Моя милая L.

Можно вспомнить былое, каждую светлую малость, И, с болью твердя, как горько в разлуке пройдут года, Поколебать на время, может быть, вызвать жалость И удержать на время. На время — не навсегда.

*** В этот момент молчание, казалось, было самым громким инструментом, который сумел сыграть отличную партию на оголенных нервных струнах. Мария замерла в своем кресле, пристально окидывая взглядом Лауру. Это было следствием то ли полученного шока от увиденного, то ли находящего волнения очередной встречи. Женщин разделяло несколько метров, но напряжение, которое изрядно подпитывало раскаленный воздух, чувствовала каждая. Лукина молчаливо сидела за столом, кидая мимолетные взгляды на девушку, которая в данную минуту прожигала в ней дыру. На лице у Марии читалось искреннее непонимание. — А как Вы тут? — Третьякова сделала паузу, пытаясь подобрать слова. — Скорее мне следует задавать такие вопросы, — в привычном для себя тоне ответила Лаура. — Не ожидала встретить Вас вновь. Да еще и здесь, — Мария перевела взгляд на свои руки, которые нервно теребили ткань пиджака. — Неужели? — Лукина покинула место возле стола. В ответ не последовало ничего, что было и не так удивительно. Блондинка рассматривала интерьер помещения, понимая, что сказать было нечего. Она чувствовала, как легкая дрожь окутывала все тело, в особенности пальцы рук. Все попытки скрыть это оказались провальными, отчего она заерзала в кресле. Лаура забрала все нужные бумаги с поверхности стола после собственного выступления, но не спешила покидать пределы конференц–зала. Она зашагала в сторону третьего ряда, на что Мария внутри еще больше забеспокоилась за собственные реакции. Третьякова подняла глаза, когда темноволосая стояла рядом. — Ты изменилась, — тихо заговорила Лаура, смотря вниз на сидящую девушку. — Вы говорите мне это уже второй раз, — Мария оценивающе прошлась взглядом по ее образу. — Что? — недоумевающе уточнила Лукина, заметив, как ее осматривают. — В ресторане Вы сказали это первый раз, — ответила блондинка. — Удивительно, что ты помнишь, о чем я говорила в ресторане, — иронично произнесла женщина, приподняв бровь. — Конечно, я помню, — Третьякова отвела глаза, вспомнив о том, что в тот вечер происходило за баром. — Я все помню. — Правда? — Лаура сложила руки на груди, кивая головой. — Ну тогда хотя бы поблагодарила бы, что тебя в целости и сохранности довезли домой, а не выкинули где–то за городом. Мария непонимающе посмотрела на женщину, ловя себя на мысли, что совершенно не помнила, как она оказалась в отеле. А самое главное — благодаря кому. Когда в голове пазл сложился, девушка от находящего чувства стыда прикусила нижнюю губу. — Так это Вы, — в полголоса ответила светловолосая. — О как, — усмехнулась Лукина. — А где же твое «конечно, помню»? — Извините, — вздохнула Мария, не поднимая глаз. — И спасибо. Я не знаю, что тогда на меня нашло. Лаура лишь смерила ее взглядом, направляя к выходу из помещения. На секунду она задержалась у двери, выронив: — Бывает. Как только Мария осталась наедине с пережитыми эмоциями от внезапной встречи, она откинулась на спинку кресла, закидывая голову вверх. Девушка испытывала смешанные чувства от таких внезапных и нелепых встреч с той, с которой встречаться не планировала. В памяти прорезались фрагменты того самого вечера, когда Мария позволила себе поддаться эмоциям и выпить спиртного. В пустом зале она куда острее ощущала чувство стыда перед женщиной. Громко выдохнув, Третьякова покинула комнату, направившись в свою подсобку. Переступив порог конференц-зала, Лаура нервно зашагала по ступенькам на второй этаж, где находился факультет филологии. По коридору встречались знакомые лица коллег, с которыми женщина вежливо здоровалась, выдавливая из себя улыбку. Подойдя к нужной двери, за которой сидела половина преподавательского состава, она постучала и заглянула в комнату. — Лаурочка Альбертовна! Наш не