***
Волнующая новость о вернувшемся Поттере становится для Снейпа громом среди ясного неба. Он никак не ожидал, что это произойдет так скоро. За время отсутствия мальчишки слишком многое произошло. Пока Поттер, Уизли и Грейнджер странствовали в поиске крестражей, Волан-де-Морт стал только сильнее. И главное — завладел могуществом Бузинной палочки, украденной из гробницы покойного Дамблдора. Так, шансы Гарри на победу становятся все более призрачными с каждым новым днем. Два пожирателя бок о бок становятся в большом зале Хогвартса в ожидании учеников, которых было решено собрать для объявления. От Йоэля не укрывается напряжение, источаемое неподвижной фигурой Северуса, и он осторожно касается его руки, спрашивая вполголоса: — Каков наш план, если Поттер объявится? — Мы отступим, — в тон приспешнику отвечает Снейп, вздергивая выразительный подбородок. Пожиратель, укрытый маской, кивает и переводит тяжелый взгляд на парадную дверь, через которую начинают проходить ровные колонны померкших, изможденных учеников. Он с ужасом понимает, что почти все они станут пешками в грядущей битве. Пешками, руководимыми неумелыми руками ордена Феникса и отряда Дамблдора. Пешками, скорее похожими на пушечное мясо, чем на бравых бойцов. И их не в чем винить, ведь они лишь простые ученики, юные волшебники, пришедшие в Хогвартс, чтобы обуздать свою пока лишь зарождающуюся силу. — До меня дошли сведения, что этим вечером Гарри Поттер был замечен в Хогсмиде, — громко обращается Снейп к ученикам всех факультетов, прежде чем сделать паузу, чтобы дать им время успокоиться. — Итак, если кто-нибудь из преподавателей или учеников попытается помочь мистеру Поттеру, они будут наказаны в полном соответствии с серьезностью своего преступления. Более того! Любой человек, кто будет знать о подобном поступке и воспротивится сообщить о нем, будет считаться в равной степени виновным. Если кому-нибудь здесь что-либо известно о перемещениях мистера Поттера этим вечером, я приглашаю их выйти вперед. Несколько кажущихся вечностью секунд после речи Снейпа ничего не происходит, и он, равно как и Йоэль, даже успевает порадоваться тому, что никто не делает глупостей, как вдруг толпа учеников начинает расступаться, давая дорогу самому Гарри, непонятным Северусу образом оказавшемуся среди них. Он смело делает несколько шагов навстречу пожирателям — его действие сопровождают восторженные и испуганные вздохи. — Я думаю, несмотря на все Ваши обстоятельные и защитные меры, у Вас проблемы с безопасностью, директор, — парирует Гарри и в ту же секунду в дверях большого зала появляются члены ордена Феникса, — и боюсь, весьма серьезные. Пока окруженный членами ордена Поттер кричит на замершего Снейпа, обвиняя его в убийстве Дамблдора, Йоэль, стоящий чуть поодаль, едва не шипит от жгучей боли в запястье. Он оглядывает толпу молодых волшебников, ища сам не зная чьего взгляда, ища знака, но видит лишь пустые, ничего не выражающие лица. Однако в тот миг, когда он, не сдержавшись, хватается за рукав мантии, стремясь унять усилившуюся боль, в него впиваются два огромных, словно у подстреленной лани, глаза ярко-голубого цвета. Когда парень, окруженный учениками в такой же, как у него, форме Когтеврана, замечает стиснувшего пальцами предплечье Пожирателя, его ноги резко подкашиваются. Ему хочется надеяться, что это лишь черная метка, имеющаяся у каждого приспешника, дает о себе знать, но по бегающему по залу холодно-голубому взгляду понимает — он ищет среди присутствующих именно его. Дыхание Алекси перехватывает, и он делает рваный вдох, тщетно пытаясь успокоиться. Сердце быстро колотится в груди от страха пред ним. «Йоонас