Кто боится порки, тот все равно что выпорот.
Прощаться с Ло оказалось непросто: он и правда мог не вернуться, все на подводной лодке это хорошо понимали. Капитан выглядел как обычно, по крайней мере пытался. Даже если волнение и печаль терзали его, этого было почти не заметно. Но кое-что все-таки изменилось. Бепо надоедал Ло попытками обняться. Раньше это удавалось ему с трудом и часто без согласия, особенно когда они находились среди членов команды, но теперь сопротивления почти не было. Шачи и Пенгвин шумели так, что у Ло завяли уши. Они не затыкались даже на пару секунд, постоянно генерируя тупые шутки и идиотские темы для разговора. Но никто не просил их заткнуться. Жан Барт пытался нарушить очередь и приготовить обед вместо Иккаку, но из-за дурацкого прикола Шачи отвлекся и спалил плиту. Уни и Клион тушили пожар, пока зачинщик уклонялся от разъяренной женщины. Все они думали, что проведут остаток своей жизни, собирая себя по частям по всему Гранд Лайн (если повезет чуть меньше — по всему миру). Мана швырялась в холодильнике, пытаясь найти хоть каплю молока, но после неудачи заинтересовалась горелыми куриными крылышками, которые чудом спаслись от огня. Если бы под водой можно было открыть иллюминатор, Иккаку выбросила бы их сразу вместе с непутевым поваром. Все делали вид, что занимаются обычными делами. И каждый знал, что если это прекратится хотя бы на миг, они не смогут отпустить капитана и утопят его в слезах до того, как он сделает хотя бы шаг за пределы субмарины. Ло тоже обо всем знал. И даже не думал вмешиваться. Он отчаянно делал вид, что ничего не происходит: на это время его уши не слышат криков, глаза не видят беспорядка, тело не чувствует чужого тепла. Он беспокоился обо всех и обо всем. Без него могло пойти не так что угодно. И самое главное, он собирался оставить команду наедине с чудовищем, питающимся именами и воспоминаниями. Не было никаких гарантий, что оно не попытается напасть. Могут пострадать члены команды и те, с кем они будут контактировать. Даже если это окажется в целях защиты, злому духу нет дела, кого поглощать: своих или чужих. Ло предполагал, что близкие люди дают ему гораздо больше сил, чем простые незнакомцы и тем более недоброжелатели. Но другого выбора просто не существовало. Просто вышвырнуть Ману из команды и забыть о ней он не мог и не хотел. В последние дни другая Мана вела себя тихо. Видимо, праздновала свою маленькую победу. Настоящая Мана тоже ни на что не жаловалась и выглядела вполне способной противостоять самозванке, о которой даже не знала. Если все пойдет хорошо, ее соседка по телу не начнет буйствовать, почуяв опасность, и снова займется фокусами со сновидениями, на которые никто не купится. Ло позаботился о последнем. Он рассказал команде часть правды. О том, что образ Маны может явиться во сне к любому и станет предлагать и просить странные вещи. И о том, что ни в коем случае нельзя просить в ответ его или даже саму Ману предсказывать им будущее. Ни при каких обстоятельствах. Даже в критической ситуации. А еще Ло соврал, что все это — всего лишь побочный эффект ее способности. И все поверили. Сама Мана знала только о том, что больше не должна пытаться гадать или иными способами генерировать пророчества, потому что это слишком дорого может обойтись «клиенту». Ло так и не решился сказать ни об одержимости, ни о своих снах. Итак, капитан поручил Мане следить за командой, а команде — за Маной. Просто и ненадежно, однако лучше, чем ничего.***
— Ты ведь не передумаешь? — Нет. Мана и Ло стояли друг напротив друга в капитанской. Напряжение пронзало воздух, будто тысячи острых игл, готовых в любую секунду впиться в кожу, зависли в воздухе. Время до решающего момента, когда Полярный Тан причалит к суше, таяло с каждой минутой. Оставалось меньше суток. И Мана, и Ло до последнего тянули момент прощания, но приближался вечер, и шанс поговорить перед расставанием казался самым хорошим. Они долго молчали, но капитан нарушил тишину первым. — Я понимаю, чего ты боишься, — осторожно начал он, осознавая, что своими словами непременно разбудит неприятные воспоминания. — Но в этот раз все по-другому. И хотя ты не увидела ничего хорошего, ты также не увидела и ничего плохого. Не паникуй раньше времени. У тебя есть моя вивр-карта, она даст знать, если со мной что-то будет не так. А у меня есть твоя. Хотя вряд ли она покажет, когда ты решишься нарушить мои запреты. Ло попытался усмехнуться, но получилось криво и слишком натянуто. По лицу Маны он сразу понял, что вышло и впрямь совсем неубедительно. Да и можно ли вообще было её убедить в том, что все пройдет гладко, если самому в это не верилось? Она тоже однажды уже поверила, чем это закончилось? Ло хорошо помнил и видел собственными глазами. — Я не нарушу! — вдруг воскликнула Мана и тише добавила: — Я понимаю ответственность… Меня и так преследуют «потеряшки», создавать новых у меня нет никакого желания, поверь. — Надеюсь. Она нахмурилась, обиженно сжав кулаки. — Я не люблю получать по е… морде! — У меня сложилось другое впечатление. — Тот раз был исключением! Они вновь посмотрели друг на друга как давние соперники, оказавшиеся по воле случая в одной лодке посреди шторма. К Ло вновь пришла давняя мысль, которую он считал провальной и непригодной, но выбросить её из головы оказалось сложно. Может быть, всё-таки стоило взять Ману с собой? Она осталась в живых после Маринфорда и даже не натворила там дел. Вдруг в этот раз тоже