похоронные венки

— Это пройдёт, — грустно улыбнулся русоволосый мужчина. Крыша одинокая и неуютная, а за этими перегородками уже город, его фонари, машины и горящие окна. И люди, люди, люди. Но сейчас и здесь, на этой чёртовой крыше, они совсем одни. Только Софи и он. Он и Софи. И эта неловкая тишина. — И это… всё? — наконец подняла глаза она. — А что я должен сказать? — подумав, ответил мужчина. — Люби, если хочешь. Но не страдай — это пройдёт. Светлые волны чуть переливались в бледном лунном свете, он тряхнул головой и отодвинулся от края, последний раз взглянув вниз. Шаг, ещё шаг — и вот он совсем близко. — Ты так постаралась. Неосознанно, знаю, — усмехнулся мужчина. — Но мило. Почему молчишь? Софи сильнее вытянула рукава свитера, пытаясь согреться, тихо сглотнула и сказала: — И ты не скажешь… ничего? — глаза блестели огнями фонарей, но голос не дрожал. — Ни “мне жаль”, ни “прости, что не могу ответить тем же”? Просто “смирись”? — А что остаётся, — пожал плечами он. — Мне ведь не жаль. В тот день было холоднее обычного, Софи стоило одеться теплее. Но она думала, что он даст ей свою куртку, если что. Да и долго быть на улице не планировала. — Ничего ведь не изменится, признай это, — в его улыбке уже читалась не грусть, а разочарование, смешанное со злобой. — Ты всё так же будешь со мной, как и была. Мы всё так же будем видеться и в городе, и по праздникам, всё так же спать и расходиться на утро. Так к чему это? Да, действительно холодно. Горло совсем пересохло, да и слёзы тоже. Всё будет так же, верно? Она и будет на своём месте. Всегда была и всегда будет. Неужели это всё, чего она достойна? Софи тяжело вздохнула, собирая последние силы. — Пошёл к чёрту. Девушка развернулась и тихо зашагала в сторону двери, тело уже не выдерживает. На глаза снова навернулись слёзы, а в голове была только одна мысль: как же хорошо, что она вовремя отвернулась. Какой мерзкий сон. Он снится ей снова и снова, а этот придурок так и не оставляет в покое. Все мысли сводятся к нему. Он её прошлое, настоящее и будущее. В её груди глубокий отпечаток — эти цветы. Эти ландыши, которые он так любил. Ландыши в груди этой Софи, которую он не любил вовсе. Сегодня снова встреча с Эллиоттом. Интересно, чем же она его заинтересовала? Вряд ли телом, он слишком романтичен. А может, на то и расчёт? Притвориться милым, чтобы потом исчезнуть. Хотя ему это незачем, сейчас можно и прямо спросить. Может, из жалости? Она больна, он альтруист. Иногда тяжело поверить, что человеку просто интересно с тобой, но Софи училась верить.

