Змейка

С последними словами мост, на котором мы стояли, исчез. Секундный испуг, за который понимаешь, что не имеешь больше привычной твёрдой опоры под ногами, сменяется осознанием, что падаешь. Краткое замедление, в котором словно видишь себя со стороны, обрывается с первым гулким биением сердца, что пропускает неровный удар. Ветер бьёт в лицо, так что невольно закрываешь глаза, но с пришедшей тьмой все чувства усиливаются. Страх сковывает, когда в ушах свист, когда кожа настолько чувствительна, что становится противно, и этот гул внутри, что идёт от сердца, тонет в немом, неуспевшем созреть крике. Волосы спадают нежной волной, стоит остановиться падению. Ещё по инерции судорожно дышала, старалась привести в порядок мысли, успокоить сердце, убрать частичную трансформацию. Нервно, словно стряхивая, убрала чёрные локоны с лица. Я не совсем понимаю, что происходит, но, кажется, это конец? Приняв вертикальное положение, отметила, что нахожусь всё так же среди облаков, без земли под ногами, однако теперь есть опора в воздухе? Он как будто уплотнился и стал осязаем. — Я вас напугал? — знакомый голос звучит не так громко и помпезно, больше вкратчиво. Повернув голову в сторону звука, увидела скрытые в облаках стол и стулья, во главе которого сидел мужчина в шляпе. Могу поклясться, что его здесь не было… или же он не захотел, чтобы его видели, — О, я не хотел, — чужие губы расплываются в улыбке, в то время как глаза скрыты за тенью, что создал головной убор, — Прошу, — приглашающий жест рукой был почти гипнотическим. Отодвинув стул, замерла, наблюдая, как мебель скользит по воздуху будто по воде. Это коробит. Белая скатерть сливается с общим фоном нереальности и сказочности, будто это сон, а не действительность. Обман. — Угощайтесь. Здесь всё свежее, — стол заставлен сладостями. Никогда не отказывала себе в сладком, но сейчас хочется кислое, что-то, что собьёт эту приторность, — Поразительно, — есть под жадным взглядом было некомфортно, еда не лезла в горло и казалась блёклой, едва безвкусной, хотя и понимала, что сочный гранат определённо должен иметь другие вкусовые качества. — Что именно? — внимательно следила за владельцем этой обители. Его радушие настораживает. — Да так, уже не важно, — словно потеряв интерес, он откинулся на спинку стула, ленно потягиваясь. Сколько ни смотрела и ни всматривалась, никак не получалось его рассмотреть. Он как дымка, тут же исчезал, стоило только найти, — Куда интереснее, где столько времени пропадала Гиессия? — его полушутливый вопрос таял в нисхождении на мою реакцию, когда не знаешь, то ли вцепиться в чужое горло, то ли нарастить пластину для предстоящего столкновения. — Откуда? — голос тихий. Виной не страх, клыки, что начали расти. — Ой-ой, тебе не стоит так напрягаться. В конце-концов, если бы я хотел тебя забрать к себе, то уже сделал бы это, — вопреки смыслу, его слова помогают расслабиться. — Ты бог смерти? — делаю предположение из слов Ху Тао и виденных раннее духов. — И да, и нет, — его манера разговора, подача себя — это похоже на играющего с клубком кота. Вроде и мило, но не знаешь, когда он Выпустит когти, — Можешь звать меня Харон. Итак? — он растянул последнюю гласную, как бы давая знать, пришло время отвечать. — На тёмных землях, — коротко ответила, не желая вдаваться в подробности, — Откуда ты меня знаешь? — быть может, получится сыграть в ответ-вопрос? — Хе-хе, — несколько горловой, утробный смех — весьма обнадёживающая реакция, — Был момент, когда на вашу базу напали, — звон ложки о стенки чаши был хрустальным и очень звонким, — Я уже готовился к жатве, когда вступила ты, — кончик чайной посуды обвинительно указывал на меня. В голове сумбурно всплыли воспоминания о неизбежности и обречённости, когда на поселение напали, именно тогда, когда оно было беззащитно. Без Осиала, — Должен признать, что я обрадовался, когда вместо пары архонтов и людей ко мне бы отошли пара десятков богов, — он говорил неспешно и уверенно, но какая-то возбуждённость или же веселье проступали то здесь, то там, — И представь моё удивление, когда никто ко мне так и не попал, — он развёл руки в стороны, показывая своё негодование, — Гиессия — ядовитый архонт, что заслонила поселение непроходимым туманом, оказалась самым пацифичным архонтом, — он словно рассказывал историю своего друга, чей путь подошёл к концу, однако это неизвестное мне сожаление быстро прошло, — Стоит ли удивляться, что я присматривал за тобой? — как ни в чем не бывало засунул