достойный выстрела

— Давай ещё раз: что конкретно вызывает у тебя вопросы? Несколько мгновений назад рыжеволосый парень спокойно поднял свою спутницу на руки и без колебаний осторожно вынес из незавершенной библиотеки, прижимая её к себе вплоть до момента, пока они оба не оказались в кабинете на седьмом этаже. Количество людей в коридорах значительно поредело — после перестрелки в столовой мало кто высовывался со своего места без веской причины. Персонал продолжал работу на втором этаже, убирались последствия обстрела и проводились работы над тремя убитыми. Быть может, для них существовал совсем другой конец, но Дастин изначально, как предводитель протеста, сам выбрал для себя и своих соратников подобный финал. Люмин не противилась подобной близости, упрятала лицо в шею Чайльда и крепко держалась за него до момента, когда оказалась в мягком кресле. Тарталья высадил её на своё рабочее место, а сам вышел из-за стола в центр кабинета и стал расхаживать из стороны в сторону. Девушка молчаливо смотрела куда-то вниз несколько секунд, прежде чем парень задал свой вопрос. Она захлопала ресницами, отчего-то было чувство, что она вполне могла расплакаться прямо сейчас. Да, снова перед Чайльдом. А перед кем ей ещё делать это? Расплачься она в одиночестве, Тарталья наведёт ещё большую панику и перестреляет всех, кто разговаривал с девушкой в последние час-два. — Содержание плана, в котором я участвую. — Ты не его участница, — Чайльд остановился перед светловолосой девушкой, глядя на неё полными искренности глазами. — Тогда о чём говорила Синьора? — Эта личность — вообще последний человек, которому тебе следует доверять в этой истории. Синьора, скажем так, моя бывшая, — он прокашлялся, подумав о том, что всё же будет лучше, если добавить ещё одно слово, — Клиентка. Она хотела, чтобы из нас вышла красивая пара, но увы, в итоге я остался со свежим заработком, а она сошла с ума. Девушка удивлённо смотрела на рассказчика, откинувшись на спинку кресла. Первая волна шока прошла довольно быстро, и в целом если сейчас лишний раз не испортить Люмин настроение, то она выглядела очень даже стабильно. Девушка нарочно делала вид, что не замечала мелких разводов крови на лице парня, словно пытаясь подтвердить этим ранее сказанную им фразу: «Ей не нужна моя любовь». — Говоря о плане, которым ты так заинтересовалась, — Тарталья выдержал короткую паузу, но всё равно никак не мог начать признание, — Но ты должна поклясться, что не покинешь этого кабинета после того, как я расскажу всё и уйдешь только тогда, когда тебе положено. Люмин беззвучно сглотнула. Она всегда безоговорочно и вовсе не задумываясь соглашалась на любое предложение Чайльда и честно отвечала на каждый вопрос, а теперь застопорилась. И вроде бы далеко не первый вопрос, от которого, как ей казалось, зависит её жизнь, но на этот раз девушка заколебалась. Хотя была иная сторона медали: бежать ей было некуда, единственное место, где её могли раньше ждать она едва ли не продала, а сейчас даже не знает о положении и состоянии подруги. Блондинка малость отвернулась и тихо выдохнула. Должен же парень понять её и дать несколько минут на раздумья? Вероятнее всего, в его понимании Люмин незамедлительно соглашалась со всем и сейчас в голове не укладывалась затяжная пауза после выданной им реплики. — Клянусь, — выдаёт девушка, взвесив все «за» и «против». В её положении уже терять было буквально нечего — всё, от чего можно было увильнуть и избавиться каким-то образом, Люмин уже растратила. Оставалось только нарабатывать новое. Рыжеволосый парень решительно взглянул на собеседницу, набрал воздуха в лёгкие и сделал небольшой шаг навстречу. — Незадолго до нашей с тобой первой встречи мой старый знакомый попросил меня об одной услуге: задачей мафии было искоренить троих человек, так или иначе мешавших заказчику, — подходя к логичному завершению каждого предложения, Чайльд создавал минуту безмолвия, собираясь с мыслями прежде чем продолжить раскрытие грязной правды, — В качестве доказательств об успешном выполнении работы он требовал распечатанное фото каждого из трёх трупов, но вот незадача — третьей в списке была молодая девушка, тело которой мои люди поспешили спустить по реке, забыв запечатлеть всё на камеру. Люмин едва приоткрыла рот, кажется, собираясь высказать свои предположение по поводу своего участия в рамках так называемого плана. Тарталья поспешил её обогнать. — Всё верно, мы хотели обставить всё так, словно это ты — одна из целей моего знакомого. — Почему в прошедшем времени? — светловолосая девушка выдаёт это с непонятной насмешкой, будто