Кровавые полосы

Боль, пронзающая пятки была очень знакомой. Болели и колени, и икры, болело всё. Казалось, что Нишимура сейчас бездушно упадёт на пол с глухим звуком, но останавливаться он не собирался, лишь дальше продолжал сильнее ступать и быстрее двигать руками. Это приносило своеобразное облегчение. Когда зеркало потело от тяжелых вдохов и выдохов, наполняющих помещение углекислым газом. Когда суставы и мышцы болели так сильно, что смерть казалась просто райским наслаждением. Когда в голове нет ничего, кроме мыслей об идеале, о правильной постановке и безжалостном перфекционизме. Когда проблем не существовало, а все негативные эмоции и чувства выходили вместе с взмахом ноги или мановением руки. Когда душа словно выходит из тела, заставляя сконцентрироваться лишь на движениях и на том облике, что мутно отображается в стекле напротив. — Ники, на сегодня хватит, — послышался заботливый голос Чонвона, который как обычно нёс младшему бутылку воды. —Что с тобой и Сонхуном? Вы оба сегодня какие-то… задумчивые… — мимолётом сказал он, заставив этих двоих переглянуться. — Хорошо сегодня поработали, — вяло кинул Пак, отрывая взгляд от младшего и уходя в раздевалку. — Ники, — Ян немного посмотрел в сторону уходящего Сонхуна, а после обернулся на младшего. — Облей ноги холодной водой сегодня, — снова заботился тот, указывая пальцем на чужие ноги. — Хорошо… Спасибо, — Нишимура все ещё пытался прийти в себя после небольшого астрала в зале. Ники всегда любил вот так прогуливаться ночью после тренировки, глядя на тёмные улицы без фонарей, но сейчас голову разъедало бесконечное количество мыслей. Лёгкий ветер был теплее, чем обычно и проходился по прохладной коже словно утюгом. Луна сегодня светила не так ярко, хотя, может, Нишимура не обратил достаточного внимания на спутник. Такое небесное тело, как Луна, всегда поражало его. В древности люди даже поклонялись ей, считая богиней. Такая неизвестная, такая неизведанная. Ученые до сих пор спорят о том, как же она всё таки возникла. Пугало ли это? Нет. Наоборот, притягивало. В детстве ты всегда думал, что луна освещает ярко, даёт свет ночью, заменяя Солнце, а потом ты приходишь на урок физики и узнаешь, что не Луна освещает Землю, а Солнце светит на спутник, который в свою очередь отражает свет на планету. В который раз Ники обманули. Но он уже не отчаивался, лишь убеждался в том, что землянам Солнце жизненно необходимо. И дело даже не в том, что если оно погаснет, то мы все окочуримся, а в том, что оно всегда сопровождает нас, даже когда кажется, что его нет рядом. Каждому хочется найти своё Солнце, каждому хочется найти своё «возможно». Домашний пирог казался тёплым и вкусным, а его аромат уже заполнил всё помещение. Мать накрывала на стол, расставляя тарелки, кладя по бокам ножи и вилки. Сону хотелось громко смеяться из-за такой издёвки от его жизни. Мать бегает туда-сюда, накладывая еду и разливая напитки. Всё это так не по-настоящему, все это так чуждо и незнакомо. Когда вы всем семейным составом сидите за круглым столом, тихо едите и желаете друг другу приятного аппетита. Когда тебя расспрашивают о школе, о друзьях, о жизни. Киму было смешно, как мать пыталась спасти их семью. Было смешно от того, как искусственно все это выглядит. Как отец сидит напротив него, яростно обозлённый тем, что сын вообще существует, а теперь и вообще сидит перед лицом, мозоля глаза. Делать было нечего, он лишь сидел, стараясь прожечь яркую скатерть глазами, но только не поднимал взгляд на отца. Обижать мать не хотелось, она все же старалась, да и Сону уже проедала вина из-за такого отношения к родительнице. Так что это, наверное, меньшее, что он может сейчас сделать. Часы громко тикали, давя на мозги, кругом стояла мертвая тишина, только изредка звучала гремевшая посуда. — Собираешься жениться? — послышался строгий голос отца, тот сидел прямо, даже не двигавшись. — Нет, — честно ответил Ким, он эти разговоры от отца слышал часто. На самом деле, его отец довольно часто раньше включал роль «папы», спрашивая о жизни, но единственное, чем заканчивались такие разговоры — оры и крики старшего, а