***
Тёмное сырое помещение было пропитано запахом крови и чьих-то кишок. Мужчина не чувствовал ног, его правый глаз не открывался, а левый почти слипся от запекшейся крови. Мучительница со своими прихвостнями наконец ушла, позволив Херобрину сделать вдох. Он не слышал ничего, что означало бы изменения во дворце. Шаркающие шаги ленивых стражников, редкие стучащие перемещения советников, которые прорабатывали очередной план для битвы с альянсом. Настала нудная тишина, начавшая давить на барабанные перепонки. Это было весьма тревожно даже для подземной крепости, где всегда слышались шёпоты мёртвых из-за песков душ вокруг. Земля неестественно задрожала, наверху раздалась череда взрывов. Выстрелы совершили гасты и ещё кто-то, сильнее иссушителей и мощнее колдунов. Начался хаос, среди которого чётко выделялись знакомые Херобрину ауры его ведьм. На их фоне чётче ощущалась Эванора, но сильно изменилась её сила, подвластная эмоциям. Это мужчина посчитал плохим знаком. Для пиглинов, конечно. Эти резкие изменения в ауре Эвы были неясны. Злость на Мариан, на собственную слабость. Роль играла и привязанность к ведьмам, даже Табусу и Херобрину. Последнее было более неожиданно. Он не предполагал, что сыграло его признание в чувствах. С грохотом упали ворота, ведущие в пыточные залы. Под монотонный стук каблуков в тюрьму зашла Эванора. Её аура смягчилась. Подбегая к камере Херобрина, молодая ведьма достала из сумки на поясе флакон с зельем. Эва спешно отстегнула мужчину от цепей, усаживая его на полу. Придержала его голову и дрожащими руками поднесла открытый флакон к губам Херобрина. Он выпил всё. Целебные свойства начали действовать быстро, мужчина смог самостоятельно подняться на ноги, но не мог бежать и передвигаться без опоры на что-то. Эва подставила своё плечо. — Глупый поступок, — прохрипел Херобрин. — Говорите так, словно не рады меня видеть. А вы соврёте, если скажите, что не рады, — вздыхая, пыталась улыбнуться Эванора. — Ты не думала, что это их план, чтобы избавиться от тебя? — Думала. Поэтому сейчас три мои иллюзии уводят стражников в дальние части дворца. Ведьмы командуют гастами и теми монстрами, которых собрал Табус. Херобрин не стал продолжать разговор, им нужно было торопиться на выход. Эванора что-то шептала под нос, от чего ему было легче двигаться. Какой-то заговор на невесомость. Это было ясно из того, что внешние взрывы никак не беспокоили его. Мимо пронеслись две ведьмы и скелеты, которые расчистили коридор для Херобрина и Эванора. Они скрылись из поля зрения, а молодая ведьма повела мужчину вдоль стены, чтобы успеть нырнуть в коридор, если появится опасность. Её аура смягчилась, перестала быть такой грозной, какой она была в момент вторжения во дворец. Эва начинала прихрамывать от того, что Херобрин был крупнее неё, ей было тяжело, но она не собиралась останавливаться. У неё не было права на слабость. Не было права на то, чтобы сдаться и остановиться на передышку. Помимо своей жизни она бы подставила ведьм и едва окрепшего Табуса, который руководил визерами. Эванора сбавила темп ходьбы, оглядываясь через плечо, так как шум позади её беспокоил. Но Ола и Верна хорошо занимали собой пиглинов. Коридоры закончились, впереди была библиотека, через которую можно было сократить путь к парадному залу. Там были разрушены двери, можно было сбежать. В библиотеке было пусто, но Эванора остановила Херобрина. Встав перед ним, она раскрыла Книгу Теней, а из-за стеллажей вышла Мариан. Принцесса прокручивала свою алебарду, пытаясь запугать молодую ведьму. Эва никак не отреагировала, словно специально отключила эмоции, чтобы не поддаваться страху перед врагом. В них играло соперничество, желание доказать свою силу. — Какая встреча, малышка Эва, — голос принцессы отдавал неестественным эхом. — Вы изменились с нашей последней встречи. Причёска новая? Рога подкрутили? — Тебе не к лицу этот тон речи. Я сотру с твоего лица нахальную ухмылку. — Я хотела