***
— Как там Ваш босс? — Юнги делает новую затяжку, выпуская в небо тонкую струйку дыма. Они сидят на лавочке в тени, подальше от света фонарей. Младший сидит, закинув ноги на одну ногу альфы. Он иногда отвлекается на телефон, что-то печатая. Юнги, по началу, злился из-за того, что даже во время свиданий омега умудряется отвлекаться на телефон. Но тот объяснил ему, что он как секретарь не имеет такого понятия, как личное время, и вынужден всегда быть на связи. И на самом деле, чаще всего его от личных дел отвлекали именно по работе. Пару раз Чим даже доказывал это, показывая адресата переписки. После этого Мин успокоился. А потом и вовсе перестал обращать внимание. — Чонгук сказал, что ему уже лучше. Не знаю точно, что там произошло. Завтра, может, постараюсь узнать, — Пак сидит к старшему полубоком, облокотившись о спинку лавочки, и рассматривает точеный профиль. — Любуешься? — усмехается альфа, ловя боковым зрением чужой пристальный взгляд. А омежка и не против, что его спалили. Только тихо смеется, но взгляда не отводит. — Типа того. Стараюсь запечатлеть твой образ, чтоб за неделю не забыть, как ты выглядишь. — То есть? — Мин даже убирает руку с сигаретой, переводя на парня вопросительный взгляд. — В среду мы с тобой последний раз на этой неделе видимся. И то не факт, — младший прикусывает губу, когда видит залегшую меж бровей баристы складочку. — И почему? Собираешься сбежать от меня? Пак смеется, вызывая этим только большее негодование и непонимание у альфы. Забрав из чужих рук сигарету, он тушит ее, после чего поднимается и седлает чужие бедра, раскинув ноги по обе стороны. Чим наклоняется к чужому лицу, коротко целует в губы, морща нос из-за еще не выветрившегося запаха табака, после чего наклоняет голову вбок, открывая чужому взору шею, с пульсирующими венками. — Тебе следует быть внимательнее, Юнги-я, — омега прикусывает губу. Мин несколько секунд любуется, а после прижимается носом к чужой шее в месте, где под кожей проходила пульсирующая вена, и вдыхает полной грудью нежнейший аромат пионов. Зрачки альфы сразу расширяются, руки, покоящиеся на талии, сжимают ее крепче, а из груди вырывается тихий рык, потому что инстинкт срабатывает быстрее мозга. Аромат приближающейся течки даже сейчас заставлял все внутри гореть. — Тише ты, — Мин тихо смеется, успокаивающе приглаживая пушистые пряди старшего. — Блять. И как я после этого должен тебя отпустить? Еще и успокоиться, — Юнги утыкается лбом в чужое плечо, прикрывая глаза, раз за разом вдыхая сладкий, манящий аромат. А у самого разряды тока под кожей бегают. Чимин ничего не отвечает, только спокойно гладит светлую головушку альфы, перебирая маленькими пальчиками прядки. Остановиться его заставляет мягкое касание чужих губ к собственной шее. — Юнги… — на выдохе произносит младший, сглатывая. — Это будет очень нагло с моей стороны претендовать на течку. Но я все равно этого хочу, — бурчит альфа, касаясь губами бархатной кожи. — Губа у тебя, конечно, не дура, — Чимин беззлобно смеется. — Но знаешь, кое-что я бы тоже хотел. В течку, конечно, я вряд ли тебя сейчас приму. Но вот до ее начала, мне бы хотелось… — поймав на себе вопросительный взгляд черных, как ночь, глаз, омега краснеет, но продолжает. — Я бы хотел провести с тобой ночь. Живой огонек сверкает в глазах напротив, отчего по спине Пака пробегаются мурашки. Становится неловко за свои слова. Но о сказанном он не жалеет. Ведь это чистая правда. — Кажется, завтра ты опоздаешь на работу, — Юнги перемещает руки с талии на ягодицы, крепко сжимая. Парни с трудом сдерживаются, пока доходят до квартиры Юнги (она оказывается ближе). Едва дверь за ними закрывается, как альфа буквально впивается в пухлые губы чуть грубоватым поцелуем. А Чимин совсем не против, отзывается, призывно раскрывая губы, сминая чужие в ответ, и сладко стонет, когда его талию сжимают донельзя крепко. До кровати они доходят скорее на ощупь, сбрасывая на ходу с себя вещи. Первым оголяется альфа. Чимин, замерев, внимательно изучает взглядом каждый сантиметр кожи, задерживая взгляд на несколько долгих секунд на выпирающей ширинке. «Быстро же он завелся», — про себя отмечает омега, прикусывая губу. Стянув с себя футболку, что он всегда надевал под рабочую рубашку, Пак бросает ее на пол. От проворного взгляда не ускользает