Тень за моей спиной

      Усталость накрыла Эрена уже к концу рабочего дня. Оставалось надеяться, что никто не заметил внешних изменений… Ну что за глупые и наивные мысли? Как можно было не заметить настолько кардинальную перемену в поведении всегда вежливого и улыбчивого Эрена Йегера, готового помочь чуть ли не любому нуждающемуся.       Мимо проехал подходящий автобус, который довез бы Эрена практически до его дома. Только ехать туда совсем не хотелось. Не хотелось, потому что тянуло сейчас совсем в иной дом. Как никогда тянуло. Чувство вины разъедало изнутри, как концентрированная кислота — Йегер прекрасно помнил утро, влажные глаза Микасы, каждое свое слово. Однако разве можно было посмотреть ей в глаза после такого и рассчитывать хоть на что-то? Возможно. Но что, если опять накричит или обидит? Нельзя было в таком состоянии, в такой нестабильности встречаться с Микасой. Нельзя. Под хриплый смех в голове Йегер обреченно спрятал лицо в ладонях, пропуская очередной автобус.       Однако что-то во Вселенной точно хотело, чтобы Эрен оказался сейчас именно в квартире Аккерман. Ключи от собственного дома так и остались лежать на столике возле ее кровати. Как можно было их там оставить? Когда оставленная вещь в квартире Микасы вообще вдруг стала проблемой?       В голове было слишком пусто, чтобы раздумывать и глубоко копать, поэтому Эрен запрыгнул в первый подошедший автобус. Обычные действия стали вдруг осторожными, выполняемыми втихаря, лишь бы не разбудить того, кто сейчас молчал. Надолго ли?       Микаса должна быть на смене, это Йегер знал точно. Он давно выучил ее график. Казалось, можно было не таиться, заходя в квартиру, но, едва дверь в комнату открылась и он сделал пару шагов в направлении своих ключей, как что-то твердое встретилось с его головой. И еще раз. Эрен инстинктивно накрыл затылок ладонями, пытаясь увернуться, но удары теперь сыпались на плечи, локти, между лопатками…       — Ах ты сволочь! — раздался голос Саши, от которого заледенело все внутри, скованное неожиданно накрывшим пониманием причины происходящего. — Ты как вообще посмел ее обидеть?! Да что на тебя нашло?! Еще посмел заявиться сюда!       — Перестань, Браус, остановись! — отскочив в сторону и развернувшись, Эрен ловко выхватил книгу в мягком переплете из рук Саши, но даже это не остановило поток праведного гнева, лившегося на него как из ведра.       Ох уж этот взрывной темперамент! Звонкая пощечина отозвалась огнем на щеке, и только после этого удары прекратились.       — Извиняться даже не подумаю, — бросила Саша, плюхнувшись на кровать и скрестив на груди руки.       — Я и не просил, — пробурчал Эрен, нахмурившись. За дело получил, так для чего спорить?       Браус недовольно фыркнула, но, кажется, немного успокоилась.       — Ты просто объясни, что на тебя нашло? Почему, когда я пришла, Мика плакала? — От осознания, что стал причиной слез Микасы, в груди стянуло и неприятно заныло сердце.       Йегер опустился на кровать напротив, уставившись на свои же пальцы, пытаясь не злиться и не поддаваться темным эмоциям.       — Я не хотел, — только и смог он произнести. А что еще говорить? Не перед Сашей же душу изливать. Да и Микаса вряд ли что-то рассказала подруге — она была не из тех, кто треплется о личном даже с близкими. — Глупо звучит, я всего лишь заберу это и… — Быстро поднявшись, Эрен схватил ключи, чтобы поскорее выйти из комнаты, которая начинала уменьшаться и сдавливать плечи теснотой; дышать становилось почти невозможно.       — Ага. Так я тебя и отпустила. Пока ты не попросишь у Микасы прощения, отсюда не выйдешь. Понял? Трус! — Саша, подорвавшись с места, встала в дверях, преграждая путь для отступления.       Вот же неугомонная девчонка! Бесит! Терпение лопнуло.       — Хватит лезть в наши отношения! — огрызнулся Йегер и двинулся на Браус, начиная нервничать. — Трус? Нет. Да и вообще это правильно, что он оттолкнул от себя Микасу, если судить по тому, что произошло на работе. А если все-таки Саша права? Если он пытался убежать от разговора, потому что боялся смотреть в глаза Аккерман? — Какого хрена ты пытаешься указывать мне, что делать?! Разбирайся со своей личной жизнью, которой, ой, надо же! А ее нет! Интересно, не потому ли, что ты постоянно только и делаешь, что жрешь бургеры? Уйди с дороги, Саша, — почти прорычал Эрен, тяжело дыша. Нужно было срочно вырваться отсюда на улицу, скрыться и не появляться в жизни этих двух девушек.       — Иди ты в задницу, Йегер, мне плевать на то, что ты говоришь обо мне, — ее голос хоть и дрогнул, но уверенности не убавилось, как и с места Браус не сдвинулась, разве что выше вскинула подбородок — ну прям дева-воительница ни больше ни меньше. — Никогда не смей обижать Микасу! И ты извинишься перед ней, даже если мне придется стоять так весь вечер.       Эрен устало сжал переносицу, выдохнув и попытавшись справиться с сорванным дыханием, а затем молча поднял Браус за талию, отчего та только сипло пискнула от неожиданности, и, отставив в сторону, тут же покинул комнату. Но все вышло совсем не так, как он планировал.       Микаса.       Она стояла посреди коридора и смотрела на него, чуть склонив голову в абсолютно таком же непонимании, как вести себя в этой неловкой ситуации. Йегер нахмурился и поджал губы, пытаясь прикинуть, насколько правильным было бы сейчас уйти молча. Осколки благоразумия сплелись с чувством вины, не позволяя отдаться во власть поспешных действий.       — Кажется, я чайник забыла выключить, — бросила тут же Саша, проскользнув мимо Эрена.       Как только она оказалась за спиной Микасы и вне поля ее зрения, то, поймав взгляд Йегера, потрясла кулаком, а затем провела большим пальцем в воздухе возле своей шеи.       После этого жеста он покачал головой и потер ладонью шею, пытаясь собраться с мыслями.       — Я думал, что ты еще на смене, — первое, что пришло в голову после того, как нарочито громко захлопнулась дверь на кухню за Сашей.       — Освободилась раньше, — Микаса отвела тусклый взгляд в сторону.       — Ясно, — протянул он, не решаясь двинуться с места.       — Позволишь пройти? — попросила она, скинув сумочку с плеча на обувницу. — Я слишком устала, чтобы стоять на пороге в шаге от кровати.       — Ах, да, проходи. — Вместо того, чтобы обойти Микасу, Эрен оказался в комнате, и Аккерман уже закрыла за собой дверь. Ощущения были, словно он натворил что-то серьезное, но его почему-то не собирались ругать и отчитывать. Но от этого вина только быстрее расползалась внутри, стучала и требовала действий, на совершение которых нужно было немало сил. И вроде бы случалось уже такое. Давно. В детстве.       — За ключами от дома заходил? — Она мазнула взглядом по столику, где еще недавно лежала связка ключей, а затем, будто совсем перестав обращать внимание на Эрена, начала неторопливо переодеваться. Ведь наверняка знала, какой эффект производила на него. Йегер окончательно растерялся и сел на кровать. Он честно старался не поднимать взгляда от узора на ковре.       — Я не хотел, — прозвучало тихо, робко. Сжимая колени, опустив голову, Эрен не мог собраться, чтобы посмотреть в глаза Микасе. — Не хотел тебя обидеть. Не хотел, чтобы ты плакала. Не хотел всего этого…       — Тогда почему? — оборвала она поток его мыслей и слов. — Что не так, Эрен? — спросила мягко.       — Я… — Йегер нервно усмехнулся, но тут же нахмурился, давя в себе желание прижать к себе Аккерман, зарыться в ее волосы лицом, вдыхать ее запах, просто чувствовать ее тепло. Такое успокаивающее… — Я сам не знаю, Мика, не знаю. — Он накрыл голову ладонями и провел ими по лицу. — Прости. Правда, прости. Все так запуталось, Микаса, что я сам уже мало что понимаю, но тебе я не хочу причинять зла, не хочу обижать, как утром. И… Наверное…       — Я не злюсь на тебя, — снова не дала договорить Микаса. В последний момент спасла от пугающего мимолетного решения, которое вот-вот должно было сорваться с языка. Вздохнула, а когда продолжила, то ее голос показался Эрену бесконечно усталым и грустным: — Это было очень неприятно. Уж не знаю, что на тебя нашло, — она остановилась напротив него и наверняка не сводила с Эрена внимательных глаз, но он видел только босые ступни, утонувшие в мягком ворсе ковра, и по-прежнему не решался поднять голову. — Зато знаю, как ты не любишь просить прощения. Однако попросил сейчас. И я это ценю.       