был прав. Прав! Магия может ошибаться! Я скорее умру, чем подпущу к себе такого, как он!» — отчаянно думает брюнет, не моргая, глядя слезящимися глазами на избранную ему свыше половину. Взгляд мальчика полон ужаса. Боли. Разочарования. Пересохшие губы беззвучно шепчут пораженное «нет», и это вмиг отрезвляет Йоэля. «О какой любви может быть речь, когда я для него словно само исчадие Ада?» — проносится в его мыслях. Он до боли стискивает зубы и жмурит глаза, умоляя себя прекратить испепелять его взглядом. Однако его образ буквально въедается в мозг и остается перед глазами. Резкий шум выдергивает Йоэля из мыслей, и он, не успев разобраться в ситуации, мгновенно реагирует на него, вынимая из-под мантии палочку — толпа учеников тотчас испуганно жмется к стенам зала, вставая под защиту выступившей вперед Макгонагалл. Она атакует резко, не растрачивая время на пустые разговоры. К удивлению учеников и преподавателей, ни один из Пожирателей не бросается заклятиями в ответ, а оба они лишь обороняются, плавно отступая к огромному готическому окну. Минерва продолжает наступать, и Йоэль ловит мысль отбивающего атаки Северуса — «уходим» отчетливо звучит в его голове. Словно по команде, оба приспешника Лорда аппарируют под оглушительный грохот, вдребезги разбивая окно при перемещении.***
К вечеру все стихает. Под управлением Минервы школа в считанные часы преображается до неузнаваемости, возвращая себе былые красоту и уют. Ученикам бы даже могло показаться, что все становится как прежде, если бы не одно но. Помимо порядка в замке организуют и жесткую оборону: возводят магические щиты, минируют мост, защищают окрестности великанами, фестралами и кентаврами, готовыми сражаться на их стороне против темных сил. Картина завораживает. Особенно с астрономической башни, где для наблюдения оказались Алекси и Йоонас. Опершись на изгородь, Каунисвеси вглядывается вдаль. Его порядком отросшие волосы развеваются на ветру, и блондин невольно засматривается на эту картину. В конце концов, когтевранец действительно способен очаровать своей красотой. Порко часто отмечает про себя то, как красивы черты его лица, глаза, улыбка, бледная, почти фарфоровая кожа. — А что если ты был прав? — неожиданно, без всяких предисловий спрашивает Алекси, медленно отрывая взгляд от леса и переводя его на собственные руки. — Если я просто зациклился на этом, и магия ошибается? — уточняет он, шагнув ближе к Йоонасу и чересчур резко схватив его за руки. Староста только горько усмехается и качает головой, аккуратно скидывая ладони брюнета со своих запястий. Он хотел этого с того самого момента, как у друга появились чертовы инициалы на руке. Хотел, но не так. Когтевранец вглядывается в его глаза вовсе не с нежностью и любовью, нет. Скорее с отчаянием и болью. — Что если из-за моего помешательства на этом… соулмейте, — с отвращением выплевывает Каунисвеси, — я упущу нечто действительно ценное? Брюнет вновь подступает к гриффиндорцу, резко обхватывая прохладными ладонями его шею. К горлу подступает предательский ком — как же сложно сейчас сохранить самообладание и не поддаться порыву друга, поглаживающего большими пальцами его кожу за ушами. — Йон… — шепчет Алекси, осторожно приподнимаясь на носочках и, прислонившись своим лбом к его, прикрывая глаза. Дыхание когтевранца касается бессознательно приоткрытых губ Йоонаса, и тот вздрагивает от этого пьянящего ощущения. «Так нельзя…» — думает Порко, когда Каунисвеси аккуратно потирается своим кончиком носа об его. «Он пожалеет…» — напоминает он себе вновь, ощущая, как предательская влага выступает в уголках прикрытых глаз. — Не надо, — заставляет себя произнести