Кровавые полосы

Нишимура быстро обернулся, надеясь не увидеть Даниэля рядом. — Ты чего? — заметил Сону, кладя свою руку на чужую. — Тут никого нет, в такое время здесь никто не ходит, — мило улыбнулся он, покачивая головой. — Ну, может, только какие-нибудь сумасшедшие, — тихо посмеялся тот, но всё же обернулся, осматриваю округу. Ники лишь молча поджал губы, заглядывая в чужое лицо, любуясь чертами, помечая про себя, что парню до жути идёт тёмный цвет волос. Сообщение Даниэля он оставил непрочитанным. — Что-то случилось? — не унимался Ким, сжимая его руку. — Кто тебе написал? — Да там ничего особенного, — пытался выдавить улыбку младший, в итоге болезненно поджимая губы. — Тренер написал, что завтра тренировка начнётся чуть раньше, — он махнул рукой, будто говоря, что всё это не важно, и замолчал, разглядывая чужое пястье. Сону глупым не был, а сообщение на телефоне Нишимуры и его оглядка были связаны, это ясно как два плюс два, хотя, может, он параноик. Ким не понимал, почему всё, что касается Ники, поспешно скрывается от него. Неужели старший не заслуживает доверия? По спине пробежал неестественный холодок, хотя на улице было явно больше тридцать градусов тепла, но мысли, что лезли в голову бесконечным потоком, выбивали из колеи, казалось, если бы Сону сейчас встал, то тотчас упал бы обратно на землю. Он не хотел быть посредственностью, хотел тоже быть чем-то важным, хотел быть тем, кому можно довериться без слов, кому можно выплакаться в плечо. Голова сильно болела, буквально сжималась под потоком навязчивых идей. Ким хотел учавствовать в жизни парня, хотел знать, о чём тот беспокоится, о чём он думает, но, казалось, всё, что Нишимура делает — отталкивает Сону. Безмятежно хочет держать рядом с собой, но построил четкую грань, возвёл широченную стену, через которую Киму никогда не перепрыгнуть, никогда не перерыть под ней. Сейчас, в такое трудное для этих двоих время, эту границу старший ощущал более отчетливо. Казалось, он открыл своё сердце нараспашку, стоит абсолютно обнаженный, а все его чувства вскрыты наружу, совсем интимные, совсем личные, совсем не для всех. Казалось, Ким говорил о каждой своей проблеме, старался довериться, когда до этого не делал и шага навстречу, буквально отдавал своё сердце, пылающее и горячее, но такое поломанное, такое разбитое, что его, должно быть, будет трудно собрать по кусочкам, склеивать так, чтобы не осталось ни одной пробоины, но он доверился. Нишимура вообще хоть что-то рассказывал о себе? Его мать убежала, умерла. А его отец отстойный мужчина, который добровольно отпустил сына в другую страну. Всё? Голова на секунду опустела, будто Сону всё это время обманывали. «Неужели я не нужен и ему? Неужели это всё игра?» Мысли всё лезли, забивая все дырки, залетая, наверное, даже через ноздри, и дышать стало тяжелее, неожиданно «думать» стало самым сложным занятием в жизни, потому что ответов не было и навряд ли Ким их получит. Что он вообще знает о Ники? — Сону, все в порядке? — прорвался через сознание голос, а перед лицом проявлялся силуэт Нишимуры, что держал старшего за плечи. — Если это из-за воды, то… — Это что-то, о чём я не должен знать? — перебил Сону, смотря будто в пустоту. — Что? — младший нахмурил брови, пытаясь расслабить хватку на чужих плечах. — О чём ты? Сону медленно поднял глаза в чужие, словно играя в гляделки, словно говоря «прочти меня» снова. Ники заглянул в чужие, полные смятения глаза, такие наивные, совсем непонимающие и травмированные. — Почему тебе пришло сообщение, и ты сразу оглянулся, будто за нами кто-то следит? — до жути спокойным тоном спрашивал старший. — Почему ты так встревожен из-за сообщения? — Это не то, о чём ты мог подумать, — оправдывался младший, опуская голову. — Ну так расскажи мне, — Ким почти сорвался на крик, скидывая чужие руки