достойный выстрела

— Раздевайся, — заявил Чайльд. Люмин совершенно глупо уставилась на парня, словно не понимая смысла столь простого запроса. Она несколько раз моргнула и малость прикрыла тело руками, не успев его оголить, хотя вообще-то и не собиралась. Парень удостоверился в том, что действительно запер дверь и стал постепенно надвигаться навстречу блондинке, немного горделиво задрав голову; Люмин едва вжалась в стол за спиной и схватилась ладошками за его край. Вероятно, в её понимании, в случае самого худшего варианта развития событий, она могла подхватить его и кинуть в Тарталью. — Зачем? — она задала абсолютно нелепый вопрос и всё никак не могла найти пути отступления. — Прослушка, — невозмутимо заявляет рыжеволосый и довольно улыбается; ему чертовски нравилось наблюдать за эмоцией испуга на девичьем лице, — Всего шесть жучков, которые мне придется расклеить по твоему телу. Как я уже говорил, они не помешают тебе передвигаться, к тому же ходить тебе придется максимум от барной стойки до дивана. Пока ты решала свои дела в университете, я попросил Скарамуччу занести в кабинет несколько нарядов на выбор для тебя. — Зачем прослушка? — Люмин малость успокоилась и исправила свою защитную позу на что-то более повседневное, скрестив руки на груди, — Я сама могу послушать, если что-то надо и передам тебе. Только скажи, к каким людям прислушиваться и на какие беседы обращать внимание. — Прослушка придумана как раз для того, чтобы этой ночью ты не утруждала себя в этом, — достигнув максимальной точки приближения к девушке, Чайльд резко развернулся и направился к своему рабочему месту, — Считай это полноценным выходным, отдыхай в заведении так, как следует вести себя в подобных местах. — Я ведь такое только в фильмах видела, — заметила Люмин, сию секунду разворачиваясь и обходя стол, — Понятия не имею, как правильно себя вести в ночных клубах. Не исключено, что я абстрагируюсь, но для этого понадобится какое-то время, — она плавно приземлилась на край дубового стола перед парнем, словно это было рутиной. — Поэтому тебе и дается время для адаптации. Прослушка сделает за тебя часть работы, и тебе останется только дождаться полночи и забрать документы. Люмин замолкла и отвела взгляд, на мгновение погружаясь в раздумья. Она впервые пожалела о том, что утром решила надеть платье, ведь прослушка подразумевала то, что ей действительно придется раздеваться. Если бы девушка была в брюках и рубашке, было бы гораздо проще расстегнуть верхнюю часть, а на ноги парень вряд ли станет крепить жучков: что оттуда может быть слышно? — Могу я сначала посмотреть и выбрать наряд? Чайльд молча поднялся со своего места и указал светловолосой девушке на часть кабинета, которая почему-то оказалась за границами её внимания. Люмин обнаружила в углу три разных платья, безусловно, красивых, но от этого не меняющих её участи. Девушка безнадёжно глядела на образы, тихо вздыхая и пытаясь найти хотя бы какой-то выход. — Давай сделаем так, — Тарталья стал чуть ближе к девушке и легко притянул к себе за талию, — Сейчас я отворачиваюсь, ты раздеваешься и берешь мой плащ, что висит на кресле, и прикрываешься, как тебе угодно. Когда я приклею прослушку, ты наденешь то платье, которое тебе больше понравилось, и готово. Девушка кинула краткий взгляд на чёрный плащ, что повис на спинке кресла — он наверняка мог укрыть две таких, как она. А после оглянулась на платья вновь и попыталась понять, какое из них симпатизирует ей больше всего. Все три наряда делили между собой один цвет — вороний глаз, но фасон каждого был неповторим. Начать стоило с того, что одно было длиннее другого, а если смотреть вместе, то платья будто бы создавали каскад: первое было чуть выше колена, второе — едва ниже, а третье элегантно волоклось по полу. Она сделала несколько шагов навстречу и принялась всесторонне изучать каждое. Самое короткое походило на ночное белье: шёлковый материал на тонких бретелях изящно спадал и образовывал причудливые складочки в районе груди и чуть ниже. Платье отчасти можно было назвать свободным, но не то чтобы оно совершенно не подчёркивало уникальные части тела девушки. Но Люмин оно показалось чересчур открытым, и дело не в тонких бретелях или глубоком декольте: за таким нарядом прослушка спрячется в лучшем случае на животе и на спине, что хуже — спина тоже не была затянута тканью. Второй образ несколько выделялся из всех своим неординарным фасоном: пышные рукава, закрытая шея и тонкий вырез от горла до груди, ткань на талии сходилась в разы плотнее и больше напоминала тугую перемотку, к примеру, бинтами. Подол платья был свободным и плавно спускался до самых колен — эта юбка и впрямь не выделяла ни одной черты девичьего тела, зато определенно могла спрятать под собой добрую часть жучков. Последнее платье Люмин показалось излишне вычурным. Рукав от плеча до локтя был вздутым, а после резко переходил в самый обыкновенный, узкий. Юбка к такому верху полагалась прямая, вырез средний, а под грудью проходилась тонкая золотая полоса. Вероятно, если бы светловолосая девушка имела какие-то задатки дизайнерского мастерства, тогда смогла бы определить её надобность в образе, помимо украшения. — Должно быть, это, — Люмин сделала несколько шагов навстречу нарядам и остановилась у среднего, пробуя ткань на ощупь; она решила обосновать парню свой выбор, так как почему-то сделала вывод, что его всенепременно это интересует, — Оно достаточно