такой уж и частый гость, проходите! — улыбнулась одна из сидящих женщин. В кабинете сидели две женщины и один мужчина, которые занимались своими делами. — Добрый день, — поздоровалась Лукина, рукой окликнув одну из женщин. — Марина Борисовна, можно Вас отвлечь на минуту? — Конечно, Лаура Альбертовна, для Вас хоть на две, — посмеялась коллега, выйдя из комнаты. Женщины отошли к подоконнику, дабы не вести диалог у двери. — Что случилось у Вас, что Вы пожаловали к нам? — обеспокоенно обратилась Марина Борисовна. — Только вот с совещания вернулась, — Лаура указала рукой в сторону. — Говорят, у нас штаб пополнился. С моего факультета новый преподаватель, у математиков тоже прислали некого профессора. А у вас тоже кого–то добавили? — Да нет, — задумалась женщина, поджимая губы. — У нас все такой же преподавательский состав. Вроде, никаких изменений. — Я речь сегодня говорила, мельком оглянула зал и заметила новое лицо, — наигранно рассказывала шатенка. — Такая светловолосая девушка сидела. У математиков, наверное, кто–то. — Светловолосая? — она непонимающе смотрела в пол, как вдруг ее осенило: — А, так это Мария Владимировна. Такая приятная и образованная девушка. Вы о ней? — Без понятия, как ее зовут, — Лаура перевела взгляд, не подавая виду. — Да, — махнула коллега рукой. — Она практикантка у нас из Германии на «Литературной деятельности». Очень хорошая девушка. У меня на ноутбуке не грузился файл, я обратилась к ней, она с радостью помогла. Мне кажется, очень приятный и солнечный человек. Она всем нашим понравилась. — Практикантка? А кто ее сюда устроил? — удивилась Лукина. — Не знаю, Лаура Альбертовна, — пожала плечами преподавательница. — К ней даже наш Антон Николаевич бегал, перевести что–то надо было с немецкого языка, так она довольно неглупая. — Надо же, — шатенка сложила руки на груди. — Образованных кадров и помощников у нас дефицит. Особенно со знанием немецкого. — Ой, нам заведующая говорила, что она в Германии жила, — женщина замешкалась, вспоминая. — Пять лет, вроде бы. Так что, Лаура Альбертовна, если на вашей химии будут какие–то вопросы — приходите, поделимся нашими кадрами. — Спасибо, Марина Борисовна, примем к сведенью. Лаура попрощалась с коллегой, чувствуя напряжение после диалога. Она зашла в свой кабинет, пытаясь не так громко хлопнуть дверью, дабы не мешать тем, у кого еще шли пары. — Да что ж такое, — заговорила она сама к себе, усмехнувшись. — Всем нравиться — это поистине талант. Очередной рабочий день в университете пролетел со скоростью света для всех, кто брал в нем активное участие. Этот день отличался от предыдущих лишь своими новостями и осознанием: Лаура и Мария будут работать под одной крышей. В одном корпусе. Уже вечером, когда за окном виднелась удивительная Москва со своими яркими бликами и вспышками, Третьякова задумчиво сидела у себя в номере, будто гипнотизируя телефон. Она боролась с желанием позвонить молодому человеку, который не проявлял и малейшего интереса практически за целую неделю. Конечно, за это время девушка успела почувствовать разъедающее чувство обиды, познала магию накручивания и сомнения по поводу своего спонтанного решения. Коротая вечера в холодном номере, блондинка часто рефлексировала: все ли она сделала правильно? Стоило бросать все, что существовало в Германии, дабы вновь вернуться в Москву? Стоила ли эта практика в университете той пропасти, которая возникла между Марией и близкими людьми? Какой колорит эмоций она успела познать за это время, что рвало ее душу, пропитанную вечной идеализацией, на мелкие куски. В университете, в супермаркете, в номере, под холодным душем... в женской голове часто мелькали реплики мамы, Максима, знакомых, которые сменялись одна за другой. Самым сложным для Марии выдавалось держать лицо, контролировать себя, не выдавая на новой работе свое моральное состояние. А какое может быть состояние у человека, который решился кардинально