бы высмеивая то, как чисто и без единого промаха парень лгал ей вплоть до этого момента, — Больше не хотите? — неясно, сколько бы это ещё продолжалось, не появись сегодня в офисе Синьора. — Больше не хотим, — отрезал Чайльд, в его глазах отражались нотки вины, заметные только для девичьих глаз, но даже те решили проигнорировать их, — Тело девушки обнаружили и завершили коллекцию посмертной фотосессии, а даже если бы её не нашли… Чайльд отвернулся в окно, спрятав руки в карманы брюк. Небо над городом затягивалось серыми тучами и грозилось загреметь так, словно на дворе был сезон майских гроз, никак не февральских стуж. Он устало рассматривал однотипный пейзаж на улице, не меняющийся с годами, а сейчас столь сильно заинтересовавший его. Люмин не терпелось услышать окончание предложения, которое парень по какой-то причине решил оборвать на самом интересном месте. — То что? — былая пелена издёвки в интонации девушки растворилась и в голосе снова заиграла лёгкая неуверенность. Люмин повторила, — Что, если бы её не нашли? Тарталья довольно резко развернулся, теряя весь интерес к окну, и взглянул на девушку. Блондинка непоколебимо глядела на него в ответ. В голове постепенно складывался пазл относительно того, почему Скарамучча, к примеру, при первой их встрече сказал Чайльду «Она не подойдёт». Подобная ситуация была не разовой и некоторые подобные высказывания темноволосого парня вводили девушку в заблуждение. Теперь всё стало предельно ясно: должно быть, она была не сильно похожа на ту, кого требовалось ликвидировать. Рыжеволосый парень изъял ладони из карманов и направился прямиком к собеседнице, присаживаясь на край стола перед ней и нарочно нагибаясь. — Если бы её не нашли, — его голосу не хватило совсем немного до того, чтобы перейти на полноценный шепот; не секрет, что этаж пустует, и здешние звуки не слышны никому, но Чайльд посчитал пониженный и замедленный голос весьма уместным в подобной ситуации, — Если бы её не нашли, я бы так или иначе не отдал им тебя, — кончики пальцев ласково проскользили по нежным чертам лица и задержались на подбородке, — Даже ценой своей жизни. Рыжеволосый парень усмехнулся чему-то своему в голове и бережно приподнял девичье лицо подушечками пальцев. Люмин ни секунды не сопротивлялась, наоборот — совершенно успокоилась и послушно подняла голову, словно и без его помощи потянулась бы навстречу. Наверное, от неё требовался какой-то ответ, но в такой ситуации ответ не обязательно нужно было предоставить в виде слов. Девушка смотрела на парня с какой-то надеждой, в глазах резвились маленькие искорки, кончик языка острожно прошелся по собственным алым губам, и Люмин беззвучно сглотнула. Она потянулась навстречу, быстро моргая и окончательно опуская веки. Люмин ощущала собственное дыхание, но не ощущала чужого: расстояние было критически близким, отчего блондинка невольно задумалась, что парень нарочно перестал дышать, или, быть может, вовсе отодвинулся. Девушка осторожно открыла глаза и обнаружила перед собой лицо рыжеволосого парня, просиявшее ухмылкой — он очевидно наблюдал за спутницей всё это время, не отводя взгляда, и происходящее явно его забавляло. Светловолосая девушка моментально залилась красной краской, отвела взгляд и поспешила отстраниться, когда всё та же ладонь ухватилась за её мягкую щёку, а губы немедля слились воедино. От внезапности Люмин вздрогнула, но на этот раз ничуть не поспешила закрыть глаза. Чайльд охотно наслаждался привкусом на девичьих устах, удерживая её близь себя, чтобы та и не посмела отстраниться. Блондинка неспешно исследовала белёсую кожу, которая впервые находилась столь близко, изучала пушистые рыжие ресницы и редкие вкрапления от солнечного поцелуя. Тарталья продолжал упорствовать, ни на секунду не позволяя собственной пассии вырваться из рук: он нежно расположил ладонь чуть выше женской талии и, тем не менее, в противовес своим действиям, довольно грубо потянул на себя. Люмин попыталась отстраниться, чтобы сохранить равновесие, но парень не позволил ей даже отдышаться, будто бы привязав к себе цепями. Подобные поцелуи в жизни девушки никогда ранее не случались, а если быть до конца откровенными, тогда это и вовсе был второй поцелуй в её жизни. Дрожащей ладошкой Люмин бережно охватила мальчишеское лицо, а пальцами второй мягко проскользила сквозь рыжие густые пряди. Она не знала на сто процентов, правильны ли были её действия во время поцелуя, и стоило ли ей вообще исполнять подобное. Их губы переплетались в тонкой симфонии страсти всё больше с каждым мгновением — и что Чайльд имел в виду под