сказать вам такую же фразу, принцесса Мариан, — посмеялась Эва. Молодая ведьма моргнула, её глаза засветились белым светом. Она хлопнула Книгой Теней, призывая в руки меч. Эванора взмахнула рукой, создавая вокруг Херобрина защитный барьер. Ей была важна не столько дуэль с принцессой, сколько его безопасность и скорость действия зелий. Не все раны, но большинство должно было исцелить. Девушки медленно вышли в читальню, где не так сильно мешали стеллажи. Мариан сразу отметила изменения в ведьме. Осанка, взгляд, мимика. Что-то Эва переняла от окружающих её ведьм, но серьёзный взгляд и белые глаза точно подражали Херобрину и его насмешливости над противниками. Это раздражало Мариан. Такими глазами смотрел Херобрин, когда убивал её друзей и заставлял её смотреть на их смерть, желая сломать её. Нельзя было сказать, что история повторяется. Теперь у сторон были разные интересы в этой битве. Мариан желала отомстить за свои страдания всем, кто хоть даже косвенно причастен к её жизни. Эванора спасала своего союзника, который обеспечивал её безопасность. Молодая ведьма перенаправила магию в свой голос. Она закричала, и голос волнами отбросил принцессу назад. Эва двигалась быстро, уворачивалась от лезвия алебарды, хотя сражаться в таком положении было неудобно. Мариан держала её на расстоянии, а Эванора и не собиралась следовать чести. Победа должна быть у неё, а останется ли принцесса в живых - уже другой момент. И как именно ей достанется победа - тоже не имело значения. От столкновения оружия летали искры, стоял невыносимый звон. Ведьма хорошо уворачивалась, словно марионетка в руках опытного кукловода. Возможно так оно и было, что Эванорой руководила Альта на расстоянии. Мариан признала, что мастерство молодой ведьмы выросли, её энергия стала сильнее. Это интриговало и разжигало азарт. Принцесса несколько раз зацепила ведьму, порвав её платье на рукавах и оставив порезы на ногах. Они продолжили кружиться в поединке. Мариан хотела убить молодую ведьму, когда Эванора хотела выжить и отомстить за мучения Херобрина. У них разные цели, пусть это так похоже на них. Обе гордые, чтобы признать поражение. Волнами их окутывал гнев и гордыня, которые не могли позволить проиграть. Обе не хотели умереть, но после такой встречи живой должна была остаться только одна. И Эванора мотивировалась желанием встретить выживших односельчан и ведьм из прежнего ковна. Они ждали её, а Эва обещала увидеть их. И от этого сила её росла, сотрясая собой остатки этого дворца. Мариан выбила меч ведьмы, оружие отлетело в сторону. Эванора увернулась от алебарды, отступала, создавая перед собой барьер. Она не использовала заклинания или заговоры, чтобы в момент обезвредить принцессу. Словно ведьма что-то задумала, но Херобрин не мог этого разгадать. И это пугало его. Принцесса пробила купол. Всё же у демонического создания выносливости больше, чем у ведьмы, которая по сути осталась человеком с силой к магии. Мариан ударила шестом по ногам Эвы, опрокинула её. Потом металлическим каблуком ударила по рёбрам ведьмы несколько раз, пнула ведьму по голове. Эванора плевалась кровью от повреждения лёгкого или сосудов в носоглотке. Сложно было понять, когда перед глазами всё поплыло. Принцесса схватила ведьму за волосы, поставила на колени и приставила лезвие к её тонкой шее. Мариан победно улыбалась. Она избавится от этой преграды, очистит путь к уничтожению людей. Принцесса смотрела на окровавленное лицо ведьмы и ту обречённость в стеклянных глазах. Казалось, что Эва смирилась с участью. — Думаешь, ты победила? Внезапно Эванора улыбнулась. Из ран молодой ведьмы кровь стала подниматься в воздух, собираясь в длинные красные струны. Она частично освоила магию крови, научилась манипулировать своей для простых действий. В порыве эмоций эта магия становилась смертоносным оружием. Свечение глаз принцессы погасло, Мариан была растеряна. Воспользовавшись этим, молодая ведьма ударила каблуком в колено противнице, выкрутила её алебарду. Толчок ногой от пола, разворот. Мариан лежала на полу с лезвием у горла. Тугие кровавые нити обвили руки и ноги принцессы, затянулись на шее. Эти жгуты не позволяли ей двигаться. Теперь ведьма смотрела на мучения Мариан. Эва быстро достала из сумки два флакона и, откупорив их, вылила на лицо принцессы. В любом случае капли попали той в рот, тело Мариан стало судорожно подёргиваться. Откинув алебарду в сторону, молодая ведьма достала ритуальный нож из сумки. — Глаза вам более не понадобятся. — И всё же ты умеешь любить...***
