Змейка

При взгляде на зашторенные окна, брошенное в попыхах полотенце и не до конца убранную землю с упавшего горшка с цветком, чувствовала неловкость от обстановки внутри дома. Лёгкие, дразнящие мурашки прошлись по телу, как от сквозняка, вызывая гусиную кожицу, от чего невольно поёжилась. Было ли дело в небольшой смене температуры или же в незваном госте, что сейчас шёл за спиной — не имело особого значения, поскольку всему было место. — У тебя уборка? — было ощущение, что он присвистнул, но дурачливость, как от беззлобного подтрунивания, сводила сарказм на нет. Взгляд всё больше и больше выхватывал косяки и неточности, которые нужно было исправить — криво повешенное пальто, что вчера упало на голову тёмной летучей мышью, брошенное в попыхах платье, что так и не было одето то ли из-за погоды, то ли из-за какого-то изъяна, разбросанные коробки из-под книг, что лежат уже добрые пару месяцев и до которых всё не доходят руки, да и в целом глаз они уже не мозолят, а ещё рядом с книгами лежали парочка твёрдых подушек на которых я любила класть голову, и прямо на полу под солнышком читать трактаты, но всё это сейчас особенно бросалось в глаза, как будто такие мелочи обнажали душу, показывая, что именно из себя представляет хозяин дома. — М-м, — всё ещё прибывая в своих мыслях, не спешила отвечать. Вместо этого отодвинув стул и, сев за стол, что больше был похож на барную стойку, чем очень мне нравился, предложила присоединиться, — скорее такой день. Всё из рук валится, — с лёгкой, досадливо-заискивающей улыбкой взирала на парня. — Вот как, — хмыкнув то ли на такое объяснение, то ли смену общения, составил мне компанию напротив. — Итак? — поторопила непрошенного гостя, стоило тому поудобнее усесться, — Какими судьбами? — Сразу к делу, да? — с улыбкой-ухмылкой спросил, на что я прищурилась, чувствуя что-то странное и наигранное, — Одобряю, — слегка растянул слово, как будто действительно одобрял не то друга, не то брата. — Тарталья, не тяни кота за причинное место, — слегка поморщилась от раздражения к такому наглому недавнему проникновению в личное пространство, что было сравнимо с пожаром или тайфуном, но сейчас ничего похожего и близко не было, — За что ты готов был распрощаться с такой суммой? — покрутила чеком перед лицом, на всякий случай быстро проверяя основные места возможного мошенничества. — Ну, — он отклонился, так что ещё чуть-чуть, и начнёт качаться на непредназначенном для этого стуле, — ну-у, — тянул он под моим немигающим взглядом, — я слышал, ты лекарь, — неловко произнёс, смущённый то ли мной, то ли предположением. — Верно, — кивнула, открывая глаза от лица парня, улавливая, как невольно он расслабился. Всё же людям становится не по себе, когда на них беспрерывно смотрят, — У тебя что-то конкретное? — Да, то есть, — он замялся, словно подбирал слова, — у тебя есть лекарство от мигрени? — спросил посерьёзнее. — Тебя мучает головная боль? — слегка наклонила голову к плечу, оценивая его состояние. — Не меня. Отца, — было в его голосе что-то, что вызывало отклик в душе. Может, это был серьёзные, в какой-то степени даже безапелляционный тон, однако некая мягкость сглаживала чужую резкость. — Как давно? Насколько сильные? — задавала вопросы, выстраивая возможные пути решения в голове. — Да пару лет как, — неспешно отвечал, заведя руки за голову и лохматя рыжеватые волосы. Этот жест был странным. Он никак не вязался с тем, что он сейчас сидит здесь передо мной. — У него случился рецедив, раз ты так резко пришёл ко мне? — хмуро спросила самое очевидное. Мне бы задаться вопросом, откуда он узнал о том, что я врачую, но относительно недавний инцидент с Чжун Ли ясно дал понять, что моя личность — не такая уж и тайная… остаётся только надеяться, что они все нахватались лишь вершков и до корешков так и не дошли. — Нет, но мне не нравится, что они усиливаются, — тяжёлая тень легла на лицо по сути ещё молодого парня, показывая его переживания и волнения. — Хорошо. Я узнала достаточно. Подожди здесь, я скоро, — с резким, саданувшим уши скрипом отодвинула стул, вставая из-за стола. Быстро, незаметно даже для себя, дошла до собственной комнаты и, закрыв дверь без замка, подошла к неприметной деревянной