выражением «Ей не нужна моя любовь»? В голове девушки ненароком промелькнула мысль о том, каким было бы продолжение, если бы парень тотчас развернулся и сам усадил её на рабочий стол, буквально вжимаясь, словно желая слиться. Блондинка вспыхнула, щёки походили на вишнёвую наливку и местами закрадывались подозрения, что её пшеничные волосы вполне могли перенять цвет её лица. Девушка испугалась собственных мыслей, но непроизвольно раскрыла губы чуть шире и в полной мере прочувствовала, как кончик чужого языка описывает черты собственного ряда зубов. Люмин ничуть не сомневалась в способностях парня в сфере поцелуев, но никогда бы не подумала, что сама владела подобными умениями, хотя возможно, чересчур быстро обучилась. Чайльд нехотя отстранился на несколько миллиметров, возжелав, наконец, вновь взглянуть на лицо своей спутницы. Он непроизвольно проникся мыслью о том, как бы она выглядела, окажись они сейчас среди мягких одеял в комнате с тусклым освещением. Парень умел владеть фантазией: теперь ему чрезвычайно хотелось увидеть свой ангельский цветок с растрёпанными волосами и едва вспотевшей, быть может, совершенно лишенной одежды, а, может, только частично, чтобы сохранить нить загадки, но абсолютно точно в сопровождении с тяжёлым дыханием. Её щёки наверняка бы пылали ещё ярче, чем сейчас. Тарталья задумался, почувствовала бы девушка крохотную горошину внизу под многослойным местом для сна, как это было подвластно истинным представителям голубых кровей? Ведь он за что-то зовёт её «принцесса». — Так быстро учишься, — голос парня теперь наоборот переходил от тихого к громкому; хотелось сохранить что-то «такое» лёгкое и интимное, оставшееся только в стенах этого кабинета. Небо расплакалось вместо Люмин. Девушка несколько секунд приходила в себя, отвернувшись в мягком кресле от рыжеволосого мафиози. Думать о том, насколько она испортилась за считанные дни было даже несколько болезненно; Люмин до последнего надеялась на то, что родители не могут в самом деле наблюдать за нею с небес. — Так мне не нужна твоя любовь? — блондинка ещё несколько секунд смотрела в стену, а после наконец-то развернулась к рыжеволосому парню вновь, хотя по прежнему продолжала краснеть. — Сожалею, что тебе пришлось стать свидетельницей этой глупой беседы, — Чайльд как будто попытался увильнуть от прямого ответа, но очень скоро, после небольшой паузы, продолжил свою речь, — Я извинюсь, если я не прав. Люмин совершенно нелепо заморгала, словно бы Тарталья только что дал ей новое задание, в рамках которого ей собственноручно надо было задушить кого-то. Она не привыкла к честным правилам игры и если кому-то когда-то и приходилось по-крупному извиняться перед ней, то… Нет, такого в её жизни ещё тоже не случалось. Не сказать, что это извинение являлось каким-то глобальным, просто Люмин едва удивило то, что человек был готов так просто признать свою вину и искренне извиниться. — Тогда, что насчёт тебя? — спросила девушка, уклонившись от прямого ответа; на самом деле, она сама-то ещё не особо разобралась в своих чувствах, но не согласиться с тем, что ей нравилось ощущение безопасности она не могла. — Спрашиваешь у меня о том, нужна ли мне твоя любовь, или о моём отношении к твоей позиции? — Чайльд улыбнулся и самую малость выгнул бровь. Он выждал несколько следующих секунд, а после из молчания девушки сделал подобный вывод: ответ ему вряд ли предоставят; и только Люмин заикнулась, парень ловко сменил тему для разговора, — Мне нужна будет твоя помощь. Он, наконец, нашел себе место на одном из стульев в кабинете, но все равно не стал занимать своё, которое принадлежало ему, как руководителю. Отчего-то ему нравилось, как светловолосая девушка смотрелась в громадном чёрном кресле. Чайльд закинул ногу на ногу, опёрся на спинку стула и скрестил руки. Парень терпеливо ждал, когда собеседница подаст какой-то знак, обозначающий то, что она согласна на новую авантюру. Люмин внезапно дёрнулась, подскочила, схватила со стола несколько салфеток и стакан воды. Она приземлилась рядом с Чайльдом едва ли не на колени, совершенно не думая о том, что была одета в белоснежное платье. Светловолосая девушка бережно промокнула салфетку и принялась стирать кровь с мальчишеского лица. Тарталья тихо усмехнулся, когда блондинка осторожно разгладила его волосы и окончательно избавила его от остатков кровавых пятен. — В этот раз во время задания не будет ни Скарамуччи, ни меня, ни любого другого члена организации, — а ещё рыжеволосому садисту в какой-то мере нравилось созерцать испуг на хрупком личике: он ласково расположил свою ладонь поверх