***
Было холодно. Осенний день в его пике. Я был одет в пиджак, мне не было холодно, что было невозможно сказать про Кёко, ходившую подле меня без шарфа и даже без примитивнейшей куртке. Небо было серым, все деревья уже давно опали — казалось, что вот-вот, через одно единственное мгновенье, начнётся снегопад, что засыпает нас до ног огромным шелковистым и лёгким слоем белой материи, принесённой к нам из других времён. — Холодно! Завтра точно надену шарф, — сказала Кёко. Её руки лежали друг на друге, наверное для распределения того тепла, что она хранит в своих руках. — Завтра будет холоднее, — отметил я и со вздохом продолжил — А по вечерам так прохладно… Вскоре, как я посмотрел вдаль, я увидел шедшего в противоположное направление Танихару. Он был изрядно удивлён тем, что увидел меня, а я — его. Он был одет достаточно тепло: что-то похожее на чёрную расстёгнутую ветровку или пиджак и перевязанный вокруг шеи тёмно-фиолетовый шарф, только шапки не было. Я вышел вперёд и протянул руку для рукопожатия. — Приятно осознавать, что мы поладили друг с другом, не так ли? — приветливо и спокойно спросил я. — И-и действительно, да, — неуверенно произнёс он и пожал мне руку. — Как живёшь хотя бы? — Да нормально. Занят одним делом, но как сказать правильно… — Закрываешь моральные долги? — предложил я. — Можно и так, да, — согласился он. Я чувствовал неприятный взгляд Кёко сзади меня, она явно ревновала меня к нему, и через миг она вмешалась, взяла Танихару за ворот. — Стоп! Не воруй моего Алекса, Танихара! — от злости говорила Кёко. — Я и н-не собирался! — ответил Танихара. — Да и вообще, парни, вы такие странные! — с отрешённостью говорила Кёко. — Постоянно обнимаетесь друг с другом! — И-извини, но всё не так! — сказал Танихара и поправил свой шарф — Просто мы поладили недавно, вот и всё! — Поладили недавно — и что это значит? — с исполинским гневом спросила она. — Вы же не стали ближе чем друзья, да? — Нет конечно, — ответил Танихара, всё ещё держа свой шарф. — Он не как мой брат, — вклинился я. — Сейчас о нём ни слуху ни духу. — Я повернул свою голову в сторону неба над домами и улыбнулся. — Заставляет меня волноваться, сволочь. Помню, он ко мне заходил неделю-другую назад, дабы последние вещи свои забрать. Раньше он ко мне часто заходил, даже если я не хотел — всё равно являл свою ногу на порог. Танихара занервничал, засмотрел по сторонам, затем объявил: — Я в Мак! Так и ушёл. Я смотрел, как он уходил куда-то вдаль, а затем повернулся к Кёко. Выглядела она угрюмо и зло. — Ну? — спросил я недовольно. — Алекс, я просто хочу, чтобы ты знал. Меня не пугают другие девушки, — сказала она в тоне, где явно читался отголосок равнодушия, затем закрыла своё лицо рукой и плаксивым голосом продолжила. — Но… когда я подумаю о том, как тебя забирает д-другой п-парень… — Да ты совсем рехнулась что ли?! — раздражённо воскликнул я, что заставило её поднять свой взор на меня. — Я тебе что, гомосексуалист какой-нибудь, а? Нахер нужна мне эта мужская любовь. Я думал, что ты не дотянешься до этого, а ты… — Я цокнул. — Короче, посыл я понял — если и найду лучше, то это точно девушка, да? Она молча кивнула, в её глазах было удивление, и ясно дело почему — я рявкнул так сильно, что можно и на соседней улице услышать. Всё же, когда она вышла из ступора, мы продолжили идти дальше по тому пути, от которого мы прервались из-за такой дилеммы.***
