Библиотека, с которой всё началось...

На календаре не так давно стали красоваться первые числа мая, для масти треф числа сплошь помеченные красным. На лице играла улыбка, стоило тому или иному вновь осознать, что вот она — долгожданная свобода. Никаких уроков, никаких правил, только она. Делай, что хочешь, веселись на полную. В голове невольно возникают слова старой песни: только небо, только ветер, только радость впереди... А ведь так оно и было. Впереди целях четыре месяца возможностей и приключений, которые начнутся прямо сейчас, в мае. Ох, сколько всего они могут успеть переделать и перепробовать, сколько времени провести вместе и в каких местах! Ночная прогулка ознаменует это начало великолепного времени, что они с благородством назовут «летом». Тёплый ветерок уже давно обдувал каждый закоулок, прогрел все, что только можно. Казалось, это самый разгар июля. На улице стояла коварная майская жара, что к вечеру уступит место холоду. Только выйдешь в магазин вечером без легкой курточки, точно схватишь себе простуду. Май — тот ещё проказник. И поэтому его дни самые веселые. Что же, ночь будет гораздо чудеснее… Зонтик- Помоги, пожалуйста… Стыдливо позвал Зонтик, виновато и открыто заглядывая в безразличные серые глаза... Зонтик- Как мне одеться? Перед ним на кровати лежал небольшой ассортимент одежды. Взор старшего оценивающе метнулся по предоставленным вещам, немного помятым, но вполне презентабельным. Он посмотрел на друга,зацепился взглядом за каждую вещь, а после вздохнул, словно надежд больше нет. Губы сложились в тонкую раздражённую полоску. Куромаку- Лучше возьми с собой кофту! Строго возразил он, кивнув головой на его лёгкую хлопковую футболку, которая даже не закрывала руки. А ведь ночь предстоит прохладная, валет запросто продрогнет, дурашка. Зонтик- Ай, ладно, пойду так! Воскликнул Зонтик, подкрепив свой вердикт махом руки. Кажется, дела до прогноза погоды ему не было совсем. Куромаку- Ты ночью замёрзнешь! Возразил Куро, хмуря тонкие брови, - Надень ту кофту и пойдём… — мягко завершил он, сложив руки на груди. Взгляд потупился, скользнул на нужную тёплую вещь, в которой бы до Зонтика не добрался холод. Зонтик- На улице двадцать градусов Недовольно парировал Зонт, отзеркалив мимику короля. Но стоит признаться, будучи недовольным, он выглядел гораздо милее и изящнее, нежели Король. Куромаку- Ты явно намеков не понимаешь... Вздохнул Маку, разочарованно покачав головой... Куромаку- Бестолковый ты мой. Зонтик- Это звучало обидно... Возмущённо отрезал шестой обиженно посмотрев в пол... Жест не остался без внимания второго Куромаку- Зонт, не веди себя, как ребёнок. Не маленький. Серьезно отрубил Куромаку, хмурясь ещё пуще. Лицо короля сигом преобразилось. Исчезла ранее незаметная смешинка и огонёк, уступая место непроглядному холоду. Глаза, которые ранее можно было назвать пепельными, теперь напрашивались на металические. В них были только раздражение и пренебрежение, пробирающиеся под рёбра и холодно жалящие. Валет боязливо дрогнул, позволив себе отшатнуться и припасть спиной в стене. Во взгляде голубых глаз путались испуг и волнение, тревога и смятение, отзывавшиеся дрожать по телу и в пальцах особенно. Длинные ресницы словно бы колыхались от ветра, но на деле он пытался доказать себе, что это неправда через частое моргание. Сердце забилось часто-часто, а внутри возникла режущая пустота. Соли на рану сыпала тишина и все тоже выражение лица короля. Шок. Непонимание. А до Куро только-только стало доходить осознание, что же он ляпнул. Сначала оно окутывало голову с на удивление не прилизанными волосами, а после резко ударило по затылку молотком, заставив испустить перепуганный «ох!» и наконец исправить выражение лица. На нем промелькнули