***
Противный писк кардиомонитора и какой-то шум. До неё доносились только отголоски фраз врачей и среди всех этих голосов был один особенно знакомый. Даже в таком состоянии Женя могла узнать запыхавшийся голос своей возлюбленной. Алина запыхалась, потому что бежала по коридорам со скоростью света. По пути она чуть не снесла пару санитарок, одного врача и трех медицинских сестер. Наконец на пути ей попалась Анна, которая только-только вышла из Жениной палаты. — У неё снова был обморок, — констатировала врач. — Что с ней? Снова инфаркт? Стенокардия? Что, черт возьми! — кричала Алина. — Было предынфарктное состояние. Сердце совсем плохо, — вздохнула врач и потерла запястье, задевая холодный ремешок металлических часов пальцами. — Не напрягай её сильно, — Анна кивнула. Загитова стёрла слёзы и вошла в палату. Она осторожно присела на скрипучий стул рядом с кроватью, а руку подложила под Женину ладонь. На сгибе локтя стоял катетер, в который капала какая-то жидкость из капельницы. По ушам бил раздражающий звук кардиомонитора и шума каких-то неизвестных Алине аппаратов. — Женя, — она взглянула на бледное лицо с огромными синяками под глазами. — Любимая, что ж такое, — Алина осторожно сжала её кисть и прижалась лбом к выступающим косточкам. По щеке стекла слеза, которая покатилась прямо по выступающим венам на Жениной кисти. За эти месяцы Алина резко повзрослела. Она и до этого была не ребенком, но сейчас было особенно заметно различие между Алиной год назад и Алиной сейчас. — М, — Медведева повернула голову и приоткрыла глаза. — Где… — хрипло прошептала она. — Я тут, Женечка. Всё хорошо, — Алина быстро шмыгнула носом и оставила поцелуй на костяшке. — Где кольцо? — Женя приподняла безымянный палец той руки, которая была сжата Алининой ладошкой. — У меня, Жень, всё хорошо. Его сняли, когда ты сюда попала. — М… — девушка сглотнула и прикрыла глаза обратно, сил совсем не осталось. Алина глубоко вздохнула, стараясь сдержать подступающие слёзы. Она сжала её руку и опустила голову на кровать. Как же ей было страшно. Было страшно в один момент услышать не равномерный писк кардиомонитора, а протяжный. И увидеть ровную линию сердцебиения. Веки становились тяжелыми, поэтому Алина позволила себе прикрыть глаза и провалиться в сон.***
На часах было три часа ночи, когда Алина подорвалась от истеричного писка аппарата. — Женя! Жень! — она легонько потрясла её за руку. — Отойдите! — в палату забежала целая бригада медицинского персонала. Алину вытолкали из палаты. Она наблюдала за всем через стекло, которое закрыли через секунду. Нельзя было наблюдать за реанимационными мероприятиями. — Чёрт! — Загитова ударила ножку железного сиденья и тут же свалилась на него, сгибаясь в приступе рыданий и прикрывая лицо руками. Почему все это происходило снова? По этому гребаному замкнутому кругу, который никак и ничем не разрывался. Это ломало все внутренности. Алине казалось, что её стошнит прямо сейчас, потому что вместо органов была каша. Спустя десять минут из палаты вышла уставшая Анна. На её лице была испарина, а щеки горели румянцем. — Что? — Алина подняла красные от слез глаза на врача. — Завели. Всё нормально. К утру придет в себя, — она стянула с себя шапочку и вытерла ею лицо. — К ней можно? — Пока нет. Езжай домой. — Но кто будет с ней? — Врачи, Алина. Поверь, их тут предостаточно, — Анна кивнула и пошла по длинному светлому коридору. У Алины не осталось сил плакать, она встала с сиденья и на негнущихся ногах пошла в машину. Конечно же, уезжать домой она не собиралась. Анна вошла в свой кабинет, бросила халат на спинку стула и легла на кушетку, подгибая ноги, чтобы уместиться. Её окутывал страх того, что может произойти непоправимое, а она не успеет помочь. Она сложила руки под голову и прикрыла глаза, кажется, в ту же секунду проваливаясь в сон.***
