Oh the weather outside is frightful
But the fire is so delightful
Since we've no place to go
Let it snow, let it snow, let it snow. . .
(Let it snow! – Frank Sinatra)
За дверью во всю уже играют рождественские песни и на пару секунд мир вокруг как будто замирает и все трое в комнате поворачиваются к источнику звука, не делая лишних движений. Они стоят как заколдованные и кажется даже не дышат. — How I'll how i hate going out in a storm… — Билл отмирает первым и начинает потихонечку подпевать, подстраиваясь к такту музыки и покачивая головой из стороны в сторону. Даже те, кто прожил в стенах клиники достаточно времени, не слышал как Билл поёт вслух. — The fire is slowly dying and my dear we're still goodbying… — Йен пытается вспомнить что-то из кружка по музыке, в который он ходил в начальной школе. Давненько он не практиковал свои голосовые связки, но усердно пытается попасть во все ноты и не сфальшивить, как и учила его старая добрая миссис Ди Каприо. Мальчик в другом конце палаты фыркает и морщит нос, пытаясь ровно повешать постер с Сантой, — чего вы тут раскудахтались? Может сразу церковный хор устроим, чё нет? — Я пел в хоре… — начинает Билл, но его бесстыже перебивают, не давая закончить — Да всем срать пел ты или нет, никто не спрашивал. Тем более хор не может состоять из одного человека. — А из двух может? — спрашивает Йен и подходит поддержать плакат, который вот-вот свалится. Джейк бьёт его руку своей маленькой ладошкой, чтобы уберечь собственное творение от чужих клешней, — убирайся, предатель. А я ведь когда-то считал тебя другом. — Ясно, больше к криминальным драмам, которые показывают по ночам, я тебя не подпущу. — Эй, — Джейк спрыгивает с высокого стула, чуть не приземлившись на зад, — на святое не посягай!— парень отряхивает руки и отходит назад, — смотри какой шедевр! Йен смотрит на огромный ватман, с не менее огромным Сантой на нём и четырьмя готовящимися взлететь оленями, с приклеенными по бокам самолётными крыльями. Джейку всё казалось не логичным, что олени просто так взяли и полетели, ну и приклеил к живому существу пластик. Картинка вышла слегка сюрреалистичной, но красивой. На самом верху каллиграфическим почерком была выведена цифра "две тысячи шестнадцать". — И кто тебя научил так рисовать? — Йен взъерошивает тёмные пряди на голове мальчика, пятернёй, а в ответ тот довольно лыбится. — Я сам себя научил! Песня резко сменилась на громкие шипящие звуки ненастроенного телевизора. Следом заиграла заставка из утиных историй и кто-то в коридоре выкрикнул: — Получилось! Утки включились! Утки включились! Безумный взгляд Джейка резко метнулся к двери, — мне нужно бежать! — и он пулей вылетел из палаты. Билл только рассмеялся на это действо, — помню и я с таким же азартом бежал раскрывать обёртку с подаренных на Рождество книг. Сколько воды утекло с того времени, эх, — взгляд его тут же потускнел и он уткнулся в журнал. Йен же посчитал это непозволительным. — Когда ты начал интересоваться магическим квадратом, Билл? И куда подевались те самые твои бесконечные исторические романы? Билл вздыхает, как будто этот вопрос мог причинить ему физическую боль, — закончились. Представляешь? Вот так взяли и всё! Наша семейная библиотека довольно большая, но я перечитал из неё всё что мог! Что-то и по несколько раз. Теперь приходится давится сухими цифрами. Судоку — это интересно, но оно никогда не заменит мои пиратские путешествия по морю, в поисках золотой жемчужины, детективные поиски пропавшей собаки, приключения Джо, Маргарет, Эми и Бэт. Список можно продолжать дальше, но суть одна — в книгах у меня всегда найдётся хорошая компания, с цифрами же, я едва знаком, если знаком вообще, — парень отворачивается к окну и ещё больше обычного становится похож на драматичного героя из мелодрам по телику. Не хватает только дождя и скатившейся по щеке слезинке. — Сегодня моя мама поедет за книжными новинками к тётке Лили. Может и мне что перепадёт. Она обещала заехать в праздники, — голос его казался чуть счастливее, но всё равно отдавал скукой и безразличием. И Йен не нашёл ничего лучше, чем похлопать парня по