Родители Доктора

Голова гудела, будто была полым металлическим сосудом, вроде кастрюли, по оному хорошенько шандарахнули кувалдой. Веки с трудом распахнулись, но перед глазами плыло. Верити тут же спохватилась шустро ощупывать траву, куда дотягивалась, но под руку попадались лишь комья грязи. Она точно не знала, осилит ли встать на ноги. Даже дышать было как-то непосильно: с каждым вдохом всё тело содрогалась, а боль в затылке начанала пульсировать. Верити собрала всю волю в кулак, который еле, но таки сжала, хватаясь за мокрую траву, и подняла корпус. Какого было её удивление: прямо перед носом выросла из неоткуда фигура Сиднея, твёрдо стоящая на своих двоих. — Как? Ты не пострадал? Юноша нагнетающе промолчал с секунд десять, не меняя холодного взора, после чего несвоим равнодушным голосом изрёк: — Спокойно. Я не Сидней. Я —интерфейс ТАРДИС. Верити только сейчас заметила: одежда на «парне» была не та, что он носил последнии несколько часов. На нём висела причудливая, расшитая круговыми узорами, ряса... Та, в которой его доставили в больницу. — Секунду, — вспомнил интерфейс, и, действительно, спустя не более, чем секунду, перед ней находился уже «Сидней» в привычном наряде. — Я... Я не понимаю! С кем я говорю? Что тебе от меня нужно? — Ты говоришь с ТАРДИС. Моя оболочка стоит в двадцати метрах отсюда. Я могу связаться с тобой только так, поэтому принимаю облик того, с кем тебе комфортно общаться. — Оказалось, что интерфейс способен и на выражение эмоций жестами: развёл руками. — Я связываюсь с тобой потому, что моему хозяину нужна помощь, — и указал рукой на, казалось, безжизненное тело. — Боже! — она забыла про боль и бодро, словно и не падала с большой высоты, ринулась к нему. — Спасибо! — Верити повернулась поблагодарить интерфейс ТАРДИС, но того будто и не появлялось, только сама машина времени местилась в зоне видимости. — Спасибо, — повторила Верити, глядя на серебристую капсулу. Медсестра, подавляя панику, совершила над подопечным все возможные манипуляции, чтобы определить его состояние. С ним всё было... Странно. Пульс, дыхание, температура. Как вообще определить по галлифрейцу, жив ли он или нет? — Чёрт возьми, я столько учила, как лечить людей, а сейчас это всё не имеет никакого смысла! — Голова стала совсем ватной, и обречённо упала на неподвижную грудь Сиднея. «Не слышу ни сердцебиения, ни дыхания... Нет-нет-нет!..» — звенело где-то в висках. — Верити, ты справишься, ты же доктор, — тихо прохрипел тот, кого она едва не похоронила. Видно было, с каким трудом Сиднею давалось выговорить каждое слово, если не каждый звук. — Какое у тебя горячее дыхание, мне больно, не дыши мне в торс. — Ох, нет, но я всего лишь медсестра! — быстро задышала она, бегая взглядом по его худой фигуре, которая именно в этот момент смотрелась особенно болезненно. — Нормальный пульс — по шестьдесят ударов каждое из двух сердец. Температура кожи — тридцать пять градусов Цельсия. Внутренняя температура — шестнадцать. Дыхание — четыре вдоха в минуту. Повреждения окончательно заживают за пару часов. И да... Кажется, я сломал левую руку. Действуйте, доктор Коутс. — Так, — деловито собрала волосы в пучок и сверила все названные показатели. — Руку необходимо зафиксировать в правильном положении, чтобы она нормально срослась, — не раздумывая отделила одним рывком с громким треском полоску ткани от своей рубахи. — Кровь не должна стекать в место ушиба, держи её повыше, у груди... Вот так. Отлично. Я доведу тебя до ТАРДИС. Твой пульс низкий, нужно закинуть ноги в положение выше головы, тогда кровь прильнёт к сердцу... Сердцам, — почти протороторила она. — Я не сомневался в вас, доктор, — тяжким усилием вздёрнул уголки губ, отдаваясь в объятия Верити, помогающей ему подняться. *** Спустя всего час, Сидней, наплевав на травмы, возился с консолью. Верити больше не могла воздерживаться от очевидного вопроса: — Что произошло с холмами? — Я читал о таких... — задумчиво протянул он, не отрываясь от занятия, — декрилийцы. — Медсестре из Гаворта это название явно не о чём не говорило. — Это инопланетная раса, чьи корабли работают на весьма интересном топливе. — Слёзы? — Нет. То есть, да, но не совсем... Слезами