обойдется? Или получится использовать не-Ману в своих планах как козырь? И снова Ло стало противно от того, что даже подумал об этом. Злой дух — не союзник и никогда им не станет. У него только корыстные цели, и с каждым новым буйством он подталкивает настоящую Ману к забвению. — Я просто хочу сказать, что чувствую себя бесполезной. Ты взял меня на борт, потому что рассчитывал на мою способность видеть будущее. Но её, кажется, больше нет. Маринфорд сломал меня. — Я взял тебя в команду не поэтому, — вдруг сказал Ло и сразу осекся: — Не только поэтому, по крайней мере. Мана с надеждой взглянула на него. — И вряд ли твоя способность совсем исчезла. Я в это не верю. Такие вещи так просто не потерять. Вероятно, есть какой-то сдерживающий фактор, который блокирует твои попытки. Скорее всего, это травма. — Да, ты прав. Пару раз меня шарахнули по голове, — с энтузиазмом поддержала девушка. — Не такая травма. Но голова у тебя тоже явно пострадала. — Эй! И вдруг Ло заметил несколько слез на щеках Маны. Она явно собиралась плакать, но изо всех сил пыталась сохранить серьезный вид. Выходило неважно. Он хотел сказать об этом, но быстро передумал. Ей наверняка и без того тяжело выражать такие чувства. На самом деле капитан не так часто видел её такой. После Маринфорда она была… морально убитой, пустой и потерянной. Сейчас это совсем другая печаль, другие слезы. Он не умел успокаивать людей без иронии и некоторой грубости. Но у него были слова, способные немного отвлечь от тяжелых мыслей. — Ты пообещаешь мне кое-что? — спросил Ло, как будто совсем не видел перед собой уже откровенно ревущего в три ручья члена команды. Мана подняла голову, наплевав на смущение, и вытерла рукавом платья лицо. Она внимательно слушала, но ничего не ответила. — Пообещай, что не станешь намеренно подглядывать будущее, ни своё, ни чье-либо еще. Никогда и ни в каких ситуациях. Девушка напряглась, засомневавшись, способна ли она действительно дать слово не поступать опрометчиво и не потакать любопытству и излишнему желанию быть полезной. И снова промолчала. — И пообещай, что не будешь есть на завтрак, обед и ужин всякую ерунду. — Молоко тоже нельзя? — Нельзя. Она тяжело вздохнула, как будто получила невидимый прямой удар в сердце. — Никаких горелых крылышек. — Никаких. — Никаких тухлых яиц. — Никаких. — Никаких блюд с молоком. — Да почему молоко-то нельзя? У меня нет аллергии на лактозу! — Молоко плохо сочетается с другими продуктами. В кислой среде желудка оно свертывается и обволакивает частицы другой пищи, мешая желудочному соку воздействовать на них. Таким образом, пока не расщепится молоко, другая пища не получит доступа к перевариванию. Питаться молоком круглые сутки тоже нельзя. Думаю, хотя бы это ты сама понимаешь. — Ничего не поняла, но так и быть. Никакого молока, — перекрестив пальцы за спиной, пообещала Мана. — Разве ты не читала мои книги по медицине? — не заметив хитрого жеста, удивленно спросил Ло. — Да я половину уже не помню. И вообще читала только от скуки. Никто не объяснял мне их содержание! — Хотя бы первую помощь ты оказывать умеешь? — Умею. Чего там не уметь? Протер йодом или спиртом, приложил ватку и замотал бинтами — вот и все дела. Мы с Эйсом всегда так делали. Ло обреченно вздохнул. — Я приготовил для тебя записку. Отдашь её тем, кто вас встретит на Дзо. Или если попадешь в незнакомое место, — с этими словами он вытащил из кармана аккуратно сложенный в несколько раз лист бумаги. — А что там написано? — Мана взяла послание и с любопытством повертела в руках, шмыгнув носом. — Не читай, это не для… Но девушка уже поспешно развернула листок. Он оказался исписан мелким неаккуратным почерком. — Тут ничего не понятно. Каракули какие-то, — она разочарованно скривила губы. — Говорю же, это не для тебя. Вернее, ОТ тебя. Я не хочу, чтобы ты знала содержание. Мана больше не стала спорить и сунула записку в сумку, которую зачем-то притащила из своей каюты. На пару секунд руки задержались, случайно коснувшись карт, но так и оставили их лежать на самом дне. Она все еще сомневалась, но боялась ещё больше. Ло заметил, как поспешно девушка закрыла сумку, постаравшись не выдать своего волнения. И легко догадался, в чем дело, но никак не прокомментировал. Ему нужно было сказать нечто совсем другое, но он не знал, как выразиться правильно и понятно. Никакой заранее подготовленной речи у него не затаилось. Импровизировать тоже не выходило. Все эти разговоры о тухлых яйцах и бинтах ловко отводили от главного, ради чего Ло и пригласил к себе Ману. Но пока он думал, она решила действовать. Ло успел забыть, что объятия могут быть такими отчаянными и тяжелыми. Даже когда Бепо набросился на него в слезах с диким воплем не уходить, капитан не чувствовал себя настолько подавленным и виноватым. Ло не ожидал таких открытых эмоций. Видимо, боли и впрямь оказалось слишком много. В немом потрясении он не заметил, когда Мана снова зарыдала. Она плакала так в последний раз, когда испугалась, увидев мрачную тень, нависшую над ним. Теперь, может быть, даже хуже. — Хватит реветь, ты меня задушишь, прежде чем я успею уйти с корабля, — с притворным раздражением пробормотал Ло, сомневаясь, стоит ли обнимать в ответ. Он не был любителем излишних сентиментальностей, но не смог просто сделать вид, что не возражает, и закончить на этом. Ему с трудом верилось, что не так давно Мана казалась всего лишь человеком, которого он не смог бросить на волю судьбы после тяжелого