плечу, слегка встряхнуть и предложить, — Пойдём лучше готовится к Рождеству. Обожрёмся сладостей, выпьем какао с зефиром и настроение само поднимится. Предложение было отвергнуто. — Там слишком много людей, Йен. Слишком много для меня. Ты хороший парень и Джейк тоже ничего, — парень слегка прикрыл глаза, обрамлённые белоснежными ресницами, — но я быстро утомляюсь в толпе и мне совершенно нечего там делать. Чувстую себя ненужным экспонатом, на который все хотят попялится. Словом – скука. Лучше уж я приду ближе к ночи, когда народ рассосётся. Окей? Йен понимающе кивнул, улыбнулся кротко и вышел за дверь. Настенные часы, висевшие прямо перед входом, показывали полдень и тридцать пять минут. Что ж осталось примерно двенадцать часов до Рождества. Нужно успеть насладиться этим днём…* * *
В гостинной царил хаос и с ним не могли справится даже самые строжайшие санитары и медсёстры. Даже та тётка, наехавшая на Джейка за бег по коридорам, старалась держатся в стороне от толпы и лишь иногда ворчала с вечно угрюмым видом. Что до самого Джейка, юный бунтовщик вёл себя относительно спокойно в сравнении с общей массой — сидел чиркал на копировальной бумаге черепашек Микеланджело с Донателло и пытался переключить канал на Никелодеон, что ему не давал сделать какой-то большой, грузный мальчишка с одним подбитым глазом. Тут и правда было очень много людей, не продохнёшь. Казалось, в палате остался сидеть разве что Билл. Санитарки возмущались, что дети и подростки разных возрастов создавали огромный шум и это правда. В обычное время тут и так редко можно было насладится тишиной, а в праздники об этом и мечтать не стоило. Много людей так же порождало много слухов. Йен пришёл сюда только десять минут назад, а уже наслушался всякой всячины. Ребятня помладше верила, что придёт настоящий Санта с эльфами и раздаст всем-всем рождественские подарки. Как будто кто-то тут и в правду заморочится, чтобы нанять нормального аниматора, ага. Одна девочка в бирюзовом платьице расплакалась из-за того, что она плохо себя вела и Санта не подарит ей поездку домой в это рождество. Йену стало её искренне жаль, но все тут от мала до велика хотели домой. Если он у них конечно был. Ещё он услышал новость от мальчишек, которые рубились в морской бой, что в рождество придут ветераны из дома престарелых и будут рассказывать интересные истории. Эти мальчишки сидели слева от Джейка и тот сказал, что это всё брехня и они каждое рождество разносят неоправданные слухи. Мальчишки на разоблачение сморщили лица и сказали, что Джейк просто хочет испортить им праздник. Ещё Йен услышал истории про фей Винкс, в которых избранные превращаются, когда часы пробьют двенадцать, если конечно, ты правильно выполнил какой-то ритуал. Какой, Йен к сожалению не знал, но наверное очень важный. А знал бы — обязательно исполнил, но эх, не срослось. Так же он слышал теорию о котах-воителях и то что в ночь рождества они оставляют следы лап, перед окнами фанатов. О трансформерах, супергероях, чародейках и подобных тоже было много разных теорий, но Йен уже не вслушивался. Сейчас он со скучающим видом сидел в кресле-мешке и пытался придумать чем себя занять, оглядывая окружение. Одному парню дали телефон и он пытался поздравить видимо своих близких с наступающими праздниками, постоянно затыкая ухо пальцем, чтобы хоть что-то слышать. Уйти то ли нельзя было, под строгим надзором медсестры, то ли невдомёк. Интересно, что сейчас делает его собственная семья? Может уже готовит индейку, прихлёбывая горький кофе без сахара, какой всегда варила Фиона? Сначала денег на сахар у них просто не было, а потом все уже привыкли обходиться без него. Может родичи пекли морковный пирог? Или клубничный? В животе у Йена непроизвольно заурчало, хорошо, что шум помог это скрыть. Быть может лепят снеговика, отстреливая друг друга с ног до головы снежками? Или поругались из-за слишком неэкономных трат на сладости? Придут ли Кев и Вероника к соседям или поедут на семейный праздник к матери Ви – Кэрол, прихватив с собой близняшек? Из дальнего угла гостинной раздался ещё один голос. Голос который обычно не