***
Сегодняшний летний фестиваль Хината ждала слишком долго. Она мечтала посмотреть на фейерверки, съесть непозволительно большое количество сладостей и просто хорошо провести время. Но все было не так: кимоно было ужасно, её распухшие лодыжки болели. А она была похожа на большую раздутую бочку. И даже это прекрасное нежно-лиловое кимоно смотрелось на ней отвратительно. — Ну, брось, — Наруто в очередной раз поцеловал её в щеку. Он обнимал её, нежно поглаживая живот. — Ты великолепна. Ты будешь там самая красивая. Наруто всегда был не очень хорошим лжецом, но его теплая ладонь на её животе, его легкие поцелуи и этот успокаивающий шепот… Все это, конечно, не могло убрать этих ужасных отеков, но это возвращало ей спокойствие и дарило немного уверенности.***
Сакура, даже будучи на седьмом месяце беременности, оставалась бурлящим источником красоты и силы. И Хината ей завидовала. У неё так и остались эти тонкие запястья, впалые щеки, и её бедра были все того же аккуратного размера. Только живот выдавал её беременность. — Сакура, — стыдливо одергивая кимоно, поздоровалась Хината. — А-а-а-а, Учиха! — растягивая гласные, вслед за женой поздоровался Наруто. К большому удивлению Хинаты, Наруто чувствовал себя совершенно комфортно в кимоно. Словно это не он год назад ощущал себя стесненным и глупым в этой одежде. Сакура покрылась румянцем и застенчиво отвела взгляд. Её руки прикрыли живот, нежно и мягко, и Хината тяжело вздохнула. Эта беременность делала из неё бегемота, а Сакура похожа на распустившийся цветок. И только нежное осознание, что Наруто наотрез отказывался покидать дом и постоянно находился рядом с ней, грело ей душу. Все случилось слишком быстро. Они только пошли покупать попкорн, как праздничный фестиваль превратился в трагедию. Первый взрыв прогремел где-то справа, и Наруто инстинктивно двинулся вперед, заслоняя собой Хинату. Послышались крики, и Сакура, позабыв обо всем, зашагала на шум. — Не вздумай, — Наруто тут же вцепился ей в руку, он не мог ей позволить, чтобы она сейчас рисковала собой. Ни она, ни Хината. Ни в коем случае Хината. Он должен был позаботиться о своей жене. Когда раздался второй взрыв, толпа уже теснила их прочь с площади, Хината сжимала край его кимоно, прикрывая живот руками. Тут и там мелькали люди в чунинских жилетах. Слышались чьи-то приказы, крики, переходящие в плачь, а Наруто все не мог решиться действовать. Сакура не смотрела на него. Она отчаянно оглядывалась вокруг, стараясь разобраться в происходящем. Наруто повернулся к Хинате, но та отступила назад, отрицательно мотая головой: — Нет, мы выберемся сами, иди туда, ты нужен там. — Идите к Башне Хокаге, — стараясь перекричать шум, скомандовал Наруто. Сакура осторожно отступила к нему, все ещё не отводя взгляда от полыхающих огней. А затем резко развернулась и, схватив Хинату, побежала прочь. Наруто замешкался ещё на секунду, смотря им вслед, толпа была похожа на лавину, она текла прочь с центра, и недавно кажущиеся милыми тени, отбрасываемые бумажными фонарями, вдруг стали зловещими. Он знал, что Сакура его не послушает. Знал, что они пойдут к больнице. А не к башне. И, может, это было к лучшему. Там явно сейчас будут и Цунаде, и большое количество шиноби. Наруто пробежал вперед, расталкивая людей перед собой. Он остановился в самом центре улицы, там, где всего пару секунд назад была платформа для фестиваля. Он в отчаянии осмотрел улицу. От чайной лавки мало что осталось, искорёженный металл и горящее дерево осевшим каркасом закрывали вход. Наруто даже был не нужен режим мудреца, чтобы понять, что там искать выживших нет смысла. Огонь, поедавший осевшую крышу, вздымался вверх, ревя и заглушая шум толпы позади. Но он просто не мог не проверить. Приятное тепло разлилось по всему его телу стоило призвать чакровый плащ, секундное спокойствие от режима Мудреца было прервано — какофония криков и огня обрушились на него — раздался третий взрыв. Это был жилой дом чуть, ниже по улице. И Наруто рванул вперед, стараясь не обращать внимания, как одна за другой гасли сигнатуры чакры. — Стой! Наруто остановился, Неджи внимательно всматривался вдаль. Его белое кимоно было в крови, а руки чуть подрагивали. — Я вижу ещё три печати, — Хьюга указал на соседний дом, там, где была любимая кондитерская Хинаты. — Здесь две, и в доме напротив ещё одна. Наруто даже не раздумывал: печать теневого клонирования он начал складывать ещё тогда, когда Неджи его остановил. — Командуй, — на одном выдохе сказал он Неджи и ринулся в уже взорванное здание.***
Хината прикрывала живот руками, стараясь успеть за Сакурой. Сердце стучало непривычно сильно, практически оглушая, и её то и дело толкали из стороны в сторону. Лишь расписанное золотыми нитями кимоно Сакуры указывало её направление. Она не могла ничего толком заметить вокруг себя, люди бежали, не обращая ни на что внимания, стараясь оказаться как можно дальше от горящих зданий. Позади неё прогремел ещё один взрыв, и Хината споткнулась, подвернув лодыжку. — Вставай, Хината, давай же! — Сакура тут же обернулась, она толкнула нескольких прохожих, не позволив оттеснить себя от подруги. — Давай же! Сакура потянула её вверх, призывая встать на ноги. Им потребовалось меньше минуты, чтобы свернуть за угол, прячась за стеной дома. — Черт! — Сакура держалась за свой живот, тяжело дыша. — Все хорошо? — спросила Хината, еле стоя на ногах. Бег был сейчас не тем, что она могла себе позволить. Её волосы, мокрые от пота, липли к лицу, шее и щекам. А сердце билось слишком быстро, каждый удар отдавался в горле. Сакура махнула рукой, не в силах выдавить и слова. Там, позади них, шумели люди, Хинате даже показалось, что она слышала голос Цунаде. Запах гари наполнял ночной воздух, делая его удушливым. — Дай мне перевести дыхание, и мы продолжим, — наконец сказала Сакура. Они с Хинатой смотрели друг на друга, еле стоя на ногах. Но Хината тут же забыла обо всем, когда увидела, как двое детей вбегают в переулок. — Ками! — вскрикнула она и кинулась к ним. Две девочки, лет одиннадцати, жались друг к другу и плакали. — Что случилось? Где ваши родители? Сакура так и не смогла понять, что случилось первым: блеснуло лезвие танто, или Хината удивленно вскрикнула.***
Сначала Наруто не понял, что произошло, ему потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что заставило его оцепенеть. Вот он разгребал один из завалов, внимательно под руководством Неджи, чтобы обломки не похоронили застрявших в рухнувшем здании людей, а в другое мгновение он уже пытался разобраться в том, что произошло. Курама был быстрее. Он скользнул в его сознание одним быстрым толчком, вытесняя Джинчурики из собственного тела на самые задворки. Наруто даже не сразу понял, что бежит. Неджи закричал, окликая его по имени, но Наруто даже не думал, почему Курама бежит прочь с площади. Два удара сердца, и Наруто понял, что было не так. Осознание накрыло его как толща холодной воды. Он её не слышал. Не слышал их.***
Киба видел, как Сакура с Хинатой скрылась в переулке. Видел, как двое детей зашли следом. И, может, если бы он был быстрее, если Акамару почуял кровь раньше, может быть, он успел бы. Но сначала он услышал крик, дикий, пробирающий до самых костей. И, когда он вбежал в переулок, было уже поздно. Сакура кричала. Сильно, надрывно, зажимая глубокие раны на животе. А Киба замер. Но не Акамару. Детей было двое. Один стоял над Сакурой, что прижималась спиной к стене и стараясь отпугнуть нападавшего. Девочка же сидела на земле. По крайней мере, так сначала показалось Кибе. И, только когда Акамару кинулся вперед и вцепился в неё, Киба даже не сразу понял, на что смотрит. Некогда лавандовое кимоно стало темно-красным. А Сакура кричала и брыкалась, и Киба больше не мог мешкать. Он бросился вперед, сбивая мальчишку с ног. Вдруг стало интересно, не