***
Гарри Поттер вошел в шатер командира Коршунов. Прав был Фаулер; парень бьет копытами и фыркает, как боевой конь, которого заперли в стойле. - Все еще недоволен, что охоту на Егерей пришлось прекратить? - Нет, я все понимаю. «Тот, кто слишком часто использует одну и ту же уловку, рискует сам угодить в ловушку», - процитировал Гарри одно из любимых высказываний Андерхилла. Понимает, но зол, что остался не у дел. Одно из качеств хорошего командира – знать, когда можно просто приказать, и когда подчиненный может взбунтоваться. Поэтому Рэйф Уокер не стал ждать, пока у Гарри лопнет терпение, а, дав котлу его гнева немного побурлить, вызвал его сам. И сообщил Поттеру, что период его вынужденного простоя закончился. - Наша разведка донесла, что в особняке Ноттов стало оживленнее, чем обычно, и людей там прибавилось. - Значит, Пожиратели что-то готовят, - сообразил Гарри. - Что-то серьезное. - Мы не собираемся давать им время на подготовку. Будем штурмовать особняк. И тут без тебя не обойтись. Взломать защиту особняка можно было тремя способами. Заслать «троянского коня», способного действовать изнутри, устроить методичную осаду командой взломщиков проклятий или использовать артефакт типа «ледолом». Первый вариант был нереален, учитывая личности противников; шпиона без Метки тут же раскроют. Взломщики проклятий были задействованы в проекте «Янус». А «ледолом» Коршуны уже использовали в Праге; на перезарядку уйдут годы. В запасниках отряда хранился другой артефакт. Если «ледолом» можно было сравнить с тараном, проламывавшим зияющую дыру в крепостной стене, то «штопор» открывал в защите особняка калитку, в которую мог пройти один-единственный пехотинец. В обычных условиях Уокер не рискнул бы его использовать, предпочтя долгую осаду. Но сейчас с ними был человек, магическое ядро которого не укладывалось ни в какие рамки. И это позволяло питать надежду на успех. Рэйф Уокер посчитал, что Гарри достаточно подготовлен, чтобы рискнуть и с его помощью выпотрошить крупную рыбу. Оставалось убедить в этом самого Поттера.***
Звук шагов гулким эхом разносился по пустым коридорам особняка. Лорд Калеб Нотт, закованный в латы, шел навстречу незваному гостю. Разумеется, в реальности ни особняка, ни доспехов не существовало. Нотт по-прежнему находился в рабочем кабинете, где его застигла магическая атака. А то, что его окружало, было всего лишь ментальной проекцией, созданной защитой особняка в ответ на попытку взлома. В последний раз он бродил по коридорам призрачного особняка почти тридцать лет назад. Отец позаботился о том, чтобы Калеб смог защититься в случае взлома защиты. Для этого нанятые отцом маги изображали попытки взлома, а ему самому приходилось играть роль защитника. Разумеется, когда отец посчитал его обучение законченным, с наемниками расплатились Авадой; еще не хватало, чтобы детали того, как защищен их родовой особняк, уплыли на сторону. Не велика потеря; это отребье с Балкан, хватающееся за любую работу, все равно никто не стал бы искать. Волшебник, пробившийся сквозь внешние слои защиты, неуклонно шел к сердцу особняка. Он был быстрым и агрессивным; попытки Нотта сжечь его, расплющить или натравить монстров не увенчались успехом. Придется заняться им самому. Он спустился вниз по мраморной лестнице. Двери в большой зал послушно открылись, впустив хозяина особняка. Подчиняясь мысленной команде лорда, все факелы в зале ярко вспыхнули. Только тогда Калеб увидел наглеца, осмелившегося попробовать на зуб защиту особняка. На нем был черный капюшон с сеткой, закрывавшей лицо, и костюм насыщенно-черного цвета, сделанный так, чтобы полностью скрывать личность носителя. Даже кисти рук были закрыты защитными перчатками. Нотт не был обескуражен, что ловушкам особняка не удалось даже ранить чужака. Первые удары были только выплесками накопленной сырой силы родового камня. Пора было испробовать на незваном госте кое-что из фамильных приемов.***