Страшно подумать, что у меня под кроватью лежит сумка, набитая оружия и патронов. Это бесит, во-первых из-за того, что это вызывает неприятную выпуклость где-то в месте таза на поверхности кровати и из-за этого неудобно спать, а во-вторых — потому что это оружие, чёрт его простит, оружие! Нахрена было отцу закупать столько оружия?! Нет, это выше меня, я должен просто прекратить думать об этом, я постоянно твержу себе прекратить думать об этом, но я продолжаю об этом думать, это меня не отпускает, чёртов дневной кошмар своими цепкими лапами впился мне в плечи и не отпускает. В один из дней я сидел за своим столом и просто что-то писал в дневнике. Последний день до сегодня, когда я отмечал нужное мне событие, был полгода назад. Я, конечно, мог бы выбросить его, но тогда возникнет вопрос о первоначальной причине его покупки. В комнате горела потолочная лампа, окно над кроватью было закрыто шторами, но от него всё равно веяло холодом. Дописав последнюю точку, я повернул свою голову к окну, но затем опустил её к лямке сумки с оружием. Я посмотрел на неё с неким недоверием, поднялся и уселся рядом с ней. Понимая, что это за лямка и какой сумке она принадлежит, я вытащил всю сумку в целости, открыл её и взглянул на часть сборища отцовского оружия. Здесь было всего понемногу — старые пистолеты, новые пистолеты, ружья, винтовки и карабины. Выбрасывать это странно жалко, но надо же это куда-то деть. В шкафу у меня был пустой тайник. Я быстро понял что мне надо сделать и начал рыться в этом оружии, пытаясь найти себе нужное. Всё здесь было навалено, вытаскивать оружие было неудобно, но я всё же докопался до него — одного пистолета, который сразу поймал мой взгляд когда я был там, в старом доме. Я аккуратно взял его, поднялся, подошёл к шкафу и оставил его в тайнике, а остальное оружие сложил обратно и, в конце, встал над сумкой, думая что делать с ней. Я перешагнул через неё и взял телефон. Открыв лист контактов, я вызвал своего брата. Я знаю что делать.***
— Юки и сегодня не пришла, — грустно отметила Кёко. — Какой это день?.. Третий, четвёртый… Может быть, вся неделя уже прошла? — задумчиво сказал я. — Заболела, наверное. — Она бы написала нам, если бы заболела, — сказала Кёко. — Да, Тору? — Тору не ответил, уткнулся в телефон. — Тору? — А, извини, что такое? — переспросил он. — Я про Юки. О чём задумался? — Ёсикава тебе что-нибудь писала? — спросил я. — Нет, она и мне ничего не писала, — ответил Тору со вздохом. — Может, какие-то дела в семье? — Ясно-о, — обречённо сказала Кёко. — Но нужно сказать ей, что тест будет по другим темам. — Ага. — Закати она истерику из-за теста, было бы смешно, да? — странно повеселев сказал Тору. — Не думаю, что она стала бы! — сказала Кёко, тоже повеселев. — Надеюсь, придёт завтра. — Ага.***
Кёко стояла с раскрытым ртом от удивления. Я стоял позади неё и тоже был удивлён, но рта не раскрыл. Пришла Юки — это и было удивлением. Она была, как всегда, весела, но с фактом её отсутствия, её веселье и радость кажутся мне натянутыми, будто какая-нибудь плёнка на чём-нибудь страшном, что она смогла побороть когда решила придти сюда. — Привет! — с улыбкой на лице, она стояла на пороге, руки её как всегда были закрыты свисающими рукавами её жилетки. — Юки! — радостно произнесла Кёко и тут же пошла к ней. Кёко и Юки заговорили друг с другом, ко мне слева подошёл Тору. — Ёсикава пришла, — констатировал он. — Выглядит здоровой, — отметил я. Тору не был весел, по его лицу можно сказать, что он скрывает испытываемое чувство вины за что-то, что он сотворил. Неважно, что он сотворил — это выше меня. Юки подошла к своей парте, положила свою сумку. — А, точно. Я же написала тебе, что тест будет по другим темам? — спросила Кёко. — Да, я видела письмо. Просто ужас, — ответила Юки. — Но я в любом случае ничего не знаю. Тору направился к ней. — Ёсикава, — коротко и сразу к теме начал он. — Поговорим? — Угу, — потеряв всякий энтузиазм произнесла она. Они направились прочь из класса. Осталось лишь гадать, чтобы Тору ничего с ней не натворил. Или она с ним. Без разницы, уже без разницы.***