поменять картинку жизни, жертвуя всем, а в ответ не получить ни поддержки, ни понимания, ни простых бодрящих слов от важных людей? Деля свое одиночество с Москвой, по которой безумно соскучилась, Мария только и могла, что выплескивать накопившиеся эмоции лишь с подушкой. В городе из знакомых, кому можно было бы открыть душу, являлась лишь Татьяна Николаевна, но и ту не хотелось беспокоить. Лишь после всех переживших ситуаций, Третьякова осознала, что ко всему была приложена рука бывшей учительницы. Она чувствовала потребность и желание поговорить с ней, выяснить, действительно ли та не знала, что в тот вечер будет встреча с Лаурой, а после и факт, что они станут коллегами. Но даже это теряло свою значимость, когда девушке хотелось просто открыться кому–то, кто точно смог бы понять ее и не осудить за принятые решения. Очередной такой порыв пришелся на сегодняшний вечер, на что Маша спонтанно решила первой позвонить молодому человеку. Должен же кто– то сделать первый шаг. — Привет, — тихим голосом заговорила девушка. — Какие люди мне звонят. Как там Москва? Не рухнула за четыре года без тебя? — диалог начался с иронии Макса, которая была вовсе не шутливой. — Я ждала твоего звонка, — она не среагировала на его вопросы, в которых читалась провокация. — Я тоже многого ждал, Маша, — ответил парень. — Я позвонила тебе первая, мы не общались почти неделю, а ты начинаешь диалог, вставляя такие фразы. У тебя не вызывает интерес, как я здесь одна? — интонация начинала звучать эмоциональнее. — А у тебя не вызывает интерес, как чувствуешь себя не только ты, но и я тоже? — Макс отвечал вопросом на вопрос. — Я для этого и позвонила — поговорить. — А о чем говорить, милая моя Маша? — ухмыльнулся парень. — Укатила в Москву без того, чтобы посоветоваться, поинтересоваться мнением близких людей, а сейчас звонишь непонятно зачем и для чего. — Может, стоит научиться принимать решения человека, который тебе дорог? — голос начинал изрядно дрожать. — Я ведь не навсегда уехала. — Спасибо, что уточнила. — Максим, — жалостно протянула девушка. — Мне тоскливо одной. Мне не хватает тебя. На несколько секунд повисла пауза. — Ты сделала свой выбор за нас двоих, Маша. Иногда тебе стоит думать головой не только о своих хотелках, но и о последствиях. Ты не подросток, чтобы жить импульсами и порывами, а взрослый человек. Ты знаешь, что значит «принимать осознанные решения»? Мне кажется, что нет, — эмоционально высказывался он. — Я готов был принять и закрыть глаза на твое недовольство Кельном, на твою закрытость от меня. Но я не могу понять, как человек может вот так вот все бросить и уехать. Правда, Маш, для меня это непонятно. — Пожалуйста, Максим, не надо так говорить. Мне нужна практика для университета. Я не была в родном городе четыре года. Я выросла здесь, прожила пятнадцать лет, здесь вся моя жизнь. Ну что ты говоришь — «бросила»? — оправдывалась Мария. — То и значит. Ты уехала, не посчитавшись с моим мнением, а так нельзя, когда у тебя есть серьезные отношения. По крайней мере, я думал, что они серьезные, — он сделал паузу. — Прости, но я задолбался от этих эмоциональных качелей, которые создаешь именно ты. — Максим, — хотела возразить Третьякова, как ее перебили. — Ладно, Маш, давай. Отстраненный диалог, казалось бы, с близким человеком, который ударил больнее всего. Максим и понятия не имел, сколько всего успела накрутить девушка за эти дни, придя к выводу, что есть ее вина в случившемся. Осознавая тот факт, что сидишь в пустом номере, запуская в душу яд в виде непонимания от любимого человека, все разбивалось вдребезги. Слезы предательски катились по щекам от непривычной грубости парня. Тело непроизвольно начало дрожать от всего, что происходило с ней за все дни. Мария отключила телефон, как в ее голову подкралось понимание — провести оставшийся вечер и ночь наедине с собственными мыслями будет равняться самоубийству. Она нашла в чемодане, который