достойный выстрела

— Итак, план такой, ты в кабинет, а я на второй этаж за кофе, если не появлюсь через пять минут, можешь использовать громкоговорители и передать мне какое-то сообщение по колонкам, — Чайльд быстро протараторил будто бы наизусть заученное предложение, пока они вместе с девушкой поднимались в лифте в сопровождении еще нескольких сотрудников; сегодня здесь было необычайно людно. — Начну тебя позорить, чтобы все слышали, — Люмин задорно улыбнулась, — Капучино и пенки побольше. — Будет сделано, принцесса, — парень подмигнул, двери разъехались в стороны, и он быстро просочился на волю, оказавшись на втором этаже. Каждое новое лицо обязывало себя поздороваться с начальством и отойти в сторону, чтобы освободить дорогу, а Тарталья всем довольно улыбался и кивал головой в ответ на приветствия. Светловолосая девушка осталась путешествовать в лифте до седьмого этажа. В этот раз она уже была чуть больше уверенна в том, что не потеряется. Во всяком случае она точно запомнила нужный этаж и номер кабинета. И потом какой-то уверенности ей придавали все работающие здесь люди, которые внезапно начали приветствовать её ровно так же, как приветствуют и самого Чайльда. Наверное, она слишком часто светилась рядом с ним, а, может быть, всем уже поведали о её подвигах на первой миссии. Где ещё могут похвалить за успешное убийство человека, как не в офисе мафии? Люмин коротким движением поправила платье и вышла из лифта, ступая в длинный коридор. По дороге она поздоровалась с ещё несколькими людьми, задумываясь о том, почему в такой-то конторе работает так много людей? Насколько высока их зарплата и разве это выгодно, если трудоустройство неофициальное? А ещё её жутко интересовал факт того, что здание мафии было высоткой в шестнадцать этажей в не самом цивилизованном районе, но строение никого не интересовало — ни граждан, проживающих неподалёку, ни политиков, ни полицию. Люмин невероятно хотелось хотя бы раз посетить ту самую «прачечную», раз уж парень так прозвал её, да и вообще наведаться в каждое помещение за стеной высоченного здания. Небоскрёб был широким и длинным, помимо того, что априори являлся высоким, но длинна коридоров была неоправданной, и иногда казалось, что за конечной стеной в одном таком скрывается ещё одно помещение, размером приблизительно как коридор на первом этаже — тесный и маленький. Девушка задумывалась о том, что стоило бы задать этот вопрос Чайльду вне рабочей обстановки, а, может, как раз тогда, когда он вернётся в кабинет с кофе. Вдруг за каждой стеной действительно скрывается химчистка, ателье и прокат костюмов? Люмин поторопилась к нужной двери, как только заприметила номер пятьдесят три и потянула ручку вниз. На этом этаже не было ни единого рабочего кабинета, кроме помещения Чайльда. Остальные двери, помимо того, что носили запутанные номера, никак не связанные порядком, алфавитом или какой-то определённой системой, на самом деле являлись «муляжом» — за ними скрывались пустые комнаты, некоторые из них были заставлены хламом, а в некоторых даже обои не были поклеены. — Так-так, а ты…? — Люмин вздрогнула и замерла в дверном проёме, как только заметила в кабинете постороннего человека. Секунду назад она раздумывала о том, что никто не может попасть в помещение начальства, поскольку на седьмом этаже толком не предоставлено ни одного рабочего места , а теперь перед ней стоит незнакомая девушка. Вернее сидит. И к тому же, совершенно бесцеремонно. Её пепельные волосы скатывались вниз по спине, а несколько прядей расположились на плечах — её неестественно выпячена грудь прикрывалась хотя бы с помощью нескольких волосинок. Девушка выбрала для себя место за столом, вернее сказать, на столе, наверняка не раздумывая усевшись прямо на документы. Платье на ней было чрезвычайно короткое; Люмин почему-то смущалась за неё. — Миледи, — светловолосая девушка вовремя подумала о том, что она для того и выбирала себе второе имя, чтобы не раскрывать настоящее в подобных ситуациях. Если гостья была осведомлена об обычаях места, в которое она