My Master Gabriel. The Best Gift Ever

Эрик вздыхает, наверное, в тысячный раз за последние десять минут. Ему чертовски скучно. Хозяин, как обычно, ушёл рано утром, когда Эрик ещё спал. Он лишь смутно помнит, как тот поцеловал его в лоб и шепнул, чтобы он спал дальше. Он завтракал на кухне, но все остальные рабы были слишком заняты, и в итоге он ел один. После этого бесцельно бродил по дому, пока снова не оказался в постели хозяина, уставившись в балочный потолок и считая сучки на дереве. Должно же быть что-то, чем можно себя развлечь. Он сойдёт с ума, если останется в постели ещё хоть на минуту. С новой решимостью он спрыгивает с кровати и начинает осматривать спальню. В ящике тумбочки на хозяйской половине спрятаны маленькие бутылочки со смазкой и пробки разных форм и цветов. Почувствовав, что щеки пылают, быстро захлопывает ящик. Конечно. Чего, черт возьми, он мог ожидать, — качает головой и переходит к другим шкафам в комнате. К своему разочарованию, он не находит абсолютно ничего интересного. В тех ящиках, которые не заперты, лежат лишь стопки аккуратно сложенной одежды. Его волнение немного возрастает, когда он находит стопку книг, но ему хватает одного взгляда, и он ворчит. Это все нехудожественная литература о чем-то вроде схем опционов на акции, иностранных фондовых рынках и хеджировании, что бы это ни было. Какая глупая, скучная комната. Он выскальзывает за дверь и некоторое время прислушивается, но в доме полная тишина. Потребовалось около десяти минут хождения из комнаты в комнату в этом особняке, похожем на лабиринт, прежде чем удалось найти Денниса. Тот стоит на лестнице, ремень на талии, руки погружены в разобранный блок кондиционера. — Где все? — спрашивает Эрик, прислонившись к стене и наблюдая за работой Денниса. — Работают, — рассеянно пожимает плечами Деннис. — Трейси пошла за продуктами на неделю, она взяла с собой Джерри. Хозяйка тоже вышла. — Что ты делаешь? — спрашивает он с любопытством. Деннис наконец отворачивается от машины и бросает на Эрика раздражённый взгляд. — Я чиню кондиционер, а на что это может быть похоже? Если я не сделаю этого до возвращения хозяина, он будет злиться, что здесь как в сауне. Тебе что-нибудь нужно? — спрашивает нетерпеливо. — Мне скучно, — надувается Эрик, а Деннис ехидничает. — О нет, бедняжка, — качает головой. — Ты можешь дать мне какое-нибудь занятие? Я могу… не знаю. Вытереть пол. Вытереть пыль с люстр. Что угодно. — Даже не пытайся провернуть этот фокус со мной, — фыркнул Деннис, а затем его лицо смягчилось. — Прости, парень, ты же знаешь, что я не могу тебе помочь. А теперь иди, разве ты не видишь, что я сейчас на взводе? Эрик засовывает руки в карманы и оставляет того в покое. Быть главным по дому — это, конечно, приятные привилегии, но и стресс, наверное, адский. Он идёт по пустым коридорам, останавливаясь, чтобы рассмотреть каждую странную картину на стене, развлекая себя тем, что притворяется искусствоведом в музее или судьёй на художественном конкурсе. Это госпожа нарисовала? Или просто выбрала их? Эрик задаётся вопросом, на что похожа её студия. Он уверен, что она довольно крутая, несмотря на то, что Джерри настаивает на обратном. Вслушиваясь в тишину дома, Эрик прикусывает губу, проходя в крыло дома, которое до сих пор намеренно обходил стороной, стараясь выглядеть непринуждённо, даже несмотря на болезненное биение сердца. Он бы, наверное, просто вышел, если бы одна из дверей не была распахнута настежь, и он не увидел мольберт. А, какого черта. Он просто бросит быстрый взгляд, в этом нет ничего плохого. Никто ничего не узнает. Тихо, затаив дыхание, он проскальзывает в комнату через проем. Она гораздо больше, чем спальня хозяина, и гораздо интереснее. У стены сложены холсты, некоторые пустые, некоторые с незаконченными, странно