Порко, лишь мазнув губами по щеке парня, — пожалуйста… — Почему? — растерянно уточняет брюнет. — Ты не хочешь?.. — Нет, Алекс, ты не хочешь, — подчеркивает Йоонас, заглянув в широко распахнутые глаза друга. — Может, ты способен обмануть себя, но меня — нет. — О чем ты? — не понимает когтевранец. — Я вовсе не… Староста только невесело хмыкает, рывком притянув к своему лицу предплечье парня. На секунду взглянув в его глаза, Йоонас закатывает рукав мантии Алекси по самый локоть и, кивнув на алеющие инициалы, вкрадчиво уточняет: — Вовсе не врешь себе, что это вся эта магия ничего не значит, просто потому что успел разочароваться? — не выпуская дрожащей руки брюнета из своей, Порко строго добавляет: — Вы узнали друг друга. Пальцы гриффиндорца мягко обводят проклятые буквы. Сколько же боли они успели причинить ему за этот год и продолжают причинять теперь, когда он знает, что все надежды Алекси, его светлого мальчика, в одночасье разбились в прах. — Что тебя так огорчило? Расскажи мне. Не держи в себе, — осторожно просит Йоонас. Порко спрашивает об этом, будто ничего не знает, однако это не так. Чертовы видения. Он все чаще и чаще стал наблюдать то, чего не должен был. Это касалось и друзей, и врагов, и вовсе не знакомых ему волшебников. В последние пару лет преподаватели говорили ему о том, что в нем, вероятно, проснулся особый дар ясновидения, что все вещие сны, все чаще приходящие к нему, отнюдь не случайность. Йоонасу впервые хочется верить в то, что это так. Видения, охватившие его в недавнем сне, были лишь про когтевранца и того, кто предначертан ему судьбой. Поначалу они пугали его — на то были весомые причины. В них то и дело мелькали черные метки и маски приспешников Темного Лорда, слышался точно через толщу воды заглушаемый ею пронзительный крик, вспыхивали отражаемые непростительные заклятия. Однако какое-то странное, совершенно неуместное чувство прямо перед тем, как сновидение оборвалось, успело украдкой забраться в сердце гриффиндорца и свернуться там под стать беззащитному зверю, прежде чем зашептать, успокаивая испуганный разум, что все будет хорошо. — Он был сегодня там, — надломленно шепчет Каунисвеси, невольно прикрывая глаза от трепетных касаний блондина, — со Снейпом… Второй Приспешник… Гриффиндорец задумчиво кивает. Пожиратель, покинувший Хогвартс вместе с директором, не был никому знаком, потому как прежде вовсе не появлялся в замке. Оказавшись же в школе в этот раз, он ни разу не открыл своего лица, точно не хотел быть узнанным вовсе. — Как он отреагировал, ну… на тебя? — вкрадчиво интересуется Йоонас, продолжая поглаживать напряженное запястье парня. — Едва ли за маской было что-то видно, но его глаза… он был так… шокирован, не знаю, — пытается подобрать слова Каунисвеси. — Он долго смотрел на меня, а потом т-так… зажмурился, как будто пытался скрыть слезы, н-но это вовсе не так, я уверен! Если бы Йоонас мог истолковать то, что видел в том сне, быть может, ему и удалось бы успокоить Алекси, испуганно жмущегося теперь к его груди. Однако он не мог. Его видения зачастую для него самого были и остаются загадкой. Ему остается лишь мягко коснуться губами виска когтевранца и обнадеживающе прошептать: — Если ты все-таки прав, то может все не так безнадежно…***