забралась, тогда должна была понять и не смеяться с выданного Люмин слова. — Нет, я спрашиваю настоящее имя, — «ошибка» эхом раздалось в голове Люмин и она задумалась о том, как хорошо бы было, если бы Тарталья сию секунду появился в собственном кабинете. — А вы, можно поинтересоваться, кто? — девушка постаралась составить вопрос как можно мягче, чтобы не спугнуть внезапную гостью; аура у неё была не из приятных, хотя к Люмин судя по манере речи она особой неприязни не питала. — Я ожидала, что обо мне здесь ходят слухи, — гостья с пепельными волосами скорчила опечаленную гримасу и поднялась со стола; Люмин зачем-то обратила внимание на то, что грудь её была вовсе не выпячена, а действительно имела внушительные размеры. Девушка изящно развернулась на каблуке и обошла рабочее место Тартальи, усаживаясь за кресло, будто бы начальством здесь была она, — Что, совсем не узнаешь? Люмин незаметно сглотнула и сделала несколько неспешных шагов вглубь кабинета. Она не стала занимать места у стола, но и проявлять нахальность в виде посиделок на самом рабочем месте тоже не решилась. Девушка застыла в паре шагов от незнакомки и принялась изучать её подробнее. Всё-таки узнать человека, которого видишь первый раз в жизни было неумолимо тяжко. Она сдалась и замотала головой. — Новенькая, — это был скорее не вопрос, а самоуверенное утверждение; дама, восседавшая на рабочем месте босса мафии, закинула ногу на ногу и откинулась на спинку кресла, выискивая недостатки в своём безупречном маникюре, — И что же, сразу в кабинет руководства? Сколько дней ты тут крутишься? — Я, кажется, разговариваю с вами с уважением, — Люмин гордо выпрямила спину и самую малость задрала нос; худшее, что могла сделать непонятная гостья, это выколоть ей глаза своими длинными алыми ногтями, — Позвольте и вы вести себя соответствующе, — она задумалась о том, с каких пор она набралась так много храбрости особенно в разговорах с незнакомцами. Особенно в разговорах с незнакомцами, которые не вызывали даже признаков положительных эмоций и, наоборот, только отпугивали. — Так вы здесь не в роли ассистентки на случай, когда надо принести кофе? — после короткой паузы выдала незнакомка и склонилась над столом, подпирая лицо ладошкой; она нарочито сделала слишком яркий акцент на слове «вы» и ехидно ухмыльнулась; такое выражение лица не сулило ничего хорошего, хотелось тотчас отвернуться и убежать. — Скорее, наоборот, — Люмин сдержала эмоции, не сдвинувшись с места, благодаря чему смогла устроить весьма эффектную сцену. Секунду спустя после размытого ответа Люмин в незакрытую дверь влетел сам босс мафии с двумя чашками кофе и, чуть ли не припевая, протянул одну из них светловолосой девушке. Ему не хватило лишь доли секунды для того, чтобы оставить след губ на девичьей щеке — знакомую, но непрошеную гостью он заметил раньше. Впервые Люмин увидела ничем не скрытый испуг на его лице и только в тот момент задумалась о том, что эта неизвестная девушка могла представлять какую-то опасность. В голове пронеслось множество разных имён и прозвищ, выдуманных и взятых из реальной жизни, но сознание подчеркнуло красной пёстрой линией имя «Синьора», некогда упомянутое Сказителем. Люмин не была уверена в том, что перед ней находилась именно она, но почему-то внешний вид незнакомки непроизвольно заставлял произнести эту «кличку». — Синьора, — тихо вымолвила светловолосая девушка, хотя наверняка это должна была быть реплика Тартальи, ну или в крайнем случае — самой обладательницы имени, которая в ту же секунду растянулась в неприятной усмешке. — Значит, слухи-таки ходят, — она снова гадко улыбнулась и выпрямилась в кресле. — Или моя интуиция просчиталась на день, или ты поумнела и решила прийти на следующий, — Чайльд быстро изменился в лице, скривившись, и малость заслонил собой Люмин, сделав шаг вперёд. — Вчера меня попытались выгнать отсюда, а когда Сказитель сказал, что тебя нет в офисе, я решила испытать удачу вновь, но завтра, — девушка не сдвинулась с места, несмотря на то, что владелец кабинета уже образовался