закрытое, но вырез на груди наоборот как будто говорит о том, что мне нечего скрывать и я чиста. Длина — самое то и материал приятный. — Вот оно как, — Чайльд слабо ухмыльнулся и проследил за малейшим движением спутницы, — Не думал, что платье ты будешь выбирать с аналитической точки зрения, но похвально. За таким верхом и в самом деле прослушку прятать веселее, а юбка достаточно длинная, чтобы лишние предметы не беспокоили. Тогда вперёд. Он сию секунду отвернулся, скрестил руки на груди и упёрся своим уставшим взглядом во входную дверь. Этот день казался парню совсем немного сложнее всех предыдущих и всех грядущих, а всё за счёт того, то за рабочее время произошло слишком много событий. В планах на сегодня у него было только лишь посвящение Люмин в основные пункты ночного задания и непосредственно сама миссия, а вышло немного иначе: сначала в офисе появилась его неблагополучная бывшая клиентка, после разгорелась перестрелка, а под конец пришлось трактовать светловолосой девушке все подробности так называемого «плана», в котором она якобы участвовала. И это все не взяв во внимание то, что Люмин была в шаге от того, чтобы затаить на него обиду и самостоятельно направиться в здание университета. Он, безусловно, ей доверял, но понятия не имел, что девушка могла сделать без его ведома. Люмин снова взглянула на спину рыжеволосого мафиози, тихо вздохнула и сделала несколько шагов в сторону рабочего стола, чтобы иметь возможность моментально прикрыться плащом. Она не до конца понимала смысл данного действия, ведь несмотря на то, что под чёрной накидкой она будет совершенно голой, Тарталья от этого не станет клеить прослушку поверх ткани. Девушка кинула последний взгляд в сторону своего спутника, шумно вдохнула воздух через нос и с решимостью потянула молнию на задней части платья вниз, предварительно нелепо выкручиваясь. Её собственный белоснежный наряд держался, можно сказать, на честном слове — бретелей и рукавов в нём не было, только тонкая силиконовая полоска над грудью, которая, благодаря своим свойствам и верному охвату грудной клетки, вполне себе крепко прилегала к телу. Люмин никогда не тревожила мысль о том, что оно могло внезапно сползти с неё и устроить тем самым нелепую ситуацию. — Не подсматривай, — тихо буркнула блондинка, а в ответ получила еле различимый смешок. Платье не спеша скользнуло вниз по девичьему телу, оставляя после себя всё больше открытых зон; фарфоровая кожа, казалось бы, могла отбивать солнечных зайчиков. Без одежды Люмин казалась не столько беззащитной, сколько хрупкой, пускай это и походило на синонимы, но защита у неё была, а вот разбиться из-за неё же она могла в то же мгновение. Девушка осторожно сложила платье на краю стола, чтобы оно не помялось и на ткани не образовались непрошеные складки. Она отчего-то стала сомневаться в привлекательности своего тела именно в эту секунду, а уже в следующую покраснела из-за того, что оголялась сейчас не для того, чтобы её рассматривали. Но Чайльд по-любому будет это делать. Люмин дрожащими руками потянулась к плащу, решив накинуть его, прежде чем снимать и нижнее белье тоже. Чёрная материя оказалась на плечах, девушка решила не задействовать рукава, края ткани волоклись по полу, так что Люмин в какой-то мере стало немного смешно от того, насколько маленькой она оказалась. Но всё же смеяться не хотелось: она укуталась в холодную накидку и неуверенно взглянула на собственный бюстгальтер. — Нет, нет, оттуда я уже точно ничего не услышу, — Люмин вздрогнула и молниеносно закрыла оголённое тело от всеобщего обозрения; кожу покалывало то ли от холода, то ли от волнения. Чайльд, очевидно, повернулся не так давно, но точно успел лицезреть всю картину. Причём с превеликим наслаждением, чему свидетельствовала его ухмылка на лице. Так что, фактически, те жалкие действия, которые Люмин сейчас пыталась предпринять, были совершенно бессмысленны, так как основную часть парень уже успел разглядеть и оценить. Благо ему хватило достоинства и уважения к спутнице, чтобы остановить её, когда та решилась покончить и с нижним бельем тоже, хотя того вовсе и не требовалось. — Просила же не подсматривать, — Люмин отвела взгляд в сторону, прикрываясь плащом, и бегала взглядом по паркету, никак не в силах зацепиться за что-то одно. Она смотрела на пол, но знала, что парень смотрит точно на неё, и отчего-то ей вовсе не хотелось, чтобы тот сейчас отворачивался. — Глядя на твои красные щёки, мне трудно сказать, что тебе не нравится, когда за тобой наблюдают, — мелкими и постепенными шагами рыжеволосый парень оказался близь собеседницы и довольно провёл пальцами по острому контуру лица, — Не будем терять времени. Рыжеволосый мафиози обошел девушку и взял со стола крохотную коробочку с металлическими жучками. Люмин беззвучно сглотнула, задумываясь над тем, как она сможет заставить себя оголиться до белья перед парнем в следующую секунду. Когда она принимала решение о том, что вступит в ряды мафии, она предполагала что-то подобное, но не на столь ранних сроках. — Ты мне скажи, сколько мне ещё надо ждать? А я, может, пока схожу, закажу нам обед? — Чайльд как бы совершенно спокойно, но в то же время с иронией тонко намекнул девушке на то, что ей пора бы раскрепоститься. Люмин неуверенно переступила с ноги на ногу, присела на край стола и не спеша опустила руки — края плаща самостоятельно разошлись в стороны. Машинально захотелось вновь прикрыться, но девушка