Драконова Кровь

      Возвышенность оказалась неподалёку, небольшой островок сухости среди чавкающей грязи болот. Хотя здесь удушливое марево казалось только гуще и Ише всё чаще виделись огоньки фэйри и назойливый шёпот. Возможно, тому виной были ядовитые испарения и разыгравшаяся фантазия, наложившаяся на слабость в теле. Чародейке слышался зов из тумана, но он не мог поработить разум, личинка за глазом слегка шевелилась и казалось вздувалась от напряжение, силясь прогнать терзающий шёпот неведомой твари.       – Ты в порядке? – Гейл подошёл к ней, когда она стояла возле обрыва и глядела в туман, будто там можно было что-то разглядеть.       – Вполне, не о чем беспокоиться, – небрежно отмахнулась Иша.       – Я понимаю, что ты играешь роль, как и все мы, – издалека начал он. – Но не стоит отмахиваться от искренней человеческой заботы.       – Забота, – усмехнулась она. – Какое странное слово, никогда его не слышала.       – Скорее не видела ни одного его проявления и с демонстрируемым характером, понимаю почему. Но… я знаю, что это – маска. И отдаю тебе должное, у тебя их много, – заметил Гейл.       – Надо же, волшебник распознал фальшь, не заглядывая в книги, впечатляет, – ей не нравился этот разговор. Любая подобная обходительность всегда настораживала и отталкивала быстрее, нежели, откровенное хамство.       – Твоё чувство собственной важности ранит меня, – неодобрительно заметил он. – Но это не значит, что тебе не к кому обратиться, если будет что-то не так. И я понимаю твои слова, откуда они исходят.       – Гейл, спасибо за поддержку и я её очень ценю, – постаралась она сказать это как можно нейтральнее, чтобы не скатиться до откровенной грубости. – Но я уже не девочка и свои слёзы выплакала давным-давно.       – Я не это имел ввиду, и ты это знаешь. Просто хочу предупредить, чтобы ты была аккуратнее, когда кого-то подпускаешь очень близко.       Волшебник с легкой улыбкой направился к импровизированному лагерю. Иша только покачала головой, прекрасно понимая его намёки. Ей даже стало интересно, что он испытывает на самом деле: ревность или всё же заботу.       Среди серого тумана показалась сгорбленная фигура, бредущая в топь. Она опиралась о посох, блестящий мертвенным светом черепа и кряхтела так, что не услышать было невозможно. Личинка за глазом настойчиво зашевелилась, ощущая опасность.       Дроу обернулась к лагерю и сделала вид, что просто прохаживается вдоль обрыва, пока не подошла к валунам, что образовывали ступеньки. Аккуратно убедившись, что все заняты своими делами, и никто в её сторону не смотрит, постаралась спуститься вниз как можно бесшумнее, а потом запрыгнула на тропу и побежала по ней.       Очутившись довольно далеко от лагеря, залеченный укус вдруг запылал, хотя на коже даже намёка на него не было. Оставалось только надеяться, что не все вампирские укусы заканчиваются превращением в кровожадную боящуюся солнца тварь.       Неподалёку что-то промелькнуло, спрятавшись за колючими кустами, она заметила взметнувшийся красный колпак, и почему-то раздалось блеяние овцы. Туман нехотя расступался, неся в себе шепот болот, в котором слышались зловещие слова, а потом и отзвуки песни, будто кто-то качал дитя в колыбели.       Непонятное создание грузно выплелось из-за кустов и медленно пошлёпало в сторону чародейки. Иша сразу же его узнала – красношапка, вот только, похоже, этот ничерта не добренький старичок-боровичок не понимал, что она его видит в истинном обличье, поскольку продолжал блеять. Стоило ему поравняться с ней, как оскалил острые зубы и кинулся вперёд, желая столкнуть в воду, но чародейка оказалась быстрее. Шоковое прикосновение вырубило тварь, и пока та валялась без движения, дроу наклонилась и поднесла руку с кольцом.       Паук внезапно ожил, попробовал пошевелить лапками и быстро наполз на красношапку, вонзая жало в шею. Жуткий старикашка зашипел и распахнул кроваво-красного цвета глаза, но уже не смог подняться, яд магического существа парализовал его. Брюшко забилось в ритм сердца красношапки, а сам паук замер у него на шее.       – Вот так, надеюсь, много времени не займёт.       Покосившийся дом, больше напоминающий огромный чайник с террасами не вызывал никаких положительных ассоциаций, хотя изнутри доносились до ужаса пленительные запахи: свежая выпечка, яблочная патока, корица. Все они смешивались в аппетитную смесь, перебивающей запах гнили из колодца неподалёку, на столе справа от крыльца находился чайный сервиз. Чайник был в форме лягушки, а чашки словно сделаны из засохшей коры. Странное решение, но не лишённое некоей странной и пугающей красоты.       