My Master Gabriel. The Best Gift Ever

Эрик медленно просыпается, ему тепло и уютно в объятиях сильных рук. Он тихонько мурлычет, прижимаясь ещё теснее, и слышит над собой смешок. В этот момент он вспоминает, где находится, и резко просыпается, чувствуя, как щеки краснеют от ужаса. — Все в порядке, котёнок, — хозяин притягивает его ближе, когда он напрягается и пытается отстраниться. — Я позволил тебе поспать, было похоже, что тебе это нужно. Эрик вздыхает и пытается снова расслабиться, но теперь он слишком хорошо чувствует обнажённое тело хозяина рядом со своим и очень стесняется своего утреннего стояка, которым отчаянно пытается не коснуться бедра хозяина. Вскоре, когда хозяин возвращает всё внимание телефону, ему становится скучно. — Вы работаете, хозяин? — мягко спрашивает Эрик, прощупывая почву. В конце концов, ему разрешено задавать вопросы. В пределах дозволенного. Что бы это ни значило. Мастер поднимает брови и отворачивается от экрана. — Да, верно, — отвечает он с лёгкой улыбкой. — Чем вы занимаетесь? — спросил Эрик, воодушевлённый. — Я генеральный директор «Powell Industries». Мы производим все, от медицинского оборудования до автомобильных запчастей. Эрик обдумывает это, хмурясь. — Значит, вы как босс, хозяин? — Да, можно и так сказать, — смеётся Габриэль. — Я всегда думал, что боссу не нужно работать, он только говорит другим, что делать. Как мастер Ренард. У него были люди для всего. Он только считал деньги в конце недели, и если их не хватало, он устраивал кому-нибудь порку. Мастер откладывает телефон и смотрит на Эрика, ухмыляясь. — Ты хочешь сказать, что я должен уделять тебе больше внимания? — спрашивает он вкрадчиво, и Эрик сглатывает. Какого черта он не заткнулся? — Встань на четвереньки, — приказывает он, садясь и забывая про телефон. Страх плещется в животе Эрика. Хозяин собирается его трахнуть? Не то чтобы он не знал, что это произойдёт, но по глупости надеялся, что ещё несколько дней будет передышка. Хозяин выжидающе смотрит на него, и Эрик заставляет себя двигаться, опускаясь на руки и колени. Крупная рука надавливает ему между лопаток, и Эрику ничего не остаётся, как опустить голову на предплечья. При этом его задница приглашающе выставлена напоказ, и Эрик благодарен, что длинные волосы скрывают ярко-красное лицо. Мастер массирует ягодицы, и Эрик не может удержаться от шипения. — Болит? — спрашивает он, и Эрик закатывает глаза. Конечно, болит. Вчера его сильно отхлестали — Мастер определенно не сдерживался. — Ага, немного, — саркастически отвечает он, а потом вскрикивает, когда хозяин шлёпает его по заднице. — То есть, да, хозяин, — скрежещет он зубами. — Так-то лучше. Тебе следовало бы следить за своим тоном. А теперь замри. Страх возвращается с новой силой, когда он слышит, как хозяин роется в ящике прикроватной тумбочки. Он делает успокаивающий вдох. Все в порядке. Ничего страшного. Он знает, что выдержит. Его сердце учащается при звуке открываемой бутылки, и он напрягается. — Холодное, — предупреждает хозяин, но Эрик все равно вздрагивает, когда он выливает смазку прямо на его дырочку. В следующее мгновение большой палец хозяина обводит тугое колечко мышц, мягко надавливая. — Мне нужно, чтобы ты сказал мне, если что-нибудь заболит. Я не хочу причинить тебе боль, поверь мне. А теперь расслабься, дорогой, дыши. Эрик только сейчас понимает, что задерживал дыхание, и судорожно хватает воздух. Палец хозяина проникает внутрь, осторожно прощупывает и вскоре нажимает на сладкую точку, заставляя Эрика затаить дыхание. — Хм, — хмыкает мастер. — Похоже, ты быстро поправляешься. Он убирает руку и вытирает палец салфеткой. Эрик замирает. Облегчение длится недолго: раздаётся звук новой порции смазки, а затем что-то твёрдое и неподатливое давит на его вход. Эрик отстраняется, он ничего не может с этим поделать. Воспоминания о боли, ощущение, что его разорвали напополам, слишком сильны. На фабрике его всегда прижимали, когда трахали, он