потрясения. Проблем с Мугиварой из-за нее точно теперь не избежать. Ло невольно вспомнил громкие возгласы о последних словах Эйса, которые так глубоко вбились в голову Луффи, что тот никак не мог освободиться от навязчивой идеи, показавшейся Трафальгару очень глупой и спонтанной. Разве можно брать в команду незнакомого человека только из-за брата? Тогда Ло не думал, хочет ли сама Мана присоединяться к такому же незнакомому для неё человеку, и просто поддался, решив, что ему нет никакого дела до чужих проблем. Что теперь? Он наплевал на чужие желания. И ему совсем не было стыдно. Ло осторожно потрепал волосы Маны, так и не осмелившись обнять её. Какая-то часть его сожалела об упущенной возможности, потому что этот момент мог с большой вероятностью стать последним в их сложившихся отношениях. Но Мана, казалось, не слишком обиделась. Её устроило и молчаливое принятие, она не требовала ничего в ответ и смутилась бы, если бы получила. — Прости за все, что я творила. Мне жаль, что я так долго трепала тебе нервы. Иногда нарочно. На этот раз бесконечные всхлипывания и шмыганья носом не смутили его. Он просто позволил ей плакать. Сколько нужно. — Ты нарочно трепала мне нервы? — тихо спросил Ло без упрека. — Пару раз, — прижавшись носом к его футболке, призналась Мана. Она ревела до позднего вечера, пока не заснула прямо на его руках.***
Ло не мог уснуть. Привычные мысли мучали его с новой силой, с каждой минутой сомнения нарастали и становилось тошно от того, что придумать план получше у него так и не получилось. Даже если на одном фронте вдруг удастся победить, на другом может случиться поражение, которое перекроет все успехи. Риск был огромен. Но что делать? Что делать?.. Ло не знал. Этот план родился у него в голове еще до того, как Мана оказалась в команде, и поэтому не учитывал её. Его преследовала идея переверстать все, отыскав более надежный способ осуществить желаемое, однако каждый раз все заканчивалось очередным тупиком. Если бы только Мана не нажила себе кучу врагов из-за какого-то недоразумения, Ло наплевал бы на все и взял её с собой, обыграв ситуацию и даже получив из неё выгоду. Хотя было ли это действительно всего лишь недоразумение? Очень маловероятно. Мана постепенно забывала своё прошлое, а часть из него вообще давно не помнила, она могла сделать и сказать что угодно, а потом просто потерять об этом память. Ло был почти уверен, что все так и случилось. Но виновата ли в том сама Мана или её соседка по голове? Этот вопрос напрягал больше всего. Он запретил ей предсказывать будущее, но это не было гарантией, что ничего плохого не случится. Она не могла контролировать некоторые из своих видений, и они могли прийти в любой момент и испортить все разом. Ло проклял себя тысячу раз за то, что когда-то думал, будто Мана — самый простой способ просчитать ходы и получить козырь в рукаве на все случаи жизни. Она и её способность оказались больше проблемой, чем помощью. Иногда он ловил себя на мысли, что жалеет о излишней мягкости и глупости, которые заставили его спасти того, кто очевидно не был способен спасти его в ответ и даже представлял опасность. Почему Мана не оказалось какой-нибудь подлой мерзавкой, отказаться от которой в случае неудачи не составило бы труда? Да, злой дух, разделяющий с ней тело и занимающийся откровенным вредительством, — совсем не подарок, но сама она не плохая и заслуживает помощи. Но это не отменяет того, что план, казавшийся надежным как лом, изрядно подпортился. И что с этим делать, Ло не мог придумать, поэтому решил оставить все как есть. «Вряд ли не-Мана будет сильно буйствовать, её быстро заметят дозорные и спасти ценную тушку, которую она добивается годами, будет некому,» — пытался утешить себя он, но не всегда успешно. Было слишком много «но». Но их всегда было много даже без Маны и её неприятного приложения. Под самое утро, когда солнце уже показало из-за горизонта свои первые лучи, случилось кое-что, чего Ло не ожидал. Он был уверен, что не сомкнет глаз ни на секунду и уйдет с субмарины чересчур бодрым для того, кто провел всю ночь в размышлениях. Но стоило лишь на пару секунд отвлечься и бездумно взглянуть на книжный шкаф, как все вокруг резко погасло и растворилось в темноте. — Удачи, — вдруг раздался знакомый голос. Ло открыл глаза и увидел перед собой последнее существо в мире, которое хотел бы встретить перед тем, как оставить команду. Он стоял прямо напротив неё среди ничего, и на этот раз не было никаких её любимых фокусов и даже снега. Она выглядела как обычно, разве что не злилась и не пылала ненавистью ко всему, что движется. Но это и показалось странным. Её глаза не выражали ни радости, ни печали, ни сочувствия. Абсолютное спокойствие. Сначала Ло напрягся, пытаясь предугадать, что на этот раз задумало чудовище в обличии Маны, но не смог найти ничего подозрительного. Он думал, что ей понравится мысль об его отсутствии. Ведь в это время можно развлекаться как сердце ляжет — никто и ничего не сможет сделать против её неконтролируемого и пылкого желания забирать имена у всех, кто попадётся под руку. И жертвы даже не поймут, что с ними случилось. Что в таком случае вообще можно сделать? Но озлобленный дух на этот раз выглядел не таким уж озлобленным. И даже, казалось, не предвкушал полную свободу действий. А потому Ло решил не начинать встречу с угроз и просто выслушать, зачем не-Мана осчастливила его своим присутствием. Но она больше ничего не говорила. Просто смотрела