в его стенах, — И вот, завтра наступило, и я не ошиблась в своих расчётах. — О чём болтали? — рыжеволосый мафиози вошёл режим полного равнодушия и прошёл внутрь кабинета к своему столу; Чайльд оставил на поверхности две чашки кофе и уставился на гостью с претензией, словно та должна была прочитать у него на лбу, что ей следовало немедленно освободить место и вообще покинуть кабинет. Синьора выполнила только первое. — Пока что не успели обсудить план того, как мы могли бы испортить тебе жизнь, — она покинула пределы рабочего стола и вышла в центр помещения, пристраиваясь около светловолосой девушки. Люмин дёрнулась, заикнувшись, но Тарталья легко поднял руку в воздух, как бы указывая на то, что ей не стоит оправдываться на тот счёт. Юмор у его гостьи всегда был прескверный, а светловолосой девушке ещё только предстояло с ним познакомиться. Люмин хотела заметить, что даже настоящего имени незнакомки не знает, но после вспомнилась что своего так же не называла, и решила, что лучше выждать момента, когда Чайльд решит представить их друг другу. Дверь за их спинами по-прежнему оставалась открытой. Блондинка сделала осторожный шаг в сторону от малознакомой дамы, но этот жест не ускользнул от её внимания, хотя, к счастью, всего лишь позабавил. — И что же, когда тебя вчера гнали, Сказителю не довелось передать тебе мои слова? — Тарталья мягко приземлился за свой рабочий стол, согнул руки в локтях и подпёр подбородок ладонями. — Он был очень любезен, — Синьора скорчила неприятное выражение лица, было заметно, что она с трудом выдавливала из себя столь манерные фразы, а в жизни наверняка общалась совершенно на другом языке, — Передал всё, что ты просил, к тому же, кажется, в излишне грубой форме. От себя добавил. — И какая часть из сказанного мною была тебе непонятна? Синьора мерзко улыбнулась и незаметно вздрогнула, когда за спиной послышался звук перезаряжающегося пистолета. Усмешка быстро сползла с её лица, но скорее не от страха — понять это можно было по тому, как в следующую секунду она закатила глаза. Да так, что наверняка могла бы увидеть свой собственный мозг . Девушка лениво изобразила поднятые над головой руки, благодаря чему её туго затянутое платье сползло на сантиметр ниже; Люмин поспешила отвернуться, чтобы не увидеть финальной картины. Ведь ещё пара излишних телодвижений и эта дама останется стоять здесь абсолютно нагой. — Ну ты стрелять будешь, или нет? — она едва склонила голову в сторону, обращаясь к человеку, что стоял у неё за спиной, но продолжила рассматривать рыжеволосого уголовника, что сидел за столом напротив неё. — Жалко на тебя пули тратить, — отрезал Скарамучча, но пистолет не отвёл; в его обязанности в конце концов входила защита интересов своего начальства и непосредственно защита самого босса. Это была первостепенная задача, следом за которой в списке стояло унижение и раздражение всё того же руководства. — Ясно, значит, все в сборе, — она быстро опустила руки, постаралась поправить платье и нарочито активно стала играть с волосами. Чайльд отвёл и до этого не особо заинтересованный взгляд от девушки и плавно опустил веки, глядя на темноволосого парня в дверном проёме. Скарамучча кратко кивнул и, наконец, опустил оружие, хоть и кабинета покидать не стал. Он тоже сделал несколько шагов внутрь, но стал вторым, кто решил закрыть за собой эту клятую дверь. И всё же, Синьору считать не стоило бы. — Принцесса, — Тарталья вышел из-за стола, прихватив с собой одну из чашек, наполненных кофе, — Это Розалина-Кручка Лоефальтер. — Прозвище даётся для того, чтобы не раскрывать своего настоящего имени в нужных ситуациях, а ты решила ещё и прозвище своё сохранить в тайне? — Синьора вовсе позабыла о том, как несколько минут назад Люмин уговорила её перейти на «вы» и разговаривать с ней более уважительно. — Если она представлялась как Миледи, значит, у тебя нет права обвинять её в чем-либо, а если уж и прозвалась иначе, такого права это тебе тоже не даёт, — рыжеволосый парень стал справа от девушки и протянул ей чашку, заполненную капучино. — Моё