Микаса шагнула вперед, и в ушах зазвенел страх, что сейчас все вновь повторится.       — Нет, не нужно, прошу. — Подскочив с места, Йегер оглядел комнату, будто за ними и сейчас мог наблюдать он. Но было подозрительно тихо, что только усиливало страх. — Мне… Ты должна держаться от меня подальше. Я сам себя не контролирую, не услежу ведь, опять обижу, а я не хочу всего этого, не хочу! — Небольшими шагами он пятился к двери, жмурясь, как от яркого солнца.       — Эрен, — произнесла Микаса тихо, спокойно, как могла только она. — Ты ведь помнишь, что мы обещали друг другу? — Он только замотал головой, стараясь оказаться как можно дальше. — Ты помнишь, что давал слово всегда быть рядом со мной, что бы ни случилось? Помнишь, я знаю. — Ее голос успокаивал. — Вот и я буду с тобой, несмотря ни на что. Поэтому не пори горячку, Эрен. Дай себе шанс. Один-единственный шанс, чтобы убедиться, что ты в состоянии себя контролировать, раз проблема в этом. Я верю в тебя. Эрен…       Одно касание, когда уже почти развернулся, чтобы поспешить к входной двери, и он остановился. Замер. Мягкое тепло окутало его тело, заполнило опустевшие уголки сознания, неторопливо вытесняя тьму. И Эрен обмяк, опустил руки, сдаваясь. Но в этот раз сдаваясь по собственному желанию. Сдаваясь нескончаемому свету Микасы, несущему облегчение.       — Мы ведь можем провести сегодня вечер вместе, да? — Он нашел ее пальцы, сжал, перенимая тепло, перенимая спокойствие. В легкие будто впервые за весь день начал поступать кислород, помогая мыслить здраво.       — Конечно, — улыбнулась Микаса, а затем сжала пальцы Эрена в ответ и, придвинувшись еще немного ближе, уткнулась лбом ему в плечо — давала понять, что она рядом и доверяет ему.       Ее руку не хотелось выпускать, не хотелось отходить ни на шаг. Эрен даже не сразу понял, что стиснул Микасу в объятиях, что целовал ее лицо, а в глазах щипало. Она целовала в ответ, обнимала за шею и что-то шептала, когда его губы бережно касались ее век.       Эрен отпустил Микасу, только чтобы дать той переодеться. И пока она освежала макияж, еще успел получить порцию ворчания от Саши, которое закончилось ультимативным:       — И чтобы в двадцать три ноль-ноль Мика была дома. Довольная и с улыбкой до ушей. Ясно, Йегер?       Аккерман схватила Эрена за руку прежде, чем тот успел ответить и снова закуситься с Браус.       — Не жди меня, Саша, ужинай и ложись спать, если что! — махнула она ей рукой на прощание и потянула Эрена за собой.       — Боже, Мика, ты хоть обедала? — поинтересовался Йегер на улице, начиная приходить в себя. — После смены ведь.       — Все нормально, я успела поесть, но… — В ее взгляде и интонации проскользнула хитринка. — Непрочь и перекусить чего-нибудь.       — Ни слова больше! — Опять сжав ладонь Микасы, он потянул ее на остановку, и они удачно успели запрыгнуть в автобус.       Чуть задев плечом замешкавшегося мужчину, когда предъявлял проездной, Эрен извинился и помог справиться с системой.       — Ну и куда мы направляемся, если не секрет? — спросила Аккерман.       — Считай, что я украл тебя, моя прекрасная принцесса, и теперь нас ждет вечер приключений.       Микаса опустила голову на плечо Эрена, и он расплылся в блаженной улыбке. Думать ни о чем не хотелось, будто любая мысль могла спугнуть эту тонкую выстроившуюся идиллию.

***

      После иссушающей дневной духоты парковая прохлада оказалась настоящим спасением. Мягким ветерком она дарила возможность спокойно и размеренно прогуливаться по дорожкам, наслаждаться неторопливым разговором и слушать скрип гравия под ногами. Вплетенные в щебетание птиц звуки, казалось, были записаны для какой-то умиротворяющей серии аудио-дорожек.       