прекрасно осознавала, что делать этого нельзя, к тому же в тот же момент Тарталья нахальным образом ухватился за оголённую женскую талию. Люмин звонко взвизгнула от внезапного прикосновения: чужие ладони оказались не на штуку холодными, что вызвало ещё более яркую реакцию. Блондинка постаралась не делать лишних телодвижений, отвернулась от рыжеволосого уголовника и зажмурилась. Упрекать её за несохранение зрительного контакта парень не стал, лишь только начал постепенно изучать крошечные металлические устройства. С одной стороны был предусмотрен самоклеящийся слой, поэтому, обнаружив такой на каждом из жучков, Чайльд приступил к работе. Он бережно и симметрично закрепил два устройства из шести чуть ниже ключиц и стал изучать оставшиеся четыре. Смущение постепенно отступило, и Люмин уже не с такой дрожью реагировала на каждое прикосновение парня. Когда он оставил на её теле, как ей казалось, последний жучок, девушка даже немного расстроилась, будто опечаленная окончанием процедуры. Она заметно расслабилась и практически полностью сидела на рабочем столе, опираясь на прямые руки за спиной — раскрытый плащ не волновал так сильно, как это было поначалу, а её фигура, кажется, вполне устраивала рыжеволосого парня. Хотя Тарталья наверняка прикладывал все усилия для того, чтобы не дать блондинке и малейшего повода думать о том, что он вот так в наглую рассматривает ее, изучающий взгляд не смог ускользнуть от её внимания. Люмин немного напряглась и поспешила подняться со стола, чтобы вновь завернуться в плащ. Ей предстояло как-то надеть платье, не сорвав ни одного жучка, а после проходить так до самой ночи. Мелкие устройства были едва ощутимы на теле: Чайльд был прав. Несколько минут с ними под слоем одежды, и прослушка перестанет ощущаться совсем. — Куда ты так торопишься, принцесса? — Тарталья заблокировал возможные пути отступления, заставив девушку не только полноценно сесть на стол, но и отклониться чуть назад, поскольку парень нарочито наклонился чересчур близко к ней, упираясь руками по обе стороны от неё. Блондинка быстро заморгала и приоткрыла рот от удивления. Ей страшно хотелось знать продолжение всей этой картины, но с другой стороны было немного боязно. Она снова отвела взгляд в сторону и опустила попытки побега. — Не торопись, — он широко ухмыльнулся и закусил край губы так, чтобы девушка точно обратила внимание, а после в ту же секунду отстранился и продемонстрировал два последних жучка, — Ты, очевидно, сбилась со счёта. Считаем заново? — и не дожидаясь ответа блондинки он приступил, — Один и два, — он мягко коснулся кожи рядом с жучками на девичьем теле, указывая на пару под ключицами. Девушка слегка раскрыла губы, скорее, для того, чтобы было проще дышать, чем от какой-то определенной эмоции, — Три и четыре, — Чайльд скользнул ладонью чуть ниже. Ещё два устройства оказались чуть ниже груди, совсем немного не доходя до уровня пупка, — Всего четыре, верно? Люмин тихо сглотнула и кивнула головой. Мужская рука задержалась на её животе, пока глаза стремились одержать победу в своеобразных гляделках. — Раздвинь ноги пошире, — он отстранился. — Зачем? — совершенно абсурдный вопрос, который девушка задаёт, скорее, для приличия, чем для того, чтобы получить ответ. Понятное дело, зачем. Но уточнить надо было. — Осталось ещё два жучка, сама как думаешь? — Ну нет, что ты оттуда собираешься слушать? — Люмин разъединять колени не торопилась. — Всё то же, что и с других частей твоего чудесного тела, — он улыбнулся, словно сделал какой-то абсолютно посредственный комплимент вроде: «Красивая причёска» и самостоятельно развёл девичьи ноги в стороны. Блондинка дрогнула, готовая сопротивляться, но хватка рыжеволосого была излишне крепкой, так что вернуть ноги в прежнюю позицию не удалось, — Чем больше будешь дёргаться, тем дольше я буду возиться с прослушкой. Люмин замерла на месте в той позе, которую Чайльд заставил её принять и еле сдерживала себя от желания прикрыть рот ладонью. Она отвела взгляд в сторону, хотя до этого наблюдала за каждым движением спутника, что оснащал её механизмами прослушивания. Тарталья присел на корточки перед девушкой и уже в следующую секунду Люмин ощутила мягкое нажатие на внутреннюю часть собственного бедра — крошечная частица чего-то осталась на коже. — Ну что, какое-то платье подошло? Может, другое… — темноволосый парень образовался в дверном проёме, как обычно не соблюдая нормы этикета: в двери никто не стучался, правда, на этот раз это не пошло ему на пользу. Люмин дёрнулась от звука открытия дверей и сию секунду машинально свела коленки вместе, как-то вовсе позабыв о том, что между ними ещё находился Тарталья — он по-прежнему возился с прослушкой, в частности, с последним жучком. На голос приятеля он оборачиваться не собирался, хотя однозначно понимал, как со стороны выглядят их действия. Скарамучча застыл в проходе, у него, кажется, даже начал дёргаться глаз. Чайльд слегка потёр голову после того, как по ней пришелся лёгкий удар сразу с двух сторон и постарался максимально обернуться к темноволосому. Негоже вводить людей в заблуждение таким образом. — Прослушку устанавливаем, — кратко разъяснил рыжеволосый мафиози, когда от сотрудника осталось одно лишь мокрое место. И бумажный стаканчик неподалёку. Сказителя в кабинете уже не было, а следом за его исчезновением громко хлопнула дверь: не исключено, что после увиденного он поставит охрану около кабинета