своим тяжелым взглядом и не торопилась исчезать. Это было… непривычно и странно. От неё по-прежнему тащило атмосферой жути и холода, но Ло показалось, что в этот раз все это не предназначалось ему. Хотелось сдержать злость от прошлых встреч, но теперь не-Мана вдруг стала казаться такой отвратительно неприятной и лживой, что появилась ненависть к самому себе за то, что охотно купился на её нехитрый умысел. — Что это за представление? — он не смог скрыть враждебность в голосе. — Пытаешься подлизаться ко мне? Выходит не очень правдоподобно. Ло солгал. Вышло более чем правдоподобно. Вот если бы она набросилась с объятиями и слезами, умоляя не уходить и вопя песни о любви, — другое дело. А так он просто не понимал, с чего вдруг какой-то злобный дух заинтересован в его благополучии, даже зная, что сотрудничества не выйдет. — Так и знала, что не стоит приходить, — ему почудилось разочарование в её словах. Она отвернулась, и Ло почувствовал, как иллюзия сна начинает развеиваться. Последние мгновения, когда он мог видеть её глаза, заставили напрячься. Что-то не давало ему покоя. — Подожди! — сам не зная толком зачем, крикнул Ло. Она остановилась, но не посмотрела на него. Все вокруг замерло. Ло видел лишь расплывчатый силуэт, который в любую секунду мог исчезнуть, но по-прежнему ясно чувствовал её присутствие. — Мы не отбираем тела. У нас отняли их, — вдруг сказала не-Мана тихо. — Что? — в растерянности спросил Ло. — Все, что ты читал обо мне, — просто сказка для непослушных детишек. Нет никаких безымянных духов. Ничего этого нет и не было. Если бы ты согласился помочь, то узнал бы многое. Он был удивлен, но не подал виду. Сейчас она наконец проболталась о чем-то важном, но сделала ли это с каким-то хитрым умыслом или просто захотела поделиться мыслями напоследок? — Если бы я согласился, то потерял бы память. Ты видишь смысл в этом? — его голос исказился раздражением. Ло был неглупым человеком, но его никогда не радовали многоходовые загадки, портящие жизнь своей таинственностью. — Смысл есть во всем. И если ты продолжишь видеть во мне лишь безымянный озлобленный дух, то лишишься шанса избежать многих неприятностей. — Ты говорила, что не человек. И что у тебя нет имени. — Но не говорила, что так было всегда. Услышанное заставило его почувствовать себя полным дураком, который в гололед надел самые неудобные и скользкие ботинки и сильно удивился, когда оказался в больнице. Он на полном серьезе просто взял и поверил книге, которая была куплена в магазине с никому не нужным барахлом, а теперь был так потрясен тем, что в ней оказалась неправда. Или может это не-Мана лжет? С чего ей откровенничать со своим потенциальным врагом? Разве она не заинтересована в том, чтобы он как можно дольше не знал, как на самом деле обстоят дела? И вдруг Ло осенило. — Значит ли это, что ты просто не помнишь своё имя? Он не видел её лица, не видел даже её саму достаточно четко, но знал, что она вздрогнула и напряглась. Это чувствовалось во всем, что его окружало. Ему наконец удалось задеть самозванку за живое, и это неожиданно ободрило. Ободрило настолько, что в следующий момент все исчезло и Ло проснулся, резко сев в постели.***
Первое плаванье без капитана вышло терпимым. Никто еще толком не осознал, что его действительно больше не было на субмарине. Казалось, он вот-вот выйдет из своей каюты, уставший и злой как обычно. Но этого, конечно, не происходило и не могло произойти. Мана ходила сама не своя два дня, но на третий все же почувствовала себя немного лучше и съела пирог с мясом, который забыли убрать в холодильник ещё прошлым вечером. Никто не заметил этого, даже она сама, пока у неё внезапно не разболелся живот — время приёма лекарств тоже оказалось пропущено. Чем больше времени проходило, тем яснее становилось отсутствие Ло, и никто не знал, чем его заполнить. Бепо удалось взять курс на какой-то небольшой островок, описания которого он получил еще месяц назад. Судя по всему, там было только одно небольшое поселение среди густого леса, в котором, согласно заверениям очевидцев, не водилось хищных зверей. Как подобная экосистема вообще могла существовать, не смог объяснить даже Шачи, который гордо заявил, что в детстве интересовался биологией, но никто не признал его способностей, и он решил податься в пираты. Запасов, полученных во время прошлой стоянки, хватило бы еще на неделю, но команда единогласно решила, что пропускать новую остановку они не станут. — Ну, до Дзо мы всегда успеем добраться, — пожал плечами Бепо и согласился со всеми последним, предчувствуя однако что-то нехорошее. Но сказать о своих опасениях он так и не решился, побоявшись, что другие сочтут его занудой и все равно не отступятся от своей навязчивой идеи. После ужина обычная атмосфера наконец ненадолго вернулась. Иккаку приготовила блинчики с клубничным джемом, заставив команду забыть о павшем от рук Пенгвина куске говядины в обед. Спаленное недоблюдо удалось выбросить до того, как Мана его нашла. Лазить в мусорном ведре ей все еще пока не позволяла гордость. Вечерние посиделки организовались на кухне по старой доброй традиции. Шачи вновь почувствовал своим долгом найти занятие товарищам и придумал развлечение, которое поначалу шокировало даже Пенгвина, который, казалось, давно привык к дурацким идеям друга. — Итак, Мана! Ты не помнишь ничего, что происходило с тобой до встречи с Эйсом. Тогда давай мы просто будем придумывать тебе прошлое, а ты оценивать, насколько