то, как облизнулся Мин, разглядывая молочную кожу. Чим ведет пальцами от крепкой шеи, где раздулись от возбуждения вены, к широким плечам. После юркие пальчики спускаются к подкаченной груди, к плотному прессу, пусть и без кубиков, и останавливаются у кромки штанов. Расстегнув ширинку джинс, Пак приспускает их. Над ухом раздается облегченный выдох. Кажется, штаны давно уже мешали старшему, доставляя дискомфорт. — Это ведь не первый твой опыт? — голос альфы почти вибрирует от того, насколько низко звучит. И от этого по коже табун мурашек проносится. — Знаю, что тебе, возможно, хотелось бы этого. — Ошибаешься, — усмехается Мин, получая в ответ вздернутые брови. — Предпочитаю опытных. С ними веселее. — Что ж. Тогда давай постараемся. Это не первый раз, я надеюсь, он станет лучшим, — омега ухмыляется, а затем полноценно стягивает с Юнги штаны, а уже через минуту и белье. Он спускает чужие боксеры до самых щиколоток, приседая для этого на колени, но подниматься не торопиться. Чужая плоть пульсирует в опасной близости от лица. И, кажется, Мин догадывается о мыслях парня, потому что уже в следующую секунду он ласково ведет большим пальцем по чужой щечке, а после давит им на губы, легко раскрывая их. Налитая кровью головка так легко проскальзывает меж пухлых губ, что уже в следующую секунду плотно обхватывают крепкий ствол, скользя по нему. Чимин не салага, не дилетант. Знает, как доставить удовольствие. Поэтому чуть подтягивает щеки, принимаясь медленно двигать головой, пока рука нежно перебирает тяжелые яички. Сверху слышится довольный рык, когда омега чуть глубже берет в рот, и головка касается задней стенки гортани. Но он не позволяет себе долго играться. Все же сегодня ночью он намерен ощутить этот нехилый размер не только ртом. Он поднимается на ноги, глядя на старшего заигрывающим взглядом из-под пушистых ресниц. И Юнги ведет. Омега перед ним слишком соблазнительный. Слишком сексуальный. Слишком красивый. Слишком… СЛИШКОМ. Обняв парня за торс, Мин роняет его на кровать, нависая сверху, и целует жадно в губы, пока рукой спускается вниз по оголенной груди, нарочно задевая пальцем один из сосков. Оторвавшись от губ, парень следует за рукой губами, оставляя дорожку влажных поцелуев по всему телу. Особое внимание старший уделяет соскам, облюбовав сперва один, затем другой и спускается к животику. Юнги оставляет несколько алых засосов на желанном теле, прежде чем выпрямиться и стянуть с парня остатки одежды. Полностью обнаженным омега оказался во сто раз лучше любой самой прекрасной фантазии. Несмотря на то, что Чимин был омегой, его тело было в хорошей физической форме. Даже кубики на прессе проступали, отчего Мин хмыкнул, поставив себе заметку заняться своим телом, чтоб не отставать от своего партнера. Альфа скользит ладонью от аппетитных ягодиц по бедру вверх. Остановив руку на чужом колене, он отодвигает его в сторону, позволяя себе тем самым максимально приблизиться к уже подрагивающему от возбуждения Чимину. — Выглядишь до чертиков прекрасно, — шепчет в пухлые губы Юн, перед тем как поцеловать нижнего. Пальцами он крепко сжимает упругую ягодицу, вызывая тихий стон, добавивший их поцелую остроты. Пак в руках старшего выгибается соблазнительно, открывает и отзывается на ласки так охотно, что не оставляет в голове альфы и капли здравого разума. Потратив приличные десять минут на то, чтоб более ли менее растянуть омегу, Мин плавно проталкивается головкой в узкую дырочку, следом постепенно погружая в нее и ствол. Парень под ним протяжно стонет, чуть прогибаясь в спине. Непривычно большие размеры, долгое воздержание и клокочущее желание дают о себе знать. Когда же чужой лобок упирается в его ягодицы, Пак растягивает губы в довольной улыбке. — Что б тебя, Пак Чимин… — рычит старший, сжимая одну руку в кулак. — Какого черта такой узкий? — Просто кто-то отрастил слишком большой причиндал, — беззлобно смеется Пак, но уже в следующую секунду вскрикивает от резкого толчка, что сделал Юнги, дабы не дать ему пошутить. — Черт… Порвешь меня так. — Я постараюсь быть нежен. Но ничего не обещаю. После этих слов Мин крепко целует парня под собой, начиная плавно двигать бедрами. Наслаждение приходит к обоим, накрывая бурной волной с головой. Юнги едва успевает вытащить член, чтоб не изливаться в выгнувшегося