В первые же секунды после аппарации из школы в Малфой-Мэнор метка Йоэля загорается огнем. Это может значить лишь одно — Лорд сиюминутно желает видеть его перед собой. — Пойти с тобой? — уточняет Северус, заметив то, как друг резко схватился за предплечье. — Похоже, он в бешенстве. — Не стоит, Сев, — сквозь зубы откликается Хокка. — Оставайся у себя, я зайду к тебе после. — Будь осторожен, — коснувшись плеча парня, настоятельно просит Снейп, прежде чем покинуть холл особняка, отправившись в выделенные ему старшим Малфоем покои. Тяжело вздохнув, Йоэль двигается в сторону гостиной, старательно приводя мысли в порядок. Он знает, что нельзя появляться перед Волан-де-Мортом, пока его голова забита голубоглазым мальчишкой из Хогвартса. Если тот узнает о нем, а уж подавно об их с ним связи, то им обоим придет конец. Любая магия, сплетающая судьбы двух волшебников, может поставить под удар все планы Темного Лорда — он этого не потерпит. — Йоэль! — раздается хорошо знакомый голос за спиной. Пожиратель не успевает даже ответить, как его талию со спины обвивают чужие руки, а шеи касаются истосковавшиеся губы. — Драко, не время, — холодно отрезает Хокка, коснувшись ладони парня на своем торсе, — тебя тоже ждут? — Похоже на то, — подтверждает младший Малфой, продемонстрировав Йоэлю пульсирующую метку на обнаженном закатанным рукавом рубашки предплечье, — и отец уже там. Не сдержавшись, Йоэль закатывает глаза. Поручения Лорда в компании Малфоев всегда давались ему с особым трудом. Люциус мог подкинуть свинью в самый ответственный момент совместного дела — к такому сложно быть готовым. Что до Драко — тот в принципе был слишком труслив для того, чтобы справляться с даваемыми ему Волан-де-Мортом заданиями. Вернее даже не так. Драко не видел смысла в этом риске, единственное, что двигало им, впрочем, как и всей его семьей, всегда был страх. Животный страх перед Повелителем. Уже на подходе к главной комнате, младший Малфой вдруг толкает Хокка к стене и льнет всем своим телом к его, выдыхая прямо в губы: — Чертова война отдаляет нас друг от друга, Йоэль. Если бы только ты проводил чуть больше времени в моих покоях… — горячо шепчет он, жадно вглядываясь в ледяные глаза Пожирателя. — Хотя бы этой ночью, когда мы вернемся в особняк, прошу тебя. — Но война уже… — начинает Хокка, однако Драко его прерывает, резко стаскивая маску с его лица и открывая губы для глубокого поцелуя. — В этой войне мы можем потерять друг друга, нужно насладиться последними мгновениями до сражения, не так ли? — пытливо интересуется он, скользнув ладонями по крепкой груди, обтянутой мантией. — Пообещай, что не оставишь меня одного сегодня. Взгляд юноши горит такой надеждой, что у Йоэля не хватает сил, чтобы ответить отказом. Однако в сердце бушует ураган… Он и не думал, что одна только встреча, одно пересечение глаз с тем мальчишкой из числа учеников когтеврана способны перевернуть с ног на голову его и без того хаотичную жизнь. Он никак не может избавиться от его образа в своей голове. Точно тот въелся в самые недры его мозга и теперь паразитирует там, захватывая собой большую часть всех мыслей. Это невозможно. Отрешенно мотнув головой, Хокка мягко опускает ладони на узкие плечи слизеринца и тихо откликается: — Обещаю. Когда Драко и Йоэль рука об руку появляются в гостиной, старший Малфой и еще один приспешник, Долохов, уже покорно дожидаются Темного Лорда. К счастью юных Пожирателей, тот запаздывает сам. Они молчаливо ровняются со старшими соратниками. — Драко, эта задержка могла бы стоить тебе жизни, — цедит сквозь зубы Люциус, одаряя сына выразительным взглядом. — Он не виноват, — тут же вступает Хокка, не желая слушать нравоучений Малфоя-старшего, — он опоздал из-за меня, Люциус. — Как благородно с твоей стороны выгораживать Драко перед его же семьей, — хмыкает блондин, однако смолкает тотчас, как в комнате раздается хлопок аппарации, знаменующий прибытие владыки. — Мои верные друзья, — шипит он, оглядывая присутствующих, — вы, верно, удивлены тем, что я собрал вас здесь в таком