My Master Gabriel. The Best Gift Ever

Эрик все ещё прячет тетрадь с карандашом, на всякий случай. Как запасной вариант, если все пойдёт к черту. Несомненно, нет необходимости прятать его новый, в кожаном переплёте, поэтому он носит его с собой повсюду и рисует большую часть дня. Он также пытается сделать автопортрет, сидя перед зеркалом. Он никогда не любил смотреть на себя и тщательно избегал единственного треснувшего зеркала на фабрике, ненавидя свою мертвенно белую кожу и запавшие глаза. Но теперь он почти не узнавал себя: время, проведённое в саду с Джерри, придало коже здоровый оттенок загара, а на носу и щеках появились веснушки. Волосы тоже выбелены солнцем, местами почти светлые, а не того тусклого коричневатого цвета, который был на фабрике. Ещё он понял, что выглядит старше, прощупывая первые намёки на морщинки вокруг глаз. Скоро ему исполнится двадцать. Как долго ему осталось быть рабом удовольствия? И что потом? Повезёт ли ему в конце концов, как Деннису, вести хозяйство господина? Впрочем, не стоит зацикливаться на этих мыслях. Он всегда знал, что продолжительность жизни раба невелика. На фабрике никто из рабов не работал дольше пяти лет, может быть, семи, если повезёт. Несчастные случаи происходили ежедневно, так как они были перегружены работой, или болели, или просто были слишком слабы, чтобы держаться на ногах. Новые партии рабов регулярно поступали на замену старым, отработавшим свой срок, так что квота всегда выполнялась. Думая о том, как легко он мог бы закончить свою жизнь вместе с другими выброшенными работниками, Эрик становится ещё больше благодарен своему хозяину. Здесь чувствуется, что, по крайней мере, есть шанс. В целом, дни в особняке текут теперь гораздо приятнее, так как он может в открытую заниматься рисованием, не боясь быть пойманным. Как сейчас, например, когда он наносит последние штрихи на один из своих рисунков, сидя со скрещёнными ногами на диване в кабинете хозяина, ожидая, когда тот закончит работу, чтобы они могли поужинать. Он даже не замечает, что господин выключил компьютер и наблюдает за ним из-за своего стола. — Дай-ка посмотреть, — говорит, протягивая руку за блокнотом, и Эрик замирает. Медленно закрывает его и прижимает к груди. — Я бы предпочёл, чтобы вы этого не делали, господин, — тихо говорит, стараясь звучать как можно менее требовательно. Не то чтобы в альбоме было что-то неуместное. Просто это кажется слишком личным, в каком-то смысле. Не то чтобы в жизни раба было что-то слишком личное, собственно говоря. К тому же Эрик не хочет, чтобы хозяин видел, что большинство набросков — это рисунки Джерри, который, безусловно, является его любимым объектом для рисования. Хозяин задумчиво наблюдает за ним, сузив глаза, но затем кивает. — Нет, ты прав. Это должно быть твоё личное дело. Обещаю, я никогда не буду подсматривать. — Я… Благодарю, мастер, — говорит он, ошеломлённый. Хозяин только улыбается в ответ, и Эрик немного ненавидит себя за то, как легко себя чувствует. Как выясняется, у госпожи нет таких оговорок насчёт личного пространства Эрика. Это его вина, потому что он так сосредоточен на своём рисунке, что не слышит её приближения, пока не становится слишком поздно. Она почти выхватывает у него из рук скетчбук, и ему приходится сильно прикусить внутреннюю сторону щеки, чтобы замолчать. Он не хочет новой порки так скоро, не сейчас, когда синяки на его заднице ещё даже не полностью зажили. Она листает весь альбом, изучая каждую страницу, и ухмыляется, а Эрик с тревогой наблюдает за ней. Затем она бросает блокнот обратно, и Эрик с трудом ловит его в воздухе. — Тебе нужно серьёзно поработать над анатомией. Где ты её изучал? — Я… Я никогда… Я самоучка, госпожа, — отвечает, совершенно сбитый с толку. Как будто он когда-нибудь мог позволить себе учиться, ведь они были чертовски бедны, а после того, как он стал рабом, эта идея стала ещё более абсурдной. В каком мире она живёт? Она только хмыкает и закатывает глаза, прежде чем уйти, и Эрик выдыхает с облегчением, проверяя, не помялись ли страницы от её грубого обращения с блокнотом. Он прекрасно понимает, почему Джерри сказал, что лучше не попадаться ей на