Гарри Поттер сидел, откинувшись на спинку кресла, его пальцы впились в активационные руны «штопора». Глаза Поттера были закрыты; это упрощало работу с артефактом. - Парень выдержит? – Брюстер был встревожен. Последний волшебник, отважившийся пустить в ход «штопор», почти на месяц впал в кому. Лицо Гарри исказилось от боли; видимо, одна из атак лорда Нотта достигла цели. Но он только сильнее сжал камень. - Ты столько времени провел с ним в рейдах, и еще не понял? – едва заметно улыбнулся Рэйф Уокер. - Гарри Поттер не умеет сдаваться.***
Лорд Нотт начинал не на шутку злиться. Посланные им змеи были изрезаны на части стальным вихрем. Человек в черном подобрал голову одной из змей и швырнул в его сторону, как квоффл. Голова на лету стала превращаться в мохнатое существо размером с бладжер, почти целиком состоявшее из клыкастой пасти. Калеб даже не знал, что такие магические твари существуют. Мгновения заминки оказалось достаточно; мощные челюсти впились ему в плечо. Нотт не без труда смог отодрать зубастого монстрика от плеча и растоптать латным сапогом. Только закончив, он заметил, что атака стоила ему правого наплечника. А маг с закрытым лицом не собирался давать ему возможности передохнуть. Придав своей магической силе форму боевого посоха, он ударил Нотта по руке, сжимавшей булаву. Ушибленная кисть сама собой разжалась, булава выпала и тут же растворилась в воздухе. Нотт зашипел от боли и сделал жест левой, неповрежденной рукой. Тут же пламя во всех факелах вспыхнуло с удвоенной силой. Факелы обратились в импровизированные огнеметы; струи слепящего пламени обрушились на человека в черном. Посох закрутился, как мельничные крылья, отражая огонь. Когда Калеб выдохся и прекратил огненную атаку, он со злобной радостью увидел, что противник не смог отразить ее полностью. Черный костюм сильно обгорел, особенно рукава и штанины, на нем зияли прорехи. Незнакомец сгорбился, и, похоже, мог стоять только потому, что опирался на посох. Лорд Нотт шагнул вперед, вооружившись боевым топором вместо исчезнувшей булавы... только для того, чтобы посох крутнулся и жестко ударил его в бок. Нотт с проклятием отшатнулся; он знал, что это всего лишь проекция, но не мог отделаться от мысли, что у него сломано несколько ребер.***
Добби сидел на корточках, спрятавшись под столом, и старательно подавлял в себе желание побиться ото что-то головой или прижечь себе уши. Великий Волшебник Гарри Поттер сражался, а он, Добби, был не в состоянии хоть чем-то помочь хозяину. И это приводило маленького эльфа в отчаяние. А Гарри тем временем сосредоточил всю волю, все оставшиеся магические силы, и вложил их в последний выпад. Молниеносный удар пришелся по тому же месту, куда уже угодил посох и где в доспехах образовалась изрядная вмятина. И на этот раз доспехи не выдержали. В сознании лорда Нотта произошел взрыв, и он рухнул навзничь, уставившись на потолок кабинета широко раскрытыми, невидящими глазами. Брюстер осторожно снял руки смертельно усталого Гарри со «штопора» и увидел, что лакированная поверхность покрылась глубокими трещинами. Артефакт не выдержал противоборства магических сил.***
Подвалы особняка оказались забиты людьми. Изможденными, избитыми, в лохмотьях вместо одежды. Многие не могли идти; их приходилось левитировать на носилках. Это было страшно. Как фрагмент передачи о Второй Мировой, которую ему удалось подсмотреть в девять лет. Там рассказывали о нацистских концлагерях. Гарри очень удивился, обнаружив среди пленных знакомые лица. Мистер Оливандер, которого несли на носилках, мороженщик Флореан Фортескью... и Ксено Лавгуд. Не забыть порадовать Луну; она очень беспокоилась за отца. А потом произошло то, чего он боялся. Его узнали. - Это Гарри Поттер! – выкрикнул кто-то из толпы. Гарри сдержал глухой стон. Я так надеялся, что меня не узнают. - Он пришел, чтобы спасти нас! - Гарри... - Поттер... - Наш Гарри… - Избранный... Гарри удержался от резкого ответа. Этим голодным измученным людям, потерявшим все, отчаянно был нужен хотя бы лучик надежды. Ради такого можно и Избранным побыть. К Гарри подбежала девчушка, которой не могло быть больше десяти. Она обняла его колено и зарыдала: - Спасибо... спасибо... спасибо... Он сглотнул, борясь с тошнотой; ему были хорошо видны и свежие синяки у нее на теле, и пятна засохшей крови на ногах. Мрази… какие же они мрази! Пока Гарри озирался по сторонам, ища, кому бы передать ребенка, пришел Пеннибрук и доложил, что уцелевшие Нотты забаррикадировались в южном крыле. Он изо всех сил не давал воли гневу, когда видел результаты бесчинств Пожирателей и их прихвостней. Но сейчас, чувствуя, как дрожит прижавшееся к его ногам маленькое тельце, Гарри почувствовал, что ярость, словно кислота, разъедает воздвигнутые в мозгу барьеры. И отдал приказ, ставший поворотным моментом в войне: - Перебейте их всех. Пленных не брать.***