со своих плеч, и резко встал. — Неужели я не заслуживаю этого знать? — он кричал, а на лице виднелась одинокая слеза. — Я не могу, — произнёс Ники почти дрожащим голосом, он все же решился подойти к старшему ближе. Второй раз Нишимура видел такой взгляд на лице парня. Второй раз этот взгляд из-за него. Второй раз Ким отталкивает его руки. Второй раз это из-за его лжи. — Почему… — тихо прошептал Сону. Он сам даже не знал из-за чего именно спрашивал. Почему у него такая жизнь? Почему он такой дурак? Почему кричит на Ники? Почему не убил себя тогда в конце марта? Почему он так беспокоится из-за Нишимуры? Почему стал кому-то доверять? Почему Нишимура ему не доверяет? Или почему Ким его все ещё любит? Он бездушно упал на землю, зарываясь в рукава большой кофты, совсем не по размеру. Ники лишь осторожно, боясь создать шум, присел рядом, сидел напротив, смотря на чужие руки, что закрывали такое очаровательное лицо. Он легонько дотронулся до чужих колен, будто показывая, что он все ещё рядом и никогда не уйдёт. — Потому что я боюсь, что ты можешь меня возненавидеть, — тихо прошептал младший, прикрывая глаза. — Ты не думаешь, что исход будет таким же, если продолжишь скрывать от меня то, что действительно важно? — он резко убрал руки от лица, срыву произнеся эти слова, что резали по сердцу Нишимуры больнее ножа. Когда Сону возненавидит его — вопрос времени, вот только в обоих случаях будет виноват Ники. Нишимура сделал неправильный выбор и, видимо, он за это поплатится. Сону медленно поднимался с песка, боясь, что ноги подведут, и направился в противоположную от берега сторону. — Ты куда? — Ники поднялся за ним, пытаясь догнать. — Не беспокойся обо мне, ты только это и делаешь. Побеспокойся о себе, — говорил Ким в спокойном темпе. — К Сонхуну. Прости, что накричал на тебя, — чувствовал он вину. — Но нам в одну сторону, — не понимал младший, рассматривая чужой затылок. — Именно поэтому я пойду в другую, — пояснял Сону, продолжая идти вперёд. — Мне нужно подумать сейчас. — Ты можешь просто пойти вперёд, я подожду, пока ты уйдёшь, — предлагал Ники, продолжая идти позади. Ким молчал. — Да остановись же ты! — подбежал младший ближе, хватая парня за запястье. — Ты даже не знаешь как идти через тот путь! — почти кричал он, смотря в чужое лицо. — Я найду путь, — он обратил внимание на руку. — Отпусти. — К черту, — мотнул Нишимура головой, потянув парня за собой. — Может, ты думаешь, что я вру тебе на каждом шагу, но я не стану врать тебе о своих чувствах, — он вёл старшего за собой, всё ещё крепко держа за руку. — И ты мож… — Мне больно, — проговорил Сону, плетясь сзади. Ники быстро спохватился, останавливаясь и отдергивая свою ладонь от чужого запястья. — Ты можешь думать здесь. Можешь думать вслух, можешь думать про себя. Можешь делать, что хочешь, думать и говорить, что душа пожелает. Но мне важно, чтобы ты добрался без происшествий, чтобы я знал, что ничего не произошло, — быстро тараторил младший в лицо парня, тот лишь беззвучно сморгнул и поплёлся вперёд. — Ладно, — видимо ответ его устроил, Ники побежал за ним. — Прости за запяс… — Ты ничего мне не расскажешь? — он оглянулся на чужое лицо, что уже догнало его и шло в одну ногу. — Совсем? — Разве главное не то, что я чувствую к тебе? — поджал младший губы, пряча ладони в карманы. — Ты, видимо, не понял. Мне нравится не твоя любовь ко мне, мне нравишься ты, — выдохнул тот, стараясь не шагать быстро. — Я расскажу тебе, хорошо? — Ники смотрел в чужой профиль. — Но не сейчас. — Мне тоже больно от этого. Больно от того, что ты не рассказываешь, почему больно тебе. Больно от того, что даже Даниэль знает больше. — Причём здесь Даниэль? — на него будто опрокинули ведро ледяной воды. — На выпускном он говорил те вещи, о которых я даже не думал, — Сону чуть прикрыл глаза, переводя