начальства, чтобы никому более не пришлось сломать психику подобным образом, — Скарамучча ушел и оставил после себя только лужу из кофе. Вопреки своему адскому смущению и раскрасневшимся щекам, Люмин задорно рассмеялась, возможно, нарочно, чтобы убегающему Скарамучче был слышен её смех. Ему всё растолкуют немного позже, но травмированной психике это уже не поможет. — Интересно, что бы было с ним, если бы мы действительно занимались здесь тем, о чём он подумал? — Чайльд хитро ухмыльнулся, а девушка в ответ на это быстро свела ноги и закуталась в плащ: с прослушкой было покончено. — Что же мне теперь до самой ночи ходить с прослушкой под одеждой? Ведь ещё совсем рано, — Люмин постаралась осторожно пройтись из стороны в сторону, дабы проверить насколько крепко держались жучки. При ходьбе они действительно не чувствовались. — Для начала проверим работоспособность прослушки, а потом к десяти часам вечера я подвезу тебя в клуб. Придется тебе пару часов играть в невинную посетительницу заведения, которая пришла чисто ради веселья. Но не забывай о том, что в моих силах сделать с теми, кто попытаются ухаживать за тобой. Ты ведь не желаешь смерти невинным людям? Люмин быстро сообразила, что именно имел в виду рыжеволосый парень. С каждым разом она всё сильнее убеждалась в том, насколько он собственник. А с его «профессией» подобное качество могло весьма пагубно сказаться на жизнях людей, которые хотели минимально поздороваться со светловолосой девушкой. — А что мы будем делать в промежутке после проверки устройства и поездки в клуб? Тарталья усмехнулся, осторожно следуя за девушкой, что успела сделать несколько шагов в сторону от рабочего стола. Люмин издала тихий визг и отбежала от парня подальше. Чайльд рассмеялся и отступил, заметив, как блондинка приблизилась к платьям в углу кабинета. — Помочь переодеться, или больше не хочешь травмировать Сказителя? — Мне стоило бы найти его, извиниться и всё объяснить, — пробормотала светловолосая, убрав прядь волос с глаз. — Извиниться? Тебе? — парень удивлённо посмотрел на спутницу и слегка поправил одежду — очевидно, собрался покинуть кабинет, — Не за что извиняться, в особенности тебе. Переодевайся, а я пока найду его и всё объясню, потом надо буде ещё лужу после него стереть. И с этими словами Чайльд вышел за дверь. Люмин ещё несколько секунд смотрела на то место, где не так давно стоял парень, обратила внимание на разлитый кофе и, наконец, развернулась к платьям. Пришло время примерять то, что она выбрала: складывалось впечатление, что каждое платье в том огромном гардеробе со дня своего сотворения ожидало именно Люмин. Равно как и наряд для первого задания, новые чёрные одеяния пришлись ей как нельзя кстати. В этом же виде девушка прошла проверку на работоспособность и очень скоро отправилась гулять по вечернему Лос-Анджелесу в подобном виде. Довольно улыбаясь, блондинка созерцала багровый закат сквозь окна автомобиля Чайльда и вдыхала свежий воздух, поступающий из открытых настежь окон. Календарь всё так же подсчитывал последние дни февраля, похолодания постепенно смягчались и перекрывались потеплениями. Люмин внезапно обнаружила, что такой жизнью живет лишь только восемь дней, но эти восемь дней, возможно, были в разы ярче, чем девятнадцать лет, прожитых ею до этого. Она отвернулась от окна и взглянула на парня за рулём. Действительно ли она настолько хорошо его знала? Как и все девочки в детстве, Люмин тоже мечтала о своём принце на белом коне — оказывается, ей попался рыжий. — Что такое, принцесса? — Чайльд обратил внимание на то, как спутница стала рассматривать его, словно бы видела впервые. Они ехали в никуда, просто катались, пока это было возможно, поэтому парень мог себе позволить немного убавить скорости и повернуться к светловолосой. Но девушка ничего не ответила, только продолжила молча смотреть. Будучи водителем автомобиля, Тарталья не мог вечно глядеть на неё в ответ, но всё же периодически испугано оглядывался, переживая, может, что-то не так. А девушка молчала. Наверняка задумалась о том, сколько всего натворила за последние дни. Времени, в самом деле, прошло совсем немного, но Люмин отчего-то казалось, что Чайльда она знала очень и очень давно, посему, возможно, так быстро привыкла к нему. Нельзя исключать факт того, что она всё равно иногда пугалась каких-то его резких действий, к тому же она привыкла к человеку — не к жизни в рядах мафии. — Аякс, — зачем-то сказала она, скорее, не от нужды что-то узнать, а от желания произнести имя. Люмин молчала вплоть до самого момента, пока машина припарковалась неподалёку от входа в ночной клуб: только тогда она задумалась над смыслом выброшенного слова, — Куда мне направляться с документами? Домой или в офис? Или ты меня заберешь? — Посмотрим, — как-то совершенно неоднозначно выдал парень, и Люмин снова обернулась на него с удивлённым взглядом. Она однозначно была привыкшая к чётким ответам парня и к уверенности в каждом его действии, а когда он выдал такое размытое предложение, стало немного не по себе, — Тебе пора, — а это и вовсе звучало, словно Чайльд побыстрее хочет избавиться от своей спутницы. Хотя, скорее, так это восприняла только сама Люмин. Светловолосая несколько последующих секунд постаралась не разорвать зрительного контакта, а уже после отвернулась и потянулась к дверной ручке, только мужская ладошка приземлилась на задней части собственной шеи. Возможно, Люмин стала привыкать к