. Руки послушно вытянулись вдоль тела ладонями вниз поверх пледа. Ло не знал, что должен сказать. Чутьё подсказывало ему, что самое время произнести хоть слово, но ничего на ум не приходило. На душе сделалось паршиво. За последнее время он не чувствовал себя настолько ужасно. Все поступки, которые он совершил, показались ему такими глупыми и нелепыми, что хотелось смеяться и ударить себя по голове. Как вообще можно было решиться на такое в здравом уме? Вот до чего доводит жажда скорой мести. А ведь не даром говорят, что месть — это блюдо, которое подают холодным. Ло думал, что если будет смотреть на Ману, не отрываясь, она всё-таки не выдержит, и повернётся. Он ошибся. Её упрямству можно было позавидовать. С этим ничего не поделать. Ло сам не замечает, как его рука покидает колени и, плавно опустившись вниз, осторожно находит руку Маны. Её кожа холодная, но постепенно согревается и приобретает здоровый розоватый оттенок. Хорошо, что девушка не так долго пролежала без сознания, иначе бы возник повод беспокоиться. Ло сразу заметил на её шее следы от удушься и ещё раз проклял себя за то, что не успел вовремя. Мана затаилась, выжидая, что Ло будет делать дальше. Он и сам не знал этого. Позволил себе наконец делать то, что просто хотел. Его пальцы переплелись с пальцами Маны и сжали. Она вздрогнула и, наконец, повернулась, посмотрев на Ло, широко раскрыв глаза от удивления. Он не отпустил её руки. — Прости, что пренебрегал тобой и не верил тебе, — сказал Ло тихо, но совершенно серьёзно: — Я расскажу тебе всё, о чём попросишь. Больше никаких секретов. Я обещаю. Ты тоже пообещай, что больше никакой самодеятельности, идёт? Он выжидающе посмотрел на Ману, ожидая от неё хоть какой-нибудь реакции. Ло чувствовал неуверенность. Он давно её ощущал. Раз Мана решилась на такой радикальный шаг как уход, то добиться её прощения не выйдет так просто, как хотелось бы. Его пальцы гладили ладошку Маны, но она, казалось, совершенно не обращала на это внимания. То, чего он боялся. — Как я могу тебе верить, Ло? — после долгого молчания спросила девушка. — Ты много что мне говорил. Но делаешь всегда всё по-своему. Для тебя все вокруг дураки. В последнее время я не чувствую себя с тобой в безопасности. Я для тебя друг или просто союзник? Ты ко мне относишься как к ребёнку: вроде хорошо, а вроде несерьёзно. Ты меня вернул, а что дальше? Что дальше? Что ты со мной делать будешь? Мана отстранилась и посмотрела на Ло странным тяжёлым взглядом, но он был к нему готов. — А что ты бы хотела, чтобы я сделал? Они смотрели друг на друга как следователь и подозреваемый на допросе. Мана села в постели, несмотря на то, что у неё тут же закружилась голова. — Я одинока. Мне не на кого положиться, кроме шляпы Эйса, но и она со мной не разговаривает. Даже если бы заговорила, был бы повод заволноваться. Я хотела бы верить, что могу доверять тебе, а ты доверял бы мне. Без всяких недомолвок и подводных камней. Почему-то мне кажется, что сейчас у тебя нет близких друзей. Ты никого к себе не подпускаешь, но хочешь держать под контролем других. Может быть, у нас что-нибудь получится, если попробовать. Ло понял. Сложно было не понять, Мана выразилась более чем понятно. Он вздохнул, взлохматив волосы. Его шапка лежала на столе — в ней не было необходимости. И противиться тоже глупо. Более чем. У него действительно давно не было близких друзей. Да и были вообще когда-то? Кора-сан был скорее кем-то вроде отца, до этого он тоже особо ни с кем не дружил, общался с родителями и сестрой… и всё. Дружить-то он толком не умел. Вот дела. Спустя столько лет всплывает такая истина. И что ему сказать? Да, ты как никогда права? И каким дураком он будет выглядеть перед ней? — Если не хочешь, хватит мне голову морочить, пиздуй отсюда и будь добр не показываться мне на глаза! — вдруг оборвала его размышления Мана. Для едва очнувшейся она выглядела как никогда бодро и даже озлобленно. Это подействовало на Ло отрезвляюще. — Тебе следует находить выражения получше. — Это всё, что ты скажешь мне?! — Ло показалось, что она едва удержала себя от того, что броситься на него с кулаками. Вот тебе и деликатный подход. Пытаешься с ней ласково — она сквернословит и кричит, почти дерётся. Может, и правда стоило забить. Побродила бы, получила по шее и прибежала как миленькая, поджав хвост. Ло заставил себя отбросить эту мысль, вспомнив в очередной раз прощальную записку Маны. — Эй, я ведь извинился. Чего ты ещё хочешь? Разве это не означает, что я согласен на любые твои условия? — Ты точно Ло? Чего это ты такой покладистый? Испугался, что я откинулась? Чейта? Не знал, что с трупом делать? Как с ней можно было по-хорошему? — Ты остаёшься? — не обратив внимание на бредни Маны, невозмутимо, спросил Ло. Он и сам удивлялся своей выдержке. Мана наконец утихла. Её лицо стало серьёзным, брови сдвинулись к переносице. Она явно всё ещё сомневалась, не доверяя словам Ло. Но выбор был не велик. Снова пуститься на смерть или попробовать выстроить какие-никакие отношения с человеком, которого она худо-бедно знала. Второе явно перевешивало. Да и не было похоже, что Ло прикалывался или снова задумал какую-то хрень. Ещё несколько минут назад он выглядел даже виновато. Интересно, о чём именно он сожалел? Хотелось бы Мане узнать… — Остаюсь. Ло облегчённо вздохнул.