также синяки на младшем. Что-что, а потакать родителям Ким не собирается. — Учиться пойдёшь? — односложно произнёс тот, прибавляя мощи к голосу. — Пока не было в планах, — Сону все ещё не смотрел на отца, боясь, что вилка, сильно сжатая в чужой ладони, полетит прямо в него. — Потерянное поколение, — закатил отец глаза, положив вилку обратно на стол. Сын в это время облегченно выдохнул. Отец впервые замял конфликт, но это ничего не значит. Пальцы беспорядочно настукивали какой-то совсем неслышный и хаотичный ритм на ноге. Мать выглядела обеспокоенной. На ней была все такая же объемная укладка, а фартук на ее теле все ещё не изменился за последние пять лет. Пять лет. Пять лет назад все было довольно нормально. Отец ещё не был рассвирепевший, иногда даже помогал с домашкой. Мать тоже гордилась сыном, ей даже нравилось то, что Сону интересуется танцами — думала, пошёл в неё. Она сама отвела его в маленькую секцию, в ту, на которую хватало денег. Отец ругался, говорил, что всё это пустая трата денег, и занятие это совсем не мужское, другое дело футбол и тхэквондо! А Ким уже и не слушал, но делал вид, что слышал. Только вот слова больно врезались в головной мозг, заставляя извилины шевелиться и находить неприятеля в себе. Неужели с ним что-то не так? Мать говорила, что это все ее гены, что сама как-то ходила на бальные танцы, как и ее мама, как и ее бабушка. В любом случае, тогда мать с отцом начали больше ссориться. В четырнадцать Сону влюбился. Это был не первый раз, когда ему понравился парень, он встречался и раньше, но лишь из интереса — сам так говорил. Отношения казались такими наивными и внеземными, Сону был на седьмом небе от счастья. Этот парень (имя которого нельзя называть) провожал его в школу, доводил до дома после. Они часто сидели в кафе вместе, а на каждом углу слышали «они такие хорошие друзья». Сону, на самом деле, это порядком подбешивало, почему он не может свободно любить? Парень раскрываться не хотел, а Ким послушно кивал, закрывая глаза, потому что потом вечером они целовались где-то в тёмном переулке. Для мальчишечьего мозга, который насмотрелся разных романтических дорам, это был верх, это было то самое неземное блаженство. Он чувствовал лёгкие губы на своих, которые проникали чуть глубже, чем Сону хотел бы позволить. Но парню можно было все, можно было свести его с ума своим языком или переехать на поезде, можно всё, пока Ким находится в состоянии экстаза. Когда чужие руки касаются тела там, где до этого не касался никто. Сону совсем не привык к таким прикосновениям, а уж тем более трогать в ответ. Он готов был стоять истуканом до того момента, как парень не промямлил что-то вроде «не стой без дела». Ким же потихоньку начал разузнавать новую территорию, новые рельефы. С тех пор поцелуи после школы в соседнем от Сону дворе стали своеобразной традицией. В этот момент Ким стал эмоционально зависим от прикосновений. Ему хотелось трогать, касаться. А когда он этого не делал, то становился совсем истощенным, словно его кровь вампир высосал. Он часто трогал своего парня так невзначай, чтобы никто не заметил. То соринку убрать, то волосы установить в нормальном положении. Было много поводов, он всё мог придумать, лишь бы дотронуться до парня. Тогда они часто делали домашку вместе у мальчика дома. Ким сначала удивился, совсем уж их квартира отличается от этой. Здесь и новый ремонт и комнат больше. Раньше Сону и вовсе не замечал, что их материальное положение каким-то образом отличается. Вот только как видишь районы, в которых живут эти двое, так сразу в голову приходят сомнения. «Как вообще у этих двоих срослось?». И Ким сомневался. — Давай займёмся этим? — предложил парень, поглаживая чужую щеку. — Я не знаю… — промямлил Ким. — Я не готов, — он всегда хотел этого, но вот только сейчас стало страшно. — Не готов? — тот быстро отдёрнул руку, выгибая брови. — Так вот как я тебе нужен. — Что? — не понимал младший. — Я буду готов, просто подожди. — Сколько мне ждать, Сону? — срывался он на крик. — Мне не четырнадцать лет, понимаешь? — истерически усмехнулся тот. Ким лишь молчал, сверля пол