Родители Доктора

— Жуль Верн, люблю фантастику, — стушевалась девушка. — Это плохо? — не отрываясь от консоли, поддерживал диалог Сидней, довольный вольным хозяйничеством в теперь уже податливой ТАРДИС. — Ах, ну, это печально, когда не по-настоящему. — А у нас всё по-настоящему, — растянул улыбку. — Я тоже люблю читать и писать то, что «не по-настоящему». — Например? На этой твоей планете тоже есть фантастическая литература? О чём же вы тогда мечтаете, если у вас есть машины времени и... Ещё что-то же есть, да? — умилила ребячим интересом. Сидней проглотил смешок: — Есть кое-что, о чём я мечтаю... — Уставился на табло панели, оборвав фразу, — мы прибыли. Добро пожаловать на облака! Верити не сдержалась и захлопала в ладоши от радости. Сапожки выбежали на пушистую, но плотную поверхность тёмно-серого цвета, воздух был сырой и самый-пресамый свежий, а высоко над головой нависал слой прочих туч. — Я стою! — ткнула носом обуви в мокрую вату, дабы окончательно удостовериться. — Как я стою? Облака же так не работают, они из воды и воздуха. — Я уплотнил их для нашего удобства. Парень показался из-за дверей и оперативно собрал материал туч на анализ в пробирку: — Всё, можем возвращаться. — Как? А облака?! Ты каждый день по облакам ходишь? — Мы могли бы остаться ненадолго... Эй! Верити утянула Сиднея за воротник на землю, а точнее, на поверхность тучи. Влажности воздуха хватило, чтобы волосы спутницы заявились в забавные кудряшки, а дыхание спёрло. Юноша засмеялся, откапывая её из клубов тумана. — Ладно, я никогда так не делал, но это пока что лучшее, что я делал. — Полностью согласна, — блаженно протянула Верити, рисуя телом облачного ангела. *** — Я привёз нас прямиком в утро. Солнце озарило гавортские луга, залило ослепительно зелёной краской. Верити, разбрасывая подол во все стороны света, пылая радостью, забыв про грязь на лице и одежде, принялась кружится под сафитами лучей. Сидней растерянно замер. — Ах, Сидней, какая же трава красивая-красивая! Какое солнышко! Ветер! — почти пропела девушка, вальсируя с природой, пусть Сиднею казалось, что лишь с пустотой. — Почему трава красивая? — Ну, просто потому что есть. Он на мгновение растворился в её улыбке. Вот бы тоже поймать это счастье. Ничего прекрасного в траве, пусть даже она диковенно зелёная, и, тем более, в солнце, он разглядеть не мог. Спутница за руки втянула его в танец. Всё так просто: стоило всего заняться чем-то бессмысленным, простым, глупым. — Все здесь такие? — Кто? Жители Гаворта? — Планеты. Верити разменяла с десяток эмоций на лице: — Жители планеты... Идиоты. — Почему же? — Вот Вы, Сидней, — демонстративно взяла она серьезный тон, — нагло держите меня за талию. — Прости! — смущённо одёрнул кисти. — Не нужны твои извинения. За любую мелочь, в нашей стране, в наше время... в нашем мире тебя могут осудить, — будто вспомнила свою усталость после бесоннной ночи под ливнем — рухнула на землю, уставилась в небо. —Романтика и всякие отношения сформировались так сухо и пресно. Наука человеческих душ — всё та же наука с системами, механизмами, правилами. Врачи, что копаются в чертогах нашего разума не уходят в философию, не кажутся человечными. В любви сплошные табу и шаблоны: цветы, рестораны, роли полов, торжества. Все следят, чтобы ты, не дай Бог, не отвернулся от общественных устоев, но всем наплевать на твои чувства, боль, терзания. Ты любишь? Это прекрасно, мы так любим любовь! Ты любишь не как мы? А мы любим только «правильную» любовь! Серые люди, — из её уст это прозвучало особенно живо и резко. Добрый десяток секунд продержалась дурацкая драматическая пауза. — Дорогая Верити, знала бы ты ВСЮ пресность бытия, знала бы сотню лет жизни под небесными щитами... Да что я говорю, дурак, не хочу я, чтобы ты знала, — робко запечатал лицо бледными руками. Верити окинула парня глубоким взором и с томным выдохом запустила глаза обратно в облака. Через неотслеживаемое время бездумно повернула голову: Сидней сел перед ней с маленьким аккуратным букетиком в руках, трепетно поправляя цветочки до совершенства. — Что это? — она встрепенулись всем телом. — Ты говорила что-то про цветы. Я нарвал их для тебя. Их тут полно, — окинул рукой бесконечный луг. На полянах то и дело проступали белые островки ромашек и клевера, блестящие под солнцем. Верити неловко приняла подарок: — Спасибо.