имя ты себе позволил огласить, тогда почему я до сих пор не знаю ничего о ней, раз уж она не просто ассистентка для подноса кофе? — девушка с пепельными волосами скривилась от того, что картина обернулась совершенно иначе, против неё — сам босс мафии любезно подавал бодрящий напиток той, кого она приняла за обслуживающий персонал. — Ты никак не принадлежишь к рядам мафии, так что тут все выше тебя по статусу, — Люмин удивилась тому, как легко и без колебаний Скарамучча принял её сторону: парень встал слева от неё, но выглядел малость более угрожающим за счёт пистолета в руке. Видимо в мире был кто-то, кого он ненавидел чуть больше неё. — А кто из вас… Или вас трое в отношениях? — она абсолютно точно понимала «кто из них» и сколько человек в этих отношениях, но благодаря своему прескверному характеру и точно такому же юмору, девушка не позволяла себе просто так отстать от новоиспеченного трио, — И чем я не подошла на роль третьего человека? — Местоположение выхода из офиса не менялось с момента построения здания. Воспользуйся им, или Сказитель с большим удовольствием ликвидирует тебя. Синьора надула щёки и бросила обиженный взгляд на рыжеволосого парня. Безусловно, она хоть и не владела рабочим местом в конторе, но какие-то права имела, отчего Чайльд до сих пор собственноручно не застрелил её. Возможно, ему самому не хотелось марать руки, раз уж Скарамучча пожалел пули на эту особь. Люмин всё гадала о том, кем являлась эта незнакомая дама в стенах этого здания, а особенно — для Тартальи. Ведь она была тем самым третьим человеком, осведомленным о настоящем имени рыжеволосого парня. — Я всего лишь заскочила к вам, чтобы узнать, как ваши дела, а вы так некультурно обращаетесь с бывшими клиентами! Ну разве от меня было мало пользы? — Когда с тебя была польза, тогда тебя и использовали, — ответил Скарамучча, окончательно спрятав пистолет в кобуру, — Сейчас отвечай, зачем пришла, или я лично сопровожу тебя до выхода, но за твою сохранность ручаться не стану. Девушка колыхнула пепельными волосами и насупилась. Настроение для шуток пропало, когда трое человек выстроились перед ней с самым что ни на есть враждебным видом. Синьора попыталась сию секунду выдумать новую причину для визита, мол, ей вновь надо воспользоваться услугами мафии. Но почему-то честность в этот момент взяла своё. И этому была вполне реальная причина, в которой девушка не прочь была бы признаться сама. — Дастин, придурок, всё рассказал, — истинная любительница вовремя перевести стрелки на кого-то другого, — Стоило мне спросить о том, как обстоят дела в ваших кругах, он тут же решил поведать мне о том, что многоуважаемый босс мафии обзавёлся новой пассией. Я не смогла пройти мимо офиса сегодня утром и решила убедиться в его словах, и что я вижу! — Дастина ликвидировать, эту вывести, — Чайльд эффектно сбросил с себя лёгкий плащ, который и так собирался снять по приходе в кабинет и убедился в том, что пистолет на месте, — Этого придурка лично видел в столовой — я туда, а ты избавься от нашей незваной гостьи. Принцесса, можешь прогуляться, но лучше не шастай. Он едва заметно улыбнулся светловолосой девушке, намекнув на то, что сейчас в здании вероятнее всего самым небезопасным местом для неё станет столовая. Люмин могла пройти по каждой комнате всего офиса, но двери на втором этаже были для неё закрыты. Синьора заметно задёргалась, кажется, подставив совершенно невинного человека: она безусловно попыталась возразить что-то на жесты Сказителя, когда тот, вовсе не считаясь с нею, стал выталкивать из кабинета едва ли не ногами, но каждая её попытка потерпела неминуемый крах. Светловолосая девушка, недолго думая, устремилась вслед за двумя сопровождающими её персонами. Всё же оставаться одной в кабинете было скучно, а прокладывать путь через второй этаж Скарамучча вряд ли станет. Чайльд пропал из виду самым первым. Складывалось впечатление, что за то время, пока Сказителю удалось выпихнуть Синьору из кабинета начальства, рыжеволосый парень уже мог расправиться с диверсантом. Люмин тихо