Отряд особого назначения

Тео просто стоял. Сейчас он не был в состоянии что-то сделать. Она это сделала. Она рассказала. Время как-будто замедлилось, пока юноша пялился в одну и ту же точку, где ещё секунду назад стояли Гермиона и Драко. Она рассказала. Тео, правда, не особо понимал, что именно шокировало его: то, что Гермиона открыла правду, или то, что пошла на крайность. Что сделала необдуманный шаг. Тишина давила так сильно, что Нотт мог услышать, как кровь течет по сосудам к мозгу, лишь бы тот быстрее соображал. Он чувствовал, как Нарциссу сейчас прорвет. Похитили её сына, конечно, она не оставит этого просто так. Гарри, судя по напряженным размышлениям, уже готовился вступить в бой. Этого нельзя было допускать. — Блэк, — нарушил тишину Поттер. В данных обстоятельствах под распространённой среди присутствующих фамилии имелся в виду лишь один человек. Сириус, находясь в таком же недоумении, что и Тео, заторможенно кивнул. — Куда она могла его упрятать? Сириус молчал пару секунд, а потом сокрушенно покачал головой. — Я не знаю, мы не были с ней слишком близки. Тео просто замер. Не были слишком близки? Он повернулся, смотря на Блэка с полуоборота. Юноше так хотелось, чтобы он сгорел. Просто взял и сгорел в своей лжи. Хотел, чтобы этого человека замучили его же демоны. А Теодор с радостью поспособствует этому. Пока Блэк продолжал что-то говорить, Нотт начал стремительно приближаться. Гарри, если и заметил угрожающие мотивы друга, останавливать его не стал. Тео окликнул Сириуса и, когда тот обернулся, ударил его прямо по лицу. Руку тут же начало тянуть, однако юноша не обратил на это внимание. Он залез в разум Блэка настолько глубоко, что смог вытянуть самые ужасные воспоминания, связанные с семьей и друзьями. Сириус закричал. Все в зале замерли в недоумении и шоке. Ну конечно, никто из них ведь не знал, насколько Сириус был близок с Грейнджер. А главное — насколько с ней близок Тео. И всё же репутация Бродяги была явно не надуманной. Мужчина резко пихнул Нотта в ногу и тот склонился, потеряв контроль над разумом противника, что дало тому навалится на него. Возможно, если бы Тео так остервенело не отбивался, Сириус тоже бы не стал его бить. Но это же был Тео. Достаточно долго никто не вмешивался. По Реддлам вообще казалось, что их не волнует происходящее. Только Нарцисса с Андромедой переодически переглядывались, решая, когда стоит вмешаться. В конце концов, вмешались Регулус и Гарри. — Да что я тебе сделал то? — проорал Сириус, когда его пытались вытащить из-под взбешенного Нотта. — Ты издеваешься? — фраза разозлила Тео ещё больше. Теперь одного Гарри, чтобы оттащить его от Блэка, не хватало. Подключились Северус и Блейз. Барти помогал Регулусу. — Ты не был с ней близок? Что за чепуху ты мелишь? — Да что ты знаешь то о ней вообще, малец? — очевидно Блэк тоже разозлился, потому что из рта его потек почти яд. — Вы знакомы всего несколько месяцев. — Да ты совсем что ли, — Тео резко дернулся, из-за чего Блейз, не ожидавший подобной резкости, не смог удержать друга. Если бы не Северус, тот бы вновь набросился на Блэка. — Она оплакивала тебя, дерьма ты кусок, а ты мало того, что предал её, так ещё и делаешь вид, словно она тебе чужая. Послышался тихий хохот. Том выглядел безумно, что никак не спасало положение. Беллатриса подхватила истерические нотки в его смехе. — Это просто недоразумение, — безумно хохотнула она, помассировав виски и отойдя у окну. — Это не так, — устало вздохнул старший Блэк. Том лениво перевёл на него взгляд, его смех пропал, оставив лишь густое молчание, и Тео вспомнился первый день знакомства с Гермионой. Казалось, это было так давно, а он так и не выяснил, нравиться ли ей