ужас и сожаление. Шок. Непонимание. Осознание. Первым в этой безмолвной сценке правила нарушил Зонт. Он отлип от стенки, не смея смотреть никуда, кроме пола. Зонтик- Д-да… Виновато пощебетал он, одной рукой прильнув к предплечью другой, Зонтик- Прости. В самом деле: веду себя, как ребёнок, укоризненно подумал он сам себе и насупил брови. Стыд. Куромаку- Прости, Быстро отчеканил Куро, пытаясь загладить возникшую ситуацию, Куромаку- Я сказал, не подумав. Этих слов было достаточно, что бы юноша раскрепостился. Он горько хихикнул, все так же неуверенно подняв взгляд на расстроенное лицо Маку. Зонтик- Пошли? Спросил он, на что получил кивок. Два невесомых щелчка — так закрывается квартира. Тихий топот ног по лестничной клетке, почти незаметное хихиканье и слишком счастливые лица. Ближе к выходу Зонтик незаметно, как бы невзначай обвил холодную ладонь Куромаку своими ловкими тонкими пальцами. В груди затрепетало, так давно он хотел сделать что-то подобное. Подобные действия вызвали неподдельный интерес у парня, чья ладонь и оказалось заложником чужих нежных рук. Куромаку- Что ты делаешь? Спокойной спросил он, от непонимания вскинув брови и сощурив глаза. Зонтик- Твоя рука больше моей… Стыдливо пролепетал Зонт, пристально и ласково смотря на это. Под густыми ресницами полуприкрытых грустных глаз не было видно. Куромаку- Правда? Спросил он, не веря этому, вновь вскидывая свои брови. Друг отозвался тихим «ага» со смешком и новой волной ласки во взгляде, от которой мурашки шли по спине. Не одобряю собственные чувства, Куро поднял их руки вверх и сравнил, лишь бы отвлечься от этих странных ощущений. Он зацепился за каждую деталь: сухую кожу, прожилки на нежной ладони, худость пальцев и так заметно выпирающие костяшки пальцев. Про размер кисти он хватился только в последний момент, и к своему удивлению отметил, что так оно и есть. Куромаку- Действительно, Озадаченно сказал он, приправив все смешком, — Куромаку- Даже не заметил как-то… И только после этого момента перед дверью парни наконец вышли из подъезда. Громко хлопнула хлипкая дверь с понемногу отстающей краской, и возобновились разговоры обо всем и ни о чем. Вновь звучали наперебой хриплый и членораздельный голос новоиспеченного Короля и звенящий, словно бы хрустальный, юношеский голос его валета. Короткие смешки, хлопки в ладоши и возмущённые визги сопровождали их до леса, что простирался вдоль Москвы-реки. Ребят приветствовали густые деревья со новехонькими темными листьями и хвоей, могучими дряхлыми стволами, подле которых ютилась щекочущая трава и самые поздние из первых цветов, пусть последние и были достаточно редки. Красные лучи солнца устроили игру в свет и тень между этих гигантов, прогревая землю своим последним взором. Зонтик, не сказав ничего, отпустил руку Куро и тут же лёг на траву, тут же запутав в ней голубые локоны и разразившись коротким хохотом. На столь по-детски милом лице красовалась умиротворённая улыбка с распахнутыми глазами, что по привычке смотрело в привычное небо, в котором всегда открываешь что-то новое… Вы знаете, что такое наглость? Куромаку сейчас вам все покажет. Это когда твой друг ложится на высокую девственную траву, а ты садишься около него, надаиваешь над его головой, встречая ошеломлённый взгляд насмешливой и заботливой улыбкой. На твоем лице мысль читается так четко, словно бы ты нежно нашептываешь ему: "Ты лежи, лежи. А я тут так, посижу немного". А ведь твои мысли давно не витают в столь прекрасном небе, они давным-давно спутались в клубок из-за этого прекрасного и манящего лица, этих чудесных волос и превосходной грации, которые каким-то чудом совместились в одном человеке. А он, Чертов дурман, лежит перед тобой и миловидно улыбается, даже не