предвещал своей слащавостью ничего хорошего: — Да, да, конечно, конечно. Мы так рады, что вы пришли нам помочь. Ох, да что вы, бросьте, желающих совсем мало. Слишком много зажравшихся свиней в наше время, конечно же в отличие от вас, мистер Милкович. «Микки здесь? Что ещё и он тут забыл?» Йен начал искать глазами по гостиной и крайне быстро наткнулся на тёмную макушку Милковича. Как всегда замотанный в зелёный шарф и ищущий как бы побыстрее сбежать от мисс Данс, которая всё никак не может успокоиться. Йен решил не усложнять ему жизнь и помочь. Ноги сами понесли его к Микки. — Здраствуйте мисс Данс, пр.. — сначала Йен думает сказать «привет Микки» или просто «здравствуй», но быстро понимает, что при посторонних этого лучше не делать, — здравствуйте мистер Милкович. Данс испепеляет его злющим взглядом светло-серых глаз. Если отойти подальше и прищуриться, то может показаться, что у неё и вовсе нет радужки, — Что тебе нужно, Йен? Почему не идёшь общаться с сверстниками? Не думала, что у тебя проблемы с социализацией? Рыжие брови удивлённо приподнимаются. Уместно строить из себя дурочка, когда тебя за него принимают. Йен уже давно решил для себя, что если эта женщина, считает его недоразвитым дитём, который и читать то толком не умеет, то пусть так оно и будет. В конце концов его актёрские способности всегда были выше среднего. — Просто решил поздороваться. Люди с манерами всегда здороваются. А что вы тут обсуждайте? Небось, меня? Как думаете, я достаточно похож на звезду этого вечера? Я вот думаю да. Правда, заменить бы жёлтую футболку на что-нибудь поприличнее, а в целом можно сразу на гастроли. По губам Микки на мгновение пробегает лёгкая улыбка, Йен замечает её боковым зрением и в груди что-то теплеет. Может это бульон съеденный на завтрак? — На гастроли тебя не отпустят, сначала долечись, а потом уже на все четыре стороны, — хмуро ответила мисс Данс. — Ох, это я уже выучил как следует. Но вы так и не ответили на мой первый вопрос. Медсестра с грозным видом уже открыла рот чтобы ляпнуть что-то по её мнению остроумное, но на самом деле как всегда бывало – посредственное и глупое. Йен знал, когда она делает такое выражение лица из её рта вылетают только такие фразы. К счастью она просто не успела выплюнуть заготовленную и уже подступившую к горлу желчь. Её перебили и она закрыла рот, ударив верхний ряд зубов о нижний, из-за чего раздался звук хлопка. — Мисс Данс хотела отдать мне ёлочные игрушки, чтобы я помог украсить второй и третий этажи, — Микки стоял со скрещенными на груди руками и сначала Йену Микки показался раздраженным, но когда по лицу последнего снова пробежала едва заметная улыбка, заблуждение отошло на второй план, — к сожалению ничего про тебя. Хочешь это исправить? — Мик с вызовом приподнял брови. Йен сглотнул и перевёл глаза на медсестру. Она походила на вскипающий чайник и Галлагер почти что видел как из ушей у неё поднимался горячий пар. — Я бы мог помочь украсить оставшиеся этажи. Мне все-равно нечего делать, да и не думаю, что такой шум идёт мне на пользу. Данс еле сдержалась, чтобы не закатить глаза, — хорошо, сейчас принесу коробки с игрушками. Мистер Милкович, помогите мне донести их, а ты Йен останься здесь. Галлагер уже хотел начать возражать, что его такой расклад не устраивает, дискриминация, все дела, но двое уже направились по коридору, предоставив его внутренние возражения самому себе. Прежде чем завернуть за угол, Мик обернулся и посмотрел на него. И снова эта улыбка. Йен надеялся, что это не галюны от таблеток…* * *