Первым делом Эрен купил Микасе сахарную вату, упросив добродушную продавщицу сделать побольше, естественно доплатив. Улыбка Аккерман того стоила. Он смахнул немного сладости с кончика ее носа и, не удержавшись, поцеловал, чем вызвал заливистый смех и получил в ответ свою порцию ваты на нос, снова смех и второй поцелуй под неодобрительное ворчание какой-то мамашки, оказавшейся рядом, и в сопровождении завистливого взгляда девчонки-подростка, чей парень намертво залип глазами в смартфоне. Слишком много людей, а Эрену сегодня так хотелось уединения. Не видеть никого, кроме Микасы. Не слышать никаких голосов, кроме ее голоса и смеха в окружении звуков природы.       Извилистые дорожки манили вглубь подальше от батутов, игровых автоматов, детей, гирлянд и аттракционов. В прохладный уют старой части парка вслед за попавшим в паутину ветвей солнцем, которое все больше наливалось закатным румянцем и все глубже путалось в листве, пока окончательно не скрылось за невидимым горизонтом. В голубых сумерках голоса казались тише, а смех отчего-то громче.       — …И вообще, Эрен, заканчивай подкармливать Сашу, — Микаса легонько толкнула Эрена бедром.       Йегер попытался изобразить искреннее недоумение:       — Не понимаю, о чем ты.       — Я тоже хочу проводить время наедине как можно чаще, — она улыбнулась и качнула головой, — но с твоими методами подкупа Саша, кажется, уже готова тащить меня на фитнес. Знаешь, что это значит?       Эрен хмыкнул, отведя вверх преградившую путь ветку:       — Что у тебя свободного времени для меня почти не останется.       Они совсем далеко ушли от центрального входа, и Эрен, кажется, здесь даже и не был никогда.       — Ага, — весело согласилась Микаса. — А еще Саша говорит, что в фитнес-центре около нашего дома тренер с таким офигенным прессом и такой накачанный…       — Эй-эй, Мика, полегче, — прервал он ее, насупившись. — Мой пресс тебя уже не удовлетворяет?       Микаса звонко рассмеялась и понизила голос:       — Мне твои кубики, конечно, нравятся, но удовлетворяют меня не они, если ты вдруг не знал.       — Вот вечно ты к словам придираешься, — хмыкнул он. — Еще бы не удовлетворял всем.       Эрен демонстративно отвернул голову, но вдруг забыл обо всем и сощурил глаза, вглядываясь в густую синюю тень под каштаном у заросшего рогозом пруда. Не может быть! В следующее мгновение он потянул Микасу за руку с дорожки.       — Пойдем за мной. Только не шуми. — Однако стоило ей сделать шаг за ним в аккуратно подстриженную траву, неожиданно развернулся: — Нет, подожди. Сначала глаза закрой. Я тебя поведу.       Микаса удивленно вскинула брови, но послушно закрыла глаза и, обеими руками схватившись за локоть, короткими шажками двинулась за Эреном к каштану.       Йегер затаил дыхание, готовый молить всех богов мира, чтобы огоньки в траве не потухли. Светло-зеленые и вряд ли заметные в это время суток на открытом месте, несколько светлячков яркими точками мерцали под чернильной тенью дерева. Светлячки! В городе! У Эрена захватило дух от восторга. Такого по-детски искреннего и наивно чистого.       — Смотри! — шепнул он Микасе, неуверенный, может ли звук человеческого голоса спугнуть насекомых. А возможно, просто не хотел тревожить вечер, наполненный шелестом листвы над головой, кваканьем из пруда и стрекотанием под ногами. Словно они с Микасой неожиданно оказались не в городском парке, а где-то далеко-далеко и только вдвоем. Даже звуки автострады напоминали сейчас Эрену шум реки, а не шорох шин об асфальт.       — Эрен! — воскликнула Микаса в удивленном восхищении, и больше всего на свете Эрену захотелось увидеть в эту секунду ее глаза, но сумерки размыли очертания лица. Аккерман тем временем присела на корточки и осторожно раздвинула травинки, чтобы получше разглядеть светлячка. — Знаешь, в детстве мы с папой как-то собирали светлячков в лесу. Целую банку тогда набрали и маме принесли. Она так обрадовалась, хотя счастливей всех на свете в тот вечер, наверное, была я.       Эрен присел вслед за Микасой.       — Веселое у тебя детство было, — пробормотал он, разглядывая огонек.       В груди неприятно кольнуло мимолетной завистью к счастливой маленькой девочке. Эрен протянул руки и осторожно снял светлячка на ладонь, а затем поднес его к лицу Микасы.       — Отличное детство! — Ее глаза, и правда, горели восхищением. А еще счастьем и любовью. Какой же она все-таки была красивой, когда улыбалась. — Папа вечно что-то интересное придумывал. То рыбалка, то охота. Еще и Леви, который, кажется, до сих пор жалеет, что я не мальчик и он не смог сделать из меня свое подобие. — Микаса рассмеялась, когда Эрен аккуратно усадил ей светлячка на волосы, и, поймав в ладошки второго, посадила насекомое ему на плечо. — А вы с мистером Йегером? — спросила непринужденно. — Как время вместе проводили? Ты почти ничего не рассказывал.       Что-то внутри шевельнулось и дохнуло морозом. Эрен отвел взгляд в сторону.       — Никак не проводили. Не помню. — Наваждение растаяло. Он поднялся, протянул руку Микасе, помогая встать, а затем направился обратно к дорожке. — Пойдем в «Ковчег» ужинать? Здесь же до него рукой подать. А светлячков с собой возьмем. Будут нам освещать путь.       Микаса догнала Эрена и, лучащаяся счастьем, чмокнула его в щеку.       — Нас с ними не пустят внутрь, энтомолог-романтик.       — Пока делаешь заказ в кафе, куплю для них какую-нибудь емкость.       Удачной идеей оказалось завернуть чуть раньше за угол, где разместились уютный магазинчик сладостей на любой вкус со всего света. От ягодно-фруктового аромата щекотало в животе, но от сжимаемой ладони Микасы было так тепло, что этот момент мог ассоциироваться только с ней. А она… Она всегда приносила в жизнь Эрена только свет. Просто потому что хотела, потому что могла и никогда не требовала ничего взамен. Да и требовать не нужно, когда хотелось отдавать ей всего себя без остатка.       Крохотные жучки разместились в баночке из-под обсыпанного жевательного мармелада в форме малины и ежевики, а сладости, недолго думая, оба единогласно решили отдать проходившим мимо детям. От восторженного сияния в глазах, когда в протянутые маленькие ладошки опустились ароматные вкусности, Йегер не мог не расплыться в добродушной улыбке, а Микаса все-таки не удержалась от смеха при виде набитых, как у хомяков, детских щек, за которыми мгновенно исчезли мармеладные россыпи. Теплый вечер, лучащиеся счастьем глаза, смех и две бледные точки в стеклянной банке — все сейчас согревало Эрена, окутывало мягкой шалью успокоения и любви, и хотелось навсегда остаться в этом моменте.       — Иди, посмотри, свободен ли наш столик и сделай заказ, а я сорву несколько цветков, чтобы светлячкам не по стеклу ползать, — предложил Эрен, и Микаса кивнула.       Короткий звук колокольчика на двери, и в голове заскрежетало. Йегера повело. Пальцы едва не разжались. Он крепче прижал к себе банку, стиснув зубы от уже знакомого ощущения разрастающейся темноты внутри.        «Наконец-то она отцепилась от твоей руки».       Вновь дрожью по телу прошелся холод, сменившийся тут же жаром, от которого пришлось прижаться к стене, чтобы не потерять равновесие.        «Ведет себя как ненормальная. Продыху не дает. А ты и рад — уши развесил. Смотреть на тебя тошно, как размяк. И так себя ведут мужчины? Сидят под юбкой и исполняют сопливые прихоти капризных девчонок? Слабак».       — Я не собираюсь тебя больше слушать, — сквозь зубы прошипел Эрен, впиваясь взглядом в шершавый асфальт. Куда угодно, лишь бы не поймать свое отражение. Нет. Чужое. Прекрасно знал, что там будет совсем не он. И эту сторону выпускать сейчас совсем не хотелось. Не имел права поддаваться. Микаса верила, а значит, и он тоже будет верить, что справится. Последний шанс доказать самому себе, что на что-то способен.       «Какие самоуверенные мысли, Эрен. Хочется даже поаплодировать. Растешь как-никак».       Игнорировать. Не слушать. Занимать себя всем, что только приходило в голову. Цветы! Точно. Нужно было сорвать какой-нибудь зелени, чтобы положить в банку.       «Да кому нужны эти мерзкие твари? Раздавить, да и делов-то. Скажешь, что выронил банку, они улетели. Соври, так избавишь себя от лишних хлопот».       Челюсти сводило от напряжения, но Эрен уверенно направился к небольшой клумбе и, сорвав две ромашки, положил их в банку. Пальцы дрожали и не слушались. Все так и норовило выскользнуть из рук, отнимая на себя полностью внимание и силы. Йегер чувствовал, что каждое движение давалось ему с огромным трудом, будто само тело сопротивлялось его желаниям, слушало чужие приказы. Пот мерзким липким холодом стекал по шее.       «А ты вообще уверен, что пока ты с цветочками, жучками развлекаешься, она там себе другого не приглядела? Того, кто сильнее тебя, способнее, мужественнее. Кто в силах ее защитить. Зачем ей слабак, который даже банку в руках держать не может?»       — Микаса не такая! Она любит меня, она… — Только внутри уже поселился страх, какая бы уверенность в чувствах Аккерман ни была. «А что, если…». Это короткое допущение уже пробралось внутрь. Застряло там, отказываясь исчезать. — Она не такая! — повторил Эрен больше для собственной уверенности.       «Тогда чего же ты, такой уверенный, застыл перед дверью? Сомневаешься значит. Вот и вся твоя вера в нее. Любовь всей жизни. Глупости! Это все глупости и чушь! Запомнил?»       — Ты просто ничего не понимаешь, не знаешь Микасу, как я. — Йегер вспыхнул, не соглашаясь. Он не мог принять эти слова. Прорвалось недоверие к голосу, шептавшему гнусные фразы. С уверенностью он распахнул дверь и вошел внутрь. Оставалось только найти Микасу. Его Микасу, с которой только что было так спокойно. Он рвался к тем эмоциям, что пронизывали его рядом с ней. — Ведь наверняка не чувствовал никогда того, что я! И не…       — О, Эрен! Здорово! — радостно поздоровался Жан, подскочивший, видимо, со своего места рядом с входом. — Ты как раз вовремя. Не зря ты мне это кафе рекомендовал! Хочу тебе кое-кого показать. Я сейчас такую девушку встретил, обзавидуешься! Волосы темные, — он указал примерную длину. Точно как и у Микасы. Это заставило Эрена еще больше насторожиться. — Глаза — одуреть можно! Как северное море, не вру. — Жан говорил еще что-то, описывая слишком знакомый Йегеру образ.       — Надо же, — сквозь зубы ответил Эрен, ища глазами Микасу. Взгляд бегал от столика к столику, прыгал между полутемных уединенных кабинок — напрасно. Микаса словно испарилась.       Зато слова Жана теперь изливались на Йегера потоками зловонной жижи и продолжали травить его ревностью и засасывать в мутную трясину неконтролируемой ярости.       «Вот и сомнения твои. Не верил мне. А смотри, как все удачно складывается у них. Так и будешь стоять и мямлить? Поэтому она на него и повелась. Несчастный брошенный Эрен».       — Она потрясающая! — Глаза друга, когда Эрен перевел на того взор, лучились восторгом и неприкрытым восхищением.       «Да он точно про Микасу эту твою благочестивую говорит. Сговорились из тебя идиота сделать. Как думаешь, разыгрывает, что не знал ее раньше? Готов ставить, что давно уже за твоей спиной трахаются, как кролики».       — Да ну… — еле выдавил из себя Эрен, ощутив, как правая ладонь непроизвольно сжалась в кулак. А если правда? Обманывали? В такое невозможно верить, но отчего-то кровь вскипала, подводя к той самой грани, заступив за которую уже невозможно было контролировать себя.       — Сказала, что ждет своего молодого человека. Ха! Не знаю, кого она там ждет, но тот чмошник точно ее не ценит, раз приходит на свидание с опозданием! Уж я бы такую от себя ни на шаг не отпускал… — Жан пригладил назад волосы и продолжил с мечтательной улыбкой на губах: — И из кровати пару недель точно бы не выпустил…       Эрен не умел читать мысли, но улыбка Жана говорила сама за себя. Жан Кирштайн в эту самую минуту представлял Микасу.       И себя вместе с ней.       «Тебе тоже интересно, в какой позе он сейчас трахает твою девушку в собственных фантазиях? У него-то наверняка это получается получше, чем у тебя. Жан в этом поопытней будет. Ну и? Так и будешь стоять и ждать, когда он кончит? В нее».       Эрен будто с головой провалился в ядовитое болото. Ревность и ярость ослепили и заполнили его полностью. До краев. До спазма в горле, который не давал вздохнуть. Он что-то нечленораздельно рыкнул, и пальцы второй руки неожиданно вцепились в ворот рубашки Жана. Крепко. Намертво. Чтобы не успел дернуться или увернуться от удара, который превратит мечтательную улыбку в месиво из слюны и крови и выбьет из головы все мысли.       Да. Верно. Выбить все мысли из его головы.       Бить. За Микасу.       