— Я опять умерла? — Женя устало улыбнулась и взглянула на свою девушку. — Угу, — Алина потерла сонные и измученные глаза. — Как ты? — шепнула Медведева, большим пальцем поглаживая вены на Алининой руке. — Нормально, а ты? — так же шепотом ответила Загитова. — Всё хорошо, — она вымученно улыбнулась, было больно видеть Алину такой. Больнее, чем всё в этом мире. Её любовь была разбита. Её красные, уставшие и измученные слезами глаза говорили больше, чем слова. В них можно было развидеть чуточку радости, видимо, от того, что Женя всё еще была жива. — Я тебя люблю, Жень, — шепнула Алина, сглатывая подступающий комок. — И я тебя люблю, моя… Жена? — по уголкам губ было заметно, что она улыбнулась. — Угу, — Загитова улыбнулась в ответ, а по щекам потекли слёзы. — Ну что ты? Тише, иди ко мне, — Медведева убрала руку, чтобы Алина могла прилечь рядом. Алина наклонила голову, утыкаясь носом в Женину больничную рубашку на груди. Слёзы лились градом, она иногда даже удивлялась, что у неё всё еще есть столько слёз и сил, чтобы плакать. Казалось, она выплакала всё, что могла. — Тише, — Женя уткнулась ей в макушку. Было жаль. Жаль, что она так страдала. Было противно от того, что все это из-за неë. Хотелось умереть, лишь бы никого не мучать. — Я устала… — шепнула Женя, рукой осторожно поглаживая пряди Алининых волос. — Я понимаю, — сквозь всхлипы пробормотала Загитова, а рукой сжала ткань рубашки на Жениной груди. — Всё будет хорошо, слышишь? Можно тебя попросить о чём-то? — Угу, — буркнула Алина Жене в грудь и шумно всхлипнула, вздрагивая всем телом. — Кремируй и забери моё кольцо себе, — Медведева тяжело вздохнула и сглотнула слюну. По её щеке тоже предательски стекла слеза, которая затерялась в темных спутанных волосах. На секунду в палате повисла гробовая тишина, лишь кардиомонитор нарушал её своим ритмичным писком. Кажется, Алина на эти несколько секунд даже перестала дышать, что уж говорить о всхлипах. — Слышишь? — шепнула Женя. — Слышу. Я… Я услышала, но пока… — она сжала её пальцы и погладила выпирающие костяшки. — Во втором ящике моей тумбочки у кровати стопка писем, они все подписаны, отдай их адресатам на моих похоронах, ладно? — Ты не умрешь. — Пообещай, что отдашь, — настаивала девушка. — Обещаю, — Алина прикусила губу. — Всё важное я сказала, — Медведева грустно улыбнулась, ощущая как по щеке стекала очередная слеза. — Прошу, не прощайся со мной, — Загитова прижалась лбом к еë лбу. — Лучше попрощаться заранее, чем не успеть этого сделать. Надо смотреть правде в глаза, любовь моя. Тебе придется научиться. Можешь пойти и принести мне воды? — попросила девушка, когда заприметила своего врача за стеклом, а дышать от слез стало уже тяжело. — Конечно, — Алина отпустила её руку и встала. Женя видела, как Анна сказала что-то Загитовой, а та лишь кивнула и скрылась из поля зрения. В палату вошла Анна Антоновна, которая первым делом обратила внимание на показатели на аппаратах, а лишь потом опустила взгляд на Женю. — Привет, — шепнула пациентка, ловя взгляд кристально-голубых глаз. — Здравствуй. Рассказывай, — она вновь вооружилась стетоскопом и начала прослушивать больное сердце. — Тебе честно или красиво? — Честно, — Анна повесила стетоскоп обратно на шею и достала из кармана фонарик, светя им Жене в глаза. Взгляд голубых глаз резко изменился, ведь зрачки Жени были расширены. Доктор убрала фонарик обратно в карман и взяла Женину руку, обращая внимание на цвет кожи. Она была словно мрамор, а ногти и вовсе приобрели синеватый цвет. — Что-то не так? — Медведева осмотрела блондинку. — Ты так и не рассказала как ты, — Аня сглотнула ком в горле и села на стул, улыбаясь и внося какие-то записи в карту. — Вколи мне что-нибудь от боли в груди и отмени седативные, а то я вечно сплю теперь. Анна кивнула, но проблема была в том, что седативные Жене не кололи. Блондинка отложила карточку на тумбу и обеими руками взяла Женину ладонь. — У тебя есть на меня время? — Женя улыбнулась, ощущая тепло Аниных ладоней. — Есть. Алине я дала задание, обход уже провела, а следующая операция только через час. — Все, что меня напрягало я тебе сказала. Сонливость и боль в груди. — Прежде чем уйти я обязательно вколю тебе обезболивающее, — Аня облизнула сухие губы и взглянула в глаза, нежно поглаживая ледяную ладошку. — Температура у тебя низкая, Медведева. — Так грей, — пациентка улыбнулась. — Ты