искажёнными картинами. Хм. Эрик наклоняет голову, рассматривая их. Так вот на что сейчас похоже современное искусство? Это совсем не по вкусу Эрику, и он перестаёт обращать внимание на картины, осмотрев всего несколько полотен. Вместо этого идёт к мольберту, и его глаза разбегаются при виде всех принадлежностей, которые там хранятся. Там есть ящик с кистями разных размеров и форм, другие ящики с тюбиками красок, угольками, карандашами, пастелью и прочими вещами, о которых Эрик не имеет ни малейшего представления. Не задумываясь, он достаёт пару тюбиков, чтобы рассмотреть их поближе, читая названия красок. Жжёная умбра. Ализариновый малиновый. Эрик фыркает, качая головой. Это звучит так излишне сложно. Безошибочный звук захлопывающейся двери заставляет подпрыгнуть и вздрогнуть так сильно, что он роняет тюбики. Черт, черт, черт, черт, — в панике ругается он, поспешно бросая их в ближайшую коробку и выбегая из комнаты так быстро, как только может. Он останавливается только тогда, когда снова оказывается в безопасной спальне хозяина и задыхается, руки дрожат. Даже сквозь стук крови в ушах он улавливает высокий голос хозяйки из дома, и желудок скручивает. Черт, это было близко. Все в порядке, пытается сказать он себе. Никто не знает. С ним все хорошо. Но это не помогает, и от нервов его продолжает тошнить весь оставшийся день, который он проводит в спальне хозяина, не решаясь выйти из неё снова. Когда господин наконец возвращается, Эрик чувствует странное облегчение. Он наклоняется ближе, тихо вздыхая, когда хозяин целует его в лоб. — Ты хорошо провёл день, милый? — спрашивает тот, но отвлекается. Он едва смотрит на Эрика, прежде чем присесть на кровать, яростно набирая номер на телефоне, губы сжаты в жёсткую линию. Наверное, проблемы на работе, думает Эрик. Он опускается на колени рядом с кроватью, упираясь головой в бедро хозяина, и господин поглаживает его время от времени в перерывах между набором текста. Эрик позволяет привычному положению и нежности прикосновений хозяина усыпить себя, пока, наконец, не чувствует, что напряжение покидает его. Однако это длится недолго: не прошло и часа, как он слышит стук каблуков, сердито топающих по коридору, приближающийся к спальне. Кровь Эрика холодеет, и он в страхе хватается за лодыжку хозяина, как будто это могло бы спасти от того, что сейчас произойдёт. Мгновение спустя в комнату врывается госпожа, и Эрик слышит раздражённый вздох хозяина. — Ханна, сестра моя дорогая, что ты делаешь? — Твой шлюшонок забрался в мою студию, — кричит она, и Эрик ещё больше сжимается в комок. — Нет, не забрался, — фыркает мастер. — Он найдёт чем заняться, кроме этого, не так ли, котёнок? Достаточно одного взгляда на виноватое лицо мальчика, чтобы весёлое выражение лица хозяина помрачнело. Он запускает руку в волосы Эрика, дёргая так сильно, что у того слезятся глаза, и сердито рычит: — Не хочешь объясниться? — Простите, господин. Госпожа! Я просто… смотрел, — задыхается он. — Он устроил полный беспорядок! Все мои краски смешались. Я не могу так работать! — обвинительно продолжает она, не собираясь успокаиваться в ближайшее время. — Нет, я не делал этого, клянусь, я только… — Эрик не может не возразить, хотя в глубине души знает, что должен просто заткнуться. — Ладно, хватит, — рявкает хозяин. — У меня нет на это времени. Прости, Ханна, он больше так не сделает. Я позабочусь об этом. — Черта с два, — надулась она. — Я выпорю из него все дерьмо! — Ты не сделаешь ничего подобного, — спокойно говорит хозяин, и Эрик ещё крепче прижимается к нему. — Не тебе его наказывать. Я сделаю это сам. — Хорошо! — нехотя соглашается она. — Но я хочу, чтобы ты сделал это на глазах у остальных, потому что это просто смешно. Зачем ты вообще держишь такое ничтожество, как он, — прошипела