My Master Gabriel. The Best Gift Ever

В течение следующих нескольких дней все постепенно приходит в норму. Поначалу Эрик немного холоднее и отстранённее, но Габриэль даёт ему время и пространство, чтобы он мог разобраться со своими чувствами в личное время. В конце концов, он придёт в себя, уверен Габриэль. — Ах да, чуть не забыл, — говорит Габриэль, уходя на работу в тот день. — Закажи себе немного косметики, вот моя кредитка. Эрик хмурится и поначалу не тянется за золотой «Визой». Габриэль вопросительно поднимает брови, и только после этого Эрик неохотно берет ее из его пальцев с отрывистым кивком. Позже, когда Габриэль уже на работе, ему приходит квитанция на электронную почту, и он усмехается, когда открывает ее. Очевидно, ему следовало быть менее расплывчатым, потому что представление Эрика о «некоторой» косметике представляет собой список товаров на двух страницах, названия которых Габриэль никогда не слышал, и конечная сумма тоже довольно внушительна. От внимания Габриэля также не ускользает, что в заказ входит набор акварельных красок и немного бумаги для акварели. Габриэль качает головой, но решает оставить маленький бунт Эрика без внимания. В конце концов, он заслуживает того, чтобы иметь приятные вещи. Особенно если это поможет ему лучше воспринимать случившееся. Неделя пролетает незаметно, и в воскресенье вечером Габриэль со вздохом достаёт свою сумку и открывает ее на кровати. — Завтра я уезжаю, — говорит он Эрику, который сидит, скрестив ноги, на кровати и наблюдает за ним. — Ты будешь хорошо себя вести, не так ли? — Да, хозяин, — кивает Эрик и откладывает альбом для эскизов. — Позвольте мне помочь, — вздыхает он и берёт рубашку, которую Габриэль небрежно бросил в сумку, и аккуратно складывает ее, ворча: — Она вся помялась. Габриэль улыбается, с нежностью наблюдая за тем, как Эрик упаковывает остальные вещи Габриэля, идеально укладывая все в небольшую сумку. — Спасибо, милый. Что бы я без тебя делал, — нежно целует он его, когда тот заканчивает, и Эрик одаривает его очаровательной улыбкой. О, Габриэль знал, что он не сможет долго сердиться. — Ладно, итак… правила, — Габриэль снова становится серьёзным, и Эрик едва слышно вздыхает. — Я хочу, чтобы ты придерживался своего расписания — ел, не употреблял вредную пищу, не засиживался допоздна. Всё ясно? — Да, хозяин. — Я серьёзно. Я буду отключать тебе интернет в 10 вечера. — Хорошо, хозяин, — говорит Эрик, закатывая глаза, и Габриэль делает вид, что не заметил этого. — Деннис, как всегда, за главного. Не создавай ему проблем. Не думай, что я не узнаю. О, и ещё, не выходи из дома с Джерри, пока меня нет. При этом лицо Эрика кривится, но он все же неохотно кивает. — Отлично. Тогда последнее. Габриэль лезет в сумку и достаёт совершенно новую клетку для члена, которую он купил ранее. Она лёгкая, сделана из мягкого черного силикона, с замком у основания. Он намеренно выбрал ту, которая, по его мнению, будет наиболее удобной для Эрика, хотя он сомневается, что мальчик оценит его заботу. Как и ожидалось, Эрик бледнеет при виде этого и делает шаг назад, судорожно тряся головой. — Нет. Мастер, пожалуйста, я клянусь, я буду хорошим. Нет необходимости в… этом. Пожалуйста. — Эрик, остановись, — сурово приказывает Габриэль. — Это не обсуждается. Иди сюда. — Хозяин, пожалуйста, — умоляет Эрик, делая один шаткий шаг вперёд. — Пожалуйста, не оставляйте меня с этой штукой, пожалуйста. В голосе Эрика звучит неподдельный страх, и Габриэль не может не посочувствовать ему. — Это только на два дня, — мягко говорит он, протягивая руку, чтобы притянуть Эрика ближе. — Ты можешь остаться на две ночи. И я оставлю один ключ у Денниса. Если возникнет какая-нибудь чрезвычайная ситуация, он снимет ее. Эрик беззвучно качает головой, но не спорит, вероятно, понимая, насколько это бесполезно. Он зажмуривает глаза, но не сопротивляется, когда Габриэль стягивает с него штаны и легко застёгивает клетку. Он дважды проверяет, подходит ли она, не пережимает ли кожу и не причиняет ли Эрику какую-либо боль, прежде чем убирает ключи в карман, довольный. — Ну и как ощущения? — спрашивает он, а затем усмехается, видя, как Эрик бросает на него злобный взгляд. — Я чертовски ненавижу это, хозяин, — прохрипел он. — Ну что ж. Я вернусь раньше, чем ты опомнишься, не волнуйся.