шкатулке, что покорила меня своей прочностью. Внутри лежали различные склянки разных размеров и материалов, некоторые были чистыми, иные же были заполнены жидкостью разных оттенков. Достав маленький флакон, напоминающий карманнные духи и убедившись в его целостности под солнечным светом из окна, так что стекло окрасилось в радужные цвета на искусной резьбе, откупорила резную крышечку. Он сказал, что пару лет и из-за стресса, его комплекцию, привычный рацион, физическую нагрузку и чем лечил до этого. Прикусив подушечку указательного пальца, но по факту больше содрав кожицу, дождалась, когда небольшая ранка соберёт достаточно большую каплю крови, начала медленно преобразовывать жидкость в яд. Красный и водянистый цвет сменялся тёмно-коричневым и плотным составом. Было бы легче получить яд с клыков, но трансформация тратит столько ресурсов… да мне много и не нужно. Наполнив четверть пузырька и надёжно его закрыв, засунула палец в рот, слизывая и убирая остатки. Свободной рукой лениво вертела лекарство на свету, смотря на оставшиеся на прозрачном стекле разводы светло коричневого цвета. — Готово, — оповестить Тарталью о своём возвращении. О том, что он остался без присмотра не беспокоилась. Ашшаси бдит и обо всём доложит. Возникла мысль написать милашке письмо о том, что её дом — проходной двор. Написать или нет? Вот в чём вопрос. — Первую неделю три раза в день строго после еды, затем два раза в день с интервалом в двенадцать часов. Одну каплю на стакан воды, — вручив флакон в руки, объясняла применение, — Строго следи за количеством, — строго произнесла, но вскоре противная натура взяла вверх, — если, конечно, не хочешь отправить его к праотцам раньше времени. — Это яд? — едва не откупорил, чтобы понюхать содержимое, спрашивал со странной смесью недоверия и настороженности. — Всё есть яд и всё есть лекарство. Нужно лишь подобрать нужную дозу, которую ты, кстати, теперь знаешь, — непрозрачно намекала на выход. — Да, спасибо, — вяло поблагодарил, спрятав лекарство в хранилище своего гидро глаза. Может, такая реакция связана с непривычным лечением, всё же кто в здравом уме практикует яд в врачевание? Ну, из людей уж точно единицы… если они вообще есть. — Приятно было иметь с тобой дело, но у меня ещё дела, — какое счастье, что он уже стоит, и можно его слегка подтолкнуть к выходу. — Ха-ха, Юйхуа, а как же угостить гостя, когда здесь такие запахи? — не в серьёз упирался с неохотой переставляя ноги. Запах действительно был сильным и я не удивлюсь, если придётся в последствии стирать всё что можно с большим количеством ароматизаторов, чтобы вывести рыбный запах из дома. — Это не еда. Это отпугивающий эфир, — на полном серьёзе произнесла. — Правда? Впервые слышу о таком, — задумчиво произнёс, останавливаясь на месте, так что захотелось придать ему ускорения в сторону двери. Мне вон ещё сковородку отмывать, — Это что-то местное? — сделал попытку завязать разговор. — Нет. Индивидуальное на конкретного духа, — если взять за аксиому, что в теле находится душа, то всё в порядке. — Поразительно, — с опешившим лицом произнёс, — это работает, — тихо произнёс, так что я переспросила, отвлёкшись на упавшего со стула Ашшаси, — Ничего! Говорю, женщины прекрасные и страшные создания одновременно! — я посмотрела на него, как на идиота. Ну серьёзно, тебе что прямо нужно сказать «Иди на выход», чтобы ушёл и не нёс всякую чушь? — Полностью согласна, а теперь давай до свидания, — толкала опешившего парня в сторону улицы. — Эй, девчуля, так не очень-то красиво делать, — упирался. — Как и навязываться людям, — немного раздражённо ответила. — Я слышал, ты сражалась с Чжун Ли, — заговорческим тоном начал, как будто собирался предложить что-то невероятно манящее, соблазнительное и от чего-то запретное, однако стоило услышать его имя, как нечто во мне воспротивилось, завилось и зашипело, — Ей-эй, полегче, я не железный всё-таки, — гнала одного снежанина в зашей, — Юйхуа, пожалуйста, я заплачу за спаринг с тобой. — Денег не хватит, — пробурчала, чувствуя, что ещё немного, и случится нечто странное и неисправимое, поэтому Тарталью я подгоняла особенно сильно и со всевозможным старанием. И когда мы были уже у самой двери, раздался стук.