женской, заставляя Люмин оставить её руку на его щеке, — Но ничего военного, не переживай. Тебе просто надо будет забрать документы у одного человека. — Кто-то не может? — обеспокоено спросила девушка. — Кто-то не сможет, — отрезал парень, дождался реакции спутницы и поднялся со стула. Люмин замолчала, не зная, что сказать в ответ на такое. Это, мягко говоря, была не самая скрытая угроза, несущая в себе смысл того, что Тарталья, скорее всего, возьмётся за «деликатное устранение» того, в чьи руки документы должны были попасть первоначально. Но всё же, даже если она согласна на подобное задание, она вновь не отказалась бы от деталей: у кого надо было забирать документы, когда это надо было сделать и в конце концов, что за документы? Девушка поднялась с колен и села на место, где только что отдыхал её собеседник. — Я сам подвезу тебя до ночного клуба, в котором произойдёт передача, — Чайльд принялся объяснять всё до мелочей, — Документы должны быть переданы светловолосым парнем, он будет в белом костюме, монокле и тёмном свитере под пиджаком. Вместо тебя их должна была получить девушка со скошенной тёмной стрижкой, но, считай, она уступает тебе дорогу. Передача состоится около полуночи — тогда Мел должен будет появиться в стенах клуба. — Мел? — Люмин малость склонила голову на бок, а после задумалась о том, как ей незаметно вынести несколько листов документов, если, конечно, будет нужно делать это скрытно, и если материал будет соответствующих размеров. — Подобие «Миледи», — рыжеволосый парень снова оказался близь собеседницы, и мягко провёл пальцами по мягкой девичьей коже, — Он владеет этим клубом, но не так часто там ошивается — старается вести что-то вроде двойной жизни. — Значит, с одной стороны он — владелец элитного ночного клуба, а с другой? — Принц, — Чайльд выдал это несчастное слово с такой интонацией, словно бы статус принца нынче считался чем-то рядовым; он вполне мог бы назвать профессию «продавец» и предложение ничуть не потеряло бы смысла. — Принц? — Люмин оторопело взглянула на рыжеволосого парня, — Самый настоящий? Тарталья обернулся на её голос и расплылся в улыбке: блондинка звучала точно маленький ребёнок, который впервые попал в Диснейленд и в глубоком шоке обнаружил Микки Мауса ростом под два метра. Он снова отошел и замер у окна, оперевшись на подоконник, и склонил голову чуть вбок. В его глазах можно было прочитать некое умиление манере речи и действиям Люмин. Девушка в свою очередь так ответа и не дождалась. Хотя, быть может, Чайльд бы высказал что-то по этому поводу, если бы его спутница собственноручно не лишила себя же возможности послушать его. Телефон, лежащий неподалёку от неё, завибрировал, и Люмин молниеносно оказалась около аппарата, уже сжимая его в ладошках. После смены сим-карты уведомления приходили гораздо реже, поскольку из контактов у девушки были только рыжеволосый парень и чокнутый коротышка, номер которого она добавляла с театральной неохотой. Сообщение пришло на почту, которую Люмин привязывала исключительно к своему университету, поэтому адресант мог быть только один.

«Добрый день! Ваше заявление об отчислении подтверждено и подписано ректоратом. Чтобы забрать пакет документов, ожидаем вас в здании университета каждый день до 14:00 кроме выходных. Подойдите в деканат в течение последующих пяти дней. С уважнием, ххх»

. Люмин тихо сглотнула, даже не от того, что фактически позабыла об этом: каждый день в течение следующих пяти — пятница и с понедельника по четверг, следовательно, рабочие. А время было подобрано как раз такое, когда в учебном заведении находились студенты. Вероятность встретить свою подругу была слишком высока, и именно об этом Люмин боялась сообщить рыжеволосому уголовнику. Кто знает, что взбредёт ему в голову? Девушка плавно приблизилась к нему, повернув экран телефона и позволив прочитать содержимое. — Ты издал что-то наподобие приказа о неприкосновенности относительно меня, так ведь? — как бы невзначай спросила Люмин, дождавшись сдержанного кивка, — У меня нет твоего статуса, но могу я попросить тебя наделить Сахарозу этим же? Она с мольбой в глазах взглянула на рыжеволосого парня, а тот ещё несколько секунд не отводил взгляда от экрана её телефона, несмотря на то, что всё давно прочитал — времени на размышления над ответом выделили чересчур мало. — Покуда она не покушается на достоинство так называемой мафии, у меня нет повода покушаться на ее жизнь, — он помолчал несколько секунд, прежде чем продолжить, — Но ты должна понимать, что любой твой контакт с ней приведёт именно к тем последствиям, которых