от оргазма омегу. Пары коротких движений по стволу хватает, чтоб обильно излиться на чужой живот. Мин падает прямо на Чимина, придавливая его своей тушкой к постели. — Впервые испытываю что-то подобное, — счастливо улыбается младший, зарываясь пальцами в пушистые пряди волос на чужой голове. — Хрен я теперь тебя кому отдам, — решительно и твердо заявляет Мин, перекатываясь на кровать и сгребая часто дышащего Чимина в объятия. — То есть для того, чтоб понять, что я тебе нужен, тебе обязательно было трахнуть меня? Вот досада. А я-то надеялся, что тебе будет достаточно моего природного шарма и обаяния, — Пак наигранно дует губы, но плотнее жмется к горячей груди, прикрывая глаза. За окном начинает медленно светать.***
Чунмен засыпает, пряча лицо в вещах, что носил Исин, пока был в его доме. Природный запах омеги действует как самое лучшее успокоительное, позволяя погрузиться в беззаботный сон. Жаль, что с течением времени запах становился все слабее. Ким был бы не против дышать только этим ароматом всю оставшуюся жизнь. Зачем вообще нужен воздух, если можно дышать своим любимым? Просыпается альфа от того, что живот сводит от голода. Удивительно, когда он успел так сильно проголодаться? Часы показывали без четверти семь. Размяв шею, Ким идет вниз. Беспокоить дворецкого особо не хотелось. Но, к своему удивлению, когда он спускается вниз, встречает на кухне не только пожилого бету, накрывающего на стол, но и Чонука. — Ты почему здесь? Я думал, ты от своего омеги не отойдешь, — Чунмен проходит к столу, присаживаясь на свое место. Дворецкий тут же ставит перед ним тарелки с блюдами. Альфа благодарит его, отметив при этом чудесный аромат — Он поехал к родителям, сказал, что переночует там. Все же это его последняя ночь в Корее, — Чон выглядит возбужденным и настолько счастливым, что не остается сомнений — он в предвкушении. — Ты как? — Уже лучше. Спасибо тебе, — Ким кивает, приступая к еде. И, о Господи, как же это вкусно. Или еда кажется такой от того, что он не ел столько времени? — Тебе следовало поделиться со мной. Возможно, мы бы придумали что-то раньше. И тебе бы не пришлось проходить через это, — Гук тоже приступает к еде. — Вряд ли тут мог быть дугой вариант. Не то, чтоб я делал это все специально. Просто… — Чунмен на мгновение замолкает, поднимая потерянный взгляд. — Черт, кто ж знал, что истинность — это так тяжело. Об альфы тихо смеются, но после переключаются на еду. Нарушить молчание решает Ким лишь пару минут спустя. — Как дела в офисе? — Все путем. Кстати, Чимин просил напомнить тебе, что со среды он не рабочий на неделю. Сказал, что с временной заменой за свое место уже все решил, — Чон делает небольшой глоток воды, после чего откидывается на спинку стула, сверля старшего взглядом. — Что? — бросает Мен, заметив краем глаза на себе пристальный взгляд. — Что ты решил? — спрашивает младший и замолкает, выжидая ответа. Но увидев вопросительный взгляд, продолжает: — С Исином. На чем вы сошлись? Вряд ли этот его альфач вот так просто его отпустит. — О, я гляжу, ты не только с Исином познакомился, — как-то горько усмехается Ким и откидывается на спинку стула подобно Чону. — Черт бы его знал. Он сказал, что ему нужно разобраться в себе, в том, что он чувствует. А для этого ему нужно уехать в Китай. — И ты его отпустил? — А у меня был выбор? Или так, или потерять его совсем. А ты, как никто другой, можешь понять, какого это. — Ну да, — вздохнув, младший запускает пятерню в волосы. — Во сколько улетаешь завтра? — Самолет в десять вечера. Прилетим туда около часу ночи. Хочу, чтоб первым, что увидит мой малыш, стали ночные огни Вашингтона. — Да ты романтик, — старший усмехается, возвращаясь к еде. Чонгук, улыбнувшись в ответ, вторит за ним. После ужина оба альфы отправляются в свои спальни, ведь впереди их обоих ждал тяжелый день. Ким засыпает почти сразу, так как измотанный ранее организм требовал свое назад. Чонгук же долго залипает в телефоне, переписываясь с Тэхеном. Будильник пищит в шесть, оповещая, что пора бы и на работу собираться. Оторвавшись от постели с трудом, Ким плетется в ванную. Уже стоя под струями воды, еще сонный альфа вспоминает о том, что не так давно в этой самой ванной мылся его омега. И тело словно током бьет от болезненного желания срочно прикоснуться к стройному