My Master Gabriel. The Best Gift Ever

Обратный путь в помещения рабов проходит в абсолютной тишине. Эрик бросает взгляд на Денниса, который явно взбешён и старается изо всех сил не показать этого, и решает, что сейчас лучше промолчать. Когда они доходят до двери, его лицо смягчается, и он успокаивающе кладёт руку на плечо Джерри. — Всё будет хорошо, — мягко говорит он Джерри. — Я поговорю с хозяином, он скоро успокоится, не волнуйся. С тобой всё будет хорошо. Постарайся немного отдохнуть. Джерри только жалко кивает и уходит в комнату с поникшей головой. Когда Эрик пытается последовать за ним, Деннис останавливает его, закрывая за Джерри дверь. — Какого чёрта ты мне не сказал? — шипит он, и теперь последние следы тепла исчезли с его лица. О, да он просто в бешенстве. — Я-я думал… — Ты думал, что сможешь позаботиться об этом сам, да? Хотел поиграть в героя? Думаешь, ты лучше знаешь? Ты ничего не знаешь! Я знаю мастера уже более тридцати пяти лет! Когда случается такое дерьмо, ты обращаешься ко мне, и я, блядь, с этим разбираюсь! Эрик сглотнул, стыд скрутил его желудок. То, что Деннис злится на него, почему-то хуже, чем столкнуться с разъярённым хозяином, и слезы навернулись ему на глаза. — Какой-то мужчина забрал Джерри в свою спальню на вечеринке, а ты не подумал сказать мне? Как я могу помочь тебе, если ты скрываешь от меня такие вещи. Когда же ты вдолбишь в свой толстый череп, что я на твоей стороне! — Я... мне очень жаль, — прохрипел Эрик, смахивая слезы, которые затуманили его зрение. — Верно, — насмехается Деннис. — Но ведь не передо мной ты должен извиняться, не так ли? Единственный, кто пострадал из-за твоей глупости, это Джерри, — холодно говорит он, наконец отступая в сторону, чтобы открыть дверь и впустить Эрика. — Оставайся там. Я пришлю вам поесть позже. С этим он уходит, а Эрик медленно затаскивает свои онемевшие ноги внутрь. Его голова кружится, в ушах гудит. Джерри лежит на кровати, обняв колени, его красные от слёз глаза жалобно смотрят на Эрика. — Джерри? Прости меня. Пожалуйста, мне очень жаль. Теперь господин злится на меня, хозяйка ненавидит, Деннис злится, и это всё моя вина. Пожалуйста, не злись на меня тоже, — умоляет он, и знает, что это эгоистично, но он просто не может смириться с тем, что все здесь сейчас его ненавидят. — Я не злюсь, — мягко говорит Джерри, протягивая руку. Эрик с благодарностью берёт ее и садится рядом с ним на кровать, прижимаясь к нему. — Не злишься? — Нет. Я не хочу тратить свои последние минуты здесь на то, чтобы злиться на тебя. — О чём ты говоришь, ты же никуда не уходишь. — Конечно, ухожу, — грустно хмыкает Джерри, полностью смирившись. — Это всегда заканчивается вот так. Меня отправляют обратно или передают кому-то другому, неважно, что я сделал и была ли в этом моя вина. Глупо. Думал, что это надолго. — Прекрати, — сердито огрызнулся Эрик. — Я сказал, что ты никуда не пойдёшь! — Хорошо, — Джерри устало улыбается и кладёт голову на плечо Эрика. Они ждут в тишине, время тянется медленно. В комнате нет часов, и Эрику кажется, что он сойдёт с ума, не зная, сколько им ещё осталось там находиться. Ещё несколько минут? До следующего дня? Дней? Сколько времени пройдёт, прежде чем хозяин будет готов поговорить с ними? — Что теперь будет с садом? С теплицей? — Джерри снова заговаривает через некоторое время, и Эрик недовольно скулит. — С ними ничего не случится, потому что ты никуда не уйдёшь! — Ты позаботишься о них для меня? — Джерри обращает к нему умоляющие глаза, и Эрик понимает, что сейчас его не переубедить. — Да, хорошо, я буду. Я посмотрю все видео по садоводству на Youtube, а потом буду поддерживать твои растения живыми и здоровыми, обещаю. — Спасибо, — выдыхает Джерри, явно успокоенный, и это разбивает сердце Эрика. — Я действительно буду скучать по тебе. — Нет. Пожалуйста, не говори так, — умоляет Эрик, закрывая глаза и качая головой. — Но я должен! Ты не понимаешь… Ты не знаешь, что случится завтра. Это может быть мой последний шанс попрощаться, я никогда не прощу себе, если упущу его. Ты был лучшим, что случилось со мной, и я хотел бы… хотел бы знать тебя дольше. Эрик не отвечает, он не может вымолвить и слова, даже если бы захотел. И он не собирается прощаться, потому что Джерри никуда не уйдёт. Он лишь обхватывает рукой худые плечи Джерри и притягивает его ближе, пока они продолжают ждать.