скорби. Слёзы, вызванные различными эмоциями, имеют разный химический состав. Декрилийцы используют этот «коктейль» для своих замороченных двигателей. Пологаю, потерпели крушение на том замечательном лугу пару-тройку миллиардов лет, обросли землёй и прочим. — Но почему именно сейчас им вздумалось улетать? — Действительно... Хм, — на пару секунд в раздумьях поднял голову от пульта. — Я видела силуэт. Сидней посмотрел на неё круглыми глазами: — Какой? — Какая-то синяя штуковина. На поляне. Она замигала и исчезла. — Как ТАРДИС?! — взволнованно воскликнул. — Да, наверное. Он многозначительно посмотрел в никуда, нервно вздохнул и вернулся к работе, сухо бросив: — Она, скорее всего, спровоцировала активацию протокола эвакуации на давно сломанных кораблях. Когда две машины времени встречаются в одной точке, может случится всякое. Верити неумело сделала вид, что полностью уловила суть речи про причуды транспорта пришельцев, но не скрывала недоумения по поводу загадочного силуэта. Он назвал его машиной времени? — Я не уверен, что в принципе хочу это знать. В смысле, если это то, о чём я думаю, то это не моё дело. — Хватит! Скажи прямо! — взбунтовалась девушка, тяжело дыша после, казалось бы, несильного повышения тона. Только теперь Сидней вспомнил, что люди не востанавливаются за считанные часы после падения с огромной высоты и не имеют дополнительных органов и кожных слоёв. — Вери, с тобой всё в порядке? — разнеслось эхом по залу. — Что very (*очень)? — не поняла та. — Оу, мне просто почему-то захотелось сократить твоё имя. У вас в культуре так не принято? — Принято, — кивнула Верити, таинственно улыбаясь. — Что такое? — Ничего, — ещё более широкая улыбка засияла на её изнемождённом лице. — Ты в норме? — Да... Только голова болит и кружится... — безжизненно рухнула на белоснежный пол. Почти бесшумно, будто пёрышко. — Нет, — полуразборчиво прошептал Сидней, качая головой. *** — Что произошло? — убил гробовую тишину сонный хрип Верити. Удивительно, но она чувствовала себя здоровой: боль ушла, появилась странная бодрость. Сидней сидел в другом конце рубки, понуро опустив лоб на колени. Услышав её, собрался с мыслями и робко пояснил: — Наш вид может регенерировать — менять тело или востанавливать его части. Я отдал тебе немного от своих регенерации. — Саркастично хмыкнул самому себе, — немного. Конечно! Я дурак, — закрыл лицо руками. — Мне двухста не исполнилось, а я решился вызвать регенирацию! Если бы я вовремя не остановился, то не удержал бы её и сменил тело, что в лучшем случае... Ты хорошо себя чувствуешь? — Да, — нерешительно отозвалась Верити. Сидней искренне улыбнулся. — Отлично. Она тепло улыбнулась в ответ. — Что ж, теперь я могу с тобой попрощаться. Её улыбка мнгновенно спала: — Как попрощаться? — Та ТАРДИС, возможно, прилетала за мной, — наконец признался в догадках. — Пропажу должны были заметить. В любом случае, мне необходимо вернутся. Верити за секунду много раз изменилась в лице, пытаясь описать, что чувствует. — Я привёз тебя домой, — нехотя указал спутнице рукой на выход. Та послушно поднялась и шагнула вперёд, но внезапно застыла: — Покажи мне свой мир. Он не сдержался, чтобы не расплыться в улыбке: — Ну... Я, наверное, могу ненадолго отвезти тебя на Галлифрей, а потом обратно. Это «обратно» порезало ей слух, но сама она не смогла ни посветлеть. Пилот воодушевленно вернулся к кнопочкам и рычажкам. Колонна в центре комнаты активно зашевелилась, обозначая отправку. Медсестра из маленького английского городка девятнадцатого века негромко, но жизнеутверждающе произнесла: — Прощайте, доктор. Прощайте, доктор Мартин. *** Уставший врач вышел из госпиталя подышать свежим воздухом. Бумажная волокита его порядком вымотала. Чистейшее, безоблачное небо отливало приятным лазурным цветом. Доктор Мартин блаженно запрокинул голову, любуясь и представляя, как вместо прохладного ветерка его лицо целует какая-нибудь обворожительная дама. Например, мисс Коутс, которая нагло прогуливала работу. Безмятежную лазурь внезапно нарушила престранная картина: серебристый ящик закружился в воздухе и спешно удалился. Доктор так и застыл на следующии несколько минут с разинутым ртом и глазами на выкате.