***

В Vernum всё спокойно, даже подозрительно спокойно. Утренняя порция посетителей уже ушла, а дневная ещё не пришла, поэтому Эллиотт суетился у своих растений. Плющи увивали книжные полки, на подоконниках кусты, папоротники и суккуленты, а у стены высокие фикусы и замиокулькасы. Своё детище Эллиотт по-настоящему любил, ведь он создал его, считай, из пепла. Цена на метры в этом районе бешеная, но ему откровенно повезло с наследством. Никто и не знал, что у покойного деда имелась пекарня у Лондон-Сити. Дженис задумчиво красила Луке ногти, пока тот переключал музыку. Обычно здесь играет музыка без слов, чтобы не отвлекать посетителей от разговоров, работы или учёбы, но раз никого нет, можно и поэкспериментировать. Лука громко зевнул и обратился к начальнику: — Я видел, как ты читал Бодлера вчера. Эллиотт отвлёкся от фикуса, листья которого старательно вытирал последнюю минуту. — В оригинале, — произнёс бариста. — С каких пор ты говоришь по-французски? — Последние пятнадцать лет, Лука, — ответил Несбитт. Парень чуть напрягся, ёрзая на стуле, но Дженис держала его руку мёртвой хваткой. — То есть, ты… — Да, я понимал твои разговоры, — улыбнулся Эллиотт. Дженис засмеялась и отпустила пальцы Луки. Он вскочил с места, и на его лицо завиднелся стыдливый румянец. — И почему ты мне не сказал? Я честно тебя люблю, и даже если крысил, то за дело, — начал оправдываться парень. — А ты и не спрашивал, — улыбнулся мужчина, возвращаясь к своему фикусу. Колокольчик у двери зазвенел, в кафе новый посетитель. Все трое одновременно обернулись. Перед ними стояла девушка в чёрном сарафане и мило улыбалась. — Софи! — обрадовался Эллиотт, окончательно забыв о фикусе. Она кивнула, тихо прошептав “привет”, и подошла к кассе. Лука быстро изменился в лице и защебетал: — Здравствуйте, мисс, чем могу вас угостить сегодня? — Мне просто фильтр, — девушка оглянулась на Эллиотта и продолжила: — С собой. — Сегодня босс весь день читал книги по ботанике, это из-за вас? — поинтересовалась Дженис. — Тс, зачем сюрприз портишь, — зашипел из своего угла Эллиотт. Он подошёл к Софи и мягко сказал: — Я хотел сводить тебя в одно место… — Ботанический сад? — Вроде того. Подожди секунду, — сказал Несбитт, скрываясь в комнате персонала. Эллиотт вышел, надел куртку и перекинул сумку через плечо. — Тебе не будет холодно? Блузка Софи выглядела очень лёгкой, а погода меняется слишком быстро, чтобы так рисковать. Мужчина метнулся обратно в комнату, вытаскивая оттуда свитер. — Я возьму для тебя, окей? — Софи кивнула.

***

— Смотри, это замиокулькас, вообще неприхотливый, — Эллиотт показывал плотные листья разных оттенков зелёного, — Умеренные свет, тепло, редкий полив — всё крайне просто. Это, — он подошёл к деревцу к толстым тёмно-зелёным листьям. — Фикус эластичный. Название странноватое, но он тоже неприхотливый, правда, поливать надо чаще — раз в неделю. Плющи лучше не брать, они умирают без нужной влажности и света. Вместо них можно эпипремнум, он тоже красиво обвивает книжные полки, но много света зеленолистным не нужно. Софи увлеченно рассматривала узорчатые листья, периодически теряясь среди пальм и кустов. — Что тебе нравится? — наконец обернулся Эллиотт. — Мне? — удивилась девушка. — А кому ещё? — усмехнулся он. — У меня уже всё есть. Если хочешь, я могу отдать тебе отростки, хотя не думаю, что пересадка — это лучшее занятие для новичков. Можем вместе пересадить, если хочешь. Эллиотт тепло улыбался, в магазине будто стало чуточку светлее. Неужели люди могут так лучиться счастьем из-за простых хобби? — Давай вот этот, наверно? — она неуверенно указала на небольшую крассулу. — У тебя же есть эти, эпипремнумы, верно? — Ага, тогда я могу помочь с пересадкой, если хочешь, — он взял горшочек с суккулентом и направился к кассе. — Поставишь его у окна и всё, поливать не забывай, а то все часто думают, что если суккулент, то поливать и вовсе не надо. Я так кучу кактусов похоронил. На улице действительно похолодало, Софи никогда не умела одеваться по погоде, и свитер был как никогда кстати. Облака снова заполонили лондонское небо, но дождя не обещали. Эллиотт вышел следом с горшком в руках. — Надеюсь, тебе понравятся растения! Я их очень люблю, наверно, по кафе видно, — тихо рассмеялся он. — Зачем ты это делаешь? — резко спросила Софи. — Делаю что? — Зачем покупаешь мне, — она указала рукой на горшок. — Вот это. Эллиотт слегка удивился, но снова заулыбался: — Ты же сказала, что у тебя нет хобби. Вот я и решил поделиться своим, — спокойно ответил он. Горящие глаза парня прятались за выбившимися из пучка волосами, а в руках он держал зеленую крассулу, едва не пачкая свою бежевую куртку землёй. — Спасибо, — тихо сказала Софи.