не мог вырваться, и ему почти хочется, чтобы хозяин тоже прижимал его, а не ждал, что он останется неподвижным. — Эрик! — рычит хозяин и хватает его за ногу, чтобы не дать ему вырваться. — Простите, простите, хозяин, — дрожащим голосом выдыхает Эрик. — Все в порядке, смотри! — лицо хозяина смягчается, и он протягивает руку, в которой у него тонкая черная пробка. — Это самая маленькая. Она не причинит тебе боли. А если это случится, я остановлюсь. А теперь вернись сюда. Неохотно Эрик возвращается в исходное положение, и хозяин успокаивающе кладёт руку ему на спину. — Тише, пригнись для меня, — инструктирует хозяин, а затем медленно, но неумолимо вводит эту штуку внутрь, до самого её расширенного основания. — Хороший мальчик, это было не так уж плохо, правда? Больно? Эрик жалобно качает головой. Не больно, но ощущения странные, чужеродные, заставляющие чувствовать себя слишком полным. Он уже хочет её вынуть. — Хорошо. Я вытащу её вечером. Ты можешь доставать, только если тебе нужно в туалет или если она причиняет тебе боль, ясно? — Да, хозяин, — ворчит Эрик, стараясь не думать о том, как он выдержит целый день. — Одевайся, будем завтракать.

--°°--

Эрик старается не сильно хромать, осторожно спускаясь по лестнице, с ненавистью ощущая, как с каждым шагом внутри толкается пробка. Он так сосредоточен на этом странном ощущении, что чуть не натыкается на хозяина, когда тот неожиданно поворачивает налево. — Сюда, — поддерживает его хозяин, когда он спотыкается. — Сегодня мы едим на улице. Эрик не может скрыть волнения, когда они входят в сад и хозяин направляется к маленькому столику в тени беседки. Солнечно, но ещё не слишком жарко, и Эрик с благодарностью опускается на колени рядом со стулом хозяина, несмотря на то, что декоративные каменные плитки твёрдые и впиваются ему в колени. Сегодня завтрак подаёт Деннис, и от Эрика не ускользнуло, что он выглядит более кислым, чем обычно, бросая на Эрика малозаметные взгляды. О да, Эрик, наверное, тоже доставил ему неприятности, заставив позвонить хозяину, не так ли? Неудивительно, что он зол. Черт, как так вышло, что он остался в выигрыше? Он автоматически и вяло ест еду, которую ему подаёт хозяин, и хорошее настроение от пребывания на улице испаряется. На этот раз ему никак не удастся спрятаться, и Деннис, вероятно, загонит его в угол, как только хозяин уйдёт. — Увидимся вечером. Веди себя хорошо. Я не хочу больше никаких звонков сегодня, — предупреждает Хозяин, собираясь после завтрака на работу, в то время как Эрик следует за ним, как потерянная собака. — Да, хозяин, — бормочет Эрик, а затем наблюдает из окна, как хозяин садится в свой роскошный автомобиль и уезжает. Как только рёв мотора стихает, Эрик разворачивается и тихо, на цыпочках, пробирается по дому, заглядывая за каждый угол, чтобы не столкнуться с Деннисом. У него есть новый план: он спрячется в спальне хозяина. Почему-то он уверен, что туда пускают только его. — Эрик! Подожди! — Деннис зовёт его, появляясь из ниоткуда, и Эрик подскакивает, внутренне ругаясь. Он почти успел — дверь спальни прямо рядом с ним. На мгновение он подумывает о том, чтобы броситься туда и забаррикадироваться внутри, но Деннис уже идёт к нему широкими, целеустремлёнными шагами, лицо нахмурено. Он хватает его за руку, притягивая ближе, и оглядывает с ног до головы. — Ты в порядке? — спрашивает он, прежде чем Эрик успевает вымолвить хоть слово, и Эрик смотрит на него. — Эм, — тупо отвечает он, — Да? — Слушай, мне жаль. Я должен был позвонить ему. Тебе больно? — Нет, нет — я в порядке, правда, — заикается Эрик, все ещё ошеломлённый. — У меня есть кое-что для тебя, — Деннис лезет в карман и достаёт маленький стеклянный флакончик с какой-то густой пастой. — Это для… ну, знаешь, если ты когда-нибудь поранишься. Она очень хорошая, так что не трать её зря. И, может быть, спрячь её где-нибудь, где хозяин не узнает? — Я… спасибо, — Эрик уставился на бутылочку, глубоко тронутый