Покосившиеся двери, где частично не хватало досок, висели на ржавых дверных петлях, словно приглашая войти. Уже догадываясь, кто мог там обитать, Иша распахнула створку и гордо зашла внутрь под звук протяжно скрипнувших петель.       – О, дорогая моя девочка, ты как раз к чаю пришла, – удивлению не было предела, когда возле трещащего огнём камина Иша заметила знакомую тётушку Этель, торговавшую зельями в друидской роще. – И не надо на меня так смотреть, эти дураки были так заняты разборками с тифлингами, что и балора у себя под дверью не разглядели бы, но я рада, что ты пришла сюда, милая.       – Тебе ведь есть что сказать, не так ли? – поинтересовалась чародейка, не решаясь подходить ближе.       Дом большой, и вместе с тем тут было не так много места для манёвра. Основную часть внутреннего убранства составляло огромное дерево, вокруг которого и свела себе гнездо болотная ведьма. Так же тут было полно мебели: трюмо, шкафы, серванты, столики, полки с украшенной посудой, сундуки разного размера.       – Нет, деточка, мне есть что предложить, и уверяю, это будет выгодно для нас обеих, – улыбалась она заискивающе и очень ласково. – Полагаю, чай ты со мной пить не будешь. А то я уже и пирог вкуснейший испекла, сочный и горячий.       Желудок тут же отозвался неприятной резью, а запахи яблочной патоки, сладкой выпечки и корицы неимоверно усилились, вызывая приступ боли, будто дроу не ела пару дней.       – Нет, я слишком хорошо знаю, чем заканчиваются чаепития в таких домиках. Так что давай не ходить вокруг да около!       – Ой, ну и скора же ты на выводы, совсем как покойная матушка твоя, – заметила Этель.       Пришлось приложить немало усилий, чтобы никак не показать ни удивления, ни тревоги. Ведьма могла узнать о таком, только если у неё в руках оказалась её личная вещь или же что c тела: волосы, ногти, кровь, да мало ли что ещё.       – Полагаю именно из-за этого она и стала покойной, да? И не надо на меня такими страшными глазами смотреть. В конце концов, любая властная и самовлюблённая стерва так заканчивает. Ты со мной не согласна?       – Ближе к делу, ведьма.       – А вот оскорблять меня не советую, дорогуша, – она свела брови к переносице, отчего морщин на её старушечьем лице резко прибавилось. – Я ведь могу и выпинать тебя за дверь, не делаю это только потому, что мы можем прекрасно повеселиться.       – Я вот не вижу тем для веселья, пока что ты ничего такого не предложила, – пожала плечами чародейка, радуясь, что эта женщина чувствует себя в полной безопасности и контролирует обстановку.       – Ну, например, я могла бы сказать, кто именно нёс такое дорогое тебе колечко.       Сердце пропустило удар, хотя Иша и знала, что отдавший это кольцо давно мёртв, но всё равно при мысли об этом обрывалось дыхание. Оно ведь не просто так появилось здесь, его кто-то принёс и для чего-то хотел передать или ей или кому-то ещё. Но она сильно сомневалась, что предназначалось оно болотным ведьмам.       – Ой, смотрю, эта тема для тебя до сих пор болезненна, но ты не волнуйся, ничего такого страшного не произошло, но за всё ведь надо платить, – улыбалась ей Этель. – Цена моя не так уж и велика – чешуйка с твоего лица. Всего лишь.       Ведьма никогда ничего просто так не попросит, чешуя с лица не только символ связи с драконами, но ещё и сильная привязка к ним. Так же как бурлит кровь, когда она взывает к предкам, точно так же и через эту чешую Этель может добраться не только до неё, но и до её деда, а может и других, кто состоял в родственной цепочке.       – Так понимаю, у тебя есть зуб на моего деда? – безразлично спросила Иша, стараясь тянуть время, хотя и очень хотелось узнать, кто же был курьером, а главное зачем и кому именно он нёс это кольцо.       – А вот это уже – мои дела, дорогуша, и не советую совать туда свой любопытный носик, – мягко, но требовательно произнесла Этель. – Хотя мы можем начать со второй проблемки, это ведь так неприятно, когда в твоей черепушки головастик плавает.       – И как же ты можешь помочь?       – Да всего-то ничего, извлечь я его вряд ли смогу, но вот не дать тебе превратиться в довольно симпатичного кальмарика – да. Ну как? Заняться мне им?       Иша прищурилась и спросила, больше для того, чтобы потянуть время, оно ей сейчас было до ужаса необходимо:       – Зависит от цены.       – Ну, ты же уже знаешь, что прошу я самую малость. Вот и теперь мне нужен всего лишь твой глазик, – заискивающе пролепетала она. – Аккуратно вытащу, поцелую на удачу, и верну на место, ничего страшного.       – Я стану хуже видеть?       – Ну, слегка. Но ведь у тебя и так зрение вполне неплохое, хоть и слезятся глаза на свету, плюс у тебя же и второй глазик есть, так что не обеднеешь.       – И ты, правда, считала, что я на это соглашусь?       – Ой, сколько же гордости. Неудивительно, что твоей матушке было проще на смерть тебя обречь, чем дать возможность раскрыться, – снова начала давить на больное ведьма. – Хотя ты выход и нашла, пусть и не слишком приятный.       – Советую придержать язык, иначе ты его лишишься! – угрожающе надвинулась на неё чародейка.       – Не надо изображать из себя недотрогу, у всех бывают тяжёлые дни. И раз ты так не хочешь помощи с головой, то предложение о кольце остаётся в силе.       Ведьма наслаждалась своей властью, положением, что та могла ставить условия и молчать. Но дроу уже была научена горьким опытом, эти твари никогда ничего не говорят до конца или же искажают правду и выставляют в выгодном для себя свете.       – Чешуйка? Ты думаешь, я ничему не научилась у баровийских ведьм? Они никогда не скажут правду.       – Ой, вот не надо только меня сравнивать с этими недотёпами, – поморщилась она. – Только и могут, что варить людей в котле и делать из их костей амулеты. Нахватались по верхам и пугают детишек катанием на метле. Тоже мне дело! Так что поделиться с тобой вестями из дома? Уверяю, они тебя не оставят равнодушной.       – Вести эти я узнаю и сама.       – Ох, ну как хочешь!       Ведьма взмахнула рукой и тут же усилилась головная боль, место укуса заболело сильнее, накатила слабость, а под ноги упало свежий и сияющий сиреневым светом цветок ссусура. Откуда он здесь? Ведь эти деревья растут только в Подземье и были крайне редки. Ноги подкосились, кровь не отзывалась на призыв, а из-за накатившей слабость и не получилось двинуться.       Этель взяла что-то со стола и, мурлыкая под нос задорную мелодию, подошла к Ише и, схватив её за волосы, откинула голову. Перед глазами показался кривой стилет, выполненный из засохшего дерева.       – Я думала, ты будешь умнее, радость моя, – упивалась своей властью та и не спешила приступить к расправе.       В этот момент по дереву спустилась тёмная тень очень знакомых очертаний. Чародейке стоило больших усилий, чтобы гадко не улыбнуться и не перевести взгляд на так вовремя пришедшего гостя.       – Я бы очень хотела, чтобы ты отдала мне её добровольно, но ты оказалась упрямее, чем твой дед. Всё никак не могу понять, чем же твоя бабка его заманила и чего наобещала. Впрочем, сейчас это не важно. Сиди смирно, мы же не хотим, чтобы твое личико пострадало ещё больше.       Тонкое лезвие вошло под кожу, поддевая чешуйку, дроу закричала от дикой боли, небезосновательно полагая, что этот стилет был ещё и смазан каким-нибудь ядом, дабы причинить как можно больше страданий.       Она расшатывала пластину с такой улыбкой на лице, что становилось страшно.       – Ой, как плотно сидит… – сказала она и вдруг выдернула из-под неё стилет, давая дроу немного отдышаться. – Может другую попробовать?       Этель рассмеялась, но уже не своим мягким старушечьи смехом, а злобным, скрипучим, заставляющим кровь стынуть в жилах.       Она вдруг выгнулась, закричала от боли и рубанула стилетом. Огромный паук, чьё брюшко отливало красным светом, а гладкая голова и лапы – серебром, спрыгнул с её спины и защёлкал жвалами. Под продырявленной грубо сжитой туникой ведьмы красовался крупный след от жала, Иша не могла дотянуться до посоха, потому взялась за кинжал и из последних сил вогнала его в ногу Этель.       Зашипевшая ведьма откинула от себя дроу, как невесомую тряпку, а её облик стал оплывать. Иша упала на ссохшиеся корзинки, которые мигом лопнули больно впились осколками ветвей в тело через мантию, а кровь из-под расшатанной чешуйки неприятно лилась по щеке к губам.       Из милой старушки Этель обратилась сгорбленную страшную тварь с длинным кривым носом и рядом острых зубов во рту. Её кожа болотного цвета отталкивала взгляд, да и копна седых волос, где торчали мелкие грибы и вплетённые маленькие, явно детские косточки, тоже не прибавляла красоты.       – Ты поплатишься, тварь! – прорычала карга и надвинулась на Ишу снова получая болезненный укус в ногу от паука, именно туда, где была оставлена рана от кинжала.       