взглядом и спрятав руки за спину. — Раздевайся, — вякнул парень. — Раздевайся, — произнёс он по слогам, прибавляя громкости. Стало страшно. Сону медленно стянул с себя футболку, вовсе нехотя. — Не думал, что тебе стоит похудеть? — оглядывал тот его со стороны. — Такой медленный… — закатил тот глаза, он шел прямо на Кима. Комната словно наполнялась темнотой все больше и больше, пришлось сморгнуть дважды, чтобы комната стала хоть немного ярче. Ким уверял себя, что виноват сам. Разве он этого не желал? Желал. Да и чем он думал, он же знает, что они не сверстники. Вот я глупый — думал он. Он же знал, что парню не четырнадцать, как ему, что у того эта потребность намного сильнее и жёстче. Почему он не мог додуматься? Было больно сидеть, было больно лежать, больно стоять. Он медленно подошёл к зеркалу, что всегда висело в его комнате. — Может и вправду стоит похудеть? — проговорил он шёпотом. Да и парень не писал ему эти два дня, наверняка обиделся. Вот почему Ким не мог просто согласиться и следить за фигурой. Вдруг они расстанутся? — Что будешь? — мать стояла рядом. — А… — выдохнул Сону, стараясь прийти в себя. — Буду то, что ты хочешь. — Хорошо… Новая школа ничем не отличалась от старой. Все такая же государственная на окраине Сеула. Кругом отколупывалась шпаклевка, а цветы, что стояли на подоконнике, уже завяли. В класс он зашёл чуть раньше, чем все остальные. Каждый мимолётом шептался, кто-то даже пытался выпытать его имя или фамилию. Интересовались всем. Где, что и как. Это раздражало. Стало лучше лишь после звонка, когда каждый расселся по местам. Ким в свою очередь занял последнюю парту, прямо на среднем ряду. Совсем не хочется показываться в поле зрения сегодня. Вот снова какой-то хулиган влетает в класс после звонка, учитель его долго ругает, тот быстро извиняется, садясь на место спереди. Ничего обычного. И у них в классе ребята отнимали время на уроках. — Извини, есть ручка? — повернувшись спросил вбежавший парень. — Есть, — Ким всегда носит с собой две на всякий случай. — Спасибо, — по команде ответил тот, забирая ручку. — Как тебя? — Ким Сону, — поражался младший неэтичности этого парня. — Спасибо, Ким Сону! — сказал он чуть громче. — Я Ыйд… — Бюн Ыйджу! — крикнул учитель снова. — Ещё один поворот и будете получать коридорное образование! — Я просто ручку попросил, — бесцеремонно произнёс тот. — Ты ещё и ручки на мой урок не приносишь? — женщина готова была разразиться громом. — Ношу, вот только она закончилась, — он поднял вверх ручку с пустой пастой. — Храни меня Господь, — опустила она голову вниз, скорее всего забивая и продолжая урок. «Бюн Ыйджу, значит». Кима его поведение улыбнуло. Этот парень явно не такой, как все. — Сону, у тебя скоро день рождения, — начала мать, сидящая сбоку. — Целых восемнадцать лет ты живешь в этом мире! — наигранно улыбалась она, пока отец уплетал, чавкая. — Твой любимый вишневый пирог. Неправда. Сону его уже терпеть не может. — Спасибо, — выдавил сын, стараясь не корчить лицо. — Давайте помолимся, — мать опустила голову, закрывая глаза. Ким закрыл глаза за компанию. На самом деле он даже помнил несколько молитв, вот только есть ли смысл? — Спасибо. Было вкусно, — сын встал из-за стола, убирая тарелку в раковину. — Наш сын грешник, — решил напомнить отец, как только сын ушёл к себе в комнату. — У него день рождения, — пыталась вразумить отца мать. — Не сегодня. — У вас с Ники все хорошо? — спрашивал Джей, стараясь идти на равне с Кимом. Они снова собрались идти в кафе после вечерней тренировки. — Не знаю… — выдохнул Сону, опуская взгляд. — Тебе нужна моя помощь? — честно спрашивал старший, пытаясь посмотреть в чужое лицо. — Пока нет, Джей, — прямо сказал Ким. — Хорошо, — вздохнул он. — Помнишь, ты обещал мне показать одно кафе? На самом деле, в компании Джея всегда было приятно находиться. Когда он постоянно говорит, когда он постоянно пытается раздать нужные советы. Когда он действительно искренен. Ким готов слушать его вечно и даже по второму кругу. Но Пак был и хорошим слушателем, тот всегда запоминал мелкие детали и спрашивал в ответ. Джей всегда был таким максимально