My Master Gabriel. The Best Gift Ever

Габриэль сидит на кровати и разглядывает мальчика с ног до головы, пока тот нервно ёрзает перед ним. Он выглядит хорошо, даже красивее, чем раньше, его волосы блестящие и гладкие, а ногти идеально подстрижены. Габриэль хотел бы, чтобы Эрик сделал ещё много чего — восковую эпиляцию, возможно, татуировку. Или пирсинг. Как бы это на нем красиво смотрелось. — Разденься, — приказывает он, и Эрик напрягается, настороженно глядя на наручники, которые держит Габриэль. Когда он не двигается с места, Габриэль вопросительно поднимает бровь. — Тебе нужна моя помощь? — мрачно спрашивает он, и наконец руки Эрика тянутся к пуговицам, но не раньше, чем он бросает на Габриэля взгляд, который, вероятно, должен быть вызывающим, хотя Габриэль отчётливо видит за ним страх мальчика. О, он знает, что его ждёт, хорошо. — На кровать. Ложись на спину. Габриэль пристёгивает руки Эрика к металлической раме кровати черными кожаными наручниками, а затем опускается на его бедра. Это довольно красивое зрелище, так использовать мальчика по своей воле. С вытянутыми над головой руками его худая грудь слегка выгнута дугой, и Габриэль не может удержаться, чтобы не провести руками по его торсу, сильно сжимая соски. Эрик беспомощно извивается, и Габриэль наклоняется, чтобы впиться в его рот поцелуем. Эрик издаёт лёгкий звук удивления, но в итоге раздвигает губы и целует в ответ. Он неуклюж и явно неопытен, но Габриэль не возражает. Губы Эрика уже красные и пухлые, когда Габриэль опускается ниже, всасывая кожу и оставляя синяки на ключице мальчика, и тот издаёт прерывистый стон. Габриэль с удовольствием видит, что член мальчика твёрдый, подрагивает у него на животе, и делает несколько быстрых движений. — Не кончать, — предупреждает Габриэль, когда мальчик, кажется, подходит опасно близко, и крепко сжимает рукой основание его члена, вызывая у того стон. — Только когда я буду внутри тебя. Мальчик мгновенно напрягается, и Габриэль вздыхает. Он был бы рад, если бы у парня не было никакого опыта в сексе, чем вот так; после лет работы на фабрике все, что он ассоциирует с сексом, это боль. И это отстойно, поскольку Габриэль не видит абсолютно ничего привлекательного в том, чтобы трахать испуганного, плачущего раба. К счастью, мальчик очень отзывчив, и Габриэль уверен, что сможет доказать ему обратное. Потянувшись за смазкой, смазывает палец и осторожно вводит его в Эрика. Сопротивление небольшое, поскольку он все ещё немного расслаблен из-за пробки, и Габриэль не торопится широко растягивать его, постепенно добавляя в конце концов второй палец. Эрик хватается за изголовье кровати, задыхается, глаза зажмурены. Он готовится к боли, готовится терпеть, с горечью понимает Габриэль. Другой рукой Габриэль продолжает поглаживать слабеющую эрекцию Эрика, чтобы отвлечь его. — Я не причиню тебе боли, — мягко заверяет его Габриэль, но мальчик, вероятно, даже не слышит его из-за своей паники. Это совсем не поможет. Габриэль берет небольшую декоративную подушку и кладёт её ему под поясницу. После берётся за бедро мальчика, крепко удерживая его на месте, и проводит языком по его дырочке. При этом глаза Эрика распахиваются, он поднимает голову и смотрит на Габриэля с таким потрясением, что это почти комично. — Что за… черт! Хозяин! — он пытается вырваться, но Габриэль без проблем удерживает его на месте, без устали ввинчиваясь, всасывая и вылизывая его. — Хозяин, пожалуйста! — кричит Эрик. — О Боже, я не могу…! Просто… трахни меня уже! — хрипит он. Наконец он смилостивился над мальчиком и остановился. Эрик обмякает, задыхаясь, его глаза широко раскрыты, и он лишь слегка напрягается, когда Габриэль выпрямляется и начинает входить. Войдя до упора, делает паузу, давая мальчику время привыкнуть. Ему просто восхитительно, и Габриэль вскоре теряет терпение, начиная трахать его всерьёз, жёсткими, длинными толчками. Он продолжает дрочить мальчику, и не проходит много времени, как тот с рыданием кончает, окрашивая весь живот полосками жемчужной спермы. Вскоре за ним следует Габриэль, едва удерживаясь на ногах от наслаждения. Задыхаясь, он падает рядом с мальчиком, посмеиваясь над тем, каким восхитительно растрёпанным, ещё ничего не понимающим тот выглядит. Он расстёгивает наручники, и Эрик поворачивается на бок, глядя на Габриэля неуверенно и странно уязвимо. — Иди сюда, — Габриэль раскрывает объятия, и после некоторого колебания Эрик прижимается к нему, зарываясь лицом в грудь Габриэля. — Такой хороший мальчик, — бормочет Габриэль, наслаждаясь тем, как это заставляет Эрика дрожать. Он готов поспорить, что никто не говорил ему об этом раньше. Что ж, это их проблемы. — Давай, лапуля, пойдём в душ, — говорит Габриэль, когда его дыхание наконец замедляется, и Эрик неохотно мычит. — Спать хочу, — бормочет он, и Габриэль шлёпает его по заднице. — Вставай! — приказывает он. В итоге ему приходится почти нести мальчика в душ, где он прислоняется к кафельной стене, опустив голову и слегка покачиваясь. Он нехарактерно молчалив и податлив все это время, и Габриэль быстро моет их обоих, с нетерпением ожидая возвращения в постель. Стянув верхнее испачканное покрывало, Габриэль проскальзывает под одеяло и обнимает Эрика сзади, с удовлетворением вдыхая его запах. — Мой прекрасный мальчик, — удовлетворённо бормочет он, прежде чем заснуть.