сладкое, как Белле, или она так же как и кофе не могла его терпеть, подобно Тому. — Все, кроме Темных, свободны. Покиньте замок. Посторонние немедленно ретировались. Даже Андромеда Блэк не сопротивлялась, лишь передала Нарциссе просьбу, держать её в курсе событий. Тео нервно ухмыльнулся. — Что будем делать дальше? — юноша опустился на кресло, закинув одну ногу на другую. Его ни капельки не смущало то, как смотрели на него остальные. Их лица, недовольные, серьёзные и намекающие, что вопрос несвоевременный, ни капельки не волновали его. Подобные взгляды он научился терпеть благодаря отцу, да и сейчас они все думали не о том. Сейчас его волновало лишь то, насколько раненым Драко может вернуться из плена, если он, конечно, вообще вернётся. Видит Мерлин, Тео ничуть не сомневался, что друг вернётся не совсем целый, однако он очень надеялся на благоразумие отряда. Не Гермионы, нет, сейчас ей было не до этого, да и она бы даже не задумалась о подобном. Гарри опустился на соседнее кресло и, взяв пример с Тео, закинул ногу на ногу и сложил пальцы домиком. — Меня не волнует как, — начал он, — но я верну брата, даже если ты, Том, — холодно обернулся на Реддла. — Не дашь на то дозволения. Тот не мог ему ничем ответить. Он только что узнал, что его дочь мало того, что его ненавидит и мечтает о его смерти, так ещё и работает на человека, который испортил ему всю жизнь, наградив проклятьем. — Ты не сможешь сейчас найти их, Гарри, — заговорил Блэк. — Особенно, если этим будет заниматься Гермиона. — Твое мнение в этом вопросе не играет никакой роли, Блэк, — отмахнулся от крестного Поттер. — Нет, играет. Я провел с ней больше времени, я знаю, что она будет делать. Какую бы неприязнь Гарри не испытывал к Сириусу, его слова действительно звучали правдиво. Юноша выгнул бровь, показывая, что слушает. — В этой ситуации она больше похожа на отца. Она будет делать так, как сделал бы он. — И как бы я сделал? — Реддлу, разумеется, не нравился такой исход событий. — Сейчас Драко является рычагом давления, — вмешался Тео. — Она не станет его убивать, покалечит — возможно, но не будет убивать. Она выждет определенный момент и придет к тебе, Том, чтобы договорится и выменять что-то на Драко. Сириусу не сказать, что очень понравилось вмешательство Нотта, но тот сказал тоже самое, так что оставалось лишь дождаться реакции Темного Лорда. Мужчина, до этого стоявший рядом с женой, развернулся и прошёл к своему стулу во главе стола. Какое-то время постоял возле него, а потом задвинул. Подошёл к стулу слева, на котором обычно высиживала Мадам Лестрейндж, и с ним проделал ту же процедуру. На очереди был стул справа — тот, что когда-то предназначался для дочери Тёмного Лорда. Этот стул так же был задвинут без единого колебания. Не понятный ни для кого ритуал, очевидно, очень много значил для самого Тома. Он подошёл к жене, погладил её со спины по плечам. Тео почувствовал себя лишним. Эти люди… такие сильные. Их жизнь такая тёмная, в ней не было никакого счастья с самой пропажи дочери, жизнь, которую они никогда не показывали остальным, вдруг стала для всех общим достоянием. Доказательством, что и у них есть сердца, способные чувствовать боль. Белла лишь чуть повернулась к Реддлу. Затем они, не переговариваясь, прошли к массивным дверям. — И всё? — не выдержал Гарри, поднявшись. — Ты даже ничего не скажешь? — Она — моя дочь, — заговорил он, прерывая стук каблуков Леди Малфой, что вышагивала по комнате, стараясь успокоиться. — Тео прав, если она хоть немного похожа на меня, как уверяет твой брат, Нарцисса, то придёт к нам сама. — Он немного повернул голову. — Я прав, Тео? Все обернулись на него. А Нотт смотрел лишь на Гарри. Его