лояльным. Он будто всегда знал, что Киму нужно. Сегодня Пак заставил Сону посмеяться. — И что в этом месте такого особенного… — пытался понять старший, рассматривая интерьер ресторана. — Да ничего необычного, — признался Ким. — Просто место довольно атмосферное. — Хорошо, — улыбнулся Джей, укладывая локти на стол. — Сегодня я угощаю. Сону выглядывал в куче толпы знакомое лицо. Все не то, не то. Где же этот зеленоволосый парень? — Ким Сону? — послышался голос сбоку. — Хисын? — младший удивился не меньше. Он искал зеленоволосого парня, но никак не красноволосого. — Тебе идёт, — улыбнулся он. — Ты пришёл, — встал он около стола, делая вид, что записывает заказ. — Как твой голубок? — Я не знаю… — снова Ким столкнулся с этим вопросом. — Понял, — кивнул Ли. — Ты явно пришёл не один, — указал он глазами на место напротив — Здравствуйте, — Джей подошёл к столу и поклонился, замечая разговаривающих парней. — Это Джей, мой хороший друг, — среагировал Ким, показывая ладонью. — А это Хисын. — Хорошо, — поклонился Ли, немного смеясь. — Сону тут выиграл небольшую скидку от заведения, хорошо вам отдохнуть. — Твой знакомый тут работает? — спросил Пак, как только официант ушёл — Да, — улыбнулся младший. — На самом деле, мы здесь и познакомились. — Из всего ресторана выделяются только ваши макушки, — Джей хотел смеяться вслух. — Его красная и твоя розовая. — Эй ты! — Ким хотел легонько ударить друга за плечо, но тот увернулся. — Держите, — кротко улыбнулся Хисын, расставляя напитки на стол. — Спасибо, — тихо прошептал Сону, мягко поклонившись в ответ. — Мы познакомились здесь, — продолжил младший. — Это были довольно интересные обстоятельства, но он помог мне, — Ким улыбнулся, притягивая напиток ко рту. — Латте с орешками и карамелью, — Джей ласково поджал губы, попивая свой кофе. Сону улыбнулся, ему даже пришлось закрыть лицо руками. — Так стесняешься, как будто я тебе эгье показал… — по-доброму усмехнулся Пак, пристально глядя на друга. — Как там Чонвон? — он замахал руками, чтобы свести краску с щек. — Хорошо, — Джей улыбнулся, выдохнув. — Он говорит, что Сонхун и Нишимура какие-то совсем неживые, — повторил он слова Яна. — В любом случае, он правда старается их поддержать, так сказать поддерживает командный дух, так что думаю, у них все будет хорошо. — Когда они должны дебютировать? — Насколько я знаю в январе, но ты сам понимаешь, не все попадут в дебютирующую группу, — он посмотрел по сторонам, явно задумываясь. — Знаешь, кто-то из нас ведь может не дебютировать, — вдруг опомнился младший, опустив взгляд. — Не говори такого, — Пак нахмурился, но все же сидел в прежнем положении. — Если мы будем много стараться, то обязательно дебютируем вместе. — Мне кажется, я недостаточно хорош для этого, — признался тот, сжимая стакан в руке чуть сильнее. — Что? — старший почти поперхнулся, но, отодвинув напиток в сторону, продолжил. — Послушай, — он глубоко выдохнул. — Ты не сможешь оценить себя объективно, тебе всегда что-то будет не нравиться, понимаешь? — он зачесал свою прическу назад. — Знаешь, и я ведь такой же, я тоже часто загоняюсь по этому поводу, а после этого провожу долгие ночи, изучая разную хореографию. Но, знаешь, я смотрю на тебя со стороны и вижу прогресс, я вижу как это важно для тебя. На самом деле, ты, наверное, один единственный из всех моих знакомых, который действительно выдаётся на всю катушку в том, что ему нравится, — Пак снова поджал губы, образуя на лице почти прямую линию. — Если когда-то будешь сомневаться в себе, то делай все возможное, чтобы развеять свои сомнения. — Хорошо, спасибо, — Ким поник, но такая речь его впечатлила. Нет. Ким не такой. Если Ким сомневается в себе, то он не станет проводить бессонные ночи, истаптывая ноги в кровь. Он не станет делать втрое больше, чтобы увидеть лучший результат. Он, наверное, постепенно будет теряться. Дело веры в себя. У Сону она в дефиците. Наверное, всё постепенно будет становиться хуже и хуже и в конце концов он сляжет. Но не в этой жизни. Как-никак он дал обещание. И он его сдержит. — Ты обязательно дебютируешь, — прошептал Джей, собирая руки в