она, развернулась и вышла из комнаты, её сердитые шаги ещё долго эхом разносились по дому, пока не стихли. Мастер отпустил Эрика и ущипнул себя за переносицу. — Боже, она может быть такой занозой в заднице, — пробормотал, и прежде, чем Эрик успел на что-то понадеяться, обратил на него свой холодный взгляд. — Что ты там делал? Ты же знаешь, что её комнаты закрыты для всех. — Простите, хозяин, — шепчет Эрик, тяжело сглатывая. — Я просто хотел посмотреть. На… на предметы искусства, — фыркает он. — Может быть, ты одолжил что-нибудь? — говорит он с небольшой улыбкой, которая совершенно не соответствует серьёзности слов. — Нет, я бы не стал, клянусь, я не стал! Зачем мне вообще… — заикается Эрик, его сердце замирает от нового страха. О боже, если хозяин думает, что он крадёт у госпожи, то ему крышка. — Я не знаю, ты мне скажи, — говорит он, дотягиваясь до одного из ящиков и доставая оттуда скомканный лист бумаги. Эрик некоторое время смотрит на него, ничего не понимая, а потом его живот сводит, когда он осознает, что это рисунок хозяина, который он сделал тогда. Рисунок, который он засунул в карман. Прямо перед тем, как заболел. Вот черт. Господин, должно быть, нашёл его, когда помогал ему переодеться из пропотевшей одежды. Не то чтобы он много помнил об этом, так как был болен. — Я… я сожалею, — сказал он, не зная, что ещё сказать. — Из-за чего? Мне кажется, это довольно лестный портрет, ты не находишь? — спрашивает хозяин все тем же полушутливым, полунасмешливым тоном, которого Эрик совершенно не понимает. — Я ничего не брал, — слабо отвечает он. В любом случае, какой в этом смысл. Вряд ли кто-то ему поверит. А кража — это едва ли лучше, чем побег. Какое будет наказание? Тем не менее, он, наверное, согласится на все, если это будет означать, что он сможет остаться здесь. — Я очень надеюсь, что это так, — говорит хозяин, снова становясь серьёзным. — Я бы не впечатлился, если бы ты это сделал. А моя сестра — тем более. А теперь иди сюда, — он протягивает руки, и Эрик поднимается на ноги, смущённый, но благодарный за то, что хозяин держит его рядом. — Ты ведь знаешь, что мне придётся тебя наказать? — тихо вздыхает мастер, и у Эрика скручивает живот от разочарования в его голосе. Он прячет лицо в рубашке хозяина, и на глаза наворачиваются слезы. Он даже не знает, почему плачет, жалеет ли себя или боится того, что с ним случится. Мастер делает успокаивающие круговые движения рукой по спине Эрика, и вскоре ему удаётся взять свои эмоции под контроль. Он вытирает слезы тыльной стороной ладони и выжидающе смотрит на хозяина, его решимость твердеет. — Что? Не сейчас, — усмехается господин, и Эрик стискивает зубы. Он чертовски хочет покончить с этим. — Пойдём спать, пока ты не нажил себе ещё больше неприятностей, да? Эрик вяло следует за мастером. Он на автопилоте чистит зубы и причёсывается, после проскальзывает под одеяло, благодарный за то, что его все ещё пускают в постель хозяина. — Господин? — тихо спрашивает он, собирая последние крупицы мужества. — Ты… ты собираешься отослать меня? Вопрос госпожи все ещё звучит в его ушах. Зачем ты вообще держишь такое ничтожество, как он? И правда, зачем. Он не очень хорош в сексе, неопытен и ничего не понимает. Он также не очень послушен. Хозяин может получить самого лучшего в мире раба для удовольствий. Так почему же он вообще возится с Эриком? — Никогда, — отвечает хозяин, в его голосе звучит что-то тёмное и собственническое. — Где я ещё найду такого замечательного мальчика, как ты? Я никогда не отпущу тебя. Эрик не уверен, должен ли он чувствовать себя более успокоенным или подавленным такой перспективой. Но лучше знать дьявола, верно? И когда господин целует его, ох… так… нежно, Эрик отгоняет мрачные мысли на завтра и прижимается к нему, прежде чем заснуть.