--°°--

На следующий день Эрик просыпается один в кровати, хозяин уже ушёл. Он застонал, взглянув на часы. Ему нужно попросить гребаный будильник. Он потягивается и морщится от боли в заднице. Вчерашний день был таким чертовски странным. Он отказывается думать об этом, потому что, если признается себе, что вчерашний вечер был самым тяжёлым в его жизни, его мозг, вероятно, замкнёт или что-то в этом роде. Воспоминание о тёплом пушистом чувстве, которое он испытывал прошлой ночью, свернувшись калачиком в объятиях хозяина, в безопасности и довольстве, теперь сводит судорогой желудок. Что, черт возьми, с ним не так? Отгоняя мрачные мысли, он медленно спускается вниз. Неудивительно, что на кухне никого нет, ведь он пришёл поздно, но, когда заглядывает в холодильник, там стоит тарелка, завёрнутая в стрейч-плёнку, а к ней приколота маленькая записка с надписью «Завтрак для Эрика». Он знает, что Трейси просто выполняет приказ хозяина, но все равно чувствует странное волнение, когда разогревает яичницу с беконом и ест её в одиночестве за маленьким столиком. После этого Эрик бесцельно бродит по дому. Он даже навещает помещения для рабов, осматривая комнату, которую Деннис назвал «комнатой отдыха». Там есть полки с книгами, и Эрик изучает названия, проводя пальцами по пыльным корешкам. Все они похожи на дрянные романтические романы, и Эрик закатывает глаза. Кто, черт возьми, вообще их читает? Ему не хочется возиться с телевизором, а больше ничего интересного нет, поэтому Эрик возвращается наверх. На кухне он сталкивается с Деннисом, который сидит за столом для завтрака и хмуро смотрит на планшет в своей руке. Он пишет что-то похожее на электронное письмо, но останавливается, заметив Эрика, и откладывает устройство экраном вниз. — Ты в порядке? — спрашивает он с ноткой беспокойства в голосе, и Эрик вздрагивает. — Мне просто интересно, если я... скажем… попрошу тебя о чем-то, придётся ли тебе сообщить об этом хозяину? Ну, знаешь, чисто гипотетически. Деннис вздохнул, ущипнув себя за переносицу. — Это зависит от того, о чем ты попросишь и нужно ли, по моему мнению, хозяину об этом знать. Гипотетически говоря, — ухмыляется он. — О, — Эрик зажимает губы между зубами, раздумывая. — Можно… можно мне немного бумаги? И карандаш? — в конце концов, произносит он. Деннис сужает глаза, глядя на него через оправу очков для чтения. — Для чего тебе это нужно? — Ни для чего, — неуверенно пожимает плечами Эрик. — Ну тогда это тебе и не нужно, не так ли? — Деннис, — умоляюще просит Эрик. — Пожалуйста? — Тебе нужно с кем-то связаться? — Деннис понижает голос и наклоняется ближе. — Что? Нет… — Эрик вытаращился. — …Потому что, если это так, есть способы получше, — шепчет он, и Эрик качает головой. — Это… нет! Спасибо, правда, но нет. Мне не к кому возвращаться, — говорит Эрик, думая о своей матери, которая умерла, когда он был ещё ребёнком. Он помнит её только как обыкновенную женщину с фотографий на стенах. У него не было ни братьев, ни сестёр, ни возлюбленных. А его отец… ну. Втайне он надеется, что тот уже напился до смерти. — Я хотел только порисовать, — неохотно признается он, его уши пылают жаром. Рисование всегда было его страстью, с тех пор как он себя помнит. А тогда, на заводе, это был его единственный способ мысленно сбежать, хотя бы на время. Он рисовал знакомые пейзажи с лесами и холмами, насколько хватало глаз, чтобы сохранить воспоминания о том, как смотрел из окна дома своего детства, а также случайных рабов с их впалыми лицами и мёртвыми глазами. Блокнот и ручку ему удалось выменять у одного из рабов, которые попали на рынок, и он заплатил за них тяжёлую