ложку в рот, отдаваясь незаурядной трапезе, — Итак, почему бы тебе не принять свой настоящий облик? — включился в навязанную игру. — Я не могу, — и, пока мой ответ не сочли неуважением, продолжила, — эта дурёха надышалась миазмов, когда… — Попала на остров за океаном, — задумчиво потирал подпородок пальцами. — Почему я не вижу тебя? — очередная попытка выловить хоть какую-то деталь провалилась. — О, правда что ли? — короткий смешок над неправильно поставленным вопросом, — Это защита. — От кого? — Эн нет, сначала я, — погрозил пальцем, — Видишь ли, у меня почти нет прохода на тот остров, и мне очень любопытно, почему? — Я не знаю. Я знаю только, что Моракс использовал эту местность, как тюрьму. — Тц, не то, — раздражённо отмахнулся, — Что было внутри? — Безумие, — прикрыв глаза, ответила, — Не знаю, был ли это кто-то из заключённых или воля погибших, но очень скоро оставшиеся начали сходить с ума. Мы тогда только прибыли и мало что понимали, но это существо, оно было другим. Едва заметным вначале и главным хищником в конце. — И как же тебя не тронули? — хоть это и не по правилам, но отвечу. — Я ядовита. Ко мне зараза не пристанет, а если пристанет, то обломает клыки. — Что ж, я вижу, — он скрыл и так небогатую мимику за чашкой чая. — От кого или чего прячешься? — Ай-яй, это твоя прерогатива, не моя. Я всего лишь скрываюсь, — обидчиво ответил, — Ладно, у меня некоторые недопонимания с Селестией, — как будто сдался под моим взглядом. — На фоне? — я мало что знаю о них, но всё же конфликт? — Места работы, — буркнул, — О, дорогая, неужели ты думала, что они просто сидят на своём острове и чаи гоняют? — отсалютовал чашкой, видя моё непонимание, — Дай им шанс, и они протиснутся в каждую щель, — он склонил голову и явно смотрел в чашу, но потом, словно очнувшись, вновь продолжил рассказ, — Когда до них дошло, что помимо материальных просторов есть и неосязаемые, они тут же ринулись на них. Глупо, конечно, но что с них взять? — Какие были последствия? — если он так принебрежительно отзывается об этой ситуации, значит ли, что он уверен в себе? — Неодназначные. С одной стороны, они так и не заполучить контроль над новой территорией, с другой стороны, мы сильно отрезаны от внешнего мира. — Мы? — Какая любопытная, но я отвечу. Как ты поняла, я отвечаю за души и теперь за перерождение, Хронос — за время и, должен признать, что завидую этому везунчику… — Постой, что значит теперь? — Как ни печально, но богиня, что отвечала за цикл, была убита, и теперь её обязанности временно исполняю я. — Ты можешь ей помочь вернуться? — Я бы с удовольствием это сделал, если бы только мог, но, видишь ли, Селестия не преминула воспользоваться и этой возможностью, так что приходиться ждать высший порядок, — он не скрывал своего сарказма, — Но знаешь, что меня радует? Она была хитренькой, я уверен, она оставила себе лазейку, а то и не одну. Значит, если я погибну, то попаду сюда? И со временем снова отправлюсь в мир живых? — Моя очередь. Я и так много рассказал. Как ты себя скрываешь? Клянусь, если бы не обитель, не признал бы в тебе божество. — М-м, — собиралась с мыслями, чтобы рассказать кратко и понятно, — Это что-то вроде симбиоза. Я помогаю ей восстановиться, она предоставляет тело. — Это временно? — Да. У меня осталось меньше года, потом я верну себе свой облик. — Неплохо-неплохо, — он положил в чашку третью ложку сахара. — Почему сладкое? — не выдержала такого надругательства над вкусовыми рецепторами, пусть и чужими. — А? — отсмеявшисшь, он забавно подался вперёд, — Издержки профессии. Когда ем мясо или рыбу, вижу жизнь съеденого, так что меня можно назвать вегетарианцем, — он находил мой интерес забавным. — Ужас, — стоит только представить, что вместо вкуса чувствуешь предсмертную агонию, начинаешь понимать, почему так много сладкого, — Тебе здесь скучно? — Как сказать? С одной стороны, у меня всегда есть работа, с другой, я был бы не против время от времени общаться с кем-то из наших. — Это приглашение? — робкое по своей сути предположение прозвучало нагло. — Именно, — он снова улыбался так, что шляпа скрывала лицо, — к тому же вам пора. — Нам? — Вам, — довольно произнёс, открывая сидящую рядом Ху Тао, что была бледнее обычного, — Что ж, до встречи! — он хлопнул ладонями, и мир озарился вспышкой.

***

— Господин, вы уверены? — возникшая после телепортации тень услужливо спрашивала, делясь переживаниями. — Какая разница, если зараза к ней не липнет? — в руках он крутил плод граната*.