следовала по пятам приятеля, задумываясь над тем, что сопроводить незнакомку с пепельными волосами до самого выхода у неё не было желания. Да и в лифте с двумя не очень симпатизирующими ей персонами тоже спускаться не хотелось, так что даже раньше, чем на полпути, светловолосая девушка скосила и стала спускаться вниз по лестнице. Как ни крути, а это лучше, чем толпиться в закрытой коробке с двумя людьми, которые определённо точно желают ей смерти. — Все вопросы с тобой давно закрыты, тебе не один раз повторяли, что возвращаться сюда не нужно, — Скарамучча отчитывал спутницу, будто маленькую девочку, хотя на самом деле, если рассуждать о росте, выглядел, словно её сын, — Чего ты пытаешься добиться каждым своим возвращением? — Каждым своим возвращением я понемногу порчу вам жизнь. Это как накопительный эффект — я появляюсь, стоит вам позабыть обо мне, и снова начинаю действовать на нервы. Только не понимаю, за что вы меня так не любите? — искренностью в словах девушки и не пахло; она продолжила подло улыбаться и вести себя так, будто ей нравится быть изгнанницей. Хотя таким, как она наверняка приходилось по душе, когда с ними обращались грубо. Скарамучча, вероятнее всего, собирался высказать девушке всё, что он о ней думает на данный момент, что думал раньше, и что будет думать, когда пройдет ещё несколько лет. В ответ вышло только звонко цокнуть языком — все внимание на себя забрал телефонный звонок, который темноволосый парень не имел права проигнорировать. — Дастин открыл ответный огонь и действует не в одиночку, мне нужна твоя помощь. Сказитель обозлено зарычал и едва ли не стукнул кулаком по кнопке «Стоп» на пульте управления лифта и кабинка замерла, достигнув ближайшего этажа. Двери лениво расползлись в стороны, и парень вытянул за собой в коридор даму с пепельными волосами. — Сидишь здесь и не двигаешься, пока я не вернусь, — он затолкал гостью в первую попавшуюся дверь, что оказалась сразу у лифта, — Был бы на моём месте Аякс, он бы не закрывал дверь на ключ, но я не доверяю тебе так же, как это делает он. Скарамучча почти что хлопнул дверью по аккуратному женскому личику, провернул ключ в скважине четыре раза и слетел вниз по лестничной клетке с третьего на второй этаж точно так же, как это делают школьники — съехал по перилам. Пиджак слабо развевало потоком воздуха, парень соскочил на пол, раскрыл перед собой двери в столовую и мгновенно пригнулся. Обещали перестрелку, но в темноволосого парня по какой-то причине прилетел стул. Он мигом отлетел в сторону за стену и, пристроившись в углу, изъял пистолет из кобуры. Прислушиваться смысла не было — шум стоял, как на военной базе. Скарамучча покосился в помещение сквозь щель между дверью и стеной дабы приблизительно определить местоположение Тартальи. Ещё несколько секунд, и Сказитель пронёсся вдоль стены в столовой ничуть не медленнее летевшей пули, которые он, к слову, не оставлял попыток сэкономить. В требующей того ситуации, темноволосый парень демонстрировал удивительные способности в рукопашном бою: казалось, ему и без пистолета нет равных. — Почему не приказал ему бросить оружие? — возмущённо выдал парень, когда оказался спиной к спине с Чайльдом. Довольно глупый вопрос — последнее, что в подобной ситуации будет делать диверсант — следовать указам начальства. — Как говорил Де Тервиль «Если сам вам шпаги дал, как могу остановить кровопролитие?», но в ином смысле — он меня не слушает. — А я почему-то верил, что Синьора свалила всё на невинного человека, непричастного к делу, а у него тут ещё и сообщники собрались. — Все здесь в моём подчинении за исключением Дастина и троих человек за его спиной. Скарамучча отвёл взгляд от своей цели, чтобы взглянуть на ту самую троицу позади предателя, но обнаружил, что двое из них уже покинули поле боя в критическом для них смысле. — Люмин. Светловолосая девушка, словно нарочно оказавшаяся в том кабинете, в который затолкали Синьору, проскользнула сквозь множество книжных полок и осторожно протянула руку перед собой. Они очутились в своеобразной библиотеке — в комнате был как склад разнообразных книг, так и небольшая картотека с папками из документов. Люмин заскочила туда неясно почему, но только заприметила кипы книг, принялась с интересом изучать каждый корешок. Синьора несколько секунд смотрела на её протянутую бледную ладонь, прежде чем расплыться в, казалось бы, миролюбивой улыбке. — И всё же ты оказалась умнее, чем двое парней, сопровождавших тебя разом, — она быстро расслабилась, только узнала, что оказалась запертой в комнате не одна, к тому же с такой интересной собеседницей; Синьора охотно пожала девичью руку в знак знакомства, — Такая чистая и невинная. И как тебе посчастливилось сойтись с этим кровожадным убийцей? — Ну я бы не сказала, что мы… — Люмин замолчала на секунду и задумалась о своём недавнем первом поцелуе, который случился именно с Ним, задумалась о своём новом месте проживания; глаза забегали по полу, она незаметно сжала ладошки в кулачки, — Совершенно случайно. — Сколько тебе лет? — спросила девушка, совершенно позабыв о договоре об уважении; Люмин, кажется, тоже уже вовсе не противилась тому, что Синьора называла её на «ты». — Девятнадцать, — светловолосая девушка впервые засмущалась своего возраста, а всё из-за мыслей, которые набрели в голову. В свои девятнадцать она успела вступить в ряды мафии и далеко не в роли обычного сотрудника, успела посодействовать убийству человека и обрести совершенно новое окружение для себя. Часть из него желает ей смерти, часть — придает все усилия для охраны, а некоторые совмещают всё по ситуации. — И правда, как ему так повезло, — Синьора прошла чуть внутрь помещения и присела на край деревянного стола; видимо, у нее был какой-то свой фетиш на посиделки на столах, — Девятнадцать лет… Наверное, в университете учишься? — Отчислилась на днях, — призналась Люмин, на самом деле абсолютно позабыв о том, что действительно писала такое заявление несколько дней назад. — И что, вы так давно познакомились? Просто спрашиваю, основываясь на том, как вы смотритесь со стороны, и сколько всего ты уже успела сделать, — девушка с пепельными волосами явно имела в виду отчисление Люмин из университета; она ничуть не сомневалась в том, что блондинка наверняка разорвала все связи со своим окружением, и обрела новое. В этом она была права. — Чуть больше недели назад, кажется, — с каждым разом голос светловолосой девушки становился всё более поникшим, она ощущала, как ей почему-то становится стыдно за каждый свой поступок. С другой же стороны, уже было поздно как-либо менять своё положение. — Вот оно как. Синьора ухмыльнулась и, по всему видимому, решила завершить диалог на этом. Люмин продолжила стоять на том же месте, с которого говорила всё это время. Она не осмелилась узнать у спутницы о том, заперли ли их на ключ, но на подсознательном уровне понимала, что если уж девушка здесь с ней, то вряд ли она пришла сюда по собственному желанию. Блондинка почему-то исключала вариант того, что Розалина-Кручка Лоефальтер самолично решила проявить желание в дискуссии. Довольно отчётливо слышался звук каждого выстрела этажом ниже, но уже гораздо реже, очень скоро совсем стих. Люмин тихо топала ногой, вроде бы не желая создавать излишнего шума, а вроде бы нарочно продлевая его. — А сколько вам? — украдкой спросила светловолосая девушка, задумавшись о том, что вообще-то даже не знает точного возраста Тартальи. — Двадцать шесть, — Синьора тряхнула дымчатыми волосами, показывая то, что считает себя чуть ли не младше Люмин — в общем, разницы в возрасте не ощущает. — Выходит, вы даже старше Чайльда, — задумчиво протянула блондинка, двигаясь чуть навстречу собеседнице. — Нет совершенно никакой разницы, двадцать шесть лет, девятнадцать или двадцать, — она снова улыбнулась будто лиса и едва навострила ухо: где-то за дверью послышались приближающиеся шаги, выстрелов не было слышно последние несколько минут, — Дорогая, там в конце кабинета где-то в углу должен стоять кулер с водой, — Синьора не обратила никакого внимания на то, как первое слово сорвалось с её уст, и продолжила