Херобрин открыл глаза уже в Шинае, в комнате. Он лежал на постели, в перевязках и бинтах. Его ладонь слабо сжимали пальчики Эвы. Молодая ведьма засопела, едва прилегла на край постели. Ощутив на себе взгляд, она зашевелилась и нехотя открыла глаза. Эванора приняла сидячее положение. В её глазах читалось облегчение, что мужчина пришёл в себя. — Почему ты была рядом? — Брин нахмурился. — Ждала, когда подействуют зелья... и уснула... Простите, я... — Ты слишком важна для войны и... — Смысл важности, если из-за меня будут погибать окружающие? — этот вопрос поставил Херобрина в тупик. Он стал думать настолько, насколько позволяла головная боль. Ей нужен был ответ. Никто не вкладывал смысла в жертвы миллионов, когда в истории появлялся один герой. Все забывали про смерти, когда кто-то всех спасал. Все забыли про Херобрина, когда у людей появились истории про героев Алекс и Стива. Ответа он дать не мог. Не знал, что сказать юному любопытному уму, каким обладала эта ведьма. Она желала знаний. Но сколько бы Эва не узнавала, ей нужно было больше и больше. Одержимость знаниями, информацией и тем, как это применить на практике, защитить себя и использовать во благо. — Оставь меня. — Я занимаюсь вашим лечением. Вы не можете прогнать того, кто опять спас вам жизнь. Мы нужны друг другу. — Вот как ты заговорила... Ты действительно начинаешь понимать... Это так странно... — Почему? Херобрин не ответил. Он закрыл глаза и вновь провалился в сон, оставив Эву озадаченной обрывистой фразой. Молодая ведьма отвлеклась на шум за дверью. По коридорам ходил Табус и руководил всем в отсутствии господина. Эванора встала и вышла из комнаты. Иссушитель отправился в свою лабораторию, но остановился, услышав позади шаги. Увидев молодую ведьму, он выдохнул. Видимо, Табус встретил именно её, а не кого-то другого из ведьм или других выживших после нападения. Иссушитель показывал эмоции, страх и вечное волнение, стыд и обвинение себя в произошедшем. Это было странно... — Юная ведьма, — Табус слегка поклонился. — Как господин? — Спит. Мазь, зелья хоть и помогают, но пролежит он в постели недели две, не меньше. Табус необычайно сильно для самого себя хотел что-то сказать, но не мог сформулировать. Он подошёл к молодой ведьме, взял её ладони в свои. Как в ту ночь, когда он увёл её из крепости. Иссушитель протяжно выдохнул, потом поклонился, коснувшись лбом ладоней Эваноры. — Благодарю за спасение господина... — Благодарить стоит Ингрим, — Эва подняла его голову и отступила. — Это её заслуга. И вы сделали огромный вклад в эту маленькую победу. В конце концов, я юна, мне нужно учиться быть мудрой. Принимать решения, от которых зависит не только моя жизнь. Мне многому нужно учиться. — Прекрасно, что ты это осознаёшь без стыда. Иссушитель легонько щёлкнул Эву по лбу. Любое проявление внимания было несвойственно вечно холодному и жестокому Табусу, который. Изменения происходили во всём, что приводило к сближению разных личностей в такое непростое время для всех. — Возвращайся к господину. Ему сейчас нужна твоя помощь. Доброй ночи, юная ведьма, — иссушитель махнул краями мантии. Эванора хотела в ответ пожелать спокойной ночи, но пальцами взялась за край рукава Табуса. Он остановился, непонимающе уронив взгляд на маленькую руку. Ведьма резко стала серьёзной. Её интересовал один вопрос. Тихо спросила: — Табус, что вы знаете о городке Кьера?