--°°--

На следующий день господин уходит рано утром, чтобы успеть на свой рейс, а Эрик остаётся в постели и некоторое время предаётся своим страданиям. Он пытается подёргать эту штуку, но вскоре сдаётся, видя, что она никуда не денется. Он вскакивает с кровати, накидывает самую свободную одежду, которая у него есть, и бежит вниз, чтобы найти Денниса. — Можешь дать мне ключ? — спрашивает он прямо, без единого слова приветствия. Деннис удивлённо поднимает глаза от планшета, а затем бросает на Эрика пристальный взгляд. — Зачем? — Потому что я ненавижу это, вот почему. Пожалуйста? Деннис вздыхает, снимает очки для чтения и откладывает планшет. — Я не могу этого сделать. Мне жаль. — Но… Деннис! — хнычет Эрик. — Мне нужно, чтобы это было снято. И не факт, что он узнает. — Нет, — решительно качает головой Деннис. — Что, если он вернётся домой раньше? Есть вещи, которые могут сойти тебе с рук, и есть вещи, которые не могут. Это не то, чем ты захочешь рисковать. Хозяин доверяет мне ключ, и я не предам доверие, на которое ушли десятилетия. Ты понимаешь, о чем я? — терпеливо спрашивает он, и Эрик сдувается. — Хорошо, — бормочет он. — Спасибо. Тем не менее, я помогу тебе, если тебе действительно это будет нужно, хорошо? Эрик только хмыкает в знак согласия и неохотно уходит. Умом он понимает, что Деннис прав, но от этого не становится легче. Сделав глубокий вдох, он пытается успокоиться и не обращать внимания на дурацкую клетку. Это всего лишь два дня, о чём ему так любезно напомнил хозяин. Засунув руки в карманы, чтобы не дать себе снова нервно поправить штаны, он направляется в сад. Ему действительно нужно отвлечься. Как и ожидалось, он находит Джерри, погрузившего руки в землю, и устраивается поудобнее на траве рядом с ним. — Что случилось? — спрашивает Джерри, взглянув на Эрика. — Тебе лучше не знать, — качает головой Эрик. — Так что ты делаешь? — спрашивает он, желая сменить тему. Он с удовольствием выслушает одну из страстных лекций Джерри о цветах, если это означает, что ему не придётся думать о своём зажатом члене. Как всегда, Джерри с радостью соглашается, он благодарен любому, кто готов выслушать его разглагольствования, и они приятно проводят утро. Эрик закрывает глаза, наслаждаясь тёплым солнцем на лице и лёгким ветерком на коже. О, что бы он отдал не так давно, чтобы оказаться там, где он есть. И посмотрите на него сейчас, как быстро он начал воспринимать такие вещи, как свежий воздух, как должное. Внезапно Джерри останавливается на полуслове, и Эрик в замешательстве открывает глаза. Джерри напрягся и замолчал, и только увидев приближающуюся к ним хозяйку, Эрик понимает, почему. Она неторопливо идёт к ним, и они оба почтительно склоняют головы в знак приветствия. Она тонко щёлкает пальцами, и Джерри тут же бросает все свои дела и уносится прочь, обходя госпожу стороной. Когда они остаются одни, хозяйка просто наблюдает за ним, а Эрик ёрзает, напуганный тишиной. Его сердце начинает колотиться в груди, когда он осознает своё положение. Без хозяина госпожа может делать с ним всё, что угодно. Ей не потребовалось много времени, чтобы прийти за ним, с горечью думает он. Хозяин, наверное, ещё даже не приземлился. — Вставай, — наконец приказывает она, и Эрик встаёт, не поднимая головы. Она стоит неудобно близко, и когда она хватает его за подбородок, чтобы наклонить его лицо, он тяжело сглатывает. — Иди умойся и приходи в студию. О, и захвати свой альбом. Не дожидаясь подтверждения Эрика, она разворачивается и уходит, а Эрик застывает на месте, пытаясь заставить свои дрожащие ноги двигаться. Чёрт, — выдыхает он. Чёртов тупица, почему он решил, что получит два выходных, пока хозяина нет? Почему все не могут позволить ему просто побыть два дурацких дня? Быстро вытерев глаза, он стискивает зубы и направляется в дом. Там он быстро и сердито принимает душ, не позволяя своему разуму задуматься о том, почему госпожа попросила его помыться, и хватает свой альбом для набросков, прежде чем выйти из спальни. Прижимая к груди потрёпанную кожаную книгу, он тащится в мастерскую хозяйки. Он проклинает себя за то, что был так беспечен, думая, что альбом