указывать пальцем направление, — Принеси, пожалуйста, стаканчик воды. В горле пересохло. Люмин быстро кивнула, осчастливленная возможностью покинуть общество морально тяжелой собеседницы хотя бы на несколько минут, пока ей придется пройти до какого-то из углов своеобразного склада и как бы не потеряться, что девушка, просто к слову, собиралась сделать нарочно. Звук шагов становился всё чётче с каждой секундой — Синьора приняла расслабленную позу, будто бы всё это время, будучи в заточении, она только и делала то, что скучала и вздыхала над своей жизнью. Послышались отголоски проворачивающегося в скважине ключа и дверь скоро отворилась — Скарамучча вошел в комнату следом за Чайльдом. Последний был порядком взлохмаченный и местами в крови, только вот вряд ли в своей. — Ну и? Долго стены глазами разукрашивать будешь? — рыжеволосый парень небрежно провёл большим пальцем по краям губ, вытирая ещё не засохшую кровь — кому-то всё же удалось покалечить и начальство. — Почему она? — девушка будто бы специально делала вид, что не слышала ничего из того, что Тарталья ей говорил, — В ней нет ни капли жестокости. Скарамучча многозначительно закатил глаза, тяжко вздохнул, побеспокоившись о том, чтобы это услышали все и в общем принял такой вид, чтобы всем было заметно его дьявольское раздражение. Он скрестил руки на груди, развернулся и вышел за пределы комнаты. Двери за собой закрывать он не стал — руки были заняты тем, что дополняли его образ вечного негодования и злости. — Время идет, ветра меняются, и я уже не тот, с кем ты пыталась закрутить роман год назад, — Чайльд невольно задумался о том, что если бы Люмин сейчас увидела его, то наверняка бы второпях принялась разглаживать его волосы и стирать разводы крови на его лице и руках. — Я все не слышу ответа на свой вопрос: почему она? — каждое предложение девушка выдавала с насмешкой, — Невинная и светлая, будто ангел. Она вообще знает о твоих деяниях или ты просто нашёл себе игрушку побаловаться? Постой! — Синьора изобразила самый настоящий испуг на лице, выпрямилась и даже прикрыла рот рукой, — Неужто ты в самом деле влюбился? — Ей не нужна моя любовь, — Тарталья продолжал смотреть на собеседницу всё так же сурово, казалось, ничто не могло смягчить его взгляд в данный момент; сползающее платье по желанию его владелицы его ничуть не интересовало, — Её влечёт понятие безопасности и уверенности. Синьора продолжила глядеть на собеседника. Тонкие бровки едва приподнялись, но, скорее, не из-за удивления, а из сочувствия жалкой блондинке, которая в эту секунду блуждала между книжными шкафами с бумажным стаканчиком воды. — Защита для неё в приоритете, любовь второстепенна, когда у партнёра есть такие качества, как уверенность в себе и гарантия безопасности. — Ухты, ты что, выбирал её вместе с психологом или ещё каким специалистом? — девушка с пепельными волосами звонко рассмеялась, так, что смех её отбился от каждой стены в кабинете; он звучал ничуть не мягко, скорее холодно и колко. Понимая, что Чайльду вовсе не по душе её шутка, она быстро умолкла, сделала вид, что вытирает слезу от смеха, и продолжила, — Что же, теперь рядом с тобой можно будет наблюдать только беззащитные весенние цветы ангельского происхождения? — Один единственный цветок, раз уж ты так пожелаешь, — Тарталья вздохнул, утомившись разговором, и отвернулся от собеседницы; он опёрся спиной на стену у двери и скрестил руки. — И что будет с девушками, полными желания к убийству и азарта к кровопролитию? Такие больше не интересуют тебя? — План самую малость сменился и тебе не следует влезать в подробности, тем более — маячить хоть у кого-то из нас троих перед глазами. — А твоя принцесса знает хотя бы что-то о твоем «плане»? — Синьора ухмыльнулась непривычно широко, складывалось впечатление, что уголки её губ медленно, но стремительно тянутся к самым ушам. — Она не осведомлена, — Чайльд всячески пытался продемонстрировать отсутствие желания к продолжению данной беседы: на этот раз он плавно опустил веки, и сделал вид, что решил подремать. — Так, быть