весил ли этот ребенок столько же, сколько и сам Инузука, когда стал генином. Но крик Сакуры стал затихать, перетекая в какой-то нечеловеческий скулеж. Зато теперь выла девчонка, Киба слышал, как за его спиной Акамару рычит, слышал, как хрустят кости под тяжестью челюсти пса. И хруст шеи мальчишки в собственных руках вдруг стал оглушительным. Все внезапно затихло. Не стало слышно бегущих прочь от взрывов людей, ни криков шиноби. Киба лишь вполоборота смотрел на деревянную ручку танто, покрытую кровью. На фоне черных волос она была неестественно ярким пятном. Киба шумно выдохнул, сжал кулаки и прислушался. Раз, два, три, четыре, пять. Он слышал пять сердцебиений. И то сердце девчонки должно было вот-вот остановиться. Ему хотелось развернуться, вернуться туда, где Хината, свернувшись калачиком, лежала. Он точно знал, что никогда не сможет себе простить то, как даже не оглянулся, когда подхватил Сакуру на руки и побежал к больнице. Он слышал, как в последний раз обреченно всхлипнула девочка. Слышал последний удар её сердца, с надрывом воплощающий всю ту агонию смерти. Слышал, как зашумел гравий, когда Наруто, спотыкаясь, залетел в переулок. Но Киба просто не мог обернуться.***
В какой момент они поменялись местами, Наруто не осознал. Он то сжимал холодеющую руку Хинаты, то снова проваливался глубоко внутрь себя, задыхаясь от безмолвного крика. Когда это случалось, Курама вставал, подхватывал Хинату на руки и шел. Но Наруто снова и снова возвращал контроль над собственным телом. И в отчаянии растягивал сакральный плащ, покрывая им Хинату, сам не понимая, чего добиваясь. Он точно помнил, как звал её по имени. То тихо, то крича, срывая голос. Помнил, как вцеплялся в шелковую ткань, пачкая руки в крови. Помнил, как резал пальцы о край танто, торчащий из затылка. Помнил, как пытался вытащить клинок, застрявший в глазнице, но так и не смог. Просто не хватило смелости. Он не помнил, кто забрал её из его рук. Не помнил, где это случилось — на улице или в больнице. Просто в один миг пришел в себя, сидя в белоснежном больничном коридоре. И, наверное, тогда он первый раз подумал, что все это нереально. Киба выл, задыхаясь навзрыд, сидя на полу и закрыв голову капюшоном. Наруто не мог понять почему. — Я должен вернуться домой, — Наруто поднялся на ноги не сразу, конечности были ватными и отказывались его слушать. Стоило ему встать, как его тут же потянули вниз. — Нет, Наруто, нет, — шептала Ино ему прямо на ухо, стараясь усадить его обратно. — Да, — Узумаки сам не мог узнать своего голоса. Он словно не мог сделать нормальный вдох, тревога и ужас, источник, которых он не помнил, тисками сковали его грудь. — Должен вернуться домой. Я обещал Хинате сегодня собрать кроватки. Отчего-то ему казалось, что, если сейчас он вернется домой, то все станет на свои места. Хината обнимет его перед сном, рассмеется над глупой шуткой, а потом прижмется к нему ночью во сне спиной. И он будет следить всю ночь, чтобы она была хорошо укрыта. Будет поглаживать её живот и все думать над именами. Шино толкнул его несильно, но твердо, и он, все ещё потерянный, наконец сел. Все здесь было нереальным. От крови на его ладонях до медсестер с врачами. Все было просто дурным сном, от которого он не мог проснуться. И снова он нырнул. Только теперь Курама не занимал его место. Он был там же, где и всегда. Лис говорил, шептал что-то равномерно убаюкивающее, а Наруто все не мог понять, что случилось. Вдруг забылось вообще все. Он даже имени своего вспомнить не мог. Вот только громкий резкий всхлип вырвал его обратно. Ино плакала. Закусив ладонь и откинувшись к стене, Сай и Неджи молчаливыми тенями возвышались над ним. А потом он заметил её. Цунаде стояла прямо, стыдливо пряча взгляд. Её трясущиеся руки, бледная Шизуне, прячущаяся за её спиной, мигающая лампа — все это виделось ему мутным и лишенным смыслом. А потом Пятая сказала: — Она будет жить. И