знаешь почему со мной так случилось? — Болезнь? — Да. — Стечение обстоятельств и случайность, такое бывает и это полное дерьмо. — Верно, — Медведева смотрела на неё, боясь, что больше не сможет. Хотелось насмотреться на целую вечность вперед. — Человеческое сердце - самый выносливый и в то же время, самый хрупкий орган. — Мне не повезло и он оказался самым хрупким. Но мне повезло с таким врачом. Ты ради меня нарушила всё и продолжаешь нарушать. Это тебе не аукнется? — М-м, — она с улыбкой отрицательно покачала головой. — Тогда ладно, — Женя подушечками пальцев вырисовывала узоры на её теплой ладони. Они просто смотрели друг на друга и молчали. Анна не могла ничем обнадежить, а Женя в этом и не нуждалась. Ей было достаточно теплых Аниных ладоней, которые согревали её ледяную руку. Всë так же без обязательств. — Наклонись поближе, — попросила Медведева. — Что ты хочешь? — Аня подвинулась ближе и склонилась над Жениным лицом, а блондинистые пряди щекотнули еë щеку. Пациентка поймала прядь волос и убрала врачу за ухо. Аниной щеки коснулась холодная рука и трубка, которая тянулась от катетера. Женя прижала ладонь, а большим пальцем погладила бархатную щеку врача. На еë лице был румянец, а под глазами синяки от недосыпа и вечной усталости. Длинные ресницы прятали кристально-голубые глаза. — Ты крутая, Ань, — шепнула она и улыбнулась. — Ты тоже, — она убрала одну руку с Жениной ладони и положила ей на щеку, всеми пальцами поглаживая темные пряди волос, а большим пальцем мраморную кожу на щеке. — Кажется, я все-таки не готова умереть, — по щеке скатилась слеза, которую Анна поймала своим пальцем. Она держалась из последних сил, чтобы не заплакать рядом с ней. Никто не был готов к смерти. Даже Аня, хотя каждый день сталкивалась с ней лицом к лицу. — Если я тебя поцелую, Алина меня убьет? — Женя сдавленно рассмеялась. — Пусть убьет меня, — Аня наклонилась к её губам. Поцелуй вышел нежным и тягучим, а еще сладко-горьким от эмоций. Зачем? Никто не знает. Анна все еще держала ладонь своей рукой, а другой гладила сырую щёку. — Спасибо, моя блондинистая надзирательша, — пациентка улыбнулась врачу в губы и поцеловала еще раз, сжимая пальцами белокурые пряди. Аня усмехнулась и опустила голову, скрывая от Жени лицо. По щеке стекла слеза, которую не нужно было никому видеть. — Обнимешь меня, блонди? — Медведева провела пальцами по светлым локонам волос. — Если уж нарушать, то до конца, ведь так? — Так, — она усмехнулась и встала со стула, наклоняясь к Жене. Медведева обвила еë шею руками, а носом уткнулась ей в шею, прячась за волосами. Анна прижала девушку к себе, прижимаясь щекой к еë голове и вдыхая аромат волос. Женя касалась ткани Аниного халата и еë мягких волос. Было приятно чувствовать теплые ладони Анны на своей спине, а затем одна легла на заднюю сторону шеи, касаясь волос. Чертовски приятное чувство. — Я устала прощаться с людьми, — вдруг прошептала Женя, зарываясь носом в воротник еë халата. — Не нужно прощаться, — Анна сглотнула и ощутила как по щеке стекла слеза, теряясь в Жениных волосах. — Ты как никто знаешь, что нужно. Что нужно сказать всем и всë, потому что я могу не проснуться завтра. — Знаю, но… — она шумно выдохнула и прикусила губу, стараясь не давать волю эмоциям. — Но тебе нужно услышать другое, я понимаю, — Женя мягко провела пальцами по еë голове. — Я врач, не забывай. И я профессионал, хоть и позволила себе нарушить субординацию и всë, что только можно. Но я вижу картину целиком и во всех подробностях, — она немного отстранилась, чтобы видеть еë лицо. — Знаю, но… — Но я хочу услышать, что всë будет хорошо, — прошептала врач, глядя в глаза. Она чувствовала себя до жути слабой, а внутри, кажется, появились отголоски совести. Стало ужасно от чувства, что она позволила себе нарушить всë ради того, чтобы потом страдать. Сама виновата, самой и пожинать плоды своих решений. — Всë будет хорошо, — с улыбкой прошептала Женя, а в следующую секунду прижала девушку к себе, оставляя утешительный поцелуй на еë щеке. На губах появился соленый привкус, а Анна сжала девушку в объятиях еще крепче.