Драконова Кровь

      – Ты уверена, что это – хорошая идея? – в который раз поинтересовался Уилл, когда разглядел очередной пролёт лестницы.       Храм Шар поражал грандиозным размахом и высотой сводов, терявшихся в бесконечной темноте. Залы, коридоры, лестницы, ломанные и поврежденные подъемники. Даже стало интересно, насколько на самом деле она была большой до того, как пришла в запустение. Многие помещения обрушились, торчали сгустками расплавленного камня из лавовых озёр или омывались водой Эбенозера.       Иша решила, что лучше всего подняться как можно выше, двергары все сосредоточились внизу и гоняли взятых в плен глубинных гномов без продыху, чтобы расчищали проход. Только, похоже, сработала древняя ловушка, поскольку порода сложилась удачно, без видимых зазоров и имела в себе прожилки железной руды. Такую не расковыряешь быстро.       – Мне вот интересно, когда рабы упадут от истощения, они сами возьмутся за кирки и мотыги? – изогнув бровь, спросила Лаэзель. – Раба должно держать на привязи и давать ему ровно столько, сколько необходимо, но не убивать, заморив работой.       – В тебе проснулась жалость? – недоумевал Астарион.       – Ещё чего! Раб – существо ценное и использовать его надо с умом, а просто так загонять… Их не так много, настанет момент, когда они не смогут дальше работать от истощения и побоев. Эти двергары совершенно не умеют обращаться с ресурсами.       Вампира явно покоробили её слова, но вида он не подал.       – Тут что-то есть, – заметил Уилл, смело идя впереди их компании с факелом.       На каменных плитах виднелось небольшое тёмное пятно, его и заметить-то можно было лишь по случайности, а неподалёку немного рассыпанного черного порошка.       Стоило Уиллу наклониться и поднести факел, как с него слетел ошмёток промасленной тряпки и упал прямо в порошок. Цепной реакцией последовали хлопки, озаряя змейку-дорожку дальше вглубь залов. А небольшие взрывы осыпали искрами и покрывали выщербленные плиты ещё большими трещинами. Под ногами зашатался пол, послышался скрежет камня и они уже готовились встретиться с богами, но, у Тиморы видимо, сегодня было хорошее настроение, и её монета легла нужной стороной.       – Боги милостивые, – с чувством заметил Гейл, когда оценил масштаб. – Если на такое способна несчастная щепотка, боюсь представить, что может сделать горсть.       – Выходит не зря гномиха умыкнула бочонок.       Дорожка трещин закончилась возле высокой двери с изображением Шар.       Всё такая же величественная ониксовая фигура объёмно выступала из створок. Только заперты те были крепко заперты, а замка нигде не было видно, лишь гладкая поверхность и изображение Шар.       – Надо искать механизм. Не думаю, что он далеко от двери, – пожал плечами Уилл.       – Цк-ва, а если он обрушился?       – Ну, гномиха же как-то туда пробралась и заперла за собой.       – Она и протиснуться могла в какую-нибудь щель.       – С бочонком, полным рунного пороха? – с сомнением прищурился Гейл. – Слабо верится.       Механизмом оказался обычный рычаг, правда, сомнительную честь дернуть за него предоставили Шэдоухарт. Дьявол разберёт, какие ещё сюрпризы могли оставить последователи Шар.       Пока они шли, встречали все больше тел клириков. Двергары сосредоточились на откапывании нижнего комплекса, потому наверх не поднимались и упустили очень многое. Здесь сохранился внушительный арсенал, хотя судя по размерам крепости, за завалами находилась большая часть оружия и другой амуниции, именно там они и наткнулись на следы гномихи. Гейл наконец-то смог сменить себе мантию на черное одеяние больше напоминающее жреческое с нашитыми символами Госпожи Утрат.       Он заверил, что при первой же возможности их или отпорет, или применит иллюзию, чтобы не смущать никого по дороге. Шэдоухарт на это неодобрительно фыркнула, но возражать не стала.       Двери с громким скрежетом отворилась, медленно выпячивая фигуру Госпожи Утрат, создавалось впечатление, что она сделала огромный шаг вперёд, а потом её разломило надвое, открывая проход внутрь.       