глаза. — Какого хрена ты ждёшь? — кричит она, и он вздрагивает. — Я жестом показала, чтобы ты следовал за мной, ты что, тупой? Он быстро вскакивает на ноги и догоняет её, щеки краснеют. Отлично, значит, теперь есть какие-то чёртовы жесты, которые он должен знать? — Это базовый протокол, — жалуется она, бодро шагая по дому. — Тебе нужно выучить эти вещи. Что ты за личный раб? Мой брат слишком тебя балует, я постоянно ему это говорю. Она открывает дверь в свою студию, и Эрик ждёт снаружи. — О, так теперь ты стесняешься войти? Заходи! Эрик неохотно заходит внутрь, не отрывая взгляда от земли. — Протяни руки, — приказывает она, а затем начинает пихать ему книги, как большие толстые в твёрдом переплёте, так и тонкие в мягкой обложке. Эрик едва успевает читать названия, но уже ясно, что все они — книги по рисованию: анатомия, штриховка, перспектива, все. Их так много, что Эрик изо всех сил старается не потерять равновесие и не уронить их на пол. — Этого должно хватить, — говорит она, и Эрик смотрит на неё из-за башни книг в своих руках. Её самодовольная, удовлетворённая улыбка совсем ему не нравится, и он задаётся вопросом, какую цену придётся заплатить. Но он не может отказаться, да и не хочет, даже если бы мог. Ему действительно нужны эти книги. Она выталкивает его за дверь, и он, спотыкаясь, идёт по дому, чуть не столкнувшись с Деннисом, который появляется из-за угла. — Воу, тебе помочь? Он тут же берет половину его груза, и Эрик благодарно вздыхает. — Где ты их взял? — спрашивает, пролистывая названия. — Госпожа одолжила их мне, — признается Эрик. — Одолжила? — Деннис тихонько насмехается. — Интересно, что она хочет получить от хозяина в обмен на доброту, — пробормотал он себе под нос, и Эрик недовольно застонал. Он, блядь, так и знал. Что ж, теперь назад дороги нет. Ему остаётся только надеется, что книги того стоили. Однако он не в силах заставить себя чувствовать слишком плохо, так как складывает их аккуратной стопкой рядом с книгой господина. Взяв первую из стопки, он устраивается поудобнее в гнезде из подушек на кровати и начинает читать.

--°°--

Габриэль открывает очередное письмо и начинает печатать ответ одной рукой. Это происходит медленно, но зато другая рука занята игрой с длинными гладкими прядями волос Эрика. Они отдыхают в гостиной, и Габриэль включил в качестве фонового шума какой-то документальный фильм о глубоководных обитателях моря. Эрик, кажется, очарован этим. Примерно через полчаса после начала программы он ложится, положив голову на колени Габриэля, но его внимание полностью сосредоточено на экране. Габриэль, минуя телефон, посылает вниз улыбку мальчику. Он так рад, что тот по-прежнему так ласков, даже после последнего наказания. Возможно, даже больше, чем нужно. Сначала он принял это за благодарность за подаренные ему художественные принадлежности, но, похоже, чем комфортнее мальчик чувствует себя в присутствии Габриэля, тем больше проявляется его тактильная, милая сторона. Габриэль не хотел бы её потерять. Конечно, ему нравится подталкивать Эрика, и его нежелание делает окончательную покорность ещё более сладкой, но он не хочет сломать его. Ему нравятся его язвительные замечания и характер. Конечно, до тех пор, пока это не переходит все границы. А поход в комнату Ханны перешёл все границы. Не было никаких сомнений, что за это он должен быть наказан. Хотя был момент, когда Габриэль подумал, не слишком ли он суров с ним. Под конец тот выглядел так, словно был на пределе своих сил, и, хотя Габриэль не хотел отступать от своих слов, он, вероятно, положил бы этому конец, если бы Эрик не уловил его маленькую помощь с номером. Наверное, он никогда бы не признался в этом вслух, но он испытывает постыдное облегчение от того, что мальчик не обижается на него, а он в последнее время балует его чуть больше, чем обычно. Звонок в дверь, и Габриэль улыбается. Как раз вовремя. — Скажи ему, чтобы подождал в моем кабинете, мы сейчас придём, — говорит Габриэль Деннису, проходившему мимо них к двери. При этом Эрик поворачивает голову и бросает на Габриэля растерянный взгляд, и тот похлопывает его по заднице, приостанавливая фильм. — Давай, поднимайся. — Я