это могло бы быть правдой! Вдруг так ты вспомнишь что-нибудь? Я слышал, что при амнезии воспоминания никуда не деваются, люди просто не могут получить к ним доступ в своей голове… — Это тоже из области твоих познаний в биологии? Может, ты еще и психологией увлекался в детстве? — разозлилась Иккаку, закатив глаза. Шачи замялся, но быстро вернул себе уверенность. — Да чего сразу психологией? — возмутился он, почесав подбородок. — Да, у меня много увлечений, но… — Есть хоть что-нибудь, чем заниматься ты еще не пробовал? — спросил Жан Барт. — По правде говоря, есть одно… — Черт! Даже слышать не хочу! — крикнула Икакку, хлопнув кулаком по столу от возмущения. Но Шачи не выглядел смущенным. — Не знаю, чего ты себе там навыдумывала, но это игра на рояле. — Да? А что так? — скептицизм в голосе Маны был очевиден. Шачи пожал плечами и вздохнул. — Рояля не было.***
Как только субмарина нашла место для стоянки, начались споры. Безопаснее было исследовать остров всем вместе. Но толпа шумных пиратов могла напугать жителей, поэтому Бепо предложил разделиться. Вокруг царили спокойствие и мир, и нарушать их громкими воплями казалось преступлением. Разногласия начались, когда Шачи гордо сообщил всем, что намерен пойти в лес, чтобы проверить, действительно ли в нём не водятся хищники. — Если ты не вернешься, мы зачтем это за ответ. Удачи, — махнула рукой Иккаку, продолжив собирать вещи в сумку. — А кто останется сторожить корабль? — с волнением спросил Жан Барт. — Ну, ты спросил — ты и останешься. Он бросил обиженный взгляд на Пенгвина. — Так лодка может оставаться под водой, мы можем просто спрятать ее! — Быстро ты переобулся! — Я-я думаю, что лучше будет, если кто-то останется, простите! Наверное, мне придётся. Вдруг местные, увидев меня, подумают, что я дикий зверь? Извините! — Давайте Бепо останется. Я быстро осмотрюсь и сменю его, — вдруг предложил Клион. — Ну так что, Пенгвин? Мы идем в лес? — Шачи нетерпеливо потряс друга за плечи, но тот быстро отмахнулся от него. — Я хочу посмотреть деревню. Что интересного может быть в лесу? Издалека он не выглядит впечатляющим: все деревья на вид одинаковые и мрачные. Если думаешь заблудиться — вперед, сегодня я пойду без тебя! — Он обязательно потеряется, Шачи не пойдет один! — вмешалась Иккаку, поднявшись с места. Она с самого утра выглядела раздраженной, хотя ждала остановки не меньше других членов команды. Её сумка была опустошена и вновь собрана несколько раз: вещей было так много, что они никак не умещались, и это лишь сильнее злило. Мана долго молча наблюдала за разгоревшимся спором. Она так и не решила, куда хотела бы пойти, несмотря на весьма скудный выбор. Выходить в людные места было небезопасно, с каждым разом её узнавали всё чаще и чаще, словно кто-то нарочно распространял розыскные плакаты. Она обещала Ло не ввязываться в неприятности, и это стало бы лучшим подарком, когда он вернется. Он вернется — в другое Мана отказывалась верить, хотя так и не смогла увидеть его будущего, сколько бы не пыталась. — Я присмотрю за этим идиотом, — наконец сказала она недовольным, но снисходительным тоном, почувствовав, что происходящее начинает давить на нервы. По мере того, как проходило время, раны очень медленно, но затягивались, и Мана начинала ощущать себя так, будто после долгого забвения вновь становилась прежней, хотя и почти не помнила, какой именно должна быть. — Ты опять обзываешься? Мне вообще-то обидно! — заскулил Шачи, наигранно схватившись за грудь в месте, где должно быть сердце. Однако его жалостливый и обиженный вид никого не тронул, и разговор продолжился. — Заткнись и собирай манатки! Я не собираюсь делиться с тобой едой! — Как будто я стану есть еду, которую ты взяла! Мне капитан не оставил волшебных таблеток! — Мы выбросили всю просрочку и всякую дрянь, можешь быть спокоен за свой желудок. Иккаку тяжело вздохнула, но мысленно поблагодарила себя за то, что оказалась на шаг впереди. — Хватит прикалываться надо мной, блять! Бепо решил, что делать замечание, рискуя получить в свой адрес тонну нелестных выражений, не стоит. Мана ничего больше не сказала. Она положила в свою сумку только кофту, карты и пару бутербродов. Шляпу решила оставить на субмарине, опасаясь за её состояние после прогулки по лесу с Шачи. Битва в Маринфорде и так подкинула ей суровое испытание, поэтому драгоценная вещь, доставшаяся от Эйса, должна была оставаться в безопасности. На этой ноте спор закончился. Было решено временно оставить Бепо на подводной лодке, Шачи и Мана собрались исследовать лес, позже в их команду записался и Жан Барт. Остальные сгорали от интереса увидеть деревню. Лес и впрямь выглядел не слишком захватывающе. Обычные деревья, обычная трава — одним словом, все совершенно обычное. Обычным он оказался и в плане его обитателей: в первые же двадцать минут Шачи нарвался на дикого кабана, от которого пришлось удирать всем троим. — Наврали, сволочи! — застонал парень, прислонившись к дереву. Он часто дышал и постоянно вытирал со лба пот, будучи все еще слишком напуганным, чтобы вести нормальный разговор. — Головой нужно было думать, твою мать! Зачем ты дразнил эту поебень? Конечно, она за нами погналась! — Я думал, он ненастоящий! — Мозги твои ненастоящие! Отделавшись испугом, они решили сначала найти Жан Барта, который выглядел наиболее устрашающе из них троих, и поэтому создавал какое-никакое ощущение безопасности. Сначала, когда только попал в лес, Шачи заявил, что пойдёт