Листья на воде

      Склонившись над чистым, пусть и изрядно потрепанным, свитком, Патрик поджал нижнюю губу, изредка чуть прикусывая. Он всегда так делал, когда о чем-то сосредоточенно думал. Шарвин успела обратить на это внимание еще несколько лет назад, когда они встретились на вечере у богача, имени которого она уже и не помнила — в её жизни было много выступлений. Запомнить каждого было нереально, а главное ни к чему: простая работа, в которой значение имела лишь оплата. Собравшиеся в большинстве своем мало что смыслили в музыке, да и искусстве как таковом. Тот вечер не был исключением, но организатор, желая отличиться, собрал бардов со всей округи. Тогда, не смотря на завязавшийся спор о важности наследия, Патрик произвел на Шарвин куда более приятное впечатление, чем в их первую встречу. Хотя она упорно не понимала, как можно было не хотеть сочинить песню достойную будущих поколений. Патрик лишь пожал плечами и точно также задумался, прикусив нижнюю губу. Шарвин же нестерпимо хотелось припомнить ему былые заслуги.       Ещё раньше она встретила своего будущего нанимателя на приеме у леди Онарис, будь она неладна. Патрик был в сопровождении мужчины и женщины — должно быть родителей. Темноволосый мужчина, в элегантном пусть и слегка потёртом костюме, показался Шарвин типичным аристократом, которых она повидала немало. Женщина же привлекла её внимание куда больше. Резко отличающаяся от чопорных гостей, она, однако, держалась с невероятным достоинством. Этой женщине была присуща стать, достойная королевы, и цепкий живой взгляд зелёных глаз. Но Шарвин была уверена, что за красотой таилось немало интересных историй. Впрочем, завязать беседу она так и не рискнула. Патрик же — долговязый и скучающий — в тот вечер вежливо откланявшись, сбежал от расспросов леди Онарис, пробубнив себе под нос что-то про старую корову; к большому недовольству Шарвин, несколько раз назвал Даннена козлом, под шумок стащил вино с праздничного стола и то и дело пропадал из вида. В зале было полно людей, но Шарвин ловила себя на мысли, что специально следила за ним, надеясь на чём-то поймать. Несносный мальчишка! Она не была уверена, что Патрик был так уж сильно младше — может и вовсе не был, — но уж она-то явно больше понимала в этой жизни, всякое повидала.       Когда они встретились в третий раз в "Торговле Клинками", Шарвин уже не горела желанием ворошить прошлое, хотя "комплимент", адресованный леди Онарис, с которой они когда-нибудь поквитаются, вместо недоумения вызывал у неё недобрую улыбку — интересно, он уже тогда знал о её "фокусе" или ляпнул первое, что под язык повернулось? Патрик тоже молчал, хотя она была уверена, что он сразу узнал её — не мог не узнать. За годы с их первой встречи Патрик вытянулся еще на пол головы — хотя, казалось бы, куда выше! — и несколько возмужал. А еще у него были яркие глаза матери, раньше она не замечала.       Шарвин считала, хоть и помалкивала об этом, глупым решение нанять именно её. Куда разумнее было заплатить угрюмому полуорку, стоявшему в стороне. Всё же, хоть она была бы не против, они вместе не выступать собирались, а прямиком в город объятый Чумой и страхом. Шарвин не принижала своих достоинств, нет, просто мыслила практично. Но, в конечном счёте, раз платил Патрик, ему и решать. Она же была не в том положении, чтобы отказываться от золота, да и лекарство для матери само себя не найдёт.       Закинув ноги на столешницу, испещренную временем и ножами наемников, желавших увековечить себя выцарапанными глупыми надписями, Патрик продолжал гипнотизировать по-прежнему пустой пергамент.       — Ты ведь не собирался сочинять песню, — наконец не выдержала Шарвин.       Через пару секунд он оторвался от своего дела и несколько раз моргнул, словно забыл, что был здесь не один, она же отметила, как часто Патрик вот так делал — моргал, после того, как отвлекся на свои мысли — и взгляд у него ещё такой близорукий был. Он наконец посмотрел на Шарвин, вопросительно приподняв бровь — ждал продолжения. Она ответила, тряхнув копной волос, вспыхнувших медью в свете свечей:       — Что еще можно писать с таким сосредоточенным видом?       — Расчёт нашего бюджета.       Шарвин скрестила руки на груди, скептически взглянул на поверхность, так и не тронутую не единой записью:       — Разве тебе не платит леди Арибет?       — Платит, но время сейчас непростое, а это её личная инициатива. Немного зелий...       Взгляд Шарвин скользнул по паре склянок, висевших на поясе собеседника. Еще с десяток таких же покоились в её дорожном мешке — Патрик вручил после найма.       — И так... еще немного полезностей.       Шарвин хмыкнула, отметив про себя, что он ни словом не обмолвился о том, что заплатил ей.       — Готов поспорить, в месте, которое кишит головорезами, полно ловушек. И какая тюрьма без замков? Мой максимум срезать пару кошельков, — он виновато развел руками. — В такое место хотелось бы пойти в компании кого-то более компетентного. Нам нужен плут, — Патрик выпалил свою речь залпом.              Шарвин лишь оставалось закатить глаза, когда он заявил, что им нужен плут в прошлый раз, они отправились не куда-нибудь, а прямиком в "Маску Лунного Камня". Шарвин не была ханжой, но ей всегда казалось, что подобные заведения служили для иных целей. С чего вдруг её нанимателю втемяшилось в голову пойти именно туда она не знала, но не спорила — всё равно не переубедишь: слишком упрямый, когда загорался какой-то идеей, шёл на пролом, как бешеная горгона.       Патрик не был похож на завсегдатаев заведений, подобных "Маске Лунного Камня", но Офала Челдарсторн, хозяйка, встретила его куда радушней, чем того требовал простой этикет. Женщина, по-свойски взяв Патрика под руку, отвела того в сторону. Шарвин, тактично решила подождать на месте: оставалось лишь наблюдать, гадая какие отношения связывали этих двоих. Невольно Шарвин прислушалась и, сузив глаза, попутно наблюдала за каждым движением, но расслышать удавалось лишь обрывки диалога: несмотря на Чуму, в заведении было людно и шумно. Патрик искал некую Нишку, которая, по заверению Офалы, кажется, связалась не с лучшей компанией и ей, леди Челдарсторн, было бы куда спокойнее, если бы Нишка была при Патрике. Проговорив еще некоторое время с Офалой, они также тепло попрощались. Уже снаружи Патрик коротко сообщил, что человека, которого он искал, здесь не было. Шарвин пришлось сделать вид, что она впервые слышит об этом, все же она не хотела подслушивать — разве что самую малость! — просто так вышло. Кто же виноват, что у нее был хороший слух, а жизнь научила всегда быть начеку?       Шарвин чуть не полюбопытствовала — неужели нашел-таки свою Нишку? Но тут же опомнилась, ведь она не знала ни о какой Нишке. Проявить любопытство, значило выдать себя.       — Есть варианты? — она отвела взгляд, резко заинтересовавшись деревянной стеной, которую видела уже сотни раз.       Свернув, так и оставшийся пустым, пергамент в трубочку, Патрик пожал плечами — еще один жест, который она, Шарвин, всякий раз за ним подмечала. Чего она так и не поняла: действительно ли он ничего не замечал и даже не догадывался или так умело делал вид? Шарвин знала наверняка, как глупо выглядели её попытки не выдать себя. Патрик же ни разу так и не заговорил на эту тему.       — Там у храма крутился парнишка-полурослик, предлагал свои услуги. Попробую с ним поговорить. Золота, конечно, маловато, но я ведь очаровашка. Разве нет?       Он скрутил трубочку плотнее и торжественно вручил Шарвин, сменив тему:       — Для твоей песни. Мне это ни к чему.        — Что ты за бард такой? Без амбиций, — покачав головой уточнила Шарвин.       — А кто сказал, что без амбиций? — наигранно удивился Патрик. — Просто я мечу выше. Стану таким великим, что песни будут слагать обо мне, — он выдержал паузу и рассмеялся. — Шучу, — и тут же сменил тон на серьезный, — но это не точно.       — Вот дурак, — беззлобно рассмеялась Шарвин в ответ, а про себя не радостно отметила, что им бы для начала было неплохо Чуму пережить.