Шестеро магов и две ведьмы были подвешены на одной перекладине; некоторых вешали уже мертвыми. Чтобы не возникло вопросов, за что их вздернули, к импровизированной виселице прибили доску, на которой большими черными буквами вывели, «УБИЙЦЫ. НАСИЛЬНИКИ. ПЕДОФИЛЫ». - Орден Феникс-са? Не с-смеши меня, Люциус-с! Они на такое не с-способны! – голос Волдеморта еще больше, чем обычно, походил на змеиное шипение. Не одному и не двум Пожирателям пришел на ум Поттер с его кровной местью. Но никто из них не был настолько глуп, чтобы упомянуть это имя вслух, когда Лорд в такой ярости. Снейп думал о том, как осложнилось его директорство из-за благонамеренного дурака Марстона из попечительского совета. Это с его подачи некоторым из учеников, в первую очередь, сыновьям высокопоставленных Пожирателей Смерти, были дарованы новые привилегии. Наследник лорда Нотта в этот список, разумеется, входил, и часто пользовался предоставленной возможностью покидать замок «по делам семьи». Это его и погубило. Оставайся он в Хогвартсе, как все, не попал бы под удар.***
Наверное, Гарри должен был что-то почувствовать, когда узнал, что стал причиной смерти однокурсника. Сожаление? Может быть, раскаяние? Но единственным, что он испытывал, было чувство выполненного долга. Он уже знал от спасенных, что Нотт-младший частенько заглядывал в подвалы, причем, беря пример с отца, придерживался принципа «чем моложе, тем лучше». Разговор с Ксено Лавгудом помог ему почувствовать себя лучше. Он наконец-то узнал от магозоолога, что случилось с домом Лавгудов. Когда Ксено пришли брать, он наделал шороху – послал взрывное проклятие прямо в прибитый к стене рог взрывопотама. - Они ни за что не взяли бы меня живьем, не будь я контужен взрывом! - вот это уже была стопроцентная бравада, но все же Гарри не стал противоречить храброму журналисту. Вместо этого он достал зеркало и связался с Невиллом. - Гарри? - Нев, передай, пожалуйста, зеркало Луне. Здесь кое-кто хочет с ней поговорить. Ксено схватил зеркало дрожащими руками: - Луна! - Папочка?! - Редисочка моя! А я так боялся, что тебя тоже схватили! – по небритой щеке Лавгуда скатилась слеза. Гарри тихо вышел из комнаты, чтобы дать отцу и дочери возможность побеседовать без свидетелей. На самом деле он не хотел, чтобы кто-то видел, как на его глаза наворачиваются слезы.***
Дафна Гринграсс была истинной слизеринкой. С этим соглашались все. Даже те, кто терпеть ее не мог. Не так-то просто быть старшей дочерью в семье, где нет наследника-мужчины. Если у Астории была хоть какая-то иллюзия свободы в выборе спутника жизни, то Дафна вынуждена была взвалить на себя бремя наследницы рода. Вот почему она была так озабочена поисками подходящего супруга. Скромные амбиции по меркам серебряно-зеленого факультета? Так могло показаться только на первый взгляд. Ведь ей нужен был не кто попало, а муж, при котором она сможет остаться собой. Дафной Гринграсс, а не просто Миссис Такой-То. Дафну не прельщала участь прелестного украшения, когда единственные развлечения – это сопровождение мужа и обмен сплетнями с такими же светскими клушами на балах. Зачарованный блокнот, заполненный убористым почерком Дафны, был кладезем информации. Там было все — характеристики преподавателей и учеников, все мало-мальски значимые события в жизни Хогвартса. И самое главное — заметки Дафны, посвященные воплощению ее Большого Плана. Дафна составила себе длинный список того, что искала в будущем муже. Список приходилось переписывать по несколько раз за год, то вычеркивая отдельные пункты, то добавляя новые. Последний раз - где-то в начале четвертого курса, когда она окончательно определилась, какими качествами должен обладать ее супруг. На каникулах перед пятым учебным годом Дафна подвела