один, но теперь резко передумал и шёл позади Маны, как будто она могла спасти его от глупых решений и диких зверей. Было довольно темно: густые кроны деревьев плотно смыкались над головой, создавая тени и мешая солнечным лучам проникать сквозь листву. На самом деле парень уже давно признал, что его идея исследовать это жутковатое место оказалась, мягко говоря, неудачной. Он кричал в попытке получить ответный вопль от Жан Барта, но в ответ лишь пели птицы и шумели ветви и опавшие листья под ногами. И, когда прошло полчаса, Шачи сдался и уселся на поваленное дерево, устало опустив голову. — Бесполезно! Ну и куда он подевался? — он обреченно взглянул на Ману, словно она могла знать ответ. — Может, он завалил кабана и теперь жрет без нас? — предположила девушка, не слишком веря в своё теорию. — На него не похоже. И вдруг Шачи оживился, заставив собеседницу вздрогнуть и нахмуриться в предвкушении очередной дурацкой затеи. — Послушай, Мана… — вкрадчивым тоном начал парень. — Мы ведь всё еще можем найти нашего друга… — Да? И каким же образом? — С твоей помощью… И тут Мана поняла, про что речь, и нахмурилась. — Никаких предсказаний. Ты же слышал, что я обещала капитану! — она кинула свою сумку на траву и уселась рядом. — Только один раз! Ты ведь не бросишь Жан Барта на волю судьбы? Один раз! Капитан ничего не узнает, ты же знаешь: я — могила! Шачи дружелюбно потрепал Ману по волосам, но она отмахнулась и стушевалась сильнее. — Нет, я серьезно завязала. Больше никаких гаданий. — Да ладно! Так же как завязала с отвратной едой? Не бывает бывших ясновидящих! Она посмотрела на него слегка виновато, пропустив мимо ушей очередной подкол, и Шачи понял, что уговаривать её бесполезно. Они просидели в непривычном молчании несколько напряженных минут. Каждый понимал, что ситуация — дерьмо, но никто не знал, как из неё выйти без потерь. Мана понимала, что действительно могла бы попытаться разложить карты, которые все же не оставила на корабле, но обещание, данное Ло, сильно сдерживало её и вместе с тем пугало. Если он с такой серьезностью просил не использовать ясновиденье, тому была весомая причина. И Мана о ней знала. Раньше она отнимала имена у едва знакомых людей, но теперь рядом находился Шачи, а где-то рядом бродил и Жан Барт. Обойдёт ли страшная участь их стороной? — Чёрт! Как же мне надоело быть бесполезной! Я даже не могу защититься от кабана и найти друга! По-моему, я деградирую! Шачи вздохнул с пониманием и уныло ответил: — Ну, до капитана нам далеко, согласен. Мана посмотрела на него с вызовом. — А все почему? — твёрдым голосом спросила она, внезапно вскочив с места и оказавшись напротив товарища по команде. Шачи слегка опешил от её пылкости: ещё пару минут назад на ней лица не было. Он привык к тому, что Мана часто ругается и злится, но видеть её взвинченной от какой-то наверняка глупой идеи удавалось не так часто, как слышать скверные слова. — Почему? — У него есть дьявольский фрукт! Шачи похлопал глазами и посмотрел на Ману как рыба смотрит на человека через стекло аквариума. На несколько секунд повисло молчание. Он не сразу понял, как реагировать на услышанное, потому что иногда сам задумывался, что случилось бы, если бы он съел дьявольский фрукт. Но пришёл к мысли, что ничего хорошего. В конце концов, обезьяне не стоит брать в руки опасное оружие, а в этой ситуации он чувствовал себя обезьяной и ничуть больше. Мыслительный процесс зашел слишком далеко, и вдруг Шачи переклинило и он опомнился. — Ты правда думаешь, что дело только в этом?! — в ужасе закричал он, схватившись за голову. — Ты только взгляни на капитана — он же сам по себе выглядит жутко! — Возможно, но я тоже хочу съесть фрукт! Я всегда завидовала Эйсу, что он столько всего умеет… я умею бить морду, но с нашими темпами и нарастающей с каждым днем опасностью очень скоро бить морду будут мне! — Ну, как-то ты выжила в Маринфорде? — негромко возразил Шачи, почесав затылок. — Значит, не все так плохо. Может, ты владеешь хаки? Мана задумалась, но быстро поникла. Рассказывать о своём позоре ей было трудно. — Очень маловероятно. Мы с Эйсом пробовали освоить хаки наблюдения, но все, что мне удалось обнаружить — камень, об который я споткнулась и упала. — Тянет на ноль баллов. Мана почти обиделась, посмотрев на лицо Шачи, но добавила: — Возможно, даже на минус. Повисла напряженная тишина. Они смотрели друг на друга с каменными лицами, осознав, насколько больно порою смотреть правде в глаза. Но надежда ещё не оставила их, Шачи верил в это, поэтому решил продолжить искать выход. Он поправил фуражку и заметил, что начинает ерзать на месте. — Хорошо, что насчет вооружения? Мана снова задумалась. В голове всплыло воспоминание о дне, когда она умоляла пиратов Белоуса взять её с собой в Маринфорд. Никогда до этого ей не доводилось испытывать настолько сильное чувство стыда за саму себя. Буквально каждый на Моби Дике оказался сильнее её и вполне способным полноценно сражаться с ожидаемо сильным противником. Раньше девушка участвовала лишь в обыкновенном грабеже, шарлатанстве, междоусобицах обычных морских разбойников и для этого её способности вполне годились. Но не для битвы за Эйса с Морским Дозором в полной его мощи. И вдруг в голове прозвучали слова, услышанные на корабле йонко. Она их всегда боялась и стыдилась, но теперь должна была озвучить. По-другому отстоять свою позицию не получится. Шачи наверняка не посмеется в ответ, ему можно рассказать. Мана вздохнула. — Марко