Отвлёкшись, она пинком отбросила магическое создание в камин и пробормотала слова заклинания. Огонь поглотил существо, запах расплавленного металла мигом перекрыл запахи сладкой выпечки.       – Подарочек ценный, но его яд подействует небыстро, – она подошла совсем близко к всё ещё ослабленной Ише и тут в спину ей вонзился залп огня.       Запах палёных волос и ударившее пламя заставило каргу пошатнуться и едва не упасть на чародейку. Ей пришлось откатиться, расцарапывая руки и грудь о сухие, гибкие ветви старых корзинок.       Грузная и явно начавшая ощущать на себе все прелести яда волшебного паука карга тряхнула головой, будто сгоняя наваждение и тяжело поднялась ровно для того, чтобы налетевшая на неё гитиянки вонзила длинный клинок в живот. Целилась, скорее всего, в грудь, но сменившая облик старуха была гораздо выше них, только удар был не менее болезненным.       Меч вошёл в плоть по рукоять, но и это не заставило ведьму упасть. Она взмахнула огромной лапищей, но Лаэзель благоразумно отпустила оружие и отпрыгнула назад.       Карга, видимо, поняла, что перевес не в её пользу и попыталась скрыться, тяжело поковыляла к камину, даже не пытаясь извлечь из себя клинок, где её встретила Шэдоухарт, ослепляя божественным светом, а потом на спину кинулся Астарион, вогнав кинжал в место, куда вонзил жало паук. Видимо, от этого удара яд стал расползаться по телу быстрее и потому карга уже махала руками, больше круша мебель вокруг и переворачивая стол с жуткими заготовками для амулетов или зелий, пытаясь нисколько задеть врагов, сколько просто прогнать их с дороги.       В руках Гейла засиял воронкой огонь, и мощный удар вонзился в лицо твари, сжигая его фактически до костей и заставляя жуткую старуху издать последний протяжный вой и затихнуть навсегда.       В этот момент потух камин, открывая замаскированную дверь в подвал, откуда несло кислотой и тухлятиной, мгновенно испаряя аппетитные запахи выпечки и сладости.       – Идиотка! – закричала на израненную Ишу Шэдоухарт. – Гордая, самовлюблённая идиотка!       Жрица покачала головой, разглядывая её лицо, где уже давно запеклась кровь из-под повреждённой чешуйки, покачала головой и стала бормотать целебное заклинание.       – Чик! Как ни странно я с ней согласна! – проговорила Лаэзель с громким чавкающим звуком выдёргивая меч из трупа карги. – Это было до ужаса опрометчиво.       – Так понимаю, ей хотелось достать твоего родственника, – заметил Гейл, правильно поняв, почему у неё кровь на лице.       – Какой догадливый, – прошипела дроу, чувствуя как затягиваются порезы на теле, но ощущая себя некомфортно.       – Эй, а у неё неплохие вещи, только что они тут делают? – поинтересовался Астарион, разглядывая перевёрнутый сундук, который карга, задела в отчаянной попытке достать хоть кого-то из незваных гостей.       Другой вопрос как вампир вообще оказался внутри. Они же не могут войти в дом без приглашения! Астарион приподнял с пола небольшой арбалет и Иша сразу его узнала. Такие носят дроу, прикрепляя к руке, пряча под одеждой и стреляя отравленными дротиками. Когда Шэдоухарт наконец-то закончила, чародейка, не обращая внимания на боль в шее и скуле, подошла ближе и её подозрения подтвердились. На легком металле был вытравлен символ паука, но никакого благословления Лолт на нём не ощущалось. Возможно, его заказали у наземного мастера для агента, который находился именно здесь или же карга сняла его, чтобы не портить вещи, которые теряют свойства под светом солнца.       Так или иначе, ответы в потайной комнате, и Иша намерена их получить сию минуту. Кто бы ни нёс кольцо, он это сделал не просто так, да и свежий цветок ссусура тут оказался не случайно. Он сгнил, стоило твари умереть, значит, она знала, что Иша сюда придёт, знала, что будет искать того, кто отдал той неумелой ведьме артефакт, и готовилась к встрече. И всё для того, чтобы заполучить чешую с лица? Хотя не могла отрицать, так ведьма вполне могла влиять на её деда, кем бы он ни был.       Вздохнув, чародейка решительно ступила за арку прохода, ведущую в подвал, откуда несло разложением, смертью и вонью кислот. Было только жалко кольцо, она не думала, что оно расплавится от огня какой-то карги, когда в своё время долго испытывало на себе мощь драконьего. Видимо, солнце и с ним сделало своё дело.       На всякий случай, она порылась сапогом в углях, но не нашла даже следа от серебра или остатки камня, заметив правда, как разглядывающий содержимое перевёрнутого сундука Астарион ухмыльнулся.