смотрел, хозяин, — ворчит Эрик, и Габриэль целует его в губы. — Мы закончим позже. Давай уже, это сюрприз для тебя. — Почему у меня плохое предчувствие на этот счёт, — бормочет он, и Габриэль усмехается. Он не может винить мальчика за то, что тот не в восторге от сюрпризов Габриэля. Он послушно следует за ним в кабинет, хотя шаги замедляются, когда он видит, что их ждёт мужчина. — Спасибо, что пришли. Крис, верно? — Габриэль улыбается, пожимая татуированную руку мужчины. Габриэль никогда не встречался с ним лично, но его очень рекомендовали как лучшего татуировщика и специалиста по пирсингу в городе. Да и выглядит он соответствующе: татуировки на всех участках кожи и многочисленный пирсинг в ушах и носу. Он на целую голову выше Габриэля, с широкими плечами и внушительной бородой, и Габриэль чувствует, как Эрик прижимается к нему, прячась за его спиной. — Никаких проблем, — легко улыбается тот, а затем кивает в сторону Эрика. — Это он? — О, да, — Габриэль подталкивает Эрика вперёд, положив руку ему на спину. Вот только мальчишка застывает столбом и упирается пятками, лицо бледное, а глаза расширены. — Хозяин, — умоляет Эрик с тревогой, но Габриэль отмахивается от него. — Вот здесь украшения, — он обходит стол и передаёт маленькую коробочку Крису, который открывает её и одобрительно кивает. — Хороший выбор. Значит, только эти? — Да. Пока, — улыбается он и смотрит на Эрика, который выглядит так, будто вот-вот бросится бежать, а глаза испуганно мечутся между ним и Крисом. — Куда ему пройти? — Здесь, у окна, было бы неплохо, — говорит тот и начинает готовиться. Он надевает черные перчатки и укладывает черный чемодан с инструментами, пока Габриэль подкатывает своё черное офисное кресло поближе. — Все в порядке, — Габриэль ласково гладит по щеке Эрика, который все ещё стоит, застыв посреди комнаты. — А теперь будь хорошим мальчиком и иди сядь вон туда. Бросив последний умоляющий взгляд на Габриэля, он неохотно тащит ноги ближе. Бросает взгляд на иглы и отчаянно качает головой. — Нет. Хозяин, пожалуйста, — отступает он. Защищающим жестом скрещивает руки на груди, и Габриэль не может не рассмеяться, понимая страх мальчика. — О, расслабься, тебе прокалывают не соски. Слова оказывают противоположный эффект, нежели Габриэль ожидал. Вместо того, чтобы успокоиться, Эрик становится ещё бледнее, его руки опускаются и обхватывают промежность, а он бросает на Габриэля взгляд, полный ужаса. — Уши! — Габриэль закатывает глаза. — Тебе проколют уши. — О. Наконец он опускает руки к бокам, и к лицу возвращается цвет. Однако он все ещё не двигается, и Габриэль многозначительно поднимает брови. — Живо! — приказывает сурово, и это, наконец, заставляет мальчика пошевелиться. Он плюхается в кресло, вцепившись в подлокотники, и закрывает глаза, неровно дыша через нос. Когда Крис берет пальцами мочку его уха, вздрагивает, но затем замирает, лишь слегка напрягаясь, когда мужчина берет тампон. — Сделай глубокий вдох, — инструктирует тот, а затем плавно вводит иглу. Эрик едва заметно морщится от боли и удивлённо распахивает глаза. Быстрыми профессиональными движениями Крис вставляет золотую серёжку, которую купил Габриэль. — Это было не так уж плохо, да? — спрашивает Габриэль, и Эрик качает головой. — Нет, хозяин, — неохотно бормочет, и Габриэль усмехается. Крис переходит на другую сторону, и меньше, чем через пару минут обе серьги уже вдеты, а он протягивает Эрику маленькое ручное зеркальце. — Посмотри на себя, детка, ты прекрасно выглядишь. Эрик поворачивает голову из стороны в сторону, осматривая серьги. Это простые кольца из золота, в каждое из которых вставлены крошечные бриллианты, сверкающие на свету. Они хорошо смотрятся на нем, и можно сказать, что ему они тоже нравятся, как бы ни было неприятно это признавать. — Они тебе нравятся? — Габриэль давит на него, наслаждаясь тем, что заставляет произнести это вслух. — Да, хозяин. — Что тогда нужно сказать? — Спасибо, хозяин, — тихо говорит он, и его щеки приобретают приятный розовый оттенок. — Не за что, милый. Спасибо, Крис. Я обязательно обращусь к тебе, если мне снова что-нибудь понадобится, — Габриэль подмигивает Эрику, который