— Ой, просто шучу! — Шу, ну ты даёшь! Мы стояли в пустом кабинете: я, Тору, Шу, Кёко и Янаги — пополнение в нашем кругу. Шу опять шутил, Кёко, Тору и Янаги смеялись или посмеивались, а я стоял абсолютно спокойно, будто невозмутимо. Шутки уже не приносят какой-то радости, которой они приносили ранее, видишь ли. — Иура такой весёлый, да? — отметил Янаги. — Эй-эй, Янаги, почему ты всегда говоришь так формально? — спросила Кёко. — Разве? — Ага, ты так с нашей первой встречи говоришь, — отметил я. — Привычка такая, — сказал Янаги. — Но с Юки ты другой, — отметила Кёко. — Да? — спросил я слегка удивлённо. — Угу, — ответила она, — одним днём… Кёко рассказывала ситуацию одного дня. Ближе к концу рассказа, на щеках Янаги виднелся явный багрянец. — Вот, — закончила она, уже смотря на Янаги. На лице его щёки уже давно были красными. — Почему же так… — задумчиво сказал он. Тору стоял в сторонке и как-то с неприязнью смотрел на нас всех. То ли у него пара слов застряло в горле, то ли он вообще ничего не хочет говорить. — Ладно, Янаги, тогда называй всех по имени! — предложил Шу. — Я буду звать тебя Аканэ! Именно в такие моменты можно позавидовать Шу и его беспечному, лёгкому характеру. — Аканэ, ты меня тоже можешь звать по имени! — радостно сказал Шу. — До этого я никогда не называл друзей по имени, — растерянно говорил Аканэ. — Сейчас мне немного трудно… — Нет! Хватит этого формального тона! — продолжал Шу. — Именно, перестань вежливо говорить! Тут уже я был в удивлении. Интересно знать, как Аканэ вывернется из такой ситуации? Тору дал Шу подзатыльник, и лицо у него было полно раздражения. — Хватит доставать Янаги, — сквозь зубы произнёс он. — А, нет, я совсем не против. Да, на самом деле могу заверить, что мне самому неприятно от того, как я держу со всеми дистанцию. Но я хочу подружиться с Исикавой, с Гридмуром и, конечно, со всеми вами тоже. Донёсся звук открывающейся двери — на пороге встал Сэнгоку. — Что происходит? — спросил он. — Интересный у вас участник. — Вот, хороший пример! — сказал я и показал рукой на Сэнгоку. — Ведь совсем недавно я, вместе с Тору, смог с ним сдружиться и стать близкими друзьями, не так ли? — Друзья? Если честн… — От его мысли отвлекло то, что он увидел Янаги. — Конечно же мы близкие друзья! И с вами, и с Янаги. — Так держать, президент! — сказал Тору. — Сразу видно, президент! Давайте покончим с ним как в реслинге! — С-с-стоп, без реслинга! — занервничал Сэнгоку. — Друзья всё могут решить через простейшее «камень-ножница-бумага», — отметил я. — Не ври, Алекс! — сказал Сэнгоку, повернувшись ко мне головой. — Потому что ты постоянно проигрываешь, — огрызнулся я. — У тебя не лучше! — в злости сказал Сэнгоку. — Да ну? — Да! — Ну тогда в этот раз тебе не поздоровится, красноголовый, — сказал я. — Эмм… — протяжно сказал Янаги и подошёл к нам. — Исикава, можно я звать тебя «Тору»? — Да! — ответил Тору, забыв о этой ссоре. — А я?! Аканэ, а я?! — надоедал Шу. — По одному! Лучше я буду делать это по одному! — занервничал Янаги. — Тогда пусть я буду следующим! — констатировал