этому, потому и не вздрогнула в этот раз, как бывало обычно. Она задержала руку на двери и осторожно повернулась к водителю, который в то же мгновение заставил вспомнить, кто из них научился целоваться раньше. Девушка поддавалась первые несколько секунд, а потом нарочно резко отстранилась, едва заметно усмехнувшись. На мгновение она испугалась самой себя. «Ну вот, с кем поведешься, того и наберёшься», — подумала девушка, и поспешила покинуть салон автомобиля. Ночной клуб выглядел немного не так, как его себе представляла Люмин, но с другой стороны, она была права — подобные заведения она видела только в фильмах и на картинках в интернете. После прохождения охраны, девушка оглянулась по сторонам, внезапно вспомнив о том, что вся была оснащена приборами прослушивания. Интересно, и что такого Тарталье надо услышать в подобном заведении, что он не может самостоятельно прийти и послушать. С тихим вздохом, Люмин выпрямила спину и двинулась вглубь помещения. Диванчики вдоль стены были забиты влюбленными парочками, присосавшимися друг к другу, словно банный лист к одному месту. Со стороны казалось противным и отчего-то хотелось продемонстрировать, как надо. Люмин встряхнула головой, выкинув глупые мысли из головы, и задумалась над тем, как хорошо, что через прослушку нельзя прочитать мысли. Путь был выстроен к барной стойке, ведь чем-то себя надо было занять? Девушка уже представила, каким неловким будет разговор с барменом, ведь ни одного названия напитка ей не известно, точнее, она вовсе в них не разбирается: захочется чего-то кислого, или, может, горького, а подходящих под описание коктейлей Люмин не знала. Был вариант спросить что-то вроде: «Что кислого вы можете предложить?», но таких вопросов блондинка старалась сторониться. К её счастью, хотя это не сильно меняло ход событий, у барной стойки оказалась девушка, такая же одинокая, какой в этот вечер была Люмин. По крайней мере, так ей хотелось думать. У незнакомки были удивительно длинные волосы, отчего первая мысль была о количестве шампуня, уходившего на них. Платье на девушке переливалось в тёмно-синий цвет только тогда, когда на ткань падал малейший луч света — в ином случае материал казался чёрным. Тонкая лента той же фактуры обвивала изящную шею, Люмин даже немного позавидовала подобному одеянию, но тем не менее поспешила занять свободное место около гостьи. Как начинать диалог блондинка придумать не успела, зато с совершенно идиотской улыбкой повернулась к незнакомке. Её волосы колыхнулись: возможно, все дело было в освещении, но пряди отдавали лёгкой голубизной. Девушка повернулась к новому появившемуся лицу около себя, Люмин обнаружила в её осторожной ладони тёмно-синий веер в цвет платья. — Нужна моя помощь? — спросила незнакомка; голо её звучал обеспокоено — такой вопрос из вежливости обычно задают не в подобном тоне, — Мне притвориться твоей подругой, чтобы кто-то в этом клубе от тебя отстал? — Я хотела посоветоваться насчёт напитков, — немного заторможено произнесла Люмин, удивлённая реакцией девушки, — И попросить составить компанию, если тебя это не затруднит… Незнакомка ещё несколько последующих секунд встревоженно смотрела на блондинку, а после тут же раскрыла веер и спрятала за ним половину лица. Светловолосая девушка не отводила взгляда от собеседницы, её образ был слишком увлекательным: не каждый день в наше время встретишь девушку, которая от смущения прячет лицо за веером. — Прости, я, наверное, дурацкое лицо состроила, — Люмин тоже отвернулась, подумав, что наверняка смущает своим взглядом ещё больше. — Признаться честно, бар и коктейли это не моя стихия, но я могу посоветовать что-то из классики, — девушка неспешно свернула веер и выдержала ещё несколько мгновений, прежде чем повернуться к новой знакомой, — Аяка. — Люмин, — блондинка моментально отреагировала и даже самую малость встрепенулась, довольная тем, что нашла себе компанию на грядущие два часа. Ей не было известно, имеет ли она право заводить новые знакомства, будучи приближенным к боссу мафии человеком, но в этот момент мысли были не о том. Из подруг девушка лишилась последней несколько дней назад, а загадочная незнакомка за барной стойкой казалась весьма привлекательной. К тому же, составляя друг другу компанию, девушки самую малость обеспечивали себя минимальной защитой от перебравших с алкоголем посетителей, норовящих найти подругу на вечер. Люмин, кажется, впервые за последнее время отдыхала не только телом, но и душой. Решив, что прослушка сделает всю работу за неё, как и обещал Тарталья, блондинка отдалась сладким коктейлям, которые ей советовала Аяка, и приятной беседе, в рамках которой она отчего-то решила обсудить своего темноволосого приятеля. Девушке показалось, что Чайльда на том конце это должно позабавить не менее её самой. — Говоря о странных знакомых, — при всём уважении к новой знакомой, Люмин максимально старалась не выдавать своё «происхождение», а о Тарталье и Скарамучче отзывалась просто как о «парне и друге», — Один мой приятель с первого дня нашей встречи взъелся на меня, а ведь всего на два сантиметра выше. Постоянно грозится, что убьёт, бесится из-за каждой мелочи, а на самом деле до сих пор палец о палец не ударил для того, чтобы как-то приблизиться моему убийству. Девушка, чьи волосы едва отливали светло-голубым оттенком, смешала во взгляде удивление и обеспокоенность: всё же не каждый день встречался человек, рассказывающий подобные