Наруто вспомнил. Вспомнил, как Хината стала совсем холодной, как Неджи шептал ему, уговаривая отпустить её, вспомнил, как Конохамару подхватил его в коридоре, когда его ноги вдруг отказались его держать. Наруто поднялся неуверенно, словно не веря Цунаде, и дрожа пошел в палату. Ту, из которой только вышла Пятая. Она была жива. Стальная хватка на его груди исчезла. Он сделал глубокий вдох, не обращая на скулящего Кураму, и раскрыл дверь. И тогда уже заскулил он сам. Сакура. Там была Сакура. Сакура была жива. А Хината нет. Она была не здесь. И, все ещё не веря, надеясь, что все это было ошибкой, Наруто бросился прочь. Неджи был первым, кто его схватил, потянул на себя, стараясь удержать на месте, но ему нужно было её увидеть. Цунаде кричала ему, призывая остановиться, но Узумаки было уже все равно. Он, поскальзываясь и падая, вырывался из цепких рук друзей. И, когда ему это удалось, путь до морга занял всего несколько ударов сердца. Она была там. Он убедился. Откинул белую простынь и долго смотрел в обезображенное лицо. — Химэ, — судорожно прошептал Наруто, беря её руку. Что-то было не так. Совсем неправильно. Он снова и снова сжижал окоченевшую ладонь. То, что раньше было её ладонью. Он не мог узнать её рук в этих изрезанных кусках плоти.***
*** Утро он встретил в морге. — Мы должны найти палец, — сказал Наруто, когда Неджи пришел за ним. Это почему-то казалось важным. Он провел ночь, сжимая её ладонь, и потерянный палец казался невероятно важным. Словно он мог вернуть его на место, и это все бы решило. Вернуло бы её. Изменило все его неверные решения. И он видел, как тот покачнулся, а потом обреченно кивнул. У Наруто совсем не было сил, даже встать с холодного пола без чужой помощи у него не получилось. Ещё сложнее было отпустить её руку. В самый последний раз. Путь от больницы до переулка был как в тумане. Если бы не Неджи, он бы не дошел. Какаши уже был там. Он и много кто ещё. И, несмотря на огромное количество людей, Наруто мерещилось, что пахло в этом злосчастном переулке только ею. Её тело уже теряло её собственный запах, а пропитанная кровью брусчатка все ещё бережно хранила его. Наруто проскользнул под оградительную ленту лишь для того, чтобы быть остановленным. — Пойдем, Наруто, пойдем, — тянул его Какаши обратно на улицу. — Пошли. И тогда он снова нырнул в спасительную тишину — глубоко внутрь себя. Курама молчал. Его теплое дыхание, согревало черное ничто вокруг Наруто. Где-то далеко капала вода. Та самая, которой давно уже не было здесь.***
О Сакуре Наруто вспомнил впервые только после похорон. И то тогда, когда Саске поспешно вернулся в город. Тогда он впервые за все это время вернулся из сырых подземелий собственного разума. К его удивлению, прошло уже несколько дней. — Соболезную, — первое, что сказал ему Учиха, не решаясь встретиться с ним взглядом. А Наруто не нашел, что ответить. Он все думал, что если бы он проводил её до больницы, если бы не оставил, то она и они были бы живы. Его жена и его дети.***
Хиаши пытался убедить его остаться в комплексе. Ханиби умоляла об этом. А Неджи он уже давно не видел. Впрочем, как и Кибу. Но никто не мог удержать его в этом доме, полном призраков его Хинаты. Все Хьюги были на одно лицо, до безумия одинаковые и похожие как близнецы. И в каждом из них он видел её черты. И это было больше, чем он мог выдержать. И домой он вернуться не мог. Не туда, где они вместе грелись после дождя под котацу. Не там, где Хината готовила ему самый лучший рамен. Не туда, где осталась так и не законченная детская. Он вернулся в квартиру, в которой жил после войны. И, сидя среди пыли в полном одиночестве, он точно знал, что он там, где должен быть. Как он вообще мог подумать, что может жить в том неприлично большом доме? Как мог поверить, что все это был его счастливое: «жили долго и счастливо»? В какой безумный момент он убедил себя в том, что у него что-то будет?