Это оказалась маленькая, по сравнению с остальными помещениями, комната, большую часть которой занимали разбросанные книги, лежало ещё несколько тел в истлевшей одежде, где всё ещё виднелись атрибуты Шар. Но, как и прежде, создавалось впечатление, что они просто приняли яд или же их внезапно поразило смертельное заклятие.       От прочих помещений оно отличалось тем, что в дальней его части за большим письменным столом находился источник света, и отчётливо пахло горелой бумагой.       – А ну стоять! – на столешницу выскочила гномиха, с грязным от разводов лицом и в порванной робе. Рука у неё была небрежно перемотана повязкой, явно бинты делала из обрывков одежды.       Во второй загорелся светлячок огня, и Иша тут же жестом приказала остановиться. Бочонок, отливающий масляной темнотой, стоял на расстоянии вытянутой руки от стола, и крышка с него была предусмотрительно снята. Если та сейчас бросит свой невинный огонёк, больше похожий на неудачную попытку сотворить огненный шар, в запас пороха, разнесёт весь храм к дьяволам. А возможно и создаст внушительную воронку на поверхности.       – Ещё шаг и я взорву его, – дроу видела, что гномиха до ужаса напугана, а руки у неё дрожат, она не сможет этого сделать.       Глубинные гномы, в отличие от двергаров и дроу держатся друг за друга, и убить товарищей, не попытавшись их спасти, она не сможет. Правда, провоцировать её тоже не следовало, в панике она правда могла бросить огонь.       В голову проникла фаталистичная мысль, что если подобное произойдёт, то их компания даже боли не почувствует, взрыв их просто сдует, как ветер срывает осеннюю листву с дерева.       – Мы просто хотим поговорить, – примирительно сказал Гейл, всё-таки сделав небольшой шаг к ней.       – Стоять, я сказала! – гномиха красноречиво поднесла руку к бочонку, показывая, что шутить не намерена. – Я лучше умру, чем снова попаду в рабство.       – И хочешь потом жить с осознанием, что их не спасла? – поинтересовалась Иша.       – Рассказывай сказки кому другому, дроу, – последнее слово она буквально выплюнула, вложив всё скопившееся презрение. – В жизни не поверю, что ты будешь помогать мне!       Она дрожала всем телом и снова убрала руку от бочонка, в чёрных глазах плескалась угасающая надежда, ей отчаянно хотелось жить.       – Хорошо, тогда взрывай, – пожала плечами Иша, отчего спутники наградили её такими страшными взглядами, но чародейка только скрестила руки на груди и с вызовом глянула на гномиху.       Та сначала не осознала этих слов, дёрнулась, некоторое время смотрела в красные глаза Иши, а потом с бравадой повела плечами и произнесла:       – Хорошо, раз так хочешь.       Она очень медленно повернулась к бочонку, занесла руку, Астарион уже взвёл арбалет, но Иша его остановила, покачала головой. Сейчас он мог только всё испортить и, правда, отправить их на встречу с богами.       Рука гномихи задрожала сильнее, та постоянно переводила взгляд с дроу на блестящий в отсветах легкого пламени порошок.       – Проклятье! – взвыла она и погасила огонь, села на столешницу и со всхлипом сказала: – Я не могу. Ладно, забирай добычу и отводи обратно, твоя взяла.       – Да не собираюсь я тебя никуда отводить, – закатила глаза Иша.       – Тогда чего тебе надо от меня?       – Ты знаешь, где выход к Лунным Башням?       – Так внизу у самой пристани, но туда только с фонарём можно было пройти, – изумилась она.       – Фонарь?       – Лунный фонарь, но его Нере с собой забрал, когда мы откопали следующие залы.       – А потом произошёл обвал, – закончила за неё Иша.       – А зачем тебе к…       Гномиха тут снова вскочила на стол, но теперь её благоразумно сбил оттуда Астарион, чтобы не делала глупостей и не рассыпала порох. Не хватало ещё, чтобы хоть одна песчинка докатилась до импровизированного костра беглянки.       – Вы из Верных, да?! – возмутилась она. – Надо было взорвать здесь всё.       – Уймись, мы тут по поручению Арфистов и потому нам надо попасть к Лунным Башням, если повезёт устранить Нере, то будем только рады.       