дыхание. — Сказал тебе дышать через нос, как тебя учила мама. Откуда он это знает? — Мы с ним были друзьями в детстве, — выдохнул он, замедляя шаг. — Наши матери просто были знакомы. Он сначала жил в штатах, после перебрался в Японию, его отец был связан с моим, вот только его посадили в тюрьму за убийство. После этого он переехал в Корею, мать сама его сюда отправила. — И вы стали учиться в одном классе… — Это дело рук отца, — истерически посмеялся Ники. — Я говорил, это все было в его планах с самого начала. Моя жизнь всегда имела свой определенный план. — А что насчёт носа? — поднял Ким брови, замечая, что они подходят к дому Сонхуна. — Отец часто срывался на меня и мать, тогда у меня случались истерики из-за этого, и я быстро дышал через рот, пытаясь набрать больше воздуха, но это отражалось на организме только хуже, тогда мать сказала мне размеренно дышать через нос, — пересказывал Нишимура, немного жестикулирую и оглядываясь на непроглядное небо. — Это… несправедливо, — протянул старший, катая камушки ногами. — Жизнь несправедлива. Если бы это не было так, то мы бы никогда не встретились, — он чуть улыбнулся, стараясь поймать эмоции на другом лице. — Почему он сказал, что собирал осколки твоего телефона у себя дома? — Сону немного подождал, прежде чем говорить это. — Это не то, что ты можешь по… — Он тебя шантажировал? Он разбил твой телефон? Как ты попал домой? Почему не рассказал мне? — всё тараторил старший. — Давай поговорим об этом завтра, хорошо? — Нишимура старался улыбаться, смотря на дом позади парня. — Мы уже дошли. Хорошо поспи сегодня, — он подошёл чуть ближе, немного боясь, но всё же крепко обнимая Сону. — Давай постоим так чуть-чуть? — Хорошо, — дал он согласие, вдыхая чужой аромат. Это как всегда был морской бриз с водными аккордами и нотками цитруса. Ким немного постоял под знакомой дверью, не решаясь звонить в звонок — времени уже было много. Он немного поколебался, но всё же решил набрать номер. Гудки шли недолго. — Привет, ты спишь? — спрашивал младший. — Уже нет. Что-то случилось? — Я под твоей дверью и я… — Сейчас открою. Сону буквально ненавидел себя за то, что вёл себя так эгоистично по отношению к своим друзьям. Что звонит в три часа ночи, что остаётся ночевать без предупреждения. Он постоянно чувствовал себя обузой, лишним грузом на плечах. У Кима была куча проблем, которые всегда разгребали его друзья. Ким многое скрывал, заставляя друзей волноваться. Ким никогда не звонил просто так. Он самый отстойный друг, которого только можно было иметь. Тем не менее, Сонхун открыл дверь, заключив парня в объятия, полные волнения и заботы. Как только Пак отодвинутся от парня, то почти закричал. — С каких пор ты чёрный! — его глаза были почти по пять копеек. — Ты! Сону! Блин! Это же была шутка! — Сонхун трещал прерывисто, пытаясь принять этот факт. — Боже мой! — он потянулся к двери, запирая замок. — Быть такого не может! — его ноги двигались вперёд по квартире, а рот все повторял одно и то же. — Да ты сумасшедший! Джей будет в шоке. — Я думаю, в шоке только ты, — Ким немного посмеялся, проходя вперёд. — Прости, что разбудил… — Ничего страшного! — спохватился старший. — Я даже рад, — он стоял, улыбаясь, но после подошёл к другу и стал трогать его шевелюру. — О-фи-геть! — Ладно, иди в душ, я тебе принесу одежду. — Я был там буквально полтора часа назад! — Ты весь в песке, так что шуруй! — он дернул бровями в сторону ванной и отошёл за вещами. Ощущать прохладную воду на горячем от духоты теле, было очень приятно. Вот так часами он мог проводить время под струями холодного потока. Сейчас мыслей в голове не было, лишь капли, стекающие по лицу, проходящие по изгибам тела. Думать не хотелось. Только не сейчас, Сону решил отложить эти мысли на утро. — Будешь чай? — Сонхун поджал губы, разглядывая