Коробка с грохотом, какой обычно издают куча пластмассовых вещей, приземлилась на пол. Микки сел рядом, поджав под себя ноги и пытался понять с какой стороны её лучше вскрывать. Повертел её, слева, справа посмотрел. В итоге ему больше приглянулся верх коробки и он потихоньку начал отколупывать коротким ногтем скотч. — Вот чёрт, — вместе со скотчем начала отдираться картонка. — Дай мне, — Йен подошёл сзади и тоже сел на пол, наблюдая за происходящим. Мик развернулся и торжественно сунул рыжему коробку, которая никак не хотела открываться. Йен пару раз ковырнул скотч и резко дёрнул ленту на себя, — Sésame, ouvre-toi (фр. Сезам откройся), — скотч был откинут в сторону и коробка распахнулась от давления игрушек изнутри. Через край полетела разноцветная мишура. — Готово, — Йен поставил коробку на пол с видом победителя и улыбкой, ничуть не уступающей Чеширскому коту. — Окей, думаю сначала нам стоит заняться этой зелёной хреновиной, — Микки указал большим пальцем себе за плечо, где уже стояла ёлка, от которой на весь этаж разнёсся хвойный запах. — Je le pense aussi (фр. Я тоже так думаю). — Ты же в курсе, я вообще не понимаю, что ты там лялякаешь? — Мик обхватил коробку двумя руками и понёс её ближе к ёлке, — в следующий раз подарю тебе берет и пачку круассанов, чтобы ты чувствовал себя в своей тарелке. — Боже, Мик, уж не думал, что ты так стереотипно мыслишь. Тем более, что всё это я и так могу одолжить у Лидии, — Микки усмехнулся, вешая на ёлку первую игрушку – голубой шар в блёстках. В течении пятнадцати минут они увешивали дерево, которое уже приближается к понятию «рождественское», но ещё до конца до него не дошло. Количество игрушек на ветвях заметно увеличилось. Различные ангелочки, шары разных цветов и размеров, где-то висели серебристые бусы. И хотя игрушки в основном были простенькие, скорее всего санитарки, медсёстры и медбратья приносили что-то из собственных домов или закупали в магазинах фиксированных цен, это не имело большого значения. Ёлка действительно выглядела красиво и Йен думал, что детям, которым это Рождество предстоит отпраздновать здесь, всё-таки будет на что посмотреть. Кое где, конечно, ёлка выглядела немного плешивой, но это можно было поправить с помощью мишуры. Что ещё радовало Йена, так это то, что у него получилось затеять разговор с Микки. И хоть между ними не было горячих дискуссий, они уютно перекидывались парой фраз время от времени. — Я думал ты не придёшь сегодня. Обычно в праздники все берут отпуск или хотят слинять пораньше, чтобы выспаться перед праздником или с семьёй потусить, а у тебя даже день не рабочий. Мик пожал плечами, — мне сказали, что доплатят за помощь в Рождество, а я ничего не планировал особо. Да и никогда не против получить лишнюю пару баксов за развешивание пластика на ветки. — Что-то не чувствую в тебе дух рождества. — Нельзя почувствовать того, чего нет, Галлагер. Йен вопросительно поднял брови и встал с корточек, распрямив хрустнувшую спину, — где тут находится радиоприёмник? — Зачем это тебе? — Нам срочно нужно радио! — Боже, откуда я должен знать где грёбанное радио! Йен пошёл в сторону лестничной клетке. — Эй, куда ты намылился? — Сейчас приду! — Огненные пряди скрылись за хлопнувшей дверью. — Ну да, как же, — пробурчал Мик уже себе под нос. Второй раз дверь хлопнула где-то через семь минут и по этажу снова послышались шаги, отдающие эхом по коридору, — представляешь мне и правда дали эту штуковину. Правда пришлось немного пособачиться с санитаркой, можно сказать я его даже отвоевал, — из-за угла показалась улыбающаяся конопатая мордашка. — Ясно, оставил меня один на один с этой дубиной, а сам пошёл у санитарок вещи выпрашивать. — Не злись, дело было важное. И это не дуб, а ёлка. — Какая нахер раз… — Тсссс… — Йен прижал указательный палец к губам и принялся настраивать радио на нужную волну. Сначала устройство сопротивлялось и не хотело настраиваться, но в итоге из штуковины начал воспроизводится голос диктора. Подкрутив ещё что-то, о чём Милкович не имел не малейшего понятия, голос стал чётче. Мужчина зачитывал поздравления от неизвестной Люси из Нюрберга. В письме упоминались имена спиногрызов, тёть, дядь, бабушек, дедушек, мам, пап, про мужа тоже не забыли кстати. Иказалось, что девушка эта знакома со всем миром, а половина из всех ещё и является родственниками. Мик не удивился бы, услышав в обращении знакомые имена или даже своё. — Ну если ты и правда отвоевал его, то только у мамонтов, — мордашка в миг скривилась и заставила рассмеяться, — нет правда, где ты откапал это чудо? Неужели прошмыгнул на задний двор с лопатой? — Ты ничего не понимаешь в атмосфере и искусстве, Мик. — Ты ничего не понимаешь в атмосфере и искусстве, — передразнил брюнет, за что получил толчок в ногу. В это время из радиоприёмника чуть громче раздался голос диктора, — Спасибо Люси Суон за чудесное поздравление! Счастливого вам Рождества от радиостанции «Юпитер» и всей нашей команды! А следующая в топе наших зимних хитов, песня «Santa Tell me», — голос диктора сменила фоновая мелодия с колокольчиками. После короткого вступления высокий девичий голос начал напевать строки первого куплета:Santa tell me if you're really there (Санта, скажи мне, если ты действительно здесь)