ты опасаешься. — А если я смогу придумать отговорку? Если смогу объяснить всё иначе и выкрутить в другое русло? — Люмин стала тараторить неслыханно быстро, пытаясь спасти ситуацию, — Сахароза — самый невинный человек, которого только видел белый свет. Даже если я расскажу ей всё так, как есть, ей не хватит духу пойти в полицию и написать заявление. — Это против правил, Люмин, — он внезапно стал строг и отвернулся от собеседницы, отходя в сторону, — Тайну хранит или тот, кто с нами, или тот, кто мёртв — третьего не дано. Он заметно повысил тон и остановился перед девушкой, грозно глядя ей в душу. Должно быть, серьёзнее этого вопроса он не относился ни к чему на всём белом свете. Разумеется, безопасность и полная секретность подпольной конторы, то и дело занимающейся нарушениями законов — что может быть важнее? Люмин не отвела взгляда, несмотря на то, какие эмоции выражал парень на своём лице и своими действиями: она смотрела на него в ответ следующие несколько секунд, а после плавно опустила веки, обошла парня и направилась прямиком к выходу из кабинета. — Стой! Куда? — Чайльд на секунду резким движением сорвался с места и тут же замер; действительно — эта девушка совершенно не такая, как Синьора, и разговаривать с Люмин точно так же, как с этой дамой было совершенно неуместно и даже немыслимо. Парень вздохнул и потёр переносицу. Светловолосая девушка скрылась за дверью кабинета, которую закрывать за собой не стала. Каких-то мелочей она даже успела набраться у темноволосого Скарамуччи: не закрывать двери, потому как это испортит образ и выветрит из него остатки обиды. Хотя если бы девушка хлопнула дверью, эффект тоже был бы непревзойдённым. Она звонко застучала каблуками о пол коридора, держа свой путь к лифту. В нынешнем состоянии Люмин готова была хоть пешком отправиться в университет, и плевать, что путь до него отсюда занял бы больше часа, или, может быть, даже двух. — Принцесса, остановись! — девушка слышала крик парня со спины, но не повиновалась и приказу не последовала, лишь сделала ещё несколько шагов навстречу лифту — тогда, наконец, услышала чужие шаги. Чайльд, очевидно, сорвался с места и последовал за ней. Блондинке в какой-то мере было наплевать на то, что Тарталья мог бы выстрелить сейчас за неподчинение: уж лучше смерть, чем нарушение справедливости. Но всё же Люмин посчастливилось оказаться в лифте раньше, чем парень настиг её. — Чёрт, — Чайльд скривился и быстро вернулся в свой кабинет за рабочий стол; он точным попаданием с первого раза зажал нужную кнопку на телефоне, произнося, — Заблокировать входы и выходы. Люмин расслабленно вздохнула, оказываясь в закрытом помещении и взглянула на себя в зеркало, что висело на одной из стен лифта. В отражении она видела совсем другую девушку, вовсе не ту, которая несколько дней назад расплакалась в автомобиле и с горечью подписывала заявление об отчислении и не ту, которая жалась к мужской груди после выстрела в висок министра. Из зеркала на неё смотрела блондинка с ноткой вызова и страсти в глазах, от неё исходила аура настойчивости, которую, казалось, можно было увидеть невооруженным глазом. Она легко смахнула прядь волос с глаз, усмехнулась собственному образу и выпрямилась, когда услышала звук открывающихся дверей. Люмин обернулась к выходу и тихо охнула. В проходе уже образовался рыжеволосый парень с нахальным выражением лица. Этого стоило ожидать, но девушка готова к этому не была. На девичьем лице отобразилось удивление, следом за ним — испуг. Она быстро моргнула несколько раз, а после встряхнула головой и сделала шаг навстречу. Люмин будто бы вовсе не боялась того, что Чайльд нарочно попытался перекрыть ей выход из кабинки лифта и ринулась прямо на него, но какая жалость! Парень ловко пригнулся и подхватил девушку на руки, перекинув через плечо. — Опусти меня! — Люмин стала стучать по спине рыжеволосого кулачками и замотала ногами, — Опусти сейчас же! Я сама дойду! Чайльд довольно улыбнулся и сделал несколько шагов навстречу выходу из офиса. Он взглянул на одного из охранников, которые стояли по обе стороны от входной двери. Оба парня внимательно и совершенно бесцеремонно наблюдали за происходящей на их глазах картиной. — Отменить блокировку выходов и входов, — он лениво улыбнулся и дождался, пока охранник кивнёт и потянет за рычаг. Приказ начальства не нёс в себе потребности в буквальном смысле заблокировать двери самыми грубыми методами, как например металлические бронированные ворота, которые с ужасным шумом стали подниматься и скрываться под потолком. Этот звук заставил Люмин поумерить пыл; она умолкла