--°°--

Габриэль ждёт, пока Деннис наполовину вынесет Джерри из комнаты Ханны и закроет за ними дверь, прежде чем повернуться к сестре. — Ты совсем сошла с ума? — рычит он на неё, а она имеет наглость выглядеть оскорблённой. — Прости меня, ладно? — капризничает она. — О нет, ты не сошла с ума. По крайней мере, пока, — скрежещет он зубами, расхаживая по комнате. — Тебе всё равно, да? Тебе плевать на рабов. Ты не заботишься ни о ком, кроме себя! Она закатывает глаза, встаёт с кровати и берет руку Габриэля в свою, обращая на него свои большие глаза. О, на этот раз твои щенячьи глазки не сработают, обиженно думает Габриэль. — Гейб. Я не хотела, чтобы это произошло, — дружелюбно говорит она. — Мы оба были немного пьяны, просто так получилось — ты же знаешь, как это бывает, верно? — ухмыляется она. — Но Майкл действительно заинтересован в Джерри — он был очень доволен его услугами прошлой ночью. На самом деле, я знаю, что он готов предложить тебе за него солидную сумму. Я знаю, что ты держишь мальчика только из жалости, и я понимаю, аукцион — дело нелёгкое, но Майкл был бы рад забрать его из твоих рук. Это было бы хорошее место для него. — Хорошее место? Разве ты не видела, в каком он состоянии? — О, это был несчастный случай, — машет она рукой. — Майкл никогда бы не причинил ему вреда, Джерри ему пригодится. — Он трахнул его! — О, ну и что? Ты трахаешься с Эриком, не так ли? Габриэль задумчиво наблюдает за ней, размышляя. Во что она играет? Она пытается завоевать расположение Майкла, так что ли? Пытается добиться расположения владельца галереи в надежде, что её работы будут там выставлены? О, он не смог бы ей помешать. Она всегда ищет способ извлечь выгоду для себя, не так ли? Ханна, кажется, принимает его молчание за согласие, и на её губах появляется самодовольная улыбка. — Знаешь что? — холодно улыбается он в ответ. — У меня есть другая идея. Я собираюсь подать на твоего друга в суд за порчу имущества. Я одолжил ему своего раба из лучших побуждений, и посмотрите, каким он его вернул. О, и я позабочусь о том, чтобы об этом деле узнали СМИ. Они любят такие драмы, не так ли? — Ты не станешь, — выдохнула Ханна, и впервые в её глазах появился неподдельный страх. — Попробуй остановить меня. — Гейб, пожалуйста. В этом нет необходимости. Я уверена, это погубит его! — Возможно, тогда ему не стоило трахать моего раба за моей спиной, не так ли? — Н-но… он возненавидит меня! А ты знаешь, как это бывает в художественных кругах, все знают всех, и народ сплетничает. Мне конец! — Если твоя карьера в искусстве зависит от какого-то второсортного галериста, то, возможно, твоё искусство не так уж хорошо, не так ли? — повышает он голос, а она просто смотрит на него. — Не знаю, сколько раз я тебе говорил, тебе нужно начать вести себя как взрослый разумный человек. И ты должна понять, что у твоих действий есть последствия! В этот раз она совершенно потеряла дар речи, и Габриэль вздохнул. — Наверное, я отчасти виноват, не так ли? Я всегда хотел для тебя только самого лучшего. Всегда покупал тебе всё, что ты хотела. Я позволил тебе заниматься искусством, купил тебе студию, оплатил твой университет, и вот что я получил. — Гейб… — пытается она, но он поднимает руку, чтобы заставить её замолчать, устав от её оправданий. — Я щедро предоставил тебе своих рабов в твоё распоряжение, но поскольку ты не способна относиться к