черноволосого парня, просушивающего свою шевелюру контрастно белым полотенцем. — Я ходил туда, где погиб Гону, — спокойно произнёс Ким, садясь за один из стульев. — Что? — его глаза сделались совсем большими, он чуть не выронил чайник из рук. — Я не знаю зачем, просто почему-то захотелось прийти туда сегодня, — младший пожал плечами, кладя полотенце на колени. — Но, знаешь, кажется, это было к лучшему. — Ты в порядке? — Пак резво уселся напротив, тревожно глядя на друга. — Ну… как тебе сказать? — он чуть улыбнулся, заглядывая в чужие глаза. — Может, относительно? А ты ходил туда? — Ходил на годовщину его смерти, — он поднял глаза вверх, словно вспоминая. —Не вижу смысла ходить туда для чего-то другого, я его отпустил. — У тебя всегда всё получалось быстрее, — Ким снова посмеялся, наверняка выталкивая из себя последнюю энергию. — В любом случае, скажи мне, а у тебя все в порядке? — А что у меня может быть не в порядке? — усмехнулся старший, потирая руки. — У меня все хорошо. — Не переживай из-за меня, — опустил тот взгляд. — Я не хочу быть для тебя лишним грузом. — Я не могу не переживать, — возразил Пак. — Ты мой друг. — Тогда, будь добр, друг, иди и целуйся с Джейком, а не нянчись со мной! — нахмурился он в шутку, заставив Сонхуна покраснеть. Дверь в квартиру почему-то оказалась непривычно тяжёлой, а может это руки совсем устали и стали словно ватными? Почему-то думать не хотелось совсем, но вот поток мыслей, наверное, считал иначе. Ники разулся, оставив обувь поодаль от двери и запер замок. В помещении было на порядок холоднее, чем на улице, всему виной стал кондиционер, который Нишимура, конечно, забыл выключить. Как бы то ни было, без Кима в квартире стало очень пусто. Его голос больше не отдавался от незанятых стен легким эхом, а его запах совсем иссяк, растворяясь в холодном потоке воздуха. Вдыхать с силой комнатный запах смысла не было — то, что он хотел почувствовать, давно исчезло. Произвольно сглотнув, он все же сделал несколько шагов вперед, оглядываясь по сторонам и подмечая, что старшего в действительности здесь нет. Наверное, секунду спустя он уже врубил телефон, чтобы написать парню какое-нибудь бессмысленное сообщение, но тут же одумался, что сейчас не время; кинул телефон на диван, быстро скинув толстовку со своих плеч, и поплёлся на кухню. Как-то все необыкновенно спокойно, глоток прохладной воды помог остудить обезвоженную гортань. Пришлось даже потянуться так, чтобы спина, уставшая настолько сильно, хрустнула с сильным звуком. На телефон пришло смс — послышалось с другой комнаты. Ники не торопился, хотя в душе и были отдаленные мысли, что, возможно, отправителем был Сону, но вот вся логика указывала лишь на Даниэля. «Не узнал тебя чёрным» Нишимура был прав, вот только содержание сообщения его совсем не устроило. Он стоял, молча глядя в экран, но не отвечал. «Хорошо погулял сегодня?» Парень лишь нервно застучал ногой, покусывая губы с внутренней стороны. «Негоже гостя не пускать, я у твоего дома» «а мне-то что?» — не выдержал Ники. «Действительно… Я же не могу сделать ничего такого, что испортит тебе жизнь» «опять скажешь что-то про фотки Сону?» — злился Нишимура. «тебе лучше спуститься, Рики» Даниэль не обманывал, стоял прямо у входных дверей. — Ты, блять, сталкер… — почти кричал Ники, пытаясь вывести из себя всю накатывающую агрессию. — Хорошо прогулял? — Даниэль пошёл за старшим, который почему-то шёл вперёд. — Отлично, — зашипел Нишимура, останавливаясь у обочины. — Что тебе нужно? — Тебе, кстати, идёт чёрный, — Ким широко улыбнулся, всматриваясь в чужое лицо. — Я тебе нравлюсь? — тихо произнёс старший, глядя в чужие глаза. Даниэль лишь посмеялся. — Ты же понимаешь, что мне нравится Сону? Он мой парень. Чего ты добиваешься? — Не знаю, — скучающе ответил Ким, немного осматриваясь. — Может, я