Ⅹ
— Томми. — закатывает глаза Уилбур. — Хватит орать, ради всего святого. — он складывает руки на груди, кидая неопределенный взгляд на Техно. — Он прав. — сдержанно кивает пиглин, не отрывая глаз от арены. — Да вы просто идиоты, и против меня сговорились! — слышится недовольный писк. — Я хочу, чтобы Фил выиграл!! — гневается пацан, но тираду обвинений прерывает чужая ладонь у рта. — Тихо. Слышишь? — Томми замолкает, вслушиваясь. На арене почему-то стояла гробовая тишина, нарушаемая только тихим жужжанием механизмов Колизея. — Это дань уважения. — поясняет Уил, но не успевает развить мысль. Внизу что-то характерно лязгает, привлекая внимание всех и каждого с трибун. Вся троица напряженно поворачивается ко дну арены. — Что это было? — не выдерживает Том, дергая пиглина за рукав, будто только он один знал, что происходит там, за стенами подпольных темниц. — Так звучат складные лезвия на броне. И я даже знаю, чьей. — успевает только сказать Техно, как в предшествующую тишину врезается новый звук. Намного более четкий и лаконичный, позволяя понять, что что-то начинается. Легкие, плавные шаги, глухо отдающиеся в висящей тишине. Они вторят своему, неизвестному ритму, не сбиваясь ни на секунду. Бетон арены будто смягчается под изящной поступью деревянной подошвы. Так мягко не ходят даже по перине, но любая неровность стелилась под ними, позволяя парить над материальной землей. Шаг, тихое шуршание перьев, обдуваемых южным ветром. Шаг, слабый и почти не слышный лязг высвобожденного из ножен незерита. Еще шаг, мягкий вздох, показавшийся слишком неправильным в этом оркестре отточенности. Но симфония не будет завершена — на другой стороне содрогается тяжелый воздух. Шаг теперь другой. Абсолютно противоположный плавлению земли и отстраненности касаний. Он мягок, но на столько, чтобы слиться с бетоном, чтобы забрать частичку его непроницаемости, мертвой хваткой остаться на поверхности — настолько точно было искусство приспосабливания. Небольшие, многочисленные клинки, как вторая шерсть ощетинивались, вторя изящным движениям хозяина. Мягкий шаг, поступь деревянных подошв. Арена замерла, стараясь запомнить каждую секунду инородного танца. Это никогда не было поединком, но существовало как второе нутро. В свете солнца что-то блеснуло, привлекая всеобщее внимание. Боевой ангел стоял там, вытянув перед собой лезвие меча, и все вокруг благоволило его дерзости, кроме одного. Хищные зрачки сверкают в тени, меняя расположение Фортуны. Легкая голова приникает к земле в ожидании, предупреждении. Подушечки мощных лап бесшумно чиркают о землю, вызволяя природные финки — когти. Что-то первородное плещется в воздухе, делая его легким только для них. Первым сдвигается с места Сэм. Гибрид мощного животного, предположительно из семейства кошачьих, переливаясь на солнце зеленой шерстью внушал первобытный страх. Как люди боялись бы пуму, стоя с ней лицом к лицу. Размеренные толчки о землю — он подходит ближе, позволяя расслышать тихое рычание природной натуры. Медленно, выжидающе идет вокруг. Обходит оппонента, как хищник, загнавший свою жертву в тупик. Но "жертва", она далеко не газель, потому страха нет. Фил следит боковым зрением за фигурой, с лязгом опуская оружие. Делает шаг, перенося центр тяжести вперед, и за долю секунды расправляет крылья, запуская в воздух слежавшуюся пыль.Ⅹ