истории. Люмин пыталась не дать повода новой знакомой думать о том, что она как-либо связана с преступной организацией — у неё всего лишь чокнутый друг и точно такой же возлюбленный. — Ты уверена, что не стоит обратиться в полицию? Может, не надо сразу писать заявление, но разве это не может перерасти в настоящее покушение на убийство? — сейчас Аяка звучала как обеспокоенная мамочка, переживающая за своё чадо, как бы то не встряло в какие-то неприятности. Она в замешательстве склонила голову в сторону. — Когда я попыталась в первый и последний раз, он меня чуть не убил, — блондинка малость улыбнулась из-за того, каким забавным вышел её ответ, а после поспешила исправиться, — Он просто больной. То есть, мы друзья. У нас такие шутки, наверное, не всем понять. — Действительно, не всем, — Аяка издала крайне неловкий смех; из-за градуса наигранность в нём хотелось спрятаться за веером, но девушка тоже стала малость привыкать к новой светловолосой знакомой, потому лишь смущённо обратилась к бармену с просьбой повторить последние коктейли. Люмин было хотела рассказать очередную историю, которая произошла с ней сегодня, чтобы подтвердить факт того, что не только безымянный темноволосый парень вечно издевался над ней. Ей ужасно приспичило поведать о том, как тот самый бесстрашный приятель, вечно угрожающий убийством, трусливо убежал из кабинета, оставив после себя лужу из кофе. Но в голове быстро сложился пазл: придется объяснять, что заставило его бежать, следовательно — надо как-то толковать прослушку. Блондинка незаметно встряхнула головой, как бы избавляясь от абсурдной идеи; взгляд неожиданно упал на небольшие часы, которые были запрятаны в углу рабочего стола бармена. Электронные столбцы ровно выстроились и показывали без десяти минут двенадцать. Оглядываясь по сторонам, обнаружить парня в белом костюме так просто не удалось. К тому же, факт того, что он мог быть где-то в глубине клуба, ничего не отменяло. — Я отойду ненадолго. Светловолосая девушка соскочила с высокого стула, даже не дожидаясь ответа новой знакомой. Аяка не пыталась её остановить, только удивлённо посмотрела вслед и осталась на месте, вероятно, караулить готовый коктейль. Неоновые лампы отражали свет отдельной вип-комнаты, в которой, вероятно, отдыхали различные медийные личности, не желающие привлекать внимание к своей персоне. Люмин на секунду задумалась над тем, не мог ли и сам владелец клуба предпочти более спокойное место, нежели общий зал, и пребывать среди высокопоставленных персон. — А ты от Чайльда? — послышалось за спиной, — Нет, — отрезала она даже раньше, чем успела повернуться к говорившему. А стоило, наверное, попридержать коней. Несмотря на свою лёгкую степень опьянения, девушка непоколебимо продолжала покрывать своё начальство. Перед девушкой оказался парень в светлом одеянии и монокле, отбрасывающем мелкие блики. Он держался за хрупкий стакан одними лишь краями пальцев, то и дело покачивая виски на дне. Люмин быстро заморгала, осознав, что её цель прямо сейчас пребывает перед ней, на мягком, обтянутом кожей диваном, и смотрит точно на неё, будто чего-то выжидая. В ответ на отрицание светловолосой девушки, парень нежно улыбнулся и немного выпрямился. Наверное, о таком принце на белом коне Люмин мечтала всю жизнь: он мягок в движениях, чрезвычайно осторожен, а утончённость наблюдается в каждом действии. Его голос словно не был способен на крик, а каждое слово могло бы сопровождаться тёплым майским ветром и полётом одуванчиков. Правда, этой мечте пришлось посторониться, поскольку в её жизни рыжий принц на чёрном коне появился чуточку раньше. — Уверена? — без угрозы в голосе он уточнил ещё раз, просто на всякий случай. — Да, — Люмин продолжила упорствовать, делая вид, что не знает никакого Чайльда. Она питала надежду на то, что и без знания того, от кого она пришла, парень сможет выдать ей нужные документы. Повисла напряженная тишина, хотя, логичнее было бы это назвать молчанием, потому что музыка вокруг продолжала намеренно оглушать и притуплять слух. Светловолосая девушка не отводила серьезного взгляда от собеседника, стараясь демонстрировать какую-то надменность. — Хорошо, — всё так же спокойно выдаёт хозяин клуба, осторожно улыбается и вытягивает из внутреннего кармана пиджака крошечный лист бумаги размером с ладонь. Он несколько секунд покрутил его в руке, взглянул на собеседницу и, наконец, плавно протянул ей бумажку. Люмин несколько рассеяно смотрит на переданный ей предмет, наверняка сбитая с толку его размерами. Громкое слово «документы» в голове обычно сопровождается картинкой листов А4 с разными подписями, инициалами и знаменитыми именами. А это? Что же это был за документ? Страховка на стиральную машину? Ведь у Чайльда есть целая прачечная, как он сам утверждал. Хотя и ту выписывали на все той же бумаге формата А4. — Поздравляю, — он откинулся на спинку дивана и отпил немного из стакана, — Я не знаю, какими методами решил пользоваться Тарталья, и действительно ли он устранил соперницу, но вам в любом случае удалось заполучить документы первыми. — Соперницу? — Люмин глупо и быстро заморгала, глядя на светловолосого, — Заполучить первыми? Это что, состязание какое-то? — А Чайльд тебе не рассказал? Ты ведь от него, верно? Люмин непокорно зашатала головой в стороны. — Я знать не знаю никакого Чайльда, — прикидываться дурочкой было весело, особенно, когда для этого не требовалось много усилий. — От