Шу. — Тору, а ты будешь звать его «Аканэ»? — спросил я с неким недоверием. — Было бы странно, называй он только меня, — ответил Тору. — Ну, поначалу будет трудно. Я всё ещё не доверял его ответу. Тору развернулся и куда-то направился, а я остался на своём месте, бок о бок с Сэнгоку. — Что? — спросил он меня о моём недоверии. — Ничего, — кратко ответил я. Я начал смотреть прямо на собравшуюся в другой части кабинета группу — Тору, Шу и Аканэ. На душе стало странно спокойно и даже приятно и легко — видно, что Аканэ может адаптироваться к новому окружению и хочет адаптироваться. Шу опять веселился невпопад, Тору просто, наверное, улыбался, а Аканэ вдруг обратил на меня внимание. — Алекс, — позвал он меня, хотя я уже смотрел на него. — Я ничего не заберу. Я взглянул на него вопросительным взглядом. О чём он? Если он так смотрит на меня, то это наверняка связано с Кёко… Ай, да хрен с этим чудаком, будто Шу не лучше. Во всяком случае, можно и не думать, а если он и вправду о Кёко — то ладно, обещание он своё дал.***
— Савада, как тебе это? — спросил я, указав на Сэнгоку. Он стоял ровно, лицо его было серьёзным, будто встал по стойке смирно. — Нормально, — ответила она, руки её обхватили мою левую. — А это? — спросил я, указав на Тору. Он посмотрел на меня с неким раздражением, но всё также стоял по стойке смирно. — Нормально, — ответила она. — Видимо, у тебя нарастает смелость. Тебе стало лучше с моими друзьями, разве нет? — отметил я. — Видимо… — согласилась она. — Понимаете ли, — обратился я к Сэнгоку и Тору, — я хотел узнать, насколько лучше Савада стала реагировать на парней. — До Сэнгоку у меня всё нормально, — она сказала это, словно выстроила в голове рейтинг. — Э, а где я в этом рейтинге? — недовольно спросил Тору. После некоторого момента между взглядами Тору, смотревшего на Сэнгоку с довольным взглядом победителя, и Сэнгоку, смотревшего на Тору со злым взглядом завистника, возникла невидимая молния, которую увидел только я. Видимо, что-то будет. — Савада, у меня есть сладости, — Сэнгоку протянул Саваде закрытую пачку шоколадных соломок. Пока Савада, словно кролик, кусала и ломала соломку, Сэнгоку смотрел на Тору довольным взглядом, а Тору — с злым и завистливым взглядом. Тору лишь пшикнул, вытащил конфеты из кармана своего пиджака и протянул их Саваде. — Савада, будешь шоколад? — предложил Тору. — Можешь взять всё! Всё опять ушло не в том направлении. Тору засмеялся от своей победы в лицо Сэнгоку. — Она как будто ест прямо с моей руки! — довольным голосом сказал Тору. Сзади донёсся топот — два человека. Я развернулся и увидел Кёко и Шу. Я замахал руками, говорил ему «Потише, потише!». — Э, что?! Извини, не слышу! — громко, на весь пустой коридор произнёс Шу. Не удалось. Вот же ублюдок. Саваду пробил холод, она вся задрожала сзади, я не смотрел, но знал. — А, это Савада! — приветливо сказал он. — Нет! — отрешённо сказала она и зашла мне за спину. — Э? Савада, это же я, Иура! Савада! — надоедал он. Я подошёл и стукнул ему по голове. — Научись тишине, придурок, — зло сказал я. Я ушёл обратно на свою позицию и повернулся к Саваде. — Слушай, Иура… Он неплохой парень. — Алекс! — с надеждой сказал Шу. — Нет, хороший или плохой — для меня неважно, — сказала Савада. У неё были стеклянные глаза. — Ну, тогда извини, Шу. Никак, — сказал я. Лицо Шу наполнилось грустью и отрешением. — Он очень громкий и раздражает, — констатировала Савада. Это «убило» Шу, он попятился и упал на пол. Всё же, сколько я не был холоден к нему, мне жаль его.