Ⅲ
Год пролетел незаметно. Фил успел за это время создать пристройку на втором этаже, куда успешно переселил детей, у которых теперь было свое "королевство", где существовало только холодное молоко и бои. Честно сказать, Фил не знал, чем именно мальчики там занимались, но это волновало его меньше всего. Они уже взрослые и у них взрослые дела. Это случилось в июле, хотя на севере в любое время года почти одно и то же. Оживленный спор на почве того, что едят медведи: рыбу или пингвинов прервал стук в дверь, заставивший напрячься ребят. Фил никогда не стучал – у него был ключ. Вооружившись кочергой и самодельным луком, но все еще побаиваясь, две маленьких руки приоткрыли дверь, но вопреки всем предостережениям, на пороге оказался Фил! Но не просто Фил, а Фил с каким-то огромным свертком в руках. Дети уже были готовы на перебой начать расспрашивать о том, где мистер Майнкрафт так долго пропадал и что за "дерьмо" было у него в руках, но приложенный к губам палец остановил поток слов где-то в горле. На детское недоумение Фил лишь заговорчески ухмыльнулся, бесшумно проследовав к дивану. Мальчики, ни секунды не сомневаясь проследовали за ним. Открывшаяся им картина погрузила дом в гробовую тишину минимум на минуту и заставила Фила сдержать волну хохота. С дивана на детей смотрел... ангел? Светлые, кудрявые волосы и голубые глаза, невинно хлопающие длинными ресницами, будто готовые вспорхнуть. После минуты оцепенения голубоглазое чудо уже облепили с двух сторон, внимательно рассматривая. Первым голос подал Уилбур, чуть коснувшись чужих кудрей. – Фи-ил? – протянул мальчик. – Он не такой как мы! Почему он такой? – Фил? – поднял глаза уже Техно, с вторящим недоумением смотревший на пернатого. И тут он не сдержался. Звонкий смех залил дом, отражаясь в танце пламени и кажется, оседая на стенах. Но не успел мужчина закончить смеяться, как тут же раздался новый звук, который получился даже громче Фила – маленький ангел заплакал. Такого громкого и пронзительного плача мистер Майнкрафт не слышал ни от одного из мальчиков. Которые кстати, предпочти ретироваться от раздирающего уши крика, посчитав, что теперь это абсолютно и непоколебимо не их дело и пусть-он-разбирается-сам. Какофония из смеха и плача продолжалась еще несколько минут, после чего дом погрузился в ночную тишину.Ⅲ