Гномиха с подозрением оглядела их странную компанию, слабо поверив в происходящее, но всё-таки схватилась за призрачный шанс остаться на свободе.       – Тогда вам надо разобрать завал, но… Помогите моим собратьям, их там или забьют до смерти или вообще убьют. Поверьте, если будете во Вратах Балдура, клан Адамантовой Руки вам будет признателен.       – Подожди, так вы сюда пришли из самых Врат? – удивился Астарион, отпуская переставшую сопротивляться беглянку. – И что же тут забыли самые одаренные ремесленники города? В Подземье, так ещё и в развалинах древнего храма, возле проклятой земли.       – А вот это – не твоё дело, – сварливо заметила она.       Гномиха подбежала к костру и вытащила небольшой цилиндр, открутила крышку, засыпала туда немного рунного пороха и а потом швырнула вампиру.       – Вот, этого хватит, чтобы расчистить завал, порода тут крепкая, можно неделями долбить. А теперь идите отсюда, пока я не передумала и не взорвала всё Подземье к дьяволам.       Дольше нервировать и без того обозленную и раненную женщину они благоразумно не стали. Ей следовало отдохнуть, а потом снова бежать, пока двергары не решились искать наверху.       – Вы как хотите, а я собираюсь найти место для передышки, хватит с меня этих лестниц.       – Отлично, тогда пошли по ещё одной, потолок уже виден, – весело заявила Шэдоухарт и от души рассмеялась, когда Уилл закатил глаза              – У тебя всё готово? – спокойно без тени эмоций спросил её Кивейн.       – Я прошу тебя, – уже зная, что закатывать истерику бесполезно, Иша попыталась снова узнать, почему он не хочет уходить.       Да, он ей объяснил, что Бреган Д'эрт всё равно его не отпустят, найдут и на поверхности, спросят по полной. Из этой организации наёмников и убийц можно было выйти только мёртвым, потому они с него спросят за всё. И так же говорил, что Наземье для него – лишь небольшая возможность посмотреть на другой мир, но никак не место постоянного пребывания. Да и прожив пять сотен лет в Мензоберранзане, выработав привычки и привыкнув к своей доле, тяжело кардинально менять жизнь.       Обе причины казались лишь удобными отговорками, за ними скрывалось что-то ещё. Их роман длился несколько лет, и за это время чародейка смогла хорошо его изучить. Он и раньше отводил её к поверхности, но в последний год делал это гораздо чаще.       – Скажи, почему ты не хочешь идти со мной?       – Я не вижу смысла повторять, – с печальной улыбкой сказал он. – Тебя ждут и лучше, если ты уйдёшь отсюда сегодня же.       – Ты гонишь меня, почему?       – Так надо, принцесса. Я буду скучать по тебе, только прошу, сделай всё так, как я говорю. Разве когда-то я давал повод усомниться в себе?       Нет, никогда такого повода он не давал, но сейчас в спешке крылось нечто ещё, а он отказывался делиться с ней.       – Прощай.       Поцелуй был наполнен горечью, а объятия болью. Сквозь легкую ткань куртки она почувствовала, как Кивейн схватил её за плечи так, будто сейчас должен оторвать от себя самое важное.       Ей уже хотелось вновь поднять неудобный разговор, как он неожиданно вздрогнул, Иша подсознательно ощутила холод, который его прошиб.       – Иди, не люблю долгие прощания.       – Но…       – Иди, ты знаешь, кто и где тебя ждёт.       Уже понимая, что это будет последняя их встреча, Иша зашипела на него, стараясь возненавидеть за то, что перед самым решительным шагом, он бросил её.       Зеррит ждал на окраине города, все необходимые вещи она собрала уже давно, но отчего-то сердце было не на месте. Бродя в саване плаща по улицам Мензоберранзана, она глядела на торговцев-двергаров, на качающиеся на глади озера лодки, на дроу, ходящих тенями за другими, которые высоко поднимали головы. Встречала жриц в белых, словно сотканных их паутины платьях, где иногда виднелись живые пауки.       Желание сжечь каждую дурманом опаляло разум, сила рвалась на волю, и ей хотелось устроить напоследок настоящий ад для ненавистного города, для богини, чьи паучьи глаза глядели на неё с нескрываемой усмешкой.       