Чайльда, от Чайльда, не переживай. Заладил один и тот же вопрос, — блондинка дрогнула и поспешила обернуться, но и того не успела сделать: рыжеволосый парень мигом оказался возле неё, обнимая за талию. Теперь шифроваться было как-то глупо, — Тебе ли не всё равно, кому достались документы? — А ты что тут делаешь? — Люмин впервые так бесцеремонно решила прервать разговор своеобразного начальства, встряв прямо в самом его разгаре; можно подумать, её вопрос имел какой-то вес и ответ на него решил бы одну из мировых проблем. Да и само его содержание оставляло желать лучшего. — Контролирую выполнение миссии, разумеется, — он едко ухмыльнулся и прижал девушку ещё ближе к себе, это было даже малость болезненно, так что Люмин с негодованием пожелала отстраниться. И почему за ней слежка, как за малым дитя? — Неужели я без тебя не справлюсь? — блондинка опечалено поправила платье, задумавшись, вдруг с какого-то ракурса можно было разглядеть прослушку. Отстраниться не удалось. — Я в тебе не сомневаюсь. Люмин внезапно обнаружила, что парень тоже был слегка подвыпивший и состояния у них сравнялись, только вот девушка протрезвела сразу же, когда спутник развернулся, а в его руке оказался пистолет. Он стал точно спиной к светловолосому парню — тот вовсе никак не реагировал на происходящее, наоборот, опустил веки и растянулся на диване поудобнее, будто собираясь смотреть фильм. Люмин развернулась вслед за Чайльдом, замечая, куда направлено дуло пистолета. Ей казалось, что времени было в обрез, потому как рыжеволосый в любую секунду мог спустить курок, правда, она свято верила, что невинного человека тот не тронет. Но перед глазами предстала следующая картина: недавняя новая знакомая, распугав людей вокруг себя, крепко сжимала в ладони нож, на месте которого не так давно был веер. Хотелось верить, что Аяка просто стащила его с бара, но предмет больше хотелось назвать клинком, нежели кухонным приспособлением, из чего напрашивался вывод, что девушка всегда носила его с собой для самообороны. Или, по крайней мере, в подобные заведения. — Нельзя! — вскрикнула Люмин и постаралась как-то остановить мафиози; перед глазам от страха всё плыло, блондинка не знала, к каким методам прибегнуть, чтобы избавить парня от оружия. Выбить его из рук было невозможно — она была уверена в том, что Чайльд держал пистолет мёртвой хваткой. Поэтому лучшей идеей в голове была избрана та, которая подразумевала схватить парня за руку, вернее, за предплечье. Со звонким возгласом Люмин потянула Тарталью на себя. А он выстрелил. — Аякс! Девушка испугалась собственного голоса: до этого непоколебимый рыжеволосый мафиози, выстреливший в невинную на первый взгляд девушку, с ужасом в глазах взглянул на свою спутницу. Люмин стала крутиться на месте, пытаясь сообразить, что ей следовало предпринять в следующую секунду. Идей не было. Блондинка наконец-то обратила внимание на то, куда прилетела пуля — теперь все стояли в полной тишине, казалось, даже музыку выключили. Аяка по-прежнему стояла на ногах, только те немного тряслись: выстрел чётко выбил из её рук кинжал. Она шокировано смотрела на Чайльда, вероятно, совершенно сбитая с толку и не понимающая, на кого она только что собиралась напасть. Из выражения лица новой знакомой Люмин могла сделать один вывод: вряд ли девушка планировала это и нарочно нападала на рыжеволосого мафиози, скорее всего, это был некий акт для спасения, в рамках которого Аяка решила, что Чайльд — посторонний человек, который забавы ради пристал к светловолосой девушке. — Аяка! Я сказала «Аяка», — нервно кинула блондинка и ринулась к подруге, — Зачем стрелять? — она оказалась рядом с девушкой, пытаясь уловить её состояние. — Я не думал в неё стрелять, — равнодушно выдал Чайльд, — Я целился точно в клинок. — Я дёрнула тебя за руку! Ты не мог попасть туда, куда целился. — Если в мире и был кто-то, кто мог бы заявить о том, что стреляет лучше меня, то он наверняка уже пристрелен, не сомневайся. — Ты можешь быть самым легендарным стрелком человечества, но если тебя толкнут, ты не сможешь физически попасть туда, куда собирался, — Люмин приблизилась к рыжеволосому уголовнику и взглянула на него снизу вверх, зато сколько настойчивости было в этом взгляде, — А ещё ты не можешь стрелять, когда я говорю «нельзя». И снова повисла тишина в секунду, две, десять. В людях вокруг не наблюдалось ни капли уважения — они наблюдали за разворачивающейся картиной посреди ночного клуба, даже не пытаясь как-то скрыть свой интерес. Чайльд нарочно продолжал смотреть на спутницу как бы свысока; вообще-то, они всегда так общались, но в данной обстановке это было заметно резче, а ещё его глаза наполнились чем-то непонятным, сродни безумию. — Всего неделя, а ты так изменилась, — он наконец-то ухмыльнулся, — Поразительный результат. — Результат? — это слово написано исключительно для удобства читателю, поскольку блондинка даже не успела как следует произнести его до конца: окончательно обезумевший мафиози колким движением сжал девичий подбородок и с жадностью прильнул к чужим устам. Было бы это заведение немного другого вида, мамочки стали бы закрывать своим детям глаза или уводить куда подальше. Люмин старалась отстраниться, всячески сопротивлялась и даже едва заметно стучала кулаками по парню. Чайльд продолжал держать чужое лицо близь своего, казалось, в один момент он может сжать слишком сильно. Его губы отдавали привкусом выпивки, неудивительно, но