ним с той заботой, которой они заслуживают, тебе больше не будет позволено пользоваться ими. — Что? — нахмурилась она, ничего не понимая. Верно, такое для неё, вероятно, немыслимо. — Ты слышала меня. С этого момента ты будешь сама убираться в своей комнате, сама стирать, мыть свою машину, сама подавать еду и мыть посуду. Даже не разговаривай ни с кем из рабов. Даже не смотри в их сторону. — Это смешно, ты не можешь так говорить! Я твоя сестра, неужели ты собираешься предпочесть мне какого-то тощего раба? Он недовольно смотрит на неё. Она не понимает, конечно, не понимает. Есть ли надежда, что однажды она поймёт? Или уже слишком поздно? Внезапно гнев, кажется, покидает его, сменяясь грустью. — Наверное, было бы лучше, если бы ты уехала в университет в начале этого года, — тихо говорит он, собираясь выйти из комнаты. — Ты серьёзно выгоняешь меня? — кричит она. — Я не выгоняю тебя. Я люблю тебя, Ханна, но тебе нужно собраться с мыслями. — Пошёл ты, Габриэль. Я чертовски тебя ненавижу! — кричит она и захлопывает за ним дверь. Вскоре раздаётся звук бьющихся об пол вещей, и Габриэль качает головой с тяжёлым чувством безнадёжности в животе, уходя. Сделав несколько телефонных звонков, Габриэль наконец направляется в помещение для рабов. Как бы он ни хотел не иметь с ними дела сейчас, он знает, что было бы слишком жестоко заставлять их ждать всю ночь, особенно учитывая то, как Джерри был напуган ранее. И дело не в том, что ему не жаль мальчика, ему жаль, но в то же время он не может быть с ним слишком мягким. Для его же блага он должен донести до него, что в будущем не следует больше лгать и скрывать от него что-либо. Глубоко вздохнув, он расправляет плечи и делает строгое лицо, открывая дверь. Мальчики сидят на кровати, держась за руки, и Джерри сразу же пытается опуститься на колени, когда он входит. — Нет, оставайся там, — останавливает его Габриэль, и отрывистыми движениями Джерри возвращается на кровать, сгорбившись. Эрик тоже опускает глаза, хотя выглядит совсем не трусливым, на его лице вызывающая хмурость. — Я, — медленно начинает Габриэль. — Я очень разочарован. В вас обоих, — говорит он спокойно и не обращает внимания на хныканье Джерри, продолжая. — Лжёте мне. Скрываете от меня. Мы здесь так не поступаем. — Если честно, я пытался вам сказать, — бормочет Эрик себе под нос, а Джерри бросает на него взгляд, в равной степени умоляющий и возмущённый. — Тихо! — огрызается Габриэль. — Я дома уже больше недели, и ты ни разу не попытался поговорить со мной. Единственная причина, по которой ты вообще попытался мне рассказать, — это когда ты понял, что Джерри в беде. Если бы этот человек не попросил Джерри снова, ты бы никогда не рассказал мне, что произошло на вечеринке, или я ошибаюсь? — повышает он голос, и Эрик, по крайней мере, имеет приличие выглядеть немного виноватым. — Нет, хозяин, не ошибаетесь. — Ну что ж. Габриэль делает успокаивающий вдох. Наверное, сейчас нет смысла продолжать читать нотации и кричать на них. Не сейчас, когда Джерри ранен и, вероятно, испытывает сильную боль. — Мы поговорим об этом позже, когда всё немного утихнет. Это был долгий вечер. Джерри, вот, я принёс тебе обезболивающее. Мальчик нерешительно берёт таблетки, держа их в руке. — Я уже дал ему обезболивающее, — внезапно вырывается у Эрика. — Ты что? — огрызается Габриэль, его гнев снова вспыхивает. О Боже, дай ему