до сих пор был наполовину разобран, презентабельное одеяние в виде черного разлетающегося платья и таких же темных весенних ботфортов. Такси прибыло к отелю, а Третьякова радостно разместилась на заднем сидении, понимая, что нужно скорее отключить голову перед тем, как очередной поток мыслей начнет пожирать ее изнутри. — Отвезите меня, пожалуйста, в ночной клуб. Я не знаю, какие в Москве сейчас работают, давно не была тут. Такой, чтобы целую ночь работал, — обратилась Мария. — В центре «Колибри» неплохой, постоянно оттуда и туда вызовы, — ответил таксист. — Отлично! Туда. Мария уставилась в окно, наблюдая за тем, как быстро мелькают картины вечерней Москвы. Она не понимала, зачем и для чего ехала в место, где редко до этого бывала, но сейчас ею руководило лишь одно желание — забыться и отвлечься. — А знаете, что? — неожиданно блондинка нарушила тишину в машине. — Хочу поменять адрес. Отвезите меня в один ресторан — «Кварц» называется. Где– то в центре. — Хорошо. Через несколько минут авто высадило девушку, которая на протяжении нескольких минут стояла у входа, сомневаясь в правильности того, стоило ли ехать в это место. Теперь она знала и отдавала себе отчет в том, чье это заведение. Сомнения отошли на задний план, когда Мария заняла свое уже знакомое место у барной стойки. Спустя час блондинка чувствовала себе в более расслабленном состоянии, опустошив в одиночку несколько бокалов шампанского, что равнялось целой бутылке. Выбор пал именно на такой вид алкоголя, понимая, что неудачного опыта с неизвестными алкогольными напитками хватило. — Мария, Вас же так зовут, правильно? — на ухо обратился бармен. — А я Вас помню, — улыбнулась девушка, поджав губы. — Вы опять пожаловали к нам, Мария, и опять пьете, — парень натирал бокалы до блеска, посматривая на девушку, которая явно была не в духе. — А что еще делать в одинокой Москве? — вырвалось из уст светловолосой. — Может, Вам приготовить напиток вкуснее? Хозяин ввел интересные позиции, — предложил он. — Вы ее прям хозяином называете, — усмехнулась кареглазая, отчего парень непонимающе глянул на нее. В ресторане сегодня было не так много посетителей, что значительно облегчало работу персонала. Лишь печальная, с грустной улыбкой на лице, Мария привлекала к себе внимание, выпивая очередной бокал. Сзади тихим шагом подкрался статный мужчина, который пять минут наблюдал за всей картиной из–за соседнего стола. — Добрый вечер, — поздоровался он. — Такая милая девушка и сидит одна. — Добрый, — улыбнулась Мария, кинув оценивающий взгляд. — Может быть, наше заведение в силах предложить Вам какое–то блюдо? Я наблюдал за Вами, меня ужасно смутило, что во вторник вечером Вы в одиночестве распиваете алкоголь. — Не переживайте, мне уже есть восемнадцать, — махнула рукой блондинка. — Поделитесь секретом: как зовут Вас, почему же Вы выглядите столь поникшей? — мужчина подсел рядом, пытаясь отвлечь девушку от очередного бокала. — Мария, — вздохнула она. За спиной послышался отчетливо громкий стук каблуков, который приближался к барной стойке. Женщина закатила глаза от увиденного зрелища, как ее муж сидит с незнакомкой, но позволила себе подойти к ним. — Простите, что отвлекаю, — заговорила темноволосая. — Саша, в кабинете тебе ждет еще много работы, если ты не забыл. От услышанного голоса девушка за баром резко повернулась, узнав перед собой Лауру, чье выражение лица вмиг изменилось. Лукина опешила от увиденной картины, ведь не узнала человека, который сидел к ней спиной. Она замолчала, пытаясь принять, что это не очередное чувство дежавю от встречи в баре, которая повторялась, а все та же реальность. Александр заметил реакцию жены, отчего с ухмылкой заговорил: — Ты приведений увидела, что ли? — Иди. Работай, — отчеканила Лаура, не подавая своей растерянности. — Тут вот девушка… — заговорил Саша, но жена перебила его на полфразы. — Я сказала уже. Иди, работай. Я разберусь, — голос мгновенно