хочу сделать больно сонбэ? А может тебе? — он зевнул, подтверждая свою незаинтересованность. — Если у меня нет шансов, то почему бы не нажиться на вашей боли? — тот как-то совсем не по-человечески улыбнулся, сверкая белыми зубами. — Да ты просто ублюдок, — Ники зарядил кулаком прямо в чужую челюсть. Даниэль задержал чужие запястья, пытаясь подвигать нижней челюстью, чтобы убедиться, что она не пострадала слишком сильно. Удостоверившись, что челюсть в порядке, он притянул Нишимуру за запястья, хватаясь своими губами чужих. Ники ощущал все остро, слишком сильно и больно. Ким сжимал руки безумно сильно, притягивая старшего ближе и ближе. Нишимура всё брыкался, пытаясь оттащить своё же лицо от чужого, пиная ногами, он прокусил губы Даниэля до крови, замечая, что и по его лицу течёт не родная кровь. Отойдя на безопасное расстояние, он лихорадочно сплюнул на пол. Глаза горели бешенством, лицо непроизвольно двигалось, пытаясь очнуться, пытаясь отряхнуться. Наконец взгляд упал на другое лицо, совсем противное, совсем неприятное. Нишимура смотрел глазами равнодушия, глазами без сожалений, без жалости, стоял, сжимая кулаки. — Весь в отца, — усмехнулся Ким, протирая кровь рукавом серой кофты. — Заткнись, — уже кричал старший, хмурясь и сжимая кулаки сильнее. — Это всё из-за тебя, — разразился Ники, падая коленями на пол, чувствуя как рельефы неровного асфальта пробиваются через тонкую ткань джинсы. — Если бы не ты, этого всего не было! — кричал он, что есть мощи, руки потянулись к ушам, чтобы заглушить все звуки извне, а по лицу начали катиться соленые слёзы. — Ты, блять, самый отстойный человек, которого я знаю, Донгю, — выдохся тот, сжимаясь от боли в животе, произнося слова тихо, почти дрожащим голосом из-за слёз и боли по всему телу. — Просто уйди, — он, наверное, готов был умолять, готов был кланяться в ноги. — Навсегда. Как и твой отец. — Как и твоя мать? — спокойно спросил Даниэль, подходя ближе, садясь прямо напротив слабого тела. — Ты пожалеешь, что попросил меня об этом, — он поднял подбородок старшего двумя пальцами, внимательно всматриваясь в лицо. — Тебе многое придётся отдать ради этого. — Это всё из-за тебя, — огрызался Ники, говоря на выдохе с долгой отдышкой. — Это был твой выбор, Рики. — Даниэль щёлкнул Нишимуру по носу, встал, отряхивая чёрные брюки, и ушёл, оставляя старшего со своими мыслями. Сону даже удивился от того, насколько легко было вставать этим утром. Казалось бы, ночные бодрствования предвещали отвратительное утро, но сегодня он был таким бодрым, каким не был никогда. Он немного протер глаза, замечая, что свет ярко проникает в комнату Сонхуна, значит было утро, потому что помещение выходило на восток. Ким чуть засмотрелся на чудесный утренний вид, давно он так не любовался чем-то в действительности обычным. Он вышел на кухню, чуть шаркая ногами, которые ещё не привыкли к повседневной ходьбе. На кухне его встретили Сонхун и… Джей. — По какому поводу собрались? — улыбнулся Сону, подходя ближе к столу. — Сону… — начал самый старший, сделав глубокий вдох. — Сядь, пожалуйста. — Вы меня пугаете, — он истерически улыбнулся, но все же сел напротив. — Сегодня ночью выставили фотографии и, знаешь, они уже… — Джей нервно сглотнул. — В общем, на них ты. — В смысле? — не понимал младший, с опаской глядя на среднего. — На них ты и там… — пытался продолжить Чонсон, настукивая пальцем по керамической кружке. — Джей… — остановил его Сонхун, придвигая свой телефон к Киму. — Они обнаженные, — закончил старший, утыкаясь глазами себе в колени. Ким лихорадочно рассматривал твит на экране, проходясь глазами по фотографиям снова и снова. Сонхун резко забрал телефон, подходя к младшему ближе, у того бегали глаза, он был в отчаянии. Сону не чувствовал ничего. Ничего, но кажется что-то внутри разломилось пополам.