кулачки. Ох, Пак Джей, ты даже представить себе не можешь, сколько раз Ким слышал эту фразу. — Придём к нему утром? — раздался голос из телефона. — Да, давай только встретимся чуть-чуть пораньше, — ответил Сонхун, обдумывая план действий. — Во сколько он обычно встаёт? — Не знаю, — задумался Джей. — Его режим сна скачет хуже, чем ты на коньках прыгаешь. Он может встать то в восемь, то в десять, то в час дня. — Хорошо, давай встретимся около девяти? — предложил младший. — Подготовим всё, я уверен, что ему понравится. — Окей, — подтвердил Чонсон, немного помолчав. — Сонхун, у тебя все хорошо? — Что? — не понял тот. — Да… — Хорошо, тогда не забудь поставить будильник! — Поставлю, мамочка. — Эй! — крикнул старший напоследок, но его звонок был сброшен. И сейчас Сонхун серьезно задумался. Что же имел в виду Джей? Вообще, Сонхун привык, что старший ведёт себя как старший брат, всегда раздавая советы и помогая когда сможет. Он даже начал замечать, что начал перенимать эту черту от него. Тогда стало довольно страшно от того, как влияют на его жизнь эти двое. Когда Пак вечно поддерживает и подмечает все эмоции, когда ты стараешься их скрывать. Когда Ким умело скрывал все это дело. Сонхун даже впал в ступор, ему казалось, что Пак читает всех, словно книгу, но Сону всегда удавалось скрывать свои эмоции. В голову всякий раз всплывал вид исполосанных рук, а за ним и куча боли, которую младшему пришлось испытать и скрывать. Мозг проедала вина, что он не заметил раньше, что он смог помочь тогда. Джею он так и не рассказал, даже не потому, что Ким попросил. Было страшно. Наверняка и Чонсон винил бы себя за это. Как вообще эти двое могут звать себя друзьями Сону? Когда младший приходил иногда чуть позже обычного, когда Ким запирался в ванной надолго, когда тот оставался сидеть дома вместо того, чтобы пойти погулять — теперь это всё выглядит иначе. Представить сложно было, как много пришлось пройти этому мальцу. Первую школу Сону сменил, когда по всей школе разлетелось какое-то видео. Ким даже посмотрел его как-то раз, на видео точно был он, вот только лица совсем не было видно, лишь единожды представился профиль. Дышать было больно, поэтому видео выключил. В школе никто не говорил, что это он, вот только на каждом шагу было слышно «вы видели, где пацана трахают как сучку?». Изредка он даже слышал, что нос уж слишком похож, но потом добавляли, что Сону не станет таким заниматься. Вот только это мнение стало лишь распространённее. Никто не мог сказать прямо, да и доказательств никаких не было, лишь профиль парня в почти кромешной темноте. Но вот теперь где-то можно было услышать, что на видео он, а после школы его могли сопровождать криками «пидор». Под эти крики Ким покинул стены школы в последний раз. Во второй раз Ким уже не выдерживал. Гону погиб во втором семестре учебы. Потом исчез Ыйджу, да и пережитые слухи догоняли. Школа выжила из себя, слишком много в ней воспоминаний. Слишком много напоминаний. Слишком больно смотреть на родные стены, которые они когда-то отмывали. Слишком больно смотреть на подоконник в школьном туалете, на котором Ыйджу когда-то курил. А теперь и сложно смотреть на его пустующее место прямо перед лицом. Стало слишком пусто. Будто всё, что существовало испарилось по щелчку пальцев. Будто всё это был сон, а сейчас он проснётся в своём старом классе и будет казаться, что каждый его обсуждает и не сводит глаз. Нет, это не выход. Во второй раз он покидал школу без сожалений, уверяя, что в этот раз постарается лучше. Выходило и вправду хорошо, так хорошо, что никто и не замечал насколько всё плохо. Зато в этот раз он покидал школу на выпускном под восхищенные крики одноклассников. Это того стоило? В любом случае, Сонхун очнулся от воспоминаний, когда солнце уже село. Он быстро взглянул на телефон. 