и даже постаралась как-то развернуться, чтобы понять, что провоцирует подобный звук. Своим указом Тарталья на самом деле требовал всего лишь того, чтобы у главного входа образовались несколько лишних охранников, никак не то, что сотрудники сделали на самом деле. По дороге на парковку Люмин продолжила попытки вырваться, пока парень тянул её к машине через плечо. Девушка несколько раз стукнула по его спине слишком сильно, так что Чайльду ничего не оставалось, кроме как попытаться хотя бы самую малость успокоить Люмин. Он слегка прихлопнул ладонью по женским ягодицам, которые как раз кстати находились чересчур близко, а в ответ получил возмущенный писк. Ситуацию это никак не улучшило, зато Люмин стала драться ещё активнее. — Вывезешь меня теперь в лес и убьешь за неповиновение? — светловолосая девушка уже не дёргалась так активно, когда Тарталья усадил её на соседнее с водительским сиденье и заботливо пристегнул ремнём безопасности. — Пока что нам в университет, а конечная точка нашей поездки решится твоим поведением, — парень уже нисколько не злился и в голосе его царило спокойствие; в дополнение к своим действиям ранее он ласково поцеловал девушку в лоб и захлопнул дверь автомобиля, через несколько секунд оказываясь за рулём, — Тактика такая же, как и в первый раз: в здание ты заходишь сама и делаешь там свои дела. В этот раз я никуда не уезжаю, жду на парковке, если замечу какую-то потенциальную опасность — выскочу. И не задерживайся, постарайся закончить побыстрее. — Куда мы торопимся? — Люмин поёрзала на сидении и стала наблюдать за парнем, в то время, как он проворачивал руль для того, чтобы покинуть территорию парковки. — Думаешь, тебе на задании нужно появиться точно в полночь? Девушка ещё несколько секунд не отводила взгляда, а после отвернулась к окну, видимо, коря себя за то, что сама не додумалась. Действительно, появление в клубе ровно в двенадцать ночи и удаление оттуда через считаные минуты станет подозрительным. Ей стоило явиться пораньше, исследовать обстановку и наверняка выследить что-то, что от нее потребует рыжеволосый. Плюс ко всему, подготовка к миссии тоже занимала время. — Помимо стандартной подготовки в этот раз мне понадобиться немного больше от тебя, — Чайльд свернул на перекрёстке и пристроился за светлым автомобилем. — Что-то кроме документов? — Узнаешь, когда будешь сидеть в офисе с папкой документов из личного дела. Тогда обсудим дальнейшие действия и я расскажу подробности, — Тарталья смотрел на дорогу не отрывая взгляда, хотя раньше ничуть не брезговал отворачиваться в любой момент, чтобы поговорить со своим пассажиром; Люмин терпеливо рассматривала его, ожидая, когда он все же повернется. До самого университета в автомобиле царила тишина, светловолосая девушка отвела взгляд в окно и тихо созерцала сменяющиеся краски на улице. Чайльд молча думал о чём-то своём, пока не припарковал автомобиль на том же месте, где останавливался несколько дней назад. Люмин взглянула прямо и обнаружила здание университета. Наверное, надо было что-то сказать, прежде чем выйти из машины, но язык не поворачивался, да и нужные слова никак не приходили на ум: девушка не понимала, злится ли Чайльд на неё за её глупое поведение или просто потонул в собственных мыслях. Выждав несколько секунд, Люмин открыла дверь и вышла на улицу. Лицо обдало прохладным ветром, а в глаза попали крупинки песка, блондинка отвернулась, захлопнула дверь и зашагала навстречу университету. На секунду она задумалась о том, что вряд ли походила на человека, который должен уезжать сию минуту: в чудесном платье на невысоком каблуке, а никак не в комфортной одежде для поездки, в котором можно было перебиться в машине/поезде или, быть может, даже самолёте. Она поднялась по ступенькам и потянула на себя тяжелые входные двери. Внутри кипела и бушевала университетская жизнь. По коридорам то и дело шастали студенты, слишком заинтересованные своей жизнью, чтобы отвлекаться на появившегося в помещении ангела. Люмин расправила плечи, несмотря на то, что ей стоило бы немного постараться над сохранением конспирации, и поплыла вперёд сквозь толпу. Она будто бы вовсе не боялась того, что её могли узнать собственные знакомые и однокурсники, с которыми она ещё не так давно делила одну аудиторию. — Ваши документы. Люмин посмотрела на тоненькую папку с бумагами, которую ей протянул декан. Она пробежалась глазами по листам и прижала их к груди, чтобы ненароком не выронить один из составляющих. Девушка неловко улыбнулась старику, которому повезло обучать её своему предмету, и попрощалась, покидая кабинет. По