Don't make me fall in love again (Не заставляй меня снова влюбляться,)
If he won't be here next year (Если он не будет здесь в следующем году)
Йен поднялся и протянул руку, — потанцуем? Микки даже рассмеялся с такого вопроса, — Боже, нет, Йен. — Давай! На этом этаже всё равно ни души, а если я и скажу кому-то, что Микки Милкович танцевал со мной под рождественские песенки, мне только покрутят пальцем у виска, — Йен начал раскачиваться в такт музыке, пародируя танец и неумело подпевать. — Йен, я не буду танцевать с тобой. Тем более под это. — Имеешь что-то против Арианы Гранде? Микки молча смотрел на неловкие брачные танцы самца, представителя хомосапиенс. Йен попытался взять его за руку и в этот раз Микки не стал сопротивляться, лишь для приличия закатил глаза. — Тебе понравится, обещаю. Если нет, можешь дать мне оплеуху или выкинуть в мусорный бак, прям с окна. — Я могу рассмотреть это как навязчивые мысли о самоубийстве? — Йен криво ухмыльнулся, но не ответил. Галлагер казалось был во всеоружии чтобы смутить Микки: танцевал, подпевал строчки песни, которую наверняка слышал не раз, щёлкал пальцами в такт, качал бёдрами и в принципе по разному дёргался всем телом, что обычные люди назвали бы танцем. К слову эти дёрганья получались у него весьма неплохо. Наверняка подготовился, говнюк. Но вышеперечисленное ещё не заканчивает список. Больше всего смущало Микки, так это то, что Йен постоянно пытался до него дотронуться. То схватит ладонь и чё-то с ней вытворяет, в попытках заставить его двигаться энергичнее, то под локоть возьмёт, как будто они старческая пара на отдыхе в парке, иногда даже за плечи брал. Обычно когда до Микки дотрагивались лишний раз, ему хотелось шипеть и кусаться как раскалённая сковородка, на которую попала капля воды, но не мог же он сказать своему пациенту: «какого хера ты меня трогаешь?» Не мог же? Ну и не хотелось как всегда портить людям настроение, поэтому в честь праздника можно было потерпеть. Один раз. Не больше. Что же касается движений Микки, он просто старался повторять за Галлагером. Скорее всего это выглядело весьма потешно со стороны, но на этаже действительно не было никого кроме них. — Почему не подпеваешь? Микки мягко говоря охренел от такой наглости, — иди нахер, я и так превысил свой лимит вовлеченности во всю эту рождественскую еботу. Йен скорчил разочарованную рожицу, — Давай, нам нужно больше рождественского настроения. Галлагер начал попевать следующим строчкам, в ожидании смотря на Микки:Oh, I wanna have him beside me like (О, я хочу его рядом со мной)
On the 25th by the fire place (25-го у камина,)
Микки отправил в ответ укоризненный, даже обвиняющий взгляд, но под чарующим действием щенячьих глазок напротив всё таки сдался и начал петь:But I don't want a new broken heart (Но я не хочу снова быть с разбитым сердцем)
This year I've got to be smart (В этом году я желаю стать умнее)
Галлагер поднял руки над головой и начал хлопать в ладони под музыку и как понял Микки, бросил вызов повторить. Лучше это никому не видеть, иначе кое-кто очень быстро познает свою смерть, но Микки отзеркалил движения и они продолжили петь:Oh baby (О, детка,)
If ya won't be, if ya won't be here (Если тебя не будет, если тебя не будет здесь)