цену. А теперь они остались на фабрике, за выбитым кирпичом, вместе с его любимыми рисунками. Деннис встаёт из-за стола с тихим вздохом и уходит. Мгновение спустя он возвращается с простой тетрадью на спиралях и карандашом. — Боюсь, это лучшее, что я могу сделать, — Деннис протягивает ему тетрадь с извиняющейся улыбкой, и Эрик берет её, прижимая к груди. — Это прекрасно, спасибо, — пробормотал он, а затем неохотно добавил, — Я твой должник. Он ненавидит принимать одолжения, особенно не зная, какова будет цена, но это того стоит. — Ты ведь знаешь, что можешь попросить хозяина о таких вещах? Я уверен, он достанет тебе что-нибудь получше. Эрик энергично качает головой. Черта с два он даст хозяину ещё одну вещь, которую тот отнимет в тот момент, когда он будет ему неприятен. Нет, он этого не допустит. Он спрячет свои запасы где-нибудь, где никто никогда не найдёт. — Ты… ты ведь не скажешь хозяину? — неуверенно спрашивает Эрик, собираясь уходить. Деннис печально качает головой, и Эрик, пробормотав тихое «спасибо», убегает. Он находит тихий уголок в саду в тени одного из больших деревьев и кладёт блокнот на колени. Это довольно волнительно — сделать первый штрих, но как только он начинает, то уже не может остановиться. Он рисует деревья и экзотические цветы, не похожие на те, что были у них дома, но вскоре это ему надоедает. Он начинает рисовать, давая волю рукам, и вскоре на странице появляется лицо хозяина с его по-дурацки красивой сильной челюстью и пристальными глазами. С досадой он отрывает страницу, комкает её и засовывает в карман. Мгновение спустя он слышит, как Джерри входит в сад и направляется к теплице. Эрик немного отодвигается, чтобы его не было видно из-за куста, и начинает новый набросок, на этот раз стройной фигуры Джерри, одетого в футболку с длинными рукавами и длинные брюки, даже под жарким солнцем выглядящего спокойным, с горшками и мешками с землёй, разбросанными вокруг него. К тому времени, когда тот встаёт и разминает спину, у него уже две страницы набросков Джерри. Тот медленно направляется обратно в дом, но потом колеблется и идёт к тому месту, где прячется Эрик. Эрик быстро закрывает блокнот и засовывает его под густой колючий куст. — Привет, — здоровается с ним Эрик, и Джерри улыбается ему в ответ. Он садится на траву рядом с ним и стягивает рукава до самых пальцев, возится с обтрёпанными концами. — Извини, мне больше не разрешено тебе помогать, — с горечью говорит Эрик, все ещё не в силах выглядеть бесстрастным по этому поводу. — Да, я слышал, хозяин рассказывал, — сокрушается Джерри. — Я имею в виду, у всех есть инструкции, что тебе запрещено помогать по хозяйству. — Это полная чушь, — хмыкает Эрик, и Джерри встревоженно смотрит вокруг себя, а потом на Эрика. — Слушай, здесь… хорошо. Просто делай все, что он говорит, — умоляюще шепчет он. — Что бы он ни захотел, просто дай ему это. Могло бы быть хуже. Намного, намного хуже. Сердце Эрика болит за мальчика, и он вздыхает. — Я знаю, — мягко говорит он. — Точно, — Джерри улыбается, выглядя смущённым. — Конечно. Наступает неловкое молчание, а затем Джерри встаёт, отряхивая штаны. Эрик отчаянно хочет сказать что-нибудь, чтобы заставить его остаться, чтобы снова не остаться одному, но мальчик уходит прежде, чем Эрик успевает открыть рот. Чувствуя странную усталость, хотя он только недавно проснулся, он тащит себя обратно в спальню, где проводит добрых тридцать минут в поисках лучшего места, чтобы спрятать свой блокнот. К тому времени, как он плюхается на кровать, его голова ужасно пульсирует, и он испытывает облегчение, когда чувствует, что погружается в сон без сновидений.