действительно его. Вначале он подумывал о том, чтобы оставить себе один, в котором будут только цветы и пейзажи — то, что он не прочь показать, а другой — с более личными рисунками. Но потом хозяин обещал не смотреть, и он не думал, что госпожа захочет увидеть его снова. Он действительно не хочет, чтобы госпожа видела. Каждый маленький набросок в этой книге — это застывшее воспоминание, момент времени. Вещи и места, которыми он наслаждается, мирные вечера с Джерри в саду, даже хозяин, в моменты, когда он был милым и добрым, и Эрик не мог поверить, как ему повезло быть с ним. Слишком быстро он доходит до студии и заставляет себя постучать, хотя чувство отчаяния грозит поглотить его. — Проходи, — слышит он её зов и входит внутрь. Она прислонилась к столу, на ней красочное летнее платье, свободно ниспадающее до колен, розовые волосы убраны в высокий хвост. — Ну что? — она жестикулирует пальцем с чёрным лаком, и Эрик сглатывает, когда замечает лежащую на столе рядом с её рукой плеть для верховой езды. — Дай мне посмотреть. Неохотно он протягивает ей свой блокнот. Когда она начинает листать его, ухмыляясь, он не может смотреть. Как будто кто-то копается в его голове, осуждая его, и он ненавидит это. Вместо этого он смотрит по сторонам, изучая все холсты, лежащие вокруг, прислонённые к стене или сложенные в стопки. Его внимание привлекает серия картин с изображением молодых людей — ну, рабов, все с ошейниками на шее — связанных в позах, не похожих на те, в которых был Эрик. Некоторые из них подвешены к потолку, некоторые нет, но на каждой картине верёвка создаёт красивые замысловатые узоры на их телах. Красные гневные полосы пересекают спины и груди некоторых рабов. — Тебе нравится то, что ты видишь? — госпожа замечает, куда смотрит Эрик, и он быстро опускает глаза. — Это серия, над которой я работала, я собираюсь сделать из них выставку. Я назову ее «Красота в узах», — усмехается она, отбрасывая в сторону забытый им альбом. Она быстро направляется к картинам, роется в них, прежде чем вытащить одну. — Ты будешь одной из моих звёзд. Самой красивой, — лукаво говорит она. Эрик сразу же узнает себя на рисунке и старается не смотреть на него. — Тебе нравится? — Я... да, госпожа, — заставляет он себя с усилием произнести. Он чертовски ненавидит это и не хочет ничего, кроме как убраться отсюда. От того, как госпожа раздевает его глазами, у него мурашки по коже, и он инстинктивно делает шаг назад, когда она подходит ближе. Её лицо немного хмурится, и она ухмыляется. Она возвращается к картинам, на этот раз дотягивается до конца и вытаскивает ещё одну. Сердце Эрика замирает, когда он узнает Джерри; его волосы длиннее, локоны спадают до плеч, он ещё более худой, чем сейчас, но нет сомнений, что это он. — Эту я сделала очень давно. Не совсем подходит для этой серии. Но, может быть, мне стоит сделать ещё одну с ним, что скажешь? — спрашивает она непринуждённо, хотя глаза у неё жёсткие и холодные. — Нет, госпожа, — шепчет он, не поднимая глаз. — Ну, тогда, — улыбается она, и Эрик вздрагивает. — Будь милым со мной, и этого не случится. И мой брат не узнает, не так ли? Эрику удаётся лишь покачать головой. Госпожа так близко, что он чувствует ее дыхание на себе, и его сердце грозит выскочить из груди. Он заставляет себя не шевелиться, когда она покусывает мочку его уха, а её рука пробирается ниже. Она резко останавливается, когда касается его промежности и нащупывает устройство целомудрия. Наступает момент ошеломлённой тишины, когда Эрику хочется, чтобы земля поглотила его, его щёки становятся горячими и красными от ужаса, а затем она откидывает голову назад и начинает смеяться. — О, ты должно быть шутишь, — её пронзительный смех доносится до ушей Эрика. — Я должна это увидеть! Без предупреждения она спускает штаны Эрика. Он сжимает руки в кулаки, пытаясь прикрыться, пока она приседает, чтобы посмотреть поближе. Цокая, она с усмешкой отворачивается. — О, мой брат так и не научился делиться своими игрушками. Как грубо. Она садится в кресло, широко раздвигая колени. — Ну, твой рот не заперт, не так ли? — нетерпеливо бросает она, и Эрик опускается перед ней на колени.