далеко не дешевой. Но вся суть была в том, насколько резким были эти ощущения — так вот Люмин казалось, что от одних его губ можно было опьянеть. И в данной ситуации она не считала это комплиментом или умопомрачением страсти — Чайльд действительно немного перебрал. Сопоставляя все факты, его попадание точно в клинок в руке Аяки становилось всё более и более поразительным. — Пора домой, принцесса, обсудим все «нельзя» и все «можно», — он отстранился с нахальной улыбкой и демонстративно провёл языком по губам, дабы все в клубе могли лицезреть это движение даже в полумраке, — Попрощайся с подружкой. Блондинка тихо сглотнула. Впервые от парня излучалось ощущение опасности, а не защиты и опеки, как это было ранее. Люмин задумалась над тем, что могло его настолько разозлить, если не брать во внимание то, что она публично объявила его имя на весь клуб. Неужели за это он мог найти в себе силы полностью покончить с ней? Разве это играет какую-то роль в обществе людей, которым дела нет до того, что же значит это слово, и которые понятия не имеют, кто сегодня присутствовал в клубе. Она еле заметно кивнула головой в сторону девушки, якобы скрывая за этим краткое слово «пока», и выстроила путь до выхода из заведения. Люмин даже не пришла мысль в голову, что попрощаться стоило бы и с парнем, который передал ей документы. Она молча вышла на свежий воздух из душного помещения и, найдя взглядом знакомый автомобиль, сделала несколько шагов ему навстречу. Чайльд неспешно следовал за ней. Складывалось впечатление, что он в любую секунду мог бы выпустить вторую пулю, теперь в спину девушке. Люмин дёргалась из-за малейшего шороха, воспоминаниями всплывали кадры того, как она уходила из переулка, в котором утром четырнадцатого февраля наблюдала жестокий расстрел. А теперь она заодно с его зачинщиком. — Итак, домой, — чересчур радостно воскликнул рыжеволосый, почему-то замирая около задней двери автомобиля; блондинка внезапно вспомнила о том, что его говор казался ей схожим с интонацией пьяного человека, ну и где он успел набраться? — Ты пьян, — не так смело, как хотелось бы заявляет девушка, но это больше было высказано не с целью осведомить, а с целью выразить беспокойство, — Я тоже выпила. Мы не сядем за руль. — Место за рулём сегодня занято, — Тарталья расплылся в дурацкой улыбке и отворил для спутницы дверь автомобиля заднего салона. Люмин взглянула внутрь, прежде чем залезть, и обнаружила на водительском сидении темноволосого парня в наушниках. Они были большие, такие, что носят словно ободок для волос, только волосы им не собирают, а одно ухо у парня было открыто, поэтому на посторонний звук он тут же обернулся. — Вы всё спланировали без меня, да? — обиженно выдала девушка и, наконец, заползла в салон автомобиля. Она пролезла далее по сидениям и заземлилась точно за Сказителем, у правого окна (если смотреть на машину спереди). Тарталья в таком же медленном темпе приземлился на место у соседнего окна, но тоже сзади, — Мне бесполезно спрашивать, что тебе удалось услышать? Люмин взглянула на рыжеволосого соседа, который упорно старался пристегнуть ремень безопасности. Казалось, он вовсе не понимал, что девушка обращается к нему. Только вот на заданный вопрос Скарамучча стал отвечать далеко не по той причине, что Чайльд молчал — у него были весомые причины считать, что вопрос был адресован ему. — Да у тебя же рот не закрывается вообще, балбеска ты говорящая. Уже весьма привычно проходит секунда, две, десять, перед тем как Люмин приоткроет рот от удивления и даже закроет его ладонью: вот теперь дошло. Неизвестно сколько Чайльд находился в клубе вместе с ней, зато точно понятно, что слушать информацию, получаемую с прослушки, он не мог. Факт того, что все диалоги проходили через Сказителя подтверждался ещё тем, что он сидел в наушниках. И ладно ещё пол беды то, что Скарамучче пришлось слушать её женские беседы с Аякой обо всём и ни о чём — Люмин хватило духу его высмеять. — Скара, я… — Ничего, я просто больной. То есть, мы друзья. У нас такие шутки, наверное, не всем понять, — он спокойно завёл автомобиль, стараясь контролировать своё негодование, — Интересно, если я тебя в шутку вывезу на лесополосу и задушу, тоже скажешь, что я больной? — Нельзя, — Тарталья упорно старался точно скопировать интонацию девушки, которая несколько минут издала свой первый своеобразный указ в его сторону; сейчас его это немного смешило. На самом деле всему виной был лишний коктейль, — Хоть пальцем её тронешь… — Пальцем её трогаешь ты, а я бы в ход один пистолет пускал, кабы было можно, — Сказитель вжал педаль газа в пол и машина резко тронулась; рыжеволосый мафиози, которому ремень безопасности в подчинение сегодня не давался, влетел лбом в соседнее с водительским сидение. Темноволосый парень осторожно ухмыльнулся, а Люмин поспешила отстегнуться и подсесть ближе к спутнику. — Сильно ударился? — это звучало даже смешно, когда было адресовано главному королю мафии, но Люмин была озадачена совершенное иным. Тарталья несколько секунд потирал нос, которым, видимо, тоже сумел стукнуться, а после, издав тихий смешок, продолжил то, что не успел закончить в клубе — совершенствование навыков поцелуя светловолосой девушки. Главное теперь было не свалиться с сидений на пыльный и грязный пол под ними. — Вот этого ещё не хватало, — тихо пробурчал Сказитель, а далее стал говорить нарочито громко, — Кто вам сказал, что я поддерживаю каннибализм?