терпения с этими двумя. — Я нашёл их в ванной и дал ему три, простите, хозяин. — Хорошо, конечно, — Габриэль ущипнул себя за переносицу. Честно говоря, он благодарен Эрику за признание, потому что Джерри скорее бы допустил передозировку, чем настучал на него. — Взял лекарства из моего шкафа без разрешения, я просто добавлю это к твоим проступкам, да? — Меня и так наказывают, не так ли? — Эрик недовольно застонал, а Габриэль фыркнул, несмотря на свои слова. — О, неужели ты думаешь? Конечно, наказывают. Обоих. Но не сегодня и не завтра. Думаю, сначала нам всем нужно время, чтобы успокоиться. Но вы будете наказаны, а потом мы оставим это позади, и вы оба пообещаете мне не скрывать от меня ничего в будущем. Пока Эрик гримасничает, повесив голову, Джерри при этих словах вскидывает голову и смотрит на Габриэля с едва подавляемой надеждой. Неужели это то, о чём он думал? Он всё ещё не верит, что Габриэль действительно оставляет его у себя, верно? — Хорошо, — вздыхает Габриэль. — Эрик, возвращайся наверх и жди меня в спальне. Вместо того чтобы мгновенно повиноваться, мальчик колеблется, выглядя так, будто собирается протестовать, и терпение Габриэля истощается. — Ты не хочешь испытывать меня прямо сейчас, мальчик! Я сказал, иди! — Габриэль повышает голос, указывая на дверь, и, наконец, Эрик выскальзывает наружу, а вскоре после этого раздаётся звук его бега по лестнице. Когда он уходит, Габриэль тоже садится на кровать и серьёзно обращается к Джерри. — Я не прогоню тебя, — мягко говорит он, когда Эрик уходит. — Спасибо, хозяин, — густо сглатывает Джерри, его покрасневшие глаза снова наполняются свежими слезами. — Иди сюда, — говорит Габриэль, раскрывая объятия. После катастрофы в его спальне, случившейся вскоре после приезда Джерри сюда, Габриэль остерегается прикасаться к мальчику, но сейчас, видя его в таком смятении, он не может удержаться. Мальчик застывает в его руках, сотрясаясь от подавляемых рыданий, и Габриэль недовольно вздыхает. Эта ночь и впрямь так неудачна. — Теперь это твой дом, и я не собираюсь тебя продавать. Ни сейчас, ни когда-либо. Мне бы только хотелось, чтобы ты немного больше доверял мне, а? — говорит он и мягко улыбается ему. — Мне ж-жаль, хозяин. Я исправлюсь, клянусь, исправлюсь, — сопит Джерри, вытирая глаза дрожащими руками. Дело не в том, что Габриэль его не понимает. Его всю жизнь швыряли по кругу, слишком часто хозяева бросали его по своей прихоти. И в таком юном возрасте это не могло не оставить его с серьёзными проблемами доверия. Осторожно, чтобы не сильно надавить на ушибленные ребра, он успокаивающее проводит рукой вверх и вниз по его спине. Вскоре Джерри, кажется, берёт себя в руки. Скорее всего, он просто слишком измучен, чтобы сдерживать слёзы в этот момент. Он начинает беспокоиться, и Габриэль позволяет ему отстраниться, давая ему свободу. — Хозяин? — говорит он через некоторое время, нервно теребя рукава. — Хм? — Пожалуйста, не будьте слишком строги к Эрику... пожалуйста? На самом деле это была не его вина. Я умолял его не говорить вам. Я заставил его поклясться, что он этого не сделает. — Эрик сам отвечает за своё решение, — мягко говорит Габриэль, но потом сжаливается над ним, когда тот жалобно опускает голову. — Но не волнуйся за него, с ним всё будет в порядке. Ты же знаешь, что я не собираюсь причинять ему вред. — В этот момент в его кармане пикает