сказал, что у меня почти нет потенциала. Она внимательно следила за реакцией друга, но ничего особенного так и не заметила. Его лицо не изменилось. — Понятно, — снова пауза, а потом очередная умная мысль вслух: — А как насчет… — Только давай без приколов?! Они вновь посмотрели друг на друга, как будто обсуждали проблему мировой значимости. Шачи коротко кивнул. — Ладно. Я понял, что ты полный профан и жива до сих пор только благодаря удаче. Наверное, ты права. Фрукт — твой единственный шанс. Ну, если только ты не захочешь прокачать способность метания карт в противника. Мана вспыхнула от злости. — Это тебе не дротики! Они не для этого мне нужны! — и вдруг её голос поник. — Хотя теперь, вероятно, это просто сувенир… — Да не парься! Может, ты на самом деле просто не хочешь ничего видеть, поэтому не получается? Вспомни, когда хотела узнать будущее для капитана, ты ведь на самом деле боялась его узнавать? В неведении жить порою намного проще. Девушка немного поразмышляла над услышанным, но пришла к выводу, что ей нечем возразить. — Думаю, ты прав. Шачи громко и резко хлопнул в ладоши, как будто только что узнал, какую тайну скрывает Рафтель и как на него попасть за один день. — Да неужели! — закричал он в восторге: — Даже не назовешь меня идиотом?! — Нет, правда, — покраснев сказала Мана. — Спасибо тебе, Шачи. И извини, что иногда я бываю резкой и грубой. Шачи покраснел вслед за ней, еще больше ерзая на месте. — Ой, перестань! Все давно привыкли! — прикрыв рот ладонью, проворковал он радостно, а затем наигранно строгим тоном добавил: — Но постарайся все же держать крепкие словечки при себе, иначе у Бепо скоро случится инфаркт! Мана улыбнулась, выглядя при этом подавленной, но полной решимости. Она совсем не была похожа на себя в первые недели после Маринфорда. В её глазах больше не скрывалась пустота и ощущение бессмысленности происходящего. Шачи не посчастливилось познакомиться с ней до войны, но он подумал, что девушка постепенно переживает травму и возвращает свою настоящую личность. — И все же я хочу сожрать фрукт. — Но ты больше не сможешь плавать… — неуверенно возразил парень, чувствуя, что это его последний аргумент против неоднозначной затеи Маны. После услышанного он был уверен, что она вынашивала эту идею уже давно, просто не знала, как и кому сказать открыто. Шачи стало приятно, что этим «кем-то» стал он. — Знаешь, эта способность не слишком помогает мне в жизни — я до ужаса боюсь рыб, поэтому плаваю только в ванной. Ему показалось, что она засмущалась. — Ты… боишься рыб? — недоверчиво спросил он. — Ты серьезно? — Конечно, серьезно! Они скользкие и мерзкие и даже не умеют издавать звуки! Никогда не знаешь, как близко эта тварь подплыла к тебе! Она показала несколько нелепых жестов руками, пародируя движения рыбы в воде, и скорчила недовольную рожицу. Шачи невольно рассмеялся, тронутый её стараниями, и решил окончательно сдаться. — Ну, тогда, может быть, съесть фрукт — не такая плохая идея, как мне показалась сначала, — пожал плечами он, пнув ногой камень, лежавший возле его ног, а затем задумался вслух: — Только где его взять? И вдруг попадётся какой-нибудь дурацкий, на них ведь не написана инструкция и даже название! По лицу Маны было понятно, что она тоже уже не раз задумывалась над этим вопросом и даже не безуспешно. — Можно найти переродившийся фрукт, тогда мы будем знать, какую способность он даёт! — с воодушевлением произнесла девушка, сложив руки возле груди. — То есть мы собираемся найти крутого фруктовика, грохнуть и сожрать его фрукт? — Ты, дурья бошка! Как мы завалим фруктовика, если он крутой? Да и убивать никого мы не станем, как бы не хотелось… Поэтому просто поищем информацию о каких-нибудь фруктах и где их видели. — Это как иголку в стоге сена искать! Повисло молчание. Шачи смотрел на Ману и пытался понять, припасен ли у нее план поисков и когда она собирается ими заняться. Он уже понял, что был без согласия избран соучастником «преступления» и откреститься теперь вряд ли получится. Глаза девушки пылали решимостью настолько явно, что ему на миг почудилось, что она уже успела где-то сожрать огненный фрукт. Ведь по логике он уже должен был переродиться, но затрагивать эту болезненную тему не хотелось. Мана прервала его безмолвные рассуждения. — Тогда я просто погадаю и узнаю, где взять фрукт, который мне нужен! Он опешил, хотя подозревал о таком варианте и еще совсем недавно сам предлагал его для поиска Жан Барта. — Чего? Ты ведь сказала, что завязала! Мана обиженно посмотрела на Шачи, стремясь скрыть волнение, но удалось плохо. — А что делать? — вздохнула она и, опустившись, села прямо на траву. — Я ведь не буду использовать способность на ком-то, а просто подгляжу немного. Польза намного превышает потенциальный вред… Она не была уверена, что игра стоит свеч, это было понятно по одному только её виду. Но отчаянье настолько застелило ей глаза, что другой выход казался невозможным. Ситуация вокруг менялась и становилась опасной с космической скоростью. Одним своим присутствием Мана подвергала команду риску: пока Ло не добился одной из своих целей и не стал угоден Правительству, не было никаких гарантий, что его друзей не приберут к рукам вместе с «опасной преступницей». Да и без неё это вполне могло произойти. Получить фрукт — самый надежный и быстрый способ защититься. Мана была согласна на любой, лишь бы чувствовать себя не такой жалкой и потерянной. Раньше она верила, что имеет