Змейка

— Вы имеете в виду змей? — подавшись назад, не мешала ему приводить себя в порядок. Чжун Ли, скосив горящие Кор Ляписом глаза, продолжил своё нехитрое дело, хотя, если учитывать, что с магией адепта он и так выглядит как после дня сборов, эти жесты были скорее направлены на упорядочивание мыслей, — Если с вами всё в порядке, зачем устроили этот цирк? — обиженные нотки всё же вырвались. Я действительно испугалась, что из-за моего не самого стабильного состояния могла отправить кого-то на больничную койку, — Зачем? — что это за блажь? Так хотелось привлечь внимание? Доказать, что я Гиессия? Что? — Чего вы молчите? — задушенное негодование, высунув лохматую мордочку, цепко выглядывало жертву из темноты, — Чжун Ли, с какого перепугу вы устроили это представление, когда с вами всё в порядке? — я злилась. И никакое понимание, что обижаться и вымещать злость на этом индивиде — не выход, не останавливало, — Что за блажь? — что вы себе позволяете? — С чего вы решили, что со мной всё в порядке? — тонкие, крепкие и длинные пальцы прекратили раздращающее мельтешение. — В смысле? — на минуту испугалась, что с ним действительно что-то случилось и лёжа он востанавливался, однако быстро взяла себя в руки. Я его осматривала, с ним всё было в порядке, — А что с вами не так? — по-птичьи наклонала голову к плечу, не скрывая скептизма и некую долю злорадства. — Видимо, всё, — произнёс на выдохе. Хмыкнула, соглашаясь с такой оценкой, — Я болен, — было ощущение, что он собирался назвать имя, но одёрнул себя, — Давно и очень сильно, — сильное заявление… правда, от долгожителя это скорее минус, ведь не найти решение за такой огромный промежуток времени и запустить болячку до уровня «сильно» ещё уметь нужно. — Хм, — нахмурилась, понимая, что одна такая болезнь всё же есть, — это эрозия? — спросила шёпотом, словно боясь привлечь этот страшный недуг. — Хуже, — так же шёпотом ответил, приближаясь. — Хуже? — что может быть хуже для смертного, чем медленное уничтожение себя? Мне эта напасть никогда не грозила. Собственный яд не даёт вмешаться посторонним силам столь грубо. — Любовь, — довольно произнёс, слегка щуря глаза, как хитрый кот. — Любовь? — по инерции переспросила. Я уж думала, что-то серьёзное, — Ну да, это серьёзный недуг. Говорят, снижает критическое мышление, да и восприятие в целом. — Вы не влюблялись, — сделал вывод Чжун Ли, вмиг отстраняясь. — Нет. И, надеюсь, пронесёт, — было какое-то странное удовольствие в том, чтобы так его подначивать. — Неужели совсем не интересно, каково это — думать о ком-то? Переживать. Иметь желание заботиться. Защитить, — умело агитировал. — Такие чувство вызывает исключительно семья. — Желать проводить вместе время. Перенимать чужие повадки. Говорить чужими фразами. — Нет. Ничего подобного, — во всяком случае не в романтическом плане. — Радоваться чужому запаху. Чувствать, как бьётся тут, — положил мою руку себе на грудь, там, где должно быть сердце. Я оторопела от такой наглости, такой самонадеянности, такого ритма. Ткань под пальцами была гладкой и приятной на ощупь, было тепло и присутствовала лёгкая пульсация «Ту-дух, ту-дух». — Проверьте сердце, — одёрнув руку, стряхивала её, желая забыть чуждые ощущения, — по-моему, у вас с ним проблемы, — пальцы как назло были чувствительны, словно впитали его тепло и отдавать теперь совершенно не хотели, — Раз с вами всё в порядке, я пойду. — Вы сбегаете, — поднялся вслед за мной. Он не загораживал проход, держался позади на расстоянии двух широких шагов, но его слова были подобны цепям, удерживающих на месте. — Я давно не сбегаю, — мысленно укорила себя, что ведусь на его провокации. — Бежите, — не согласился со мной, от чего резко развернулась к нему, — И сейчас бежите вы в первую очередь от себя. — От одного наглого типа, — Чжун Ли усмехнулся. — Я не против побыть и наглым.

***

— Ну и гадость, — кривясь, пила зелёную жидкость. — И зачем тогда пьёшь, раз не нравится? — вяло поитересовался Юлиан, переодически настороженно смотря в разные стороны, — Не нравится мне это всё. — Мне тоже, — Светлана, кинув неприязненный взгляд на полезный состав, всё же продолжила употребление. — Я не про твой чай для метаболизма, — недовольно высказал, поднимаясь с корточек. — И как ты только ввязался в это? — испытывала некоторое неудовольствие от собеседника, что стал подельником в одной авантюре. — Не твоё дело, — сухо огрызнулся, поправляя длинный пиджак, — Многие знают? — Мм, где-то половина, — покачивая вязкую субстанцию по белому мрамору чашки, тяжко вздохнула, — Что б я имела такой подвешанный язык. — Не дождёшься, — на губах Юлиана появилась скупая улыбка-ухмылка, — Это была бы настоящая катастрофа, — под тяжёлым взглядом всё же сбавил обороты, — Ху Тао в курсе? — Удивлюсь, если нет, — одним глотком осилила чай, — Гадость. — В курсе чего? — как чёрт из табакерки появилась директор. — О снош- ай, — получив увесистый подзатыльник, потирал голову. — Тут дети, — поучительно сказала. Ху Тао делала вид наивный и несколько болезный, — Мы обсуждали Чжун Ли и его увлечение Юйхуа, — сдала контору с потрохами. — А-а, вы тоже знаете, — сняв шляпу, устало приглаживала волосы на голове, — И что думаете? — Бедная Юйхуа. Мне её даже жаль. — Это ещё почему? — не поняла Ху Тао. — Она молодая, неопытная, — мягко сглаживала углы, — Чжун Ли же, наоборот, слишком искушён. Слишком. — Не могу не согласиться. Чжун Ли — искусный психолог. Юйхуа хоть и не глупа, но всё же на его фоне выглядит слишком, — он щёлкал пальцами, подбирая правильное на его взгляд слово, — наивно. — Хм, — только и выдала владелица бюро, — Я бы так не сказ… — за раздавшимся сверху грохотом не было слышно продолжения.