неутешительные итоги - все слизеринцы отпадали. Кто-то вроде Малфоя или Нотта никогда не потерпит, чтобы женщина указывала ему, что делать. Забини унаследовал от своей матери-паучихи умение манипулировать противоположным полом. А Крэб и Гойл... Дафна была готова на жертвы, но не до такой же степени! Отец будет разочарован. А в последние два года поиски вообще пришлось свернуть. Темный Лорд выступил в открытую, и Хогвартс расколола вражда «темных» и «светлых». Распадались даже пары, которые были вместе по несколько лет. Дафна с хлопком захлопнула блокнот. Обычно перечитывание знакомых строчек ее успокаивало, но не сегодня. Ее глаза то и дело поворачивались в сторону опустевшего сиденья, раньше принадлежавшего Теодору Нотту. До сих пор слизеринцы беспечно думали, что в Хогвартсе они неуязвимы, и страдать от войны будут только «грязнокровки» и «предатели крови». Их ничему не научила даже судьба двоих авроров, которые пришли за Лавгуд, а потом их обнаружили в заброшенном классе Этикета. Один аврор, с тыквой вместо головы, беспомощно тыкался во все углы, надеясь нащупать дверь. Второй хорошо видел дверь, но никак не мог до нее доползти; мешали руки и ноги, превращенные в склизкие щупальца. Палочки обоих так и не нашли. Может быть, смерть Тео наконец-то откроет им глаза. Дафна была ничуть не опечалена смертью Нотта; она могла сказать то же самое о большинстве своих однофакультетников. Печально, но факт; искренняя дружба на змеином факультете встречалась реже, чем черный единорог. У серебристо-зеленых преобладали временные союзы по принципу «ты — мне, я — тебе». Мне повезло, что на первом курсе я сдружилась с Трейси. У других и того нет.***
Рон и Гермиона помогали Флёр с приготовлением ужина, когда вернулся Билл и сообщил им последние известия. Он, как и все Уизли, был на виду и не мог часто отлучаться из коттеджа, чтобы не вызывать подозрений, но по-прежнему мог получать новости от Ордена Феникса. - Гарри связался с наемниками? – прижала ладони к щекам изумленная Гермиона. - Заверяю тебя, что эти бойцы буквально на вес золота. - Даже не знаю, Билл. Мой отец был военным медиком, прежде чем стать дантистом. Он всегда говорил, что наемникам нельзя доверять. - Этим — можно, - улыбнулась француженка. Рон, намазывавший масло на хлеб, застыл с глупо открытым ртом; Флёр неосознанно ослабила контроль над своей аурой. Гермиона врезала ему локтем под ребра, чтобы привести в чувство. Как бы им не хотелось узнать больше, вейла сумела настоять на своем и отложить рассказ о Черных Коршунах до окончания ужина. - О Коршунах впервые заговорили, когда они отличились во время войны с Гриндевальдом, - начала Флёр свой рассказ. Крепость Пьер-Руж, которую наемники помогали удерживать, оказалась в кольце осады. Гриндевальд предложил Коршунам спастись, перейдя на его сторону. Дэниэл Готорн, тогдашний командир отряда, отказался, сославшись на заключенный с французами контракт. Тогда Темный Лорд приказал генералу Шварцкопфу сравнять Пьер-Руж с землей, и перебить защитников крепости до последнего человека. - Жозеф Робер-Флери был отличным комендантом для мирного времени, но совершенно не создан для войны. К счастью, у него хватило ума заниматься хозяйственными вопросами и предоставить Готорну полную свободу действий. И командир Коршунов не разочаровал. Готорн играл со Шварцкопфом, как тореадор с быком, заставляя надменного пруссака разбивать голову о крепостные стены, впустую растрачивая солдат. В лагере осаждающих началась эпидемия тифа; Готорн не имел к этому никакого отношения, но воспользовался передышкой, чтобы подготовить новую линию обороны. Он испробовал все мыслимые и немыслимые трюки, чтобы задержать врага. А когда старых трюков не хватало, он изобретал полдюжины новых. Генерал Шварцкопф заверил своего хозяина, что справится меньше, чем через месяц. Защитники крепости продержались целых три. Потом в тыл Вальпургиевым Рыцарям ударил Магический легион и снял осаду. - Черные Коршуны выстояли, хотя их осталось меньше двух десятков, - торжественно закончила свой рассказ вейла. - Вот почему во Франции они — национальные герои. И вот почему Коршуны никогда не выступят на стороне Темных Лордов.