23:44. Поспал, так поспал. Но мысли довольно быстро вернулись к другу, у которого без шестнадцати минут день рождение. Сейчас Паку даже пришло осознание, что он, должно быть, не прав. Не во всём, конечно, но если Нишимура смог исправить состояние Кима, то может он не такой уж и плохой. Может на это повлияло сонное состояние или долгие размышления, но Пак нажал на звонок. — Сонхун? — послышался голос младшего в трубке. — Нишимура, ты же знаешь, что у Сону день рождения через… — он взглянул на часы снова. — Через пятнадцать минут. — Что? — не верил тот. — Ты же шутишь? — Если бы, — усмехнулся Сонхун. — Спасибо, — Ники быстро задергался, сбросив звонок. Ники казалось, что сейчас оказаться у дома Кима его жизненный смысл. Он начал быстро выискивать вещи, что могли валяться на полу, кресле или кровати. Было все равно. Он спешно натянул на себя первые спортивки, что попались ему под руку. Он бегло подошёл к столу, выискивая кое-что жизненно необходимое. «В поисках Аляски». Книжка оказалась в руке, а свободной он уже набирал номер такси. В такое время автобусы не ходят. Нишимура резко спускался по лестничным пролетам, посчитав, что спуститься будут быстрее, чем ждать кабинку лифта. И он был прав. Такси приехало быстро, всего каких-то две минуты. Вот только для Ники эти две минуты были равносильны двум векам. Он начал тараторить, что должен оказаться на месте раньше, поэтому этот мужчина должен двигаться быстрее. Тот согласился лишь тогда, когда услышал, что ему доплатят. — Ну, так, через сколько мы будем? — спрашивал Ники почти дрожащим голосом. — Через минут пятнадцать. Пятнадцать. Он кинул быстрый взгляд на телефон. 23:51. Пятнадцать минут. Таксист не наврал, проезжал даже на красный свет. Благо время было позднее, никто не ездил, да и пешеходов совсем не было. Здесь светофоров было много, такой был район. Если бы они стояли на каждом, то дорога бы, наверняка, заняла вдвое больше времени. Ники смог с облегчением выдохнуть лишь тогда, когда заметил знакомые улицы. Тут же взгляд опустился в телефон, будто он не проверял время секунду назад. 00:06. Нишимура должен был знать. Должен был знать, что у его парня день рождения. Должен был стоять под этим окном уже в 23:50. Но он облажался. Снова облажался. Ники незамедлительно вылетел из машины, кинув водителю столько денег, сколько налички было у него в карманах. Видимо ее оказалось достаточно, потому что мужчина спокойно уехал. Младший дрожащими руками пытался набрать сообщения, надеясь, что Ким ещё не спит. «выйди на улицу, пожалуйста» Сообщение дошло до Сону сразу. Он даже и не понял кто ему написал и что конкретно. Он лишь инстинктивно нажал на вылезшее уведомление, но только через секунду понял его содержание. Осознание того, что Нишимура стоит прямо здесь под его окном буквально в шаговой доступности, заставляло мозг нервничать, а сердце трепетать. Он тут же откинул телефон на кровать, стараясь сосредоточиться. Ким даже не глянул в окно, наверное, чувствовал себя виноватым. Ким все испортил, а теперь Ники стоит под его окном. Он всё же собрался. Спустился вниз по лестнице, стараясь не шуметь, а после привычно вылез из окна ванной комнаты. Открылся вид на спину Нишимуры, тот наверняка думал, что Сону выйдет через главный вход, так что картина выдалась довольно забавной. Старший тихонько тыкнул в чужое плечо, заставляя второго вздрогнуть. — Сону… — тут же вырвалось из чужого рта. Ким лишь стоял, смотря себе под ноги. — Можно, я тебя обниму? — тихо произнёс младший, будто боясь отпугнуть. — Я же уже говорил тебе, ты не должен спрашивать, — улыбнулся Сону, поджав губы. Ники стиснул его в крепких объятиях, будто старший может развалиться здесь, как стеклянный ангелочек. Словно может разлететься, как стая бабочек. — Прости, — обнимал в ответ Ким, стараясь скрыть скатывающиеся слёзы. — Ты не должен просить прощения, — нахмурился Нишимура, стискивая парня сильнее. — Я не буду тебя спрашивать, пока ты не расскажешь этого сам, когда посчитаешь нужным, — Сону медленно проговаривал, следя за тем, чтобы голос не подвёл его. — С днём рождения, — тихо произнёс младший, отодвигаясь. — В поисках Аляски? — удивился Ким, быстро хватая книгу. — Спасибо… — улыбнулся тот, искренне радуясь. — Это моя, — он заметил дорожки на чужих щеках. — Когда я читал ее, то кое-где оставлял заметки, если тебе будет интересно, …то можешь прочесть их и оставить свои. Как всё-таки люди похожи на книги.