Ноги сами принесли к порогу дома, сердце колотилось в груди, отдавая болью, лишая возможности трезво мыслить.       – Сестрёнка, – голос старшего брата вызвал желание ему врезать. Да как он смеет к ней так обращаться!       – Смотрю, ты очень хочешь лишиться языка, – прорычала она на него.       – Не советую сейчас это делать, – в красных глазах светилось превосходство, и только сейчас она заметила, что он одет по-походному неприметно, но на одежде полно пятен от грязи и пыли. – У Матери для тебя сюрприз.       – Какой?       – Она приказала провести тебя в молельную.       Он склонился в приглашающем жесте, в котором читалась неприкрытая издёвка. С каждым шагом, ей казалось, что сердце замирало и пропускало удар, никогда ещё эта удушающая тьма не была столь неприветлива и страшна, никогда мрак не собирался задушить в объятиях.       – Я же говорила, что мои молитвы будут услышаны, – Мать Феана стояла возле идола паука, глядя на дочь, будто переиграла самую опасную в жизни соперницу.       Двое стражников держали кого-то, он хрипел и явно был избит, на одежде виднелись пятна крови от порезов. Но лица не разглядеть из-под накинутого тёмного мешка.       – Ты – дочь Лолт, и ты останешься здесь, как видишь, богиня тоже так считает. А с этим жалким выскочкой пора заканчивать.       Она кивнула страже и один из них сдёрнул тёмный мешок у пленника с головы. Иша едва не упала в обморок, когда увидела связанного и избитого Кивейна.       Он разочарованно покачал головой и одними губами произнёс: «Почему ты никогда не слушаешь?»       – Ты научилась независимости и стойкости, – заметила между тем мать Феана. – Пора научить тебя смирению.              По счастью, чтобы устроиться на отдых не приходилось разводить костёр. Не из чего, да лавовые реки давали достаточно жара, чтобы не замёрзнуть.       Иша вызвалась нести вахту, сидела возле обрыва и держала в руках символ Арфистов, вспоминая, как увидела тогда Кивейна избитого, раненого и связанного. Эмоции застили ей глаза, потом, после побега, она предпочитала не вспоминать об этом, забыть, чтобы не бередить раны. И только тогда поняв, что он всё знал, их связь раскрыли и одним богам известно, чего ему стоило прятаться, выкупать у её братьев время, чтобы дать возможность подготовить её, дать необходимые навыки, а потом и связи. А Мать, видимо, посчитала это ценным уроком для дочери, после стольких стараний дать ей понять, что из этой паутины она не вырвется никогда.       Зеррит вёл её к поверхности иным путём, одной из троп Бреган Д'эрт, о которой знали только они. Иша тогда время от времени действительно забывалась в его объятиях, просто чтобы выплеснуть эмоции, бушевавшие в крови. Ей многого стоило просто напоить мать ядом и оставить на съедение другим младшим домам, хотя хотелось самолично сжечь её. Это, действительно, был жестокий урок, наконец-то научивший её хладнокровию, дал понять, как сажать на цепь ревущее внутри пламя.       Когда ноги затекли, решила немного пройтись по залам, да проверить охранные чары и не сразу заметила, что один лежак на стоянке пустует. Астарион куда-то ушёл, возможно, на охоту отправился, здесь есть с чего быть сытым, но на удивление нашла его в небольшом помещении неподалёку. Выходить за охранные чары не решился, опасаясь всех перебудить       Он стоял полураздетый и пытался ощупать рубцы на спине, насколько мог завести руку.       – Может это «е» или «а». Нет, что-то другое, – перебирал он. – Проклятие, я даже не могу понять, что это за язык.       От души полюбовавшись зрелищем, чародейка оперлась плечом о стену и спросила:       – Может, я тебе спину почешу, будет намного яснее.       – Что? – он резко развернулся, будто она поймала его за чем-то страшным. – Что ты тут делаешь?       – Вообще-то дежурю, – усмехнулась она.– Только не пойму что ты делаешь?       – Пытался понять что у меня на спине написано на ощупь, но… Как видишь успехи так себе.       – Сходить за зеркалом?       – Дорогая, это не смешно, – укорил он её. – Слушай, но, раз ты ничем таким особым не занята, то… может быть… ты могла бы, если, конечно, тебе не сложно…       Дроу видела, что он подбирал слова, делал большие паузы, старался сказать так, чтобы не уронить образа, за который цеплялся всеми силами. Ему требовалась помощь, но попросить о ней не мог, во всяком случае, сейчас. Он ей тоже не доверял и боялся показаться ещё больше уязвимым, Иша его даже понимала.       – Ну что мне с тобой делать? – покачала головой она и подошла ближе. – Повернись.       – Что? – вампир напрягся ещё больше и, видимо, до конца не поверил в её просьбу.       – Повернись ко мне спиной, – развернуто попросила чародейка, будто маленького ребёнка.       Астарион повернулся не сразу, был напряжён, поскольку двигался, словно деревянный. Нашарить среди развалин кусок черепицы не составило труда, да нарисовать на осыпающейся песком кладке запечатлённый на спине рисунок.       Но чем дольше вглядывалась и перерисовывала символы, тем быстрее приходило осознание, где именно она их видела и что это за язык.       – Можешь повернуться.       Вампир вгляделся в подсвеченные огнём фэйри письмена, и во взгляде красных глаз Иша видела, что он тоже их узнает, хотя, как и она не понимал смысл.       – Язык дьяволов, – Иша первой решилась нарушить тяжёлое молчание.       – Что этот ублюдок со мной сотворил? – шепот вампира звучал грозно в покинутых и мрачных стенах храма Шар.       – Касадор когда-нибудь писал или говорил на нём? Я, к сожалению, не слишком хорошо его знаю, но многие дома дроу заключают сделки с демонами. Это явно не поэма.       – Я.., – вампир сделал долгую паузу, видимо, не соображая, какие чувства надо выражать в такой момент. – Я даже не понимаю, как должен реагировать. Я готов был увидеть довольно многое, даже свыкся с мыслью, что двести лет ношу на спине какой-нибудь низкопробный пошленький стишок. Но вот это…       – Так Касадор встречался с демонами?       – Не уверен, хотя в его склепе бывало много гостей и большинство из них туда приходили не по своей воле, но остальные… Во всяком случае серой от них точно не несло.       – Возможно это – договор, но слишком мало тут написано, только часть.       – Если этот ублюдок придерживался единого стиля, то остальное должно быть на телах других отродий. Но… чего мог пожелать повелитель вампиров, чтобы обратиться к демону?       – Этот демон явно не простой, вряд ли твой бывший хозяин стал бы заключать сделку с какой-нибудь мелкой сошкой. Нет, такие существа, как Касадор, знают, что делают и если обращаются к сторонней помощи, то у неё есть конкретное имя. Слушай, может, у Гейла спросим?       – Нет, только не у него! – тут же взъярился вампир, будто кот, попавший под холодную воду.       – Да перестань, твоя ревность…       – Ревность тут не при чём, – прервал её тираду вампир, чем подтвердил предположение Иши. – Это – моя проблема, и я не хочу впутывать в неё нашу ходячую энциклопедию, а разобраться сам… Ну, если выхода иного не будет, то согласен потерпеть.       – Вот и хорошо, со своей стороны готова пообещать, что никто ничего не узнает… Пока ты сам не будешь готов рассказать, – улыбнулась ему она.       Общий секрет порой сближает намного больше, чем секс, делает до ужаса уязвимым. Так почему она была полна решимости, действительно, сохранить эту тайну до момента, пока он сам не решит её открыть другим? Ответ она уже знала, но как же не хотелось себе в этом признаваться!       – Это очень мило с твоей стороны, – он выглядел удивлённым, а потом резко приблизился, обнял. – И после задушевного разговора, надо бы немного расслабиться.       – Нет, на холодных камнях я это делать с тобой не буду.       – А с кем же ты тогда согласна это делать на холодных камнях?       – Ты неисправим, – со смехом оттолкнула она его, и на удивление вампир разжал объятия и снова взгляд его застыл над нарисованными на полу символами.       Чародейка только улыбнулась ему и пошла к месту стоянки, скоро на стражу встанет Лаэзель и лучше её не нервировать.