телефон, и он быстро смотрит на экран. — О, хорошо, они здесь. Сейчас придёт врач, чтобы осмотреть тебя и собрать улики. Лицо Джерри поникает, и он уныло сползает вниз. Тем не менее, он не спорит, а только кивает, при этом выглядя, как куча страданий. Габриэль прекрасно понимает, как сильно Джерри будет ненавидеть то, что его ждёт, но это необходимо сделать. Не только для того, чтобы убедиться, что Джерри не получил серьёзных травм, но и для того, чтобы у него был хоть какой-то шанс против ублюдка, который сделал это с ним, ему нужны реальные доказательства. Доказать сексуальное насилие над рабом всегда непросто, поскольку слово раба абсолютно ничего не значит в суде. Кроме того, поскольку рабы в действительности всё равно ничего не могут сказать, лучшее, на что может рассчитывать Габриэль, — это неправомерное использование и порча одолженного имущества. Обычно власти вряд ли стали бы тратить своё время на подобное дело. Раб жив и в порядке, более или менее, конечно, никто не собирается тратить свои ресурсы на расследование. Именно в такие моменты Габриэль ценит своё богатство и влияние. Достаточно пообещать щедрое пожертвование в пользу недостаточно оплачиваемого и недоукомплектованного отдела, и уже через час у его дверей стоят судмедэксперт и врач. Они входят, двое мужчин в костюмах, выглядят усталыми и не слишком рады своему появлению. Джерри жмётся в угол и смотрит на них широкими испуганными глазами. — Веди себя хорошо, — мягко приказывает Габриэль. — И скоро всё закончится. Он делает шаг назад, чтобы освободить место для врача в маленькой комнате, и Джерри хнычет, хватаясь за него в панике. — Пожалуйста, останьтесь? Хозяин, пожалуйста? — Я никуда не уйду, — заверяет он его. Затем он остаётся рядом с ним всё время, пока мужчины берут мазки из всех мест, которые только можно себе представить, прощупывают его ушибленные ребра, делают снимки и берут кровь на анализы на венерические заболевания. Это занимает больше времени, чем Габриэль мог бы предположить, и к концу Джерри выглядит совершенно подавленным. Когда они наконец собирают вещи и уходят, Габриэль тоже выдыхает. — Хорошо, всё готово. Постарайся сейчас немного отдохнуть, утром всё будет казаться лучше. Джерри не нужно повторять дважды. Он сворачивается в клубок в своей кровати, натягивает одеяло до самых ушей и закрывает глаза. Выходя, Габриэль сталкивается с Деннисом, который, прислонившись к стене в комнате отдыха, серьёзно наблюдает за Габриэлем. К счастью, он достаточно умён, чтобы не сказать ни слова об этой гневной вспышке Габриэля, а только кивает в сторону комнаты Джерри. — Как он? — мягко спрашивает он. — Нормально. Ну… настолько хорошо, насколько он может быть в порядке, я думаю. Может, проверишь его позже? — Обязательно, хозяин. — Тогда спокойной ночи, Деннис. Уже поздно вечером он возвращается в спальню, но Эрик всё ещё ждёт его, сидя, скрестив ноги, посреди кровати и пристально глядя на дверь. — Хозяин, — облегчённо выдыхает он. Он сползает с кровати и неловко встаёт посреди комнаты, настороженно глядя на Габриэля. — Давай, пойдём спать. Эрик только кивает, прикусив губу, явно желая что-то спросить. В конце концов, он не спрашивает, молча ожидая, пока Габриэль приготовится ко сну. Когда они скользят под одеяло, на этот раз он не колеблется, когда Габриэль раскрывает руку, и прижимается к нему, мгновенно тая в прикосновении.