подозревая о твоих мыслях и о своём воздействии на тебя. Ему даже в голову не приходила мысль, насколько громко лопочет сердце и как бабочки под рёбрами выгрызают путь наружу, сбиваясь целыми стаями… И ты не смеешь даже упоминать об этом, заворожённый этими полюбившимися волосами, с которыми ласково играет тёплый майский ветерок, от чего твоя рука тянется к ним все сильнее, но под влиянием совести останавливается. Ты заглядываешь в эти блестящие глаза, такие подвижные и живые, которые умеют улыбаться. Оно отражают весь мир подруг, каждую отточенную эмоцию. Ты видишь в них себя, видишь эти чертовы облака, но не хочешь променять их на этот бренный грешный мир. Ты прекрасно понимаешь, что не полюбишь ничего больше, чем их.И так же здраво отдаёшь себе отчёт, что все это — не твое. Ты не имеешь права прикоснуться к этому произведению искусства. Эта мысль режет сердце, но ты не можешь сделать ничего. И тут чья-то рука бережно и неспешно снимает с тебя очки. Ты морщишь нос, пытаясь привыкнуть к резко потерявшей четкость реальности, а родной голос, от которого тебя бросает в дрожь, смеётся и задушевно шепчет: Зонтик- Тебе так будет легче, а то не могу смотреть на тебя и думать "он же сейчас ослепнет от такого яркого света!" Можно быть, от столь резкой смены четкости, тебя и охватывает сладкая дрёма. Ты нехотя прикрываешь усталые глаза, не в силах держать тяжелые веки, переворачиваешься на бок. Коварный сон пользуется этим и окутывает все больше, вырывая из твоих губ приглушённый зевок. А все тот же друг, по которому ты потерял голову, заботливо и ласково запускает руку в твои жесткие волосы, умудряясь как-то с ними играться и перебирать между тонких пальцев. От этих прикосновений ты расслабляешься, обмякаешь, выпускаешь хриплый вздох. А этот чудесный маг все так же мягко ласкает твой слух свое речью, без капли смущения и злости спрашивая: Зонтик- Опять не спал всю ночь? И, не дожидаясь ответа, по-матерински любя заключает: Зонтик- Спи. Хочешь, рядом лягу? От неожиданности ты растеряно киваешь, не смея даже думать об отказе. Еде шевеля губами, ты выговариваешь расплывчатое «да». Зонтик улыбнулся, лёг рядышком. Взгляд ласково прошёлся по королю, и все же остановился на молчащем лице. Он безмолвно упивался им. Сколько бы времени он с ним не проводил, ему всегда было мало Куро. Сколько не смотри на это лицо, душа все так же лепечет, что хочет затянуть это мгновение на подольше, лишь бы не терять длительный контакт с ним. Им невозможно насытиться. В молчаливом взгляде было написано: «Ты — самое дорогое, что у меня есть». И это было чистейшей правдой: Король — это смысл жизни валета. Он даже не смел оспаривать эту простую, но такую постыдную истину. Священный десяток минут тихого любования нарушил тот самый смысл жизни. Куромаку- Зонтик… Неспешно позвал он, наконец размыкая глаза... Куромаку- Мы же вроде погулять хотели. Маку виновато прикусил губу, не смея смотреть на любимое лицо. Глаза были устремлены куда-то на ноги или на траву. Куда угодно, лишь бы не на эти заворачивающие глаза. На это ему удалость получить лишь нежный смешок Зонтик- У нас будет целая ночь... Ласково сказал он, позволив себе вновь прикоснуться к пепельным волосам, заправив выбившуюся прядь за уха. Куро дрогнул от этих действий... Зонтик- Сейчас можем поспать... Куромаку- Это так звучало... Лицо второго озарилось усмешкой, но через мгновение он вновь вернул привычное выражение, — Впрочем… Это тоже неважно. Выждав пару секунд, словно бы пытаясь со траться с силами и уверенностью, младший нежно и тихо парировал, будто боясь спугнуть друга: Зонтик - Верно. Важно то, что я буду не один, а с тобой. После этого он спокойной прикрыл глаза, а в голове затекло одно: «ночь, ночь, ночь». Ночь…