Дальше пошёл припев. И вот, теперь два самца представителей хомосапиенс исполняли неуклюжие брачные танцы и подпевали мелодичному девичьему голосу, раздающийся из динамиков радио. — Всё-таки Ариана не так уж и плоха, а Мик? — спрашивает Йен, когда они продолжили украшать этаж. — Может и не плоха, но в Рождество я обычно включаю ABBA. Только подумай, они написали праздничную песню со строчкой «lay down and die» и теперь это поют каждый год по всему миру, в том числе и в детских садах. Мастера троллинга. — May we all have our hopes our will to try, If we don't we might as well lay down and die, you and me*, — Йен попытался воспроизвести всплывшие в памяти строчки, — так ты у нас поклонник ABBA? Микки хмыкнул, — можно и так сказать. (*Перевод: Пусть у нас хватит сил для исполнения наших желаний или нам ничего не останется, как только лечь и умереть. Happy New Year— ABBA.) Когда парни уже спускались по лестничной клетке, Мик оглянулся на Галлагера и сказал, — Если наши песнопения услышал кто-то на первом этаже, я действительно выброшу тебя в окно. Йен только рассмеялся на заявление и подтянул пустую коробку поближе к груди, — в психушке у окон нет ручек, если ты не заметил. Мик проворчал что-то неразборчивое, угадывалось только «найдём».* * *
На удивление, народа на первом этаже действительно поубавилось, появилось даже пара свободных мест на диванчиках, рядом с телевизором. Как выяснилось позже, многих детей отвели на кухню, есть пряники с глазурью и малиновым вареньем. Ещё, туда сюда ходил ряд санитаров, нося разное в руках: начиная с гигиенических средств, заканчивая кухонной утварью. Почему санитары носились с поварёшками, кастрюлями, огромными тарелками салата и прочим? Кто б знал, если честно. Персонала в таких местах всегда не доставало, поэтому работу, которую по хорошему должны делать повара, да уборщики сложили на плечи санитаров. Вот они и носятся тут постоянно. То посуду до раковины дотащить, то пыль протереть, то вещи помочь донести. На долго Йен не стал задерживать внимание на таком повседневном явлении, ведь куда больше его интересовал другой вопрос. Куда пропал Микки? Неужели за те пару минут, как Йен отошёл в сторону, он уже успел куда-то съеб.. Смыться. Чуть потревожив свои рыжие лохмы на крутящейся макушке, Йену всё-таки удалось выследить свою цель. Она нашлась в том же углу гостинной, где они встретились первый раз за день. И он тоже нёс что-то в руках. Это что за флэш-моб такой? Каждому свободному от дел человеку, обязательно что-нибудь всучат, ещё и прикажут хранить как зеницу ока. «Чем-то» оказалась бело-красная в узорах ткань и какая-то палка. — Куда ты уходил? — Мисс Данс попросила на пару слов. — Йен напрягся. — Что она хотела? Микки как-то безрадостно хмыкнул и продолжил, — передала это. Йен некоторое время разглядывал получше, что у брюнета в руках, а после начал задыхаться в приступе смеха, — Серьёзно? Это тебе!? Ты! В этом? — Заткнись, Иен, ты обращаешь на нас слишком много внимания. Йен! — Но Йен не слушал, он уже готов был кататься по полу, безудержно хохоча, и стуча руками и ногами в конвульсии. Но к сожалению или к счастью до этого не дошло. Его взяли за руку и куда-то повели. Стерев с щёк слёзы, он всё-таки решил спросить: — Куда это мы? — Так тебе всё и расскажи. Они завернули в коридор. — Нет, я серьёзно, — произошла успешная попытка вырваться из хватки татуированной руки, — ты можешь вывести меня в лес сейчас и заколоть прямо там. Только какой мотив, Микки? Всё очень просто. Кому-то всё таки стало известно о танцах на этаже выше? Мисс Данс всё прознала, не так ли? — Йен игриво ухмылялся, а в глазах играют чертята. Мик закатил глаза, (в ближайшее время это будет его новым хобби), — тебе пора прекращать смотреть детективные драмы по телику. К тому же я думаю можно понять что происходит крайне подозрительная хуйня, когда тебя вывозят лес. Нет, серьёзно, о чём думают люди, которых так просто можно вывести и выпилить в лесу? — Йен недоверчиво посмотрел на него, со скрещенными на груди руками. Ответом ему послужило только очередное закатывание глаз и бормотание кажется о сложности жизни. Темная макушка развернулась к нему затылком и зашагала в глубь коридора, — так ты идёшь со мной или нет? Сначала Йен делает вид, что не будет плясать ни под чью дудку, но когда понимает, что никто ждать его не собирается, следует за психологом.Продолжение следует...
И С ХЭППИ НЬЮ Э в начале апреля.