ценность благодаря своей способности предсказывать будущее, но теперь и это она едва ли могла. Мана быстро подвинула к себе сумку, открыла её и, пошарив, вытащила свои карты. Она хранила их в небольшом мешочке, который сшила сама из кусочка ткани, оторванного от испорченного платья со времен Маринфорда. Это была большая колода синих карт с непонятными Шачи символами и рисунками. Он ни разу не видел, как именно происходит сеанс ясновиденья, но почему-то ему сделалось не по себе. На ум сразу пришёл суровый вид капитана, когда он говорил с командой насчет всяких штучек, связанных с будущим. Его слова явно не были шуткой или простой просьбой. Они были самым настоящим приказом. Ло всегда казался чересчур серьезным даже с собственной командой, но редко отдавал приказы. Обычно это были лишь строгие указания. Шачи чувствовал себя ответственным не меньше, чем другие, но теперь собирался пойти на поводу у желаний, кажущихся доступными и многообещающими. Он был уверен, что Мана боится, очень сильно боится, но страх попасть в лапы к врагу и не иметь возможности защититься оказался сильнее. Тяжелый вздох сорвался с его губ. — А без карт никак нельзя? Выглядят жутковато. — Если я уже раскладывала карты, чтобы что-то узнать, то необязательно делать это снова для уточнений. Например, чтобы узнать, будет ли у тебя девушка, мне нужны карты. Но после этого ко мне смогут приходить видения о том, когда и как именно ты её встретишь. Если ты захочешь узнать что-то другое, нужно будет снова раскладывать карты. В нынешней ситуации без карт никак не обойтись. — Я не уверен, что понял... Мана ничего не ответила. Она достала из сумки кофту и расстелила её на траве, чтобы использовать как подстилку. Вытащив карты из мешочка, девушка опустила голову и начала раскладывать их перед собой. «И где только она этому научилась? — невольно задумался Шачи. — Сомневаюсь, что в обычных семьях учат подобным занятиям. Я слышал от капитана, что Мана некоторое время таскалась с шайкой пиратов, занимающихся разбоями, но где они вообще её откопали? Украли у кого-то? Взяли в плен? Сейчас и спросить не получится, из тех времен она помнит только то, что рассказал ей капитан. А сам он тоже знал немного и все из её собственных же историй…» Пока он думал, Мана завершила свой таинственный ритуал. На первый взгляд ему не удалось определить, удачно ли всё прошло — она по-прежнему не поднимала головы, как будто всё ещё не опомнилась от транса, в котором пребывала во время расклада карт. Он не знал, стоит ли спрашивать, не дождавшись какой-нибудь реакции, но все же решился. — Ну?.. Как всё прошло? Ему показалось, что Мана шмыгнула носом и её плечи вздрогнули. — Я… я… Она, кажется, заплакала. — Я ничего не увидела. Вообще ничего. Вдруг позади Шачи раздался шелест сухой листвы и хруст сломанных веток. — Ребята, я вас так долго искал! Что вы тут делаете? — прозвучал следом взволнованный, но бодрый голос Жан Барта.***
Мана выглядела ужасно, когда вместе с Жан Бартом и Шачи возвращалась к Полярному Тану. Она побледнела и скукожилась, пошатываясь при ходьбе, словно вот-вот упадёт. Голова была глубоко опущена, волосы разлохматились из-за ветра и непослушные пряди закрывали лицо. Шачи не ожидал, что неудача так сильно ударит по ней, ведь на самом деле ничего ужасного не случилось. Подумаешь, не нашла какой-то идиотский фрукт. Подумаешь, не увидела будущего. Подумаешь. Мана осталась такой же Маной, какой он её всегда знал. Жаль, что она сама этого не понимала. Он ничего не рассказал Жан Барту, хотя догадаться о произошедшем было несложно. Валяющаяся на земле открытая сумка, разложенные карты, мрачный вид Маны… Всё до безобразия просто и понятно. Она немного оживилась, когда оказалась на субмарине и увидела взволнованного Бепо. — Что случилось?! — запаниковал он. Мана осторожно села на кухонный стул, облокотившись на спинку, и болезненно застонала. — Я чувствую себя ужасно. Меня сейчас стошнит. — Она очень расстроена, — сразу добавил Шачи. — Простите меня, но я вижу! Бепо выглядел растерянным. Формально капитан оставил его за главного, возложив ответственность, к которой он был не совсем готов. Было и без того страшно думать, что что-то может пойти не так, но вид измученной Маны добил окончательно. Бепо почувствовал, что теряет контроль над ситуацией на корабле. Он еще не знал, что произошло с девушкой, но уже ощущал себя ужасно виноватым, хотя и все время оставался на корабле. Может, именно поэтому и случилось несчастье? Потому что он бросил все на самотек и позволил Шачи идти в лес, не выглядящий дружелюбно? Сам Шачи и Мана с Жан Бартом, конечно, не согласятся. Но от этого не станет легче. Нужно было как-то решать проблему, но в голове у Бепо от волнения не появилось ни одной идеи. — Эй, давай сделаем тебе зеленого чаю, и ты расскажешь обо всех своих переживаниях? Тебе станет легче, я обещаю! — вдруг с энтузиазмом предложил Шачи, но Мана в ответ поморщилась, прижав руки к животу. — Мне это не поможет! — ощетинилась она. — Я чувствую себя так, словно сейчас подохну! — Не принимай все так близко к се… — Я не об этом, придурок! У меня ужасно болит живот! Кажется, я отравилась грибом, который съела в лесу! Девушка подняла голову и гневно посмотрела на Шачи. Он невольно съежился, хотя вид злой Маны немного успокоил его. Если у неё остались силы кривить рожу, значит, всё было не совсем плохо. Но потом до него дошел смысл слов. — ТЫ СЪЕЛА ЯДОВИТЫЙ ГРИБ?! Бепо схватился за сердце.