может, самое время её осведомить? Рыжеволосый парень открыл глаза просто для того, чтобы выразить недоумение и, вероятнее всего, окончательно выгнать девушку из здания, как тут заметил её наступившую истерику. Иначе это было трудно назвать. Синьора разразилась смехом, отворачиваясь от парня и глядя куда-то за один из книжных шкафов. Она смеялась грозно и злобно, так смеются антигерои в книгах, когда их злобный план сбывается. И хотя на совести девушки было в десять, нет, пускай даже в двадцать раз меньше убитых душ, в данный момент из двоих присутствующих в комнате настоящей дьяволицей здесь была она. Вернее, из трёх. Люмин осталась стоять за шкафом со стаканом воды, переваривая всё услышанное за последние несколько минут. Она с самого начала подозревала, что непроизвольно стала участником какого-то сумасшедшего плана, в конце которого, наверняка, неизвестно кто, но должен был погибнуть — вероятно, она. Тарталья сорвался с места, моментально заворачивая за книжный шкаф и встречаясь с Люмин. Его непоколебимые эмоции секунду назад сейчас сменились искренним испугом, он наверняка был готов сейчас схватить девушку за плечи и хорошенько встряхнуть то ли от того, что она в ступоре даже не повернулась к нему, то ли для того, чтобы стереть её память. Но это бы не сработало ни в том, ни в ином случае. На истерический смех Синьоры в кабинет вернулся Сказитель. Он попытался моментально оценить ситуацию, а выводов для подобной картины было не так уж и много. Пока Чайльд пытался как-то привести в чувство в первую очередь Люмин, потом уже себя, темноволосый парень приставил пистолет к женскому виску, придерживая курок. — На выход, или я спущу его на это раз и даже пули не пожалею, — он прошипел сквозь зубы каждое слово отдельно, чтобы точно донести информацию до девушки. Синьора ощутила всю серьёзность намерений парня под кожей, словно бы током прошибло, посему противиться вовсе не стала. Её миссия здесь была выполнена, не удивительно, если бы на выходе из кабинета она выкрикнула что-то вроде «Чао!» или слова прощания на любом другом языке. Но жить ей хотелось чуточку больше. Скарамучча захлопнул дверь, только они с девушкой покинули комнату, и отвёл пистолет всего один раз за весь период, когда сопроводил гостью до выхода — он сделал превентивный выстрел в сторону, когда Синьора снова стала пререкаться. — Слушай меня, а не её, — в который раз повторил Чайльд, он приземлился на колени перед девушкой, думая о том, как много ей удалось услышать, — Принцесса, не молчи, я отвечу на любой вопрос. Рыжеволосый парень не знал, за что ему следовало волноваться больше, за то, что Синьора проговорилась про некий «план» либо за то, как он высказался об их отношениях. Кто знает, раз в год и палка стреляет и может он действительно ошибся насчёт неё. Кому известно, что творится в голове у юной студентки, сошедшей с пути истинного всего несколько дней назад. — Люми… Светловолосая девушка взглянула на него сверху вниз — так она смотрела на него всего второй раз в жизни, и свято верила в то, что это — не последний. Не то чтобы ей нравилось смотреть с такого ракурса на парня, ей просто нравилось на него смотреть, и она побаивалась того, что могла оказаться убитой за то, что услышала что-то лишнее. Ей нравилось слушать его. Ей нравилось пребывать в его компании. Нравилось ощущать, как звучит её собственное имя, слетевшее с его уст. А ещё ей нравилось жить. — Я всё расскажу, Люми, — он бережно сжал девичьи ладошки в своих и покорно смотрел в янтарные глаза, — Не молчи и скажи, что именно ты хочешь знать. — Что за «план» и во что я ввязалась? — Люмин смотрела на него в ответ и постепенно точно так же начинала оседать вниз, сползая по тыльной стороне шкафа всё ближе и ближе к полу, — Не говори, что я член преступной организации, это мне известно, но что касается тебя, — она взяла краткую паузу, лишь на мгновенье отводя взгляд, — Ведь этот план не касается всей мафии, а только тебя и твоей пассии, на месте которой мог быть кто угодно, так? — Лишь только потому что ты настояла на правде.