Змейка

Несмотря на то, что я честно спешила к Чжун Ли, я так и не смогла оторвать себя от раковины с зеркалом и воды. Потому что что это? Что за дурная тенденция умываться после истерики в дамской комнате бюро? Почему вот это бледное лицо с покраснениями и лихорадочно горящими глазами — я? — Какая гадость, — охарактеризовала и отражение и ситуацию в целом. С каждым мгновением, чем больше я смотрела в посеребренную поверхность, тем больше внутри зарождались усталость и разочарование. Дожила, красотка. Даже шуточное подмигивание в зеркало не смогло, как обычно, поднять настроение. А вызвало... кривляние? Да, пожалуй, это можно так назвать. Включив кран с водой, вслушивалась в журчание убегающей воды, смотрела, как под большим напором она медленно наполняет раковину и воронкой убегает вниз по несправлявшейся с нагрузкой трубе. Поймав себя на том, что просто смотрю на неё, отмерла, наконец подставив руки под ледяную воду и дождавшись небольшой пригоршни, осторожно умывала лицо. Свежесть, даримая водой была приятной. Это словно выйти из душного дома на улицу во время рассвета, а там луга, ручей и небо. Это успокаивает. Сделав ещё парочку таких заходов, почувствовала себя живой и, о ужас, мокрой. Одно сменяется другим… не хватало чтобы это тело ещё заболело. Со странным, иррациональным весельем прощупывала висячие полотенца на предмет сухости и да, я нашла одно. Использовав более менее сухую ткань, посчитала это признаком удачи, потому что к концу дня их обычно не остаётся. В целом, я готова к выходу… во всяком случае пойти спрыгнуть с обрыва в реку мне больше не хочется. Хотя… насколько вообще можно быть готовой к предстоящему разговору и будущему в целом? Особенно, когда выясняется, что прошлого-то и не знаешь.

***

В столовую я шла с двояким чувством. С одной стороны, хотелось узнать, что расскажет адепт, да и было приятно осознать, что я снова смогу выпить чая в его компании без напряжения, но с другой стороны, было страшно. Страшно узнать о себе… не так, меня страшит то, что я могу узнать о себе в прошлом, потому что те вопросы, что уже возникли, могут оказаться лишь цветочками. А ещё я боюсь, что, придя на кухню, увижу лишь равнодушие и необходимость провести разговор, и в целом, это было бы оправдано… и почему я только всё усложняю? Прямо как котёнок с клубком пряжи, только я умудрилась запутаться по самое не хочу… Повидавший не одно тысячелетии архонт… одно название. — Ты так вздыхаешь, что тебя слышно в конце коридора, — не успела я дойти, как меня встретил чуть насмешливый голос. — Я не вздыхаю, — возразила, готовая обороняться и кусаться, лишь бы не принимать чужую сторону, — Я прочищаю нос, — уверенно произнесла, показательно задирая этот самый нос к потолку по мере продвижения к диванчику, — Делая такую процедуру, я уменьшаю вероятность заражения простудой, — с каждым мгновением я понимала, насколько глупо и в общем-то жалко это звучит. Особенно всё усугублялось под взглядом Чжун Ли, что словно спрашивал «Ты серьёзно?», но то ли природное упрямство, то ли нежелание уступать ему даже в такой мелочи было сильнее всех этих факторов и я жалобно шмыгнула носом, а потом тяжело вздохнула, опустила голову вниз. Как-то грустно это. Да и шея немного затекла. Последовал ещё один вздох, но уже не от меня. И если мой был относительно тихим, можно сказать даже уставше-измученным, то выдох Чжун Ли был достаточно долгим и основательным, чем-то напоминая закипевший чайник или клубы пара над горячей водой источника. Пожалуй, Чжун Ли куда глубже в своих действиях. Сам по себе он выглядит основательным, в каком роде неповоротливым, но при этом нередко позволяет себе шалости, подтрунивания, которые не факт, что сможет понять его собеседник. Такая двоякость интересна. И, возможно, от того, что он редко показывает свои эмоции, как я, через движения, такие мелочи становятся ценными, почти интимными, от чего язык не поворачивается уличить его в повторении. — Я могу начать рассказывать или ответить на твои вопросы. Как тебе удобнее? — по мере говорения, он ставил на стол заварочный чайник, кружки и корзиночки с пирожными. — И то, и другое, — переводила взгляд с бутербродов на сладость и обратно, но в целом, всё моё внимание было направлено на Чжун Ли.