И Эрен ударил кулаком наотмашь. Угодил в челюсть, успев уловить, как молниеносно блаженство на лице Кирштайна обернулось сначала изумлением, а потом сменилось гримасой обиды и злости. Еще со времен финансового колледжа стало ясно, что Жан не из тех, кто будет разговаривать и выяснять причины начала драки. Когда его били, он, не разбираясь, бил в ответ. И сейчас поступил точно так же. Почти неосознанно дал Эрену сдачу таким образцово-показательным апперкотом в подбородок, что у того клацнули зубы и запрокинулась назад голова. Шарахнулась в сторону от крыльца парочка, которая направлялась в кафе, официант налетел на остановившегося посетителя и опрокинул на него поднос с тарелками и стаканами. Больше Эрен ничего не замечал. Его полностью поглотил адреналиновый шквал. Ликование, боль, неконтролируемая злоба, ревность и удары… искаженное яростью и азартом лицо друга, мелькающие перед носом кулаки и металлический привкус во рту из-за рассеченной губы…       А потом он неожиданно упал во тьму.       Эрен знал, что потасовка не закончилась, и они с Жаном по-прежнему мутузят друг друга уже на крыльце «Ковчега» с таким же упоительным яростным восторгом, как это бывало во времена учебы, но теперь он больше не контролировал себя. Не видел. Не слышал. Не знал ничего. Он словно отдал свое тело кому-то другому. Второму себе. Его альтер-эго.       Звякнул колокольчик над дверью, и вместе с этим мелодичным звуком в темноту лучом света ворвался голос Микасы, наполненный недовольством:       — Эрен!       И снова боль. Но на этот раз не тупая от тяжелых кулаков Жана, а другая — молнией пронзившая тело от запястья до позвоночника и вернувшая в реальность. Удары прекратились, заскулил в ухо Кирштайн, вдруг оказавшийся рядом на коленях. Эрен часто заморгал и уткнулся взглядом в черный мысок Микасиной лодочки, скользнул глазами по ноге вверх, выхватив на долю мгновения ажурную резинку чулка в разрезе платья (чертовски сексуально, если бы не было так больно), и наконец увидел причину своих мучений: Микаса зафиксировала его кисть в болевом. Впрочем, Жану повезло еще меньше, тот вообще, обездвиженный вторым болевым, чуть ли не носом уткнулся в гранитную плитку с вывернутой и поднятой за спиной рукой, которую Микаса крепко держала своей левой. Блять! Весь боевой запал как рукой сняло. Эрен вспомнил, что Микаса однажды вскользь упоминала о том, как Леви ее с детства натаскивал на индивидуальных занятиях в каких-то восточных единоборствах, но своими успехами никогда не хвасталась.       Первым догадался отхлопнуться ладонью по крыльцу скулящий Жан.       Микаса выпустила руки обоих и, пока они с кряхтением поднимались, вспыхнула негодованием:       — Чего вы за представление тут устроили? — спросила она строго и сжала губы в тонкую полоску. Раздосадованная и в то же время неприступно холодная.       За ее спиной торчала голова администратора «Ковчега» с нахмуренными бровями на перепуганном лице. Да и за панорамными окнами кафе все головы посетителей также были повернуты в их сторону. Урвали свою порцию «хлеба и зрелищ» и теперь, наверное, урчали от удовольствия.       — Микаса, ты не говорила, что так умеешь… — Эрен поморщился, растирая онемевшее запястье.       — Микаса? — спросил Жан удивленно и посмотрел сначала на Эрена, а потом перевел взгляд на Микасу. — Так вот почему ты вспетушился на меня, Йегер. — Он вытер кровь из-под носа и хмыкнул: — Жан Кирштайн — коллега и друг этого придурка. Приятно познакомиться.       — А мне не очень, — убила ответом Микаса, даже не взглянув в его сторону, отчего Жан сглотнул и смешался. Нечасто его так быстро отшивали.       — Господа, — прокашлялся администратор и наконец сделал шаг вперед. Эрен брезгливо скривился, взглянув на щуплого мужичонку. Вот же трусливый рохля, ждал, пока девушка двух парней разнимет, и даже не предпринял попытку ей помочь. Зато языком трепал так, будто они все сейчас присутствовали у английской королевы на аудиенции. — Попрошу вас покинуть крыльцо заведения и больше здесь не появляться. Вы теперь персоны нон грата в «Ковчеге». У нас тихое семейное кафе, а не место для демонстрации силы. Благодарю за понимание.       — Да пошел ты! — выплюнул Эрен со злой горечью и первым спустился с крыльца, языком слизывая кровь с губы.       Под ребрами саднило, выбившиеся из пучка пряди лезли в глаза, а в висках и груди все еще стучал адреналин.       Не получилось. Не сдержался. Не способен даже на один спокойный вечер.       Вновь образовавшаяся внутри пустота разрасталась в этот раз еще стремительнее, пожирая на своем пути абсолютно все, превращая Эрена в сгусток отрешенного равнодушия. Все-таки он был прав, решив оттолкнуть от себя Микасу. А если бы он сорвался на ней?       — Я вызову тебе такси, — бросил Йегер, доставая смартфон, тут же заходя в приложение и вбивая данные. — Езжай домой, Микаса. Вечер окончен.       Она отрицательно замотала головой. Упрямая. Не соглашалась заканчивать вечер вот так ультимативно — даже не поговорив.       — Сперва объясни, что это вообще ты устроил? Какой черт тебя укусил, Эрен Йегер? — нахмурилась Микаса, но в ее глазах затаилась тревога.       Йегер отвернулся, свел брови к переносице, дыша редко, неглубоко. Нет. Нечего тут было объяснять. Да и как озвучить то, в чем еще и сам не разобрался, что пугало до жути? Вот так вывалить?       «Потому что ей нельзя доверять. Никому нельзя доверять. Только мне. Я навсегда останусь с тобой, Эрен. Навсегда, слышишь?»       — Не о чем здесь разговорить. Ты едешь к себе домой. Я все сказал. — Откуда такая жесткость? Хотелось рвать волосы, разодрать грудь и вынуть раскалывающееся сердце, мешавшее говорить ровно. — Сама видишь, не выходит у нас так, как хочется.       Микаса подалась на шаг назад так, будто ее только что ударили. Испуганно посмотрела на Эрена. Она не верила. Не хотела верить в только что услышанные слова.       — Ты даже не пытаешься поговорить со мной, а уже принимаешь решения за нас обоих. Зачем тогда был этот вечер? Зачем все слова? — ее голос раскололся от непонимания и испуга. — Зачем, Эрен? Ты ведь не можешь вот так бросаться из одной стороны в другую! Это ведь…       — Не я? Это не я! Не могу я себя контролировать, не видно, что ли? Не я это! И эти мысли, поступки… — Он замолчал, пораженно глядя на Аккерман. — Уезжай, — повторил снова.       «Ты, дорогой мой, это ты! Твои желания, твои мысли. Все это — ты! Не тешь себя иллюзиями. Просто это — твоя улучшенная версия, которая не поддается слабостям!»       Заскрежетав зубами, Эрен приложил ладонь ко лбу, но услышал только хриплый смех. Ради Микасы. Нужно отстраниться от нее, чтобы она была в безопасности, постараться справиться со всем этим дерьмом. Ради нее. Наивно? Ну и пусть.       — Эрен, что ты такое…       — Просто замолчи уже! — взвился он, отпрянув как от огня от подавшейся в его сторону Аккерман. Сердце пронзило иглами, словно душу переворачивали внутри, прижигали, стягивали, сажали на цепь. Усмиряли в угоду совсем иному человеку. — Пожалуйста, — выдавил из себя Эрен, опустив голову.       Как подъехало такси, как села в него Микаса, как делся куда-то Жан — ничего из этого Йегер не помнил — все стерлось из памяти. Помнил только полный грусти и печали взгляд, от которого хотелось выть волком, но получалось только улыбаться. Он смотрел на удаляющиеся фары, уносящей прочь от него ту, которую больше всего на свете хотелось ощущать рядом.       Ноги не слушались, но сами собой довели Эрена до входа в кафе, двери которого были теперь заперты для него навечно. Словно очень важный осколок откололся от чего-то огромного и важного, лишив возможности видеть всю картину целиком. Казалось, что даже цвета вокруг потухли, словно покрылись серебряной дымкой, как зеркало.       «Еще зарыдай при всех, заскули. Неудивительно, что так быстро свалила. Ненавижу ее», — пронеслось в голове тихо, тут же заглушенное шумом крови в ушах.       Возле двери стояла баночка с их светлячками. Видимо, Микаса вынесла их, оставленных Эреном на каком-то столе. Или администратор… Сейчас уже было неважно. Жучки перебирали лапками, ползая по лепесткам ромашек, пока Йегер наблюдал за ними. Грудь перетянуло канатами, когда он склонился, прижал банку к себе, прикрывая глаза, будто это была последняя надежда на спасение. Только… А было ли оно?