дороге ей ещё ни разу не посчастливилось встретить кого-то, кого она абсолютно точно знала и могла бы поздороваться. В университете у нее было не так много знакомых, кроме пары человек с других факультетов и своей группы, и к её превеликому счастью, ни один из них сейчас в коридоре не пребывал. Она вышла на порог через парадные двери, — они были неизменно нелегкими, — спустилась вниз на пять ступенек и замерла на месте. Испуганная Сахароза глядела на неё так, словно у нее замерло сердце от вида подруги. Люмин приоткрыла рот, не зная, что сказать и стоило ли вообще начинать этот диалог? Может, стоило вовсе пройти мимо, делая вид, что Сахароза обозналась? Но ведь зрительный контакт уже был установлен, а со своим аналитическим умом подруга бы вряд ли поверила, что смогла просто так спутать светловолосую девушку с кем-то другим. Память на лица у неё была превосходная. Если бы это был какой-то дешевый мьюзикал, то на фоне сейчас обязательно должна была зазвучать тревожная мелодия. — Люмин? — хотя нельзя утверждать, что она произнесла её имя с вопросительной интонацией; это было похоже на испуг и разочарование одновременно, словно бы девушка поняла, что оказалась обманутой близким человеком, — Люмин, я… — Ничего не говори, ты всё не так поняла, — блондинка выдала совершенно рядовую фразу, но абсолютно не подумала о том, что после неё обычно рассказывают о том, что произошло на самом деле, ну или хотя бы то, что хотели бы, чтобы произошло. У Люмин подходящего сценария не было, зато она едва ли владела искусством импровизации, — Я уехала в тот же день, когда ты прочитала мою записку и вернулась только сегодня, как видишь для того, чтобы забрать документы из университета. — Я отправляла оставленные тобою деньги на твой домашний адрес, — голос девушки самую малость дрожал, но в этом не было вины ситуации: привычный тон Сахарозы звучал именно так, хотя что-то от происходящего в нём отразилось, — Конверт вернулся ко мне, а на почте сказали, что по тому адресу никто не проживает. Вид у девушки был откровенно говоря прискорбный — сейчас её как никогда хотелось взять на руки и колыхать как маленького ребёнка, пока она не упокоиться и не отойдёт от лёгкого шока. Не исключено, что будь Сахароза чуть крепче характером, её реакция была бы совсем иной, она бы наверняка уже устроила светловолосой подруге допрос и безусловно смогла бы вытянуть из неё правду. Но увы, Сахароза такая, какая она есть — слегка дрожащая и сраженная наповал. — Зачем ты отправляла деньги назад? — Люмин слабо усмехнулась в попытке выкрутить ситуацию в свою пользу и увести тему в другую сторону, — Это всего лишь плата за аренду, я же не просто решила закидать тебя деньгами. В голове невольно возникло воспоминание о том, сколько денег должно было быть отставлено в первоначальной версии по предложению Тартальи. Люмин неловко перешагнула с ноги на ногу и постаралась сохранить самоуверенный вид. Она не на шутку возжелала того, чтобы рыжеволосый спутник тотчас появился у неё за спиной и помог разрулить ситуацию. Но она стояла почти у самого входа в университет, так что с парковки Чайльду никак было её не заметить. Хотя, возможно, оно и к лучшему, раз уж парень был так враждебно настроен против этого одуванчика. — Дело не в деньгах, — в этом плане «одуванчика» было трудно обвести вокруг пальца. Невинный не значит наивный, — Я отправила их туда, куда ты уехала, а мне сообщают, что там никого нет. Ты соврала? — Принцесса, — и от одного слова, от одной интонации и произношения Люмин вздрагивает и разворачивается на каблуках, едва ли не падая в руки своего «принца». Чайльд ловко пристраивает ладонь на женской талии и прижимает ближе к себе, а когда светловолосая полностью разворачивается к нему лицом, будто бы тут же позабыв о своей подруге, он театрально и напористо демонстрирует всем близстоящим людям, как он владеет искусством поцелуя, и, самое главное — кому принадлежит Люмин. Окружающие люди, которым по случайному стечению обстоятельств пришлось знать блондинку, сейчас притормозили и бесцеремонно уставились на целующуюся пару. Сахароза приоткрыла рот и задрожала ещё сильнее, когда Люмин не стала противиться действиям рыжеволосого незнакомца и потянулась навстречу. — Это и есть твоя подруга? — Чайльд резко отстранился от желанных губ и высокомерно взглянул на беззащитную девушку; неудивительно, что та оказалась гораздо ниже него. — Не смей, — Люмин постаралась сию секунду отстраниться, но рыжеволосый парень только сильнее вжал её в себя, отчего девушка издала непроизвольный писк. Смотреть в глаза подруге теперь было как-то