не выглядит таким уж весёлым. — С удовольствием, — прощается Крис. Когда они остаются одни, Габриэль берет лицо Эрика в руки, любуясь им. — Прекрасно, — хмыкает он. — Вы всегда так говорите, господин, — ворчит Эрик, а Габриэль усмехается. — Верно. Но сейчас ты ещё красивее. Хочешь досмотреть фильм? Эрик благодарно кивает, и они возвращаются в гостиную. Он снова сворачивается калачиком под одеялом, положив голову на колени Габриэля, его рука поднимается, чтобы коснуться колец. — Оставь их в покое, — шлёпает по рукам Габриэль, а затем смягчается. — Тебе было очень больно? — Нет, — признается Эрик со вздохом. — Я просто… очень не люблю иголки. — Оу, — воркует Габриэль. — Но ты был очень храбрым. Мой хороший мальчик. Это заслуживает награды, не так ли? — Я могу выбрать награду, господин? — устало пробормотал Эрик, и Габриэль фыркает. Немного опустившись с дивана, он легко проникает под одеяло и просовывает руку под пояс брюк, берясь за член Эрика. Мальчик следит за его губами, глаза метнулись к открытой двери, а затем он упрямо вернулся к просмотру телевизора. О да. Гостиная — центральная комната, и в доме кипит жизнь, а мимо двери часто проходит кто-нибудь из рабов. Не говоря уже о том, что, если кто-то захочет выйти в сад, ему придётся пройти через эту комнату. Он все ещё не может не реагировать на прикосновения Габриэля, и вскоре твердеет, а дыхание учащается, как бы он ни старался это скрыть. Габриэль не торопится, поглаживая медленными, ленивыми движениями, пока в конце концов он не теряет контроль над собой и не закрывает глаза, тихо застонав. Он уже близко, Габриэль понял это по звукам, которые тот издаёт. В этот момент он видит Джерри, идущего по коридору, и улыбается. Как раз вовремя. — Джерри! — зовёт он. — Иди сюда на минутку. Эрик становится абсолютно неподвижным, глаза расширяются. Габриэль прекращает дрочить ему, но продолжает держать член. Таким образом, никто не сможет понять, что происходит под одеялом. — Господин? — нервно спрашивает мальчик. Он останавливается в нескольких шагах от него, почтительно склонив голову и сцепив руки за спиной. О, милый, послушный Джерри. Иногда Габриэль забывает, что мальчик здесь. Его почти не видно и не слышно, но он много работает и никогда не создаёт проблем. После фиаско в последний и единственный раз, когда он взял его в спальню, но быстро понял, что лучше оставить его наедине с самим собой, поскольку тот начинает нервничать, когда оказывается в одной комнате с Габриэлем. — Ты заказал новую косилку? — спрашивает. Ему все равно, у него есть Деннис, чтобы следить за всеми этими вещами, просто хочет немного повеселиться с Эриком. Держа руку неподвижно, он начинает поглаживать большим пальцем чувствительное место под головкой члена. Дыхание мальчика сбивается, хотя он мужественно продолжает делать вид, что смотрит телевизор. — Да, хозяин, — отвечает Джерри, слегка нахмурившись от смущения. — А ты позвал кого-нибудь посмотреть на ворота? Он продолжает непринуждённо расспрашивать его об обыденных вещах в течение добрых пяти минут, играя с Эриком крошечными движениями под одеялом, наслаждаясь растущим отчаянием, с которым тот впивается пальцами в бедро Габриэля. Когда он, наконец, смилостивился над мальчиком и отпустил Джерри, Эрику требуется всего одно сжатие, чтобы кончить, и он извергает горячую сперму на руку Габриэля ещё до того, как шаги Джерри стихают. Габриэль вытирает руку о рубашку Эрика, усмехаясь над его испепеляющим взглядом, брошенным через плечо. — Разве это награда, господин? — Ты жалуешься? — Габриэль улыбается, в его тоне звучит нотка предупреждения. — Нет, — Эрик следит за его губами. — Спасибо, хозяин, — вырывается у него. Это звучит ни капли не искренне, но достаточно хорошо. — Не за что, милый. А теперь иди умойся и переоденься. С неохотой Эрик отбрасывает одеяло и встаёт. Сморщив нос от попавшей на одежду спермы, быстро выбегает из комнаты. Вскоре он возвращается, надевает новые брюки и рубашку и снова усаживается на диван. — Можно мне досмотреть фильм, хозяин? — спрашивает, и Габриэль улыбается. — Ну, конечно, — он включает телевизор и откидывается назад, чтобы смотреть вместе с ним.