составе? Однако сейчас я поведаю вам о том, какое ответственное задание вы выполните для меня. Темный Лорд неспешно проходит в противоположную от мужчин сторону зала, обводит задумчивым взглядом развешенные по стенам опустевшие портреты и, наконец, произносит: — В стенах Хогвартса расположена очень ценная для меня вещь. Вам придется постараться, чтобы ее найти. Она спрятана в Выручай-комнате, — он делает паузу, а затем резко оборачивается на приспешников и добавляет: — Вы должны найти ее вперед мальчишки Поттера и вернуть мне. — Что за вещь? — первым подает голос Хокка. — Должно быть, важный темный артефакт? — Мой дорогой мальчик, — скалится Лорд, неспешно приближаясь к Пожирателю, — ты верно рассуждаешь. Не зря я решил именно тебя сделать ответственным за эту миссию. Ты… принесешь мне диадему Кандиды Когтевран, а эти, — выплевывает он, даже не одарив троицу взглядом, — помогут тебе любой ценой. — Приступать прямо сейчас? — на всякий случай уточняет Йоэль, протягивая ладонь остальным Пожирателям для перемещения. — Сию секунду, — раздается голос Волан-де-Морта вслед исчезающим магам.***
Подсказка Лорда позволяет команде Пожирателей не терять времени на бессмысленные поиски. Комната оказывается обнаружена Йоэлем и Драко почти сразу. Недолго думая, Хокка оставляет Люциуса и Антонина у входа на случай появления нежданных гостей. Он всегда оставляет младшего Малфоя подле себя. Дело вовсе не в том, что они любовники. Скорее в том, что ответственность за слизеринца не отпускает его ни на секунду. Он знает, что этот бесстрашный парень последует за ним всюду, в любую опасность. Чтобы лишь быть рядом. — Ты чувствуешь его? — шепотом интересуется Драко, когда вместе со старшим приспешником оказывается посреди заваленной хламом Выручай-комнаты. — Да, кажется, чувствую, — откликается Йоэль, прикрывая глаза и прислушиваясь к энергетическому полю вокруг — он отчетливо ощущает, как нечто отдает столь сильной тьмой, что почти не сомневается — это то, что они ищут, — там, Драко, — уверенно заявляет он, указывая в сторону кипы неприметных артефактов. Слизеринец срывается с места и в несколько быстрых шагов достигает цели. Однако едва его дрожащие пальцы смыкаются на диадеме, в комнату врываются ученики. Йоэль оборачивается на распахнувшуюся дверь. В проходе разражается бой. Малфой-старший и Долохов сражаются с юными магами из отряда Дамблдора. Об этой компании Хокка много слышал от Северуса — бравые воины, несмотря на свой юный возраст. Многих из них, помимо золотого трио, ему знакомы еще со школы. Старшекурсники Порко и Моиланен, например, отличавшиеся своими талантами еще с младших лет, парень годом младше — Лалли — капитан команды Гриффиндора по квиддичу, а вместе с ними… тот самый мальчишка-когтевранец, одним своим присутствием вызывающий уже знакомое сладкое жжение в запястье. Своим количеством ученики уравновешивают силы с опытными Пожирателями и сдерживают их, пока золотое трио приближается к Йоэлю и Драко. Однако Хокка полностью теряет цель. Его взгляд вцепляется в брюнета, с трудом отражающего атаки Долохова. Не мудрено, Антонин славится огромной силой и талантом ведения боя. Даже талантливый ученик не способен долго стоять против такого мага, как он. Приспешник в маске чертыхается — фокусом его внимания становится когтевранец. Наплевав на все, он срывается с места. Не желая упускать время, Хокка аппарирует прямо к парадному входу в комнату, в сердце битвы учеников с пожирателями. Он оказывается аккурат между перепуганным его появлением брюнетом и застывшим с непростительным на губах Долоховым. Тот мгновенно опускает палочку, выкрикивая: — Какого черта ты делаешь, Йоэль?! — Он — мой, — не желая объясняться перед Антонином, отрезает Хокка и, ловко коснувшись плеча парня, переносит их двоих в единственное гарантированно пустующее в Хогвартсе место — покои Северуса. Как только они оказываются там, мальчик отшатывается от рук блондина. Отступив от него на ватных от ужаса ногах к стене, он забивается в самый угол опустевшей спальни. Укрыв голову руками, он даже не отрывает взгляда от собственных коленей, явно страшась увидеть того, кто убьет его без всяких раздумий. — Я не трону тебя, клянусь, — шепчет Йоэль, осторожно опускаясь на колени рядом с когтевранцем. — Убей… — дрожащим голосом откликается парень, еще сильнее сжимаясь в комок. — Т-ты же можешь сделать это быстро, не мучай… Сердце Хокка пропускает удар. Конечно, он может. И сделал бы это не задумываясь, будь перед ним кто-то другой. Однако одна только мысль о том, что этот парнишка может пострадать, сводит его с ума, и он твердо заверяет: — Я не сделаю этого сам и не позволю кому-либо другому. Брюнет судорожно выдыхает и, нерешительно дернувшись, медленно отнимает руки от головы, позволяя себе взглянуть на Пожирателя, замершего рядом с ним. Мокрые от слез глаза Каунисвеси заглядывают, кажется, в самую его душу, прежде чем тот сломлено спрашивает: — Почему?.. Приспешник сглатывает, не сразу находясь для слов. Вряд ли он способен объяснить ему весь тот шквал светлых и теплых чувств, что никогда прежде не были ему знакомы, поднявшийся в нем при первом же взгляде в эти грустные голубые глаза. Вместо этого Хокка делает совершенно безрассудную вещь и, понизив голос до едва слышного шепота, просит: — Во время грядущей битвы постарайся оказаться снаружи у одного из тайных входов в замок. Так я смогу быстрее отыскать тебя и защитить, если потребуется. — Да с чего мне… — начинает возмущаться когтевранец. — … верить? — заканчивает за него Йоэль. — Причин нет. Просто сделай это. Я не прощу себя, если кто-то из этих тварей навредит тебе. За дверью раздаются приближающиеся голоса — Хокка понимает, что нужно спешить. В последний раз взглянув на брюнета, он не сдерживается и, поддавшись порыву, стягивает с руки кожаную перчатку и нежно касается обнаженной ладонью его бледной, мокрой от слез щеки. — Прости за то, что он, — выдыхает Пожиратель, скользнув пальцами по инициалам на запястье Алекси, — это я. Резко поднявшись с пола, Хокка в последний раз заглядывает в самые красивые на свете глаза, глядящие на него сейчас в полном непонимании, и, печально улыбнувшись под маской, отступает к выходу и аппарирует, оставляя Каунисвеси в абсолютном смятении. Тот так и глядит на то место, где только что был приспешник, не решаясь двинуться с места и ощущая, как предательское тепло зарождается в его высоко вздымающейся от тяжелого дыхания груди. Тепло от прикосновения к его лицу убийцы и предателя, подлого темного мага. Тепло от прикосновения избранной ему самой судьбой половины. «Прости, что он — это я…» — звенят в голове Алекси слова Пожирателя. Такие искренние и пропитанные горечью, что слезы вновь подкатывают к глазам. Брюнет жмурится, мотая головой. Ну разве он может доверять ему? Тому, кто убил, быть может, сотни его соратников, но оставил в живых его, никчемного мальчишку. Тому, кто, несмотря на преданность Темному Лорду, готов рискнуть собственной шкурой, но защитить его. Да и правда ли это? Может, он лишь отсрочил убийство своей истинной пары, желая поиграть с ним, как с глупым зверьком? Прикусив губу, когтевранец опускает взгляд на все еще помнящую чужие пальцы руку, на запястье, украшенное парой алеющих букв. Теперь он знает его имя. Прикрыв глаза, он глухо шепчет в пустоту комнаты: — Йоэль…