стыдно. — Ты о чём? — Тарталья словно прикинулся дурачком; он сделал вид, что никакого диалога в офисе между ними не происходило, и он вовсе не понимает, о чем таком говорит блондинка, — Чайльд. Рад знакомству, — он протянул свободную руку девушке, пока вторая была занята тем, что удерживала Люмин около себя. — Сахароза, — дребезжащим голосом выдала студентка, поправила очки на носу и пожала чужую ладонь в знак знакомства, — Так это из-за Вас Люмин уехала? — Нет, я же говорю, ты всё не так… — Люми просто продолжает сопротивляться и стесняется признаться, что ей пришлось бросить учебу ради самого светлого чувства на свете, — парень усмехнулся, в голосе звучал отблеск уверенности, так что в его словах трудно было сомневаться. — Светлого чувства…? — А вас на биохимическом факультете только понятию скрещивания и оплодотворения обучают? — парень ехидно и нахально насмехнулся, за что получил острый тычок под лопатку. — Прости, Сахароза, мы немного опаздываем, — Люмин поправила волосы, неловко улыбнулась, подхватила Тарталью под локоть и настойчиво постаралась увести его в сторону парковки, — Обсудим все, когда встретимся в следующий раз. — Мечтай дальше, — нарочито громко выдал рыжеволосый парень, когда он оказался вытолканным с территории университета. Люмин ещё несколько раз слабо стукнула его, пытаясь таким образом пробудить в парне хоть каплю совести, а после вспомнила, что таковая у него наверняка отсутствует. Чайльд продолжил саркастически усмехаться, но вопреки своим действиям дважды постарался оставить лёгкий поцелуй на девичьей щеке. Сахароза питала какие-то надежды докричаться до подруги, когда та уходила, заявляя то, что с ней больше невозможно связаться. Помимо того, что в её родном доме никто не проживает, номер блондинки теперь так же не обслуживается, если верить оператору на линии. Но девушку уже никто не слышал, вернее, не слушал. Люмин негодуя обвиняла спутника в том, что он её позорит до самой двери автомобиля. — Довольно тебе дуться, — Чайльд принялся успокаивать светловолосую девушку, когда они оба уже были на пути в офис; парень расположил ладонь на девичьей ноге чуть выше колена, посему Люмин и отвернулась в окно, стараясь не показывать свои раскрасневшиеся щёки. Тарталья данный жест расценил по-своему, — Если продолжишь в таком же духе, миссия на вечер отменится. — Разве мои чувства имеют прямое отношение к тому, что я должна забрать документы? — А я и не о задании в клубе говорю, — Тарталья малость сжал ладонь и девушка вздрогнула, — У меня и другие планы были. — Каким же боком я к ним причастна? — Я бы не назвал эту часть тела боком. Люмин наконец-то развернулась к парню лицом, поначалу немного рассеяно, но после скрыть свои алые щёки ей все же не удалось. От обычных шуток парень каким-то образом сразу перешагнул на новый уровень и, кажется, с превеликим удовольствием. — Придется тебя украсить кое-чем, — спокойно заявил рыжеволосый, — Это никак не помешает тебе передвигаться во время задания в клубе, — Люмин раскраснелась пуще прежнего от собственных мыслей; под завуалированной шуткой Чайльда скрывалось что-то совсем иное и непонятное, а фантазия уже успела разыграться, — Но я обещаю подумать и над тем, что зародилось в твоих испорченных мыслях. Девушка до последнего была уверена в том, что достигла своего предела в смущении, но как оказалось не дошла ещё и до половины. — Прекрати, — тихо буркнула Люмин и всем тело сдвинулась поближе к окну, тем самым заставив Чайльда убрать свою руку. Рыжеволосый парень осторожно усмехнулся и взялся за руль обеими руками. До офиса оставалось совсем немного, так что молчание не успело стать напряженным. Да и пара достигла той стадии в своих своеобразных отношениях, что тишина редко приобретала оттенок неловкости, скорее, просто передышка после длительной беседы или отсутствие тем для разговора как таковых. Иногда надо было отдыхать и друг от друга. Машина припарковалась на выделенном месте и Тарталья покинул салон. Девушка отстегнула ремень и осталась на сидении. Она постепенно проникалась манерами спутника и тем, как от относился к ней — потому и не неслась сломя голову, чтобы выскочить из автомобиля сразу вслед за ним. Вышла на улицу только тогда, когда дверь для неё была открыта рыжеволосым мафиози. Молчание продолжалось до того момента, пока оба не поднялись на седьмой этаж и не оказались в кабинете начальства. Люмин подошла в упор к рабочему столу и развернулась к нему спиной, принимая излишне решительную позицию. Чайльд прикрыл входную дверь и замер около неё, глядя на блондинку. — Раздевайся, — заявил он.