телу и оказаться с ним в этой самой чертовой ванной. Утренняя эрекция крепнет, перерастая в полноценное возбуждение, и Чунмен стонет от безнадеги и желания. В былые времена он бы легко запланировал на вечер поход в клуб для того, чтоб подцепить там легкую добычу на ночь. Но теперь… Стыдно признаться, но Ким впервые в жизни самоудовлетворялся в душе, представляя один конкретный образ. Из душа он выходит только в половине седьмого с гулко бьющимся в груди сердцем. Поскорее бы Исин решил свои внутренние терзания. И, желательно, в его пользу. Открыв шкаф, Ким уже собирается достать свой любимый коричневый кашемировый костюм, но его рука зависает, так и не коснувшись вешалки. Взгляд падает на висящую сбоку кожаную куртку. Чунмен еще ни разу не надевал в офис что-то подобное, но отчего сейчас… А почему нет? Выудив из шкафа черные джинсы, мужчина натягивает их на себя, и уже собирается надеть темно-серую рубашку, которую взял в руки, когда вспоминает об одной вещи. Сердце екает, и в груди разливается тепло. Все еще держа в руках рубашку, Ким подходит к кровати, где на подушке лежит та самая светло-серая футболка, в которой вчера был Исин. На ней все еще держится легкий шлейф аромата корицы. Растянув губы в улыбке, Мен надевает ее на себя, а вот уже поверх нее надевает рубашку. Прихватив кожанку, Ким спускается вниз. Завтрак, приготовленный заботливым дворецким, уже подан. Чонгука брюнет не видит, но отметив, что его порция еще не тронута, понимает, что парень просто еще не спускался. И, словно, доказательство, через пару секунд за спиной раздается протяжное: «Вау». Обернувшись, Чунмен видит идущего к нему с широко раскрытым ртом Чона. — Господин Ким! Что это на Вас нашло? Чтоб ты и явился в офис в таком виде? Вот это да! — Чонгук явно сильно впечатлен увиденным. — С чего такие перемены? — Захотелось вдруг, — альфа пожимает плечами и идет к столу. Шокированным внешним видом Чунмена сегодня остается не только Чонгук. А добрая половина офиса. Но больше всех удивляется Чимин. Конечно, и его внешний вид сегодня слегка отличается от привычного. Вместо рубашки — водолазка с высоким горлом (в попытках закрыть усыпанную засосами шею), которая была ему явно велика. Сопровождаемый шокированным «Ого» от секретаря, Ким проходит в свой кабинет, попросив Чимина заказать им всем кофе. — Ты тоже в шоке, да? — усмехается Чон, подходя ближе к столу Пака. — Не то слово, — омега все еще сидит с раскрытым от удивления ртом. — Как я посмотрю, ночка удалась, — встретившись со старшим взглядом, Гук пальцем показывает на себе на шею и кивает подбородком в сторону омеги. Тот отводит смущенный взгляд. — Сидеть не больно? — Пошел к черту, Чон Чонгук, — злобно шипит парень, потому что да, сидеть больно. — Мне американо, — подмигнув секретарю, альфа уходит работать. Через десять минут дверь приемной открывается, пропуская Юнги внутрь. В его руках подставка с тремя напитками и маленькая коробочка. Чимин встречает его смущенной улыбкой. Он быстро оплачивает заказ и, удостоверившись, что никто не увидит этого, нежно целует альфу. — Ты знал, что просто превосходно выглядишь в моих вещах? — Мин почти мурчит, убирая прядку уложенных волос с лица омеги. — Она мне немного велика. Но я готов это стерпеть, потому что эта водолазка буквально пропитана твоим запахом. Оба широко улыбаются. Забрав у Юнги два стаканчика с кофе, Пак скрывается за дверью кабинета начальника, но быстро возвращается. Альфа успевает за это время поставить горячий шоколад и коробочку с макаруном на стол секретаря. Теперь-то, когда руки обоих свободны, они могут позволить себе на несколько долгих секунд прижаться друг к другу. — Тебе пора, — Чимин мягко отстраняется, целуя напоследок своего парня. Тот бурчит, что ему мало, но все же уходит. Чонгук покидает офис в пять, Чимин уходит как всегда в шесть. Чунмен же засиживается почти до восьми. Он бы и дальше работал, но вовремя вспоминает, что обещал Исину заботиться о себе. Да и друга надо проводить. Поэтому Ким все же решает отправиться домой. Из дома Чунмена Чонгук уезжает в половине девятого. Они долго прощаются. И Чон дает обещание приезжать два раза в год. Ну, или хотя бы один… Просто потому, что Тэхену это будет нужно. Ну… И он с ним заодно. Не отпускать же бедного омежку одного в такое опасное путешествие.