глаза, молящие об отрицательном ответе, ведь тогда бы они начали искать уже сейчас, вдруг наполнились болью и отчуждением, когда их обладатель понял, что ответ не будет таковым. Гарри лучше всех понимал, что происходит у Тео и Гермионы. Он не мог не осознавать, насколько хорошо Теодор знает Грейнджер. Однако это было не совсем так. В том и была вся суть. Тео знал Гермиону Грейнджер. Гермиону Грейнджер, но не Эвелину Реддл. У этой девушки он знал только самые худшие стороны. Гермиона… Она может прийти к ним. Но наравне с этим она может убить его друга, а они даже не узнают, где его, с позволения сказать, похоронили. Теодор смог бы это исправить, он знает. Однако он не может связаться ни с кем из отряда, не может даже заявиться в их логово. У него есть лишь нечеткие очертания какого-то замка или особняка из воспоминаний Грейнджер, что никак ему не поможет. Все ожидали ответа. — Прав, — покачал он головой. Глаза Гарри потухли. Блейз стоял в стороне, не вмешиваясь, ведь знал, что ничего не может сейчас сделать. Нарцисса тяжело опустилась в кресло. Поттер любезно подал ей стакан воды, стараясь похоронить собственное волнение. Люциус погладил жену по плечам, а потом вздохнул. Том кивнул, и Реддлы немедленно покинули зал Совета.

***

Хлопок тяжелой железной двери разбудил его. Драко вскинул голову, из-за чего затолок затянуло тупой болью. — Доброе утро, Драко, — ухмылка на губах Грейнджер больше напоминала через силу вытянутый оскал. Он готов был поспорить, что она не испытывает никакого удовольствия, смотря на его окровавленное тело. — Как самочувствие? — Могло быть лучше, — Малфой сплюнул кровь, накопившуюся во рту. Возможно, это была смешная картина: рукава рубашки были оторваны до плеч, чтобы видеть отсутствие метки, лицо и волосы вымазаны в крови, но при этом у него почти ничего не болело. — Почему я в таком виде? — О, это всего лишь последствия неудачной трансгрессии. Ты сломал несколько ребер, а ещё нос, ну, и без ссадин и порезов не обошлось, конечно. Возможно сотрясение, но это уже не мое дело. Наш лекарь тебя подлатал. — Почему ты их так ненавидишь? — Малфой сплюнул кровь, что невообразимым количеством накапливалась во рту. На данный момент это был единственный вопрос, который его волновал. Он может что-то узнать, разведать, принести пользу, если останется жив и вернётся домой. — Почему? — из её груди вырвался напряжённый смешок, а затем и невообразимый хохот, переходящий в истерику. Это было так забавно, считала она. Драко Малфой — наследник чистокровной семьи и миллионного состояния, такой гордый, что сейчас сидел, привязанный к стулу. По его лицу стекала кровь, грязь хорошо виднелась на белой рубашке. — Ты спрашиваешь, почему я их ненавижу? Вновь смех. Казалось, Драко побледнел на несколько тонов, хотя, казалось, такое уже просто невозможно. — Ах, Малфой, — вздохнула она, когда истерика закончилась. — Тебе ведь не понять. — Внезапно её заполнил гнев. Этот белобрысый чёрт даже не смог бы её понять. — У тебя ведь было всё: семья, брат, друзья. Твой дядя никогда не предавал тебя. — Голос дрогнул, он пропитан горечью, завистью и болью. — Ты любишь. И ты любим. А у меня, — она наклонилась ближе, облокотившись о ручки стула. — У меня есть только девочки. Да и то, — её лицо болезненно скривилось. — Джинни по уши влюблена в Забини, готова ради него горы свернуть. — Шатенка начала расхаживать по комнате, словно позабыв о своем пленнике. — Пэнси влюблена в тебя, — при этих словах Малфой вскинул голову. — Луна и Поттер… Даже думать смешно, насколько страшно. — Не тебе об этом говорить. Гермиона не обратила на него внимания. — Дафна! — неожиданно воскликнула она. — Она почти замужем! Ты в курсе ведь, что