этим жестом и в то же время странно напуганный перспективой того, что она ему понадобится. — Не стоит внимания, — машет Деннис, отпуская руку Эрика и бросая на него последний задумчивый взгляд. — И спускайся на обед, хорошо? — Обязательно, — кивает Эрик, все ещё пребывая в шоке, когда закрывает за собой дверь спальни. Какого черта? Какого черта Деннис любезничает с ним, когда он доставлял ему одни неприятности и неудобства? Почему его волнует, больно ему или нет? Это не имеет смысла. Такого в жизни Эрика не случалось. Хозяев нужно бояться, а рабы заботятся только о собственном выживании, питаясь слабыми. Должен быть какой-то скрытый мотив в поведении Денниса, решает он, просто он не знает, какой. Тем не менее, он потратил добрый час на поиски лучшего укрытия для маленького флакона, и в конце концов нашёл его за одним из ящиков. Бутылочка достаточно маленькая, так что ящик все равно закрывается, но любой человек с рукой больше, чем у Эрика, не смог бы до неё добраться, если бы не разобрал все на части. Когда наконец наступает время обеда, Эрик чувствует себя немного легче, спускаясь по лестнице на кухню. Все уже там; пока Трейси заканчивает работу у плиты, Деннис и Джерри сидят за столом. — Привет, — Эрик неловко машет рукой Джерри, когда присоединяется к ним. Их ещё не представили друг другу, но, похоже, никто и не собирается. Мальчик ненадолго поднимает глаза от своей тарелки, дарит Эрику застенчивую улыбку, от которой на его щеках появляются ямочки, а затем снова отводит взгляд. И снова Эрик поражается тому, насколько тот красив, и не может не задаться вопросом, не является ли он предыдущим рабом для удовольствий хозяина. Они едят в тишине, Джерри горбится и чувствует себя неловко, ему явно не терпится поскорее закончить и уйти. Эрик едва успевает покончить с супом, как в коридоре раздаётся стук каблуков. — Госпожа здесь, — говорит Деннис, поспешно вытирая рот. — Я пойду. — Спасибо, — тихо говорит Джерри, одаривая Денниса небольшой благодарной улыбкой. Эрик успевает впихнуть ещё две ложки, прежде чем Деннис возвращается, нахмурившись. — Она хочет тебя, — кивает он в сторону Эрика. — Что? — Эрик оглядывается вокруг, настораживаясь. — Она хочет, чтобы ты подавал ей еду, — нетерпеливо объясняет Деннис. — Пойдём, она ненавидит ждать. Сердце Эрика колотится, когда он смотрит, как Трейси и Деннис нагружают поднос. Рядом с ним Джерри быстро выдаёт инструкции мягким голосом, и Эрик знает, что не сможет запомнить и половины из этого. — Что бы ты ни делал, не пролей на неё ничего, — подмигивает Трейси и осторожно подталкивает его к выходу. Эрик мучительно медленно преодолевает небольшое расстояние до столовой, в то время как вино и суп на подносе все ещё опасно плещутся, угрожая пролиться. — Госпожа, — приветствует он её, когда наконец входит и ставит поднос на стол. Он старательно опускает глаза, но все равно чувствует, что она пристально смотрит на него, пока он подаёт еду и раскладывает столовые приборы дрожащими руками. Как только все оказывается на столе, он подхватывает пустой поднос и собирается поспешно ретироваться. — Это было совершенно ужасно, — говорит Хозяйка, и Эрик замирает. — Госпожа? — неуверенно спрашивает он. — Твоего красивого личика недостаточно, если ты даже не можешь правильно подать еду. Ты трогал мои столовые приборы голыми руками. Серьёзно? И почему стакан слева? И посмотри, какой беспорядок ты устроил! Эрик сильно кусает себя за щеки, когда она указывает на миниатюрное пятнышко супа, которое пролилось. — Убери все это и попробуй ещё раз, — раздражённо говорит она, отталкивая его рукой. Проходит три попытки, прежде чем у Эрика наконец-то все получается. К концу Эрик обильно потеет, и сохранять нейтральное выражение лица и закрытый рот становится довольно сложно. — Ну, лучше, — наконец говорит она, и Эрик облегчённо выдыхает. — Пошёл вон! И в следующий раз сотри это выражение со своего лица, а то я шкуру с тебя спущу. — Да, хозяйка, — процедил