сменился, на что мужчина лишь кивнул и удалился. Лаура продолжала стоять за спиной Марии, наблюдая, как она бездумно всматривается в отражение пустого бокала. — Не делай вид, что ты не узнала меня, — Лукина наклонилась, сказав ей на ухо. — Узнала, — досадно ответила девушка, подливая из бутылки алкоголь. Секунда — и бокал перехватывает рука брюнетки из–за спины. — Ты что творишь, Третьякова? — с ощутимым недовольством прозвучало. В ответ Мария повернулась, молча смотря на женщину, которая в руках держала наполненную емкость. Без особых раздумываний Лаура опустошила его, ставя на стеклянный стол. — Ты ведь только днем извинялась. Мало было того вечера или что? — Лукина была крайне раздражена повторяющимся событием. — А Вы опять приходите, чтобы прыснуть ядом. У вас у всех привычка такая, что ли, — алкоголь изрядно развязал язык девушке. — Нет, Мария, я просто не горю желанием опекаться всеми гостями в своем ресторане, которые любят выпить, — она сложила руки на груди. — Так не стоит тратить свое время, Лаура Альбертовна, — Третьякова подняла руки вверх. — Я взрослый и осознанный человек, сама разберусь. — Взрослые осознанные люди решают проблемы алкоголем? Сомневаюсь, — приподняла бровь брюнетка. — С чего Вы взяли, что у меня есть какие–то проблемы? — девушка поджала голову рукой. — Действительно, почему? — Лаура наигранно задумалась. — Наверное, Мария, потому, что в одиночестве не пьют который раз, когда все хорошо. — Ого, Лаура Альбертовна! — Мария прикрыла рот рукой, от выпитого алкоголя став раскованной в своем поведении. — А Вы у нас стали великим и всевидящим психологом. Лукина прикрыла глаза, понимая, что девушка не в полной мере отдает себе отчет о том, что говорит. — Тебе пора домой, — сухо отреагировала брюнетка, обратившись к бармену: — Не наливать ей больше. — А почему Вы запрещаете мне делать заказ? Я же не за бесплатно его беру, — очередная фраза полетела в сторону женщины. — Потому что завтра ты будешь жалеть об этом, — Лаура держалась сдержанно, не выводя себя на эмоции. — А Вы? — Мария прищурила глаза. — Вы ни о чем не жалеете после того, как что–то сделали? Лукина кинула взгляд на девушку, который был пропитанный не особо позитивной реакцией: — Собирайся. — Лаура Альбертовна, сделать заказ такси? — волнующе обратился бармен. — Не стоит. Я сама ее отвезу, — отказала хозяйка ресторана, на что парень кивнул в знак согласия. — Нет, что Вы, какая честь, — вмешалась Маша. — Я не поеду с Вами больше. Чтобы меня опять где–то на трассе выкинули? Спасибо, не хочется. — Или ты сейчас закроешь рот, или я вызываю полицию, которая депортирует тебя туда, куда ты уехала четыре года назад, — терпению женщины стоило лишь позавидовать. За данным зрелищем наблюдал не только бармен, кидавший озадаченные взгляды, но и Александр, мирно стоявший в стороне. Мария наклонилась, сказав на ухо темноволосой, дабы слышала это только она: — А я не боюсь Вас больше, Лаура Альбертовна. Больнее, чем было, уже не сделаете. Лукина пристально смотрела в карие глаза, на что Третьякова лишь довольно кивнула. — На выход. Я отвезу тебя домой, — на одном дыхании обратилась женщина. — Ни слова больше. В глазах девушки заблестели слезы от того, что она сказала секундами ранее. Это были слезы облегчения, стыда или глупости? Они ехали в машине, не обронив и слова. Лаура с крепкой хваткой сжимала в руках руль до того, как костяшки не стали белыми. Мария сидела на переднем сидении под боком, вдыхая свежий воздух из приоткрытого окна. Через достаточное количество времени машина затормозила возле нужной высотки. Светловолосая молчаливо потянулась к ручке двери. — Опять убегаешь? — неожиданно прозвучало. — А Вы снова появляетесь, — ответила Третьякова, выйдя из машины. Действительно, шатенка испытала чувство дежавю, вновь наблюдая, как исчезает впереди женский силуэт. Она лишь тихо выдохнула, посмотрела на дорогу и вернулась к прежнему самообладанию.