Грегори Гойл сделал ей предложение? Они все предадут меня, рано или поздно. — У тебя есть Тео, — выплюнул Малфой. Нет, он знал о том, как нужно вести себя в плену — Северус давал краткий инструктаж каждые полгода. — Разве нет? Гермиона коряво улыбнулась. Со своим нервным срывом она сейчас очень напоминала Беллатрису. — Думаешь, после такого он будет ко мне относиться так же? — девушка фыркнула. Она не могла сказать слово «любить»? — Как ты наивен. На лице Драко отобразилась знакомая холодная ухмылка. — Если я наивен, то ты до одури глупа. А мы оба знаем, что это не так. Девушка ухмыльнулась. — Да что ты знаешь-то обо мне, вообще? — её прищуренные глаза не давали ему спокойно говорить. Видит Мерлин, она была дочерью своих родителей. Она сама продолжила. — То, что я стала Гермионой Грейнджер лишь к шести годам, ты знал? То, что я с семи считаюсь членом Отряда Особого Назначения, ты знал? То, что меня тренировал Сириус Блэк, ты знал? Может, что я убила первого человека, как только мне исполнилось три, ты знал? Ты ничего обо мне не знаешь. — Тео знает. — Драко старался как можно больше отсрочить свои пытки. — Ты удивишься, но Гермиона Грейнджер одна из немногих, о ком он заботиться и защищает. — Гермиона Грейнджер, — шатенка задумчиво пробормотала. — Гермиона Грейнджер, но не Эвелина Реддл. Ты знаешь вообще, с чего началось наше общение? Девушка зашагала по камере вновь. Малфой внимательно её слушал и наблюдал, за что ещё можно зацепиться словами. Он понимал, что не выберется отсюда без чужой помощи, которую ему никто не предоставит. — Я огрела его подсвечником по голове. Синяк был страшный, да и без сотрясения вряд ли обошлось. — Так это ты оставила на нём такие отметины перед вечеринкой? — Я, я, хватить выставлять это так, словно я бесчеловечная тварь, впрочем это во мне тоже есть. Малфой нахмурился, чем причинил себе легкий дискомфорт. — Твою судьбу, к сожалению, буду решать не я. Дамблдор твой палач. Я лишь исполнитель. Я не могу тебя убить сейчас. Да и не хочу, если честно. Только покалечить. Она прижалась спиной к тяжелой двери. — Может, ты удивишься, но ситуация с Сириусом вывела меня из равновесия, так что сейчас я немного не горю желанием тебя убивать. — Но ты это сделаешь. — Не сказать, что по своей воле. Ты прав. Я дорога Тео. А ты дорог ему. И Гарри, как бы странно это не звучало. У Драко в голове неожиданно сложился пазл. Он долго думал над тем, кто мог рассказать брату о смерти Блэка. Это не могла быть Луна, ведь тогда Гарри бы назвал конкретное имя. И всё же, он предпочел короткое обозначение: «она». Эта «она» сейчас стояла перед ним. — Это ты рассказала Гарри и смерти Сириуса? Лицо шатенки вмиг поменялось, словно она что-то осознала. — Он случайно об этом узнал. Если захочешь — спроси у брата. Я не буду тебе говорить. Малфой кивнул. Он цеплялся к каждому слову и понимал, что он вернется домой. Может, не совсем целым, но живым. — Скажу честно, Малфой, ты мне не особо нравишься, но ты дорог людям, которые дороги мне. Я должна тебя искалечить и запугать, выведать информацию, которой ты обладаешь. У меня нет на это настроения, — она скривилась, совсем как Беллатриса. — Так что теперь есть два варианта: либо будет больно, либо очень больно. Малфой взвыл. — Начинай уже, ведьма. Она не применила ни одного заклинания. Делала всё своими руками. Порезы на его руках и ногах появлялись с невероятной скоростью в самых отвратительных местах. Например, как на сгибе у локтя. Это было мерзко. Грейнджер несколько раз ударила его по лицу, однако это было его самой малой проблемой. Находясь на пороге между болью и трезвым разумом, он осознал, что это только некое введение в ад. Она только начала.