Эрик сквозь зубы. Деннис и Джерри уже ушли, когда Эрик наконец сел доедать остывший обед. Трейси предлагает ему снова разогреть еду, но он качает головой. Тёплая еда — это роскошная новинка, к которой он ещё не привык. После обеда Эрик поднимается наверх, намереваясь провести остаток дня в относительной безопасности хозяйской спальни, вдали от посторонних глаз, но останавливается, выглянув из окна в сад. Облокотившись на подоконник, он наблюдает за Джерри, стоящим на коленях у теплицы, с мешком земли рядом и стопкой саженцев перед ним. Он выглядит таким спокойным — в отличие от других случаев, когда Эрик видел его, — со слабой улыбкой на лице он насвистывает весёлую мелодию, и на мгновение Эрик чувствует укол ревности, что Джерри может быть на улице и возиться с цветами, в то время как Эрик должен оставаться в спальне хозяина с этой… штукой в заднице. Но это глупо, и он качает головой. Как минимум, он не обязан оставаться внутри. Повернувшись на пятках, Эрик быстро выскальзывает наружу и подходит ближе. Джерри тут же перестаёт свистеть, и некоторая напряжённость возвращается к нему, но он продолжает работать. — Оказывается, я даже не умею правильно подавать еду, — бесстрастно говорит Эрик, нарушая напряженную тишину. Джерри фыркает через нос и бросает короткий взгляд на Эрика. — Не принимай это слишком близко к сердцу, — тихо говорит он. — Она со всеми такая. Ты научишься. Эрик опускается на колени рядом, ненавидя то, как он возвышается над ним. — Так что ты делаешь? — спрашивает, не желая больше зацикливаться на своей стрессовой встрече с госпожой. — Я готовлю новые саженцы для теплицы. Смотри, — лицо Джерри озаряется, когда он показывает ему крошечные зелёные листочки, едва выступающие из почвы, но Эрик не может оторвать от него глаз. Глядя на него с такого близкого расстояния, Эрик понимает, что ошибся — он должен быть моложе его как минимум на пару лет. Его фарфорово-белая кожа раскраснелась от жаркой погоды, а кудри прилипли ко лбу. На мгновение Эрик почувствовал странное желание провести по ним пальцами; вместо этого он отводит глаза и неохотно смотрит на растения. — Хозяин купил для меня всю эту теплицу, правда, здорово? В прошлом году у меня были самые сладкие помидоры, которые ты когда-либо пробовал, ты бы их видел! Энтузиазм мальчика заразителен, и Эрик улыбается в ответ. — Это очень круто. Могу я помочь? При этом лицо Джерри поникает. Он кусает губы, его глаза нервно метнулись в сторону дома, как будто хозяин мог выйти из двери в любую секунду. — Я... я не уверен, что хозяин одобрил бы это, — тихо пробормотал он. — Что? Нет, все в порядке! Хозяин не говорил, что мне нельзя быть снаружи или помогать с работой. — О. Хорошо, — кивает Джерри, все ещё неубеждённый. — Может быть, для начала ты сможешь засыпать их землёй? Они работают бок о бок в тишине. Эрику так и хочется задать все вопросы, которые вертятся у него на языке, но он чувствует, что не добьётся от Джерри многого и только отпугнёт его. А жаль, потому что Эрику действительно нравится работать в этой лёгкой тишине, не нарушаемой ничем, кроме тихо произносимых инструкций. Солнце палит нещадно, и вскоре по его спине стекают капельки пота. Джерри, похоже, это не слишком беспокоит; он лишь слегка подтягивает длинные рукава. Эрик мельком взглянул на его запястья и замер. Насколько он мог видеть, оба тонких костлявых запястья испещрены белыми шрамами, исчезающими под темной тканью рубашки. Эрику не требуется большого воображения, чтобы догадаться, чем они были вызваны: скорее всего, верёвкой или каким-то другим видом мерзких креплений. Эрик быстро отводит глаза, но слишком поздно. Джерри заметил это и рывком опустил рукава, его щеки стали розовыми. Он вскакивает, как будто его ужалили. — Я… Я думаю, ах. На сегодня хватит, у меня есть ещё кое-какая работа… Пока! Джерри убегает, прежде чем Эрик успевает что-либо сказать, и он остаётся один в саду с руками, покрытыми грязью.