Любовь растопит Лёд

      Поезд прибыл на платформу в восемь часов вечера. В коридоре началась толкучка, студенты отчаянно работали локтями и, наступая друг другу на ноги, пачками вываливались из набитого поезда. Спрыгивая на платформу, Герда сразу заметила Хагрида, который, как гора, возвышался над толпой учеников. Девушка хотела было подойти к нему, но Гарри ее остановил:       — Хагрид собирает первогодок, нам в другую сторону.       Будто бы в подтверждении его слов, раздался звучный голос лесничего:       — Первокурсники, все сюда! Ну же, пошевеливайтесь!       — Они поедут до Хогвартса отдельно от всех остальных, — пояснил Рон, — Это вроде как традиция — в первый год новеньких провозят на лодках через озеро прямо к стенам школы.       Герда восхищенно обернулась к столпившимся вокруг великана малышам и не без нотки зависти подумала, какие же они везунчики.       Ребята дошли до конца платформы. Дорога здесь переходила в широкую тропинку, по бокам которой простирался таинственно шумящий лес. Чуть поодаль Герда сквозь темноту разглядела несколько карет, к которым направлялись школьники. Подойдя ближе, девушка удивленно вскинула брови, обнаружив, что в упряжке никого не было.       — Кареты едут сами собой? — спросила она.       — Да, — просто ответила Гермиона, — Видимо, работают на каком-то особом заклинании.       Ребята направились к одной из карет, оставив позади Гарри, который как вкопанный остановился и уставился немигающим взглядом на кареты.       — Я что, один это вижу?       — О чем ты? — Гермиона обернулась к нему.       — О тварях, что везут кареты…       — Ты не перегрелся, дружище? — Рон потрогал его лоб.       Гарри сбросил его руку.       — Да посмотрите же!       Он показал рукой на отъезжающую карету, однако друзья совершенно не понимали, что так заинтересовало Гарри в том транспорте, на котором они на протяжении уже трех лет добирались до школы.       Тишину прорезал чей-то мягкий голос.       — Ты не сошел с ума. Я тоже их вижу.       Они обернулись к одиноко стоявшей последней карете, в которой сидела девочка в сиреневом пальто. Ее длинные белокурые волосы были беспорядочно разбросаны по плечам и спине, в ушах у нее висели довольно странные серьги, похожие скорей на ягоды, нежели на украшения, в руках она держала новый выпуск «Придиры» и… почему-то в перевернутом виде.       — Я тоже их вижу, — повторила девочка, — Так что нет причин беспокоиться. Ты такой же нормальный, как и я.       «Что ж… бывает», — едва заметная усмешка пробежала по губам Герды.       Гермиона напряглась и, вздохнув, произнесла:       — Ребята, это Луна Лавгуд, — и чуть тише добавила, — И поскольку все остальные кареты разобрали, нам придется ехать с ней.       — Кто это? Те, что везут кареты? — спросил Гарри, усаживаясь напротив Луны.       — Это фестралы, — ответила она, — Их видят лишь те, кто видел смерть. Но они совершенно безобидны.       Голос ее звучал отрешенно. Большие голубые глаза навыкате были словно затуманены легкой дымкой. Казалось, будто девочка пребывает в собственном потустороннем мире.       — Милое ожерелье, — нервно улыбнулась Гермиона, указывая на кулончик, висевший на ленточке на шее Луны.       — Это талисман вообще-то, — произнесла она, и немного наклонившись к друзьям, добавила, — Отпугивает нарглов.       — Нарглов? — переспросила Герда.       — Маленькие проказники. Вечно воруют мои вещи, — вздохнула девочка.       Гермиона покосилась на Луну. Было ясно, что ее компания заметно тяготит ее и скрипя сердцем Герда обнаружила, что разделяет чувство Гермионы. Луна и впрямь была странноватой. Хотя бы то, как она держалась, смотрела и… В общем, и впрямь странная девочка.       — Есть хочется, — вновь подала голос Луна, — Я люблю пудинг.       Никто не ответил. Девочка перевела взгляд на Гарри.       — Ты Гарри Поттер, верно?       Парень кивнул. Взгляд Луны переместился на Герду.       — А тебя, кажется, зовут Герда.       — Герда Андерсон, — представилась девушка, — Я новенькая. Последние два года доучусь здесь, если все пойдет хорошо.       — Здесь тебе все в новинку. Страшно, наверное, — в голосе Луны звучало понимание.       — Немного, — призналась девушка, но, осознав, что закупоренные наглухо опасения могут вырваться наружу, начни она говорить о них, спохватилась и поспешила заявить, — Обычное волнение.       Луна слегка наклонилась к ней.       — Прячась от страха ты делаешь его сильней. Не лучше ли его принять?       Герда сглотнула. Голубые глаза девочки глядели ей прямо в душу. А в ее словах крылась правда.

***

      Большой зал наконец-то наполнился тысячами радостных детских голосов после долгого летнего затишья. Первокурсников только что распределили по факультетам. Начищенные до блеска тарелки пока были пусты, и школьники изнывали в ожидании речи директора, после которой в конце концом уже можно было приступить к великолепной трапезе.       И вот Альбус Дамблдор поднялся со своего места. Профессор МакГонагалл легонько постучала вилкой по ножке бокала, и в зале воцарилась тишина.       — Дорогие студенты и профессора, — заговорил директор, — Я рад поздравить вас с началом очередного учебного года. Прежде, чем приступить к нашему торжественному пиршеству, я бы хотел сказать несколько слов. Во-первых, я счастлив сообщить, что в этом году британское и русское магические сообщества стали на шаг ближе друг к другу.       Зал зашуршал и заерзал.       — Давайте поприветствуем нашу новую ученицу, прибывшую из академии Сирин и пополнившую ряды наших отважных гриффиндорцев, Герду Андерсон! Мисс Андерсон, попрошу вас подняться.       Раздались аплодисменты. Герда, сидящая рядом с Гарри, Роном и Гермионой, невольно сжалась. Она не любила излишнее внимание. Однако, поборов неловкость, девушка уверенно поднялась с места… и тут же ощутила на себе многочисленные заинтересованные и оценивающие взгляды.       — Пожелаем мисс Андерсон удачи, — произнес профессор.       Аплодисменты затихли, и Герда с облегчением опустилась на свое место.       Дамблдор продолжил:       — Мы так же рады приветствовать нового преподавателя по защите от темных искусств — профессора Долорес Амбридж!       Уже знакомая Герде фигура поднялась с профессорского места. Аплодисменты повторились, однако прежнего энтузиазма в них не было.       — Удачи вам, профессор, — тепло, однако с некоторой осторожностью кивнул Дамблдор, — Далее...       Его речь прервало тихое, но весьма отчетливое и писклявое покашливание.       — Благодарю вас за добрые слова приветствия, — медовым голоском произнесла Амбридж, выходя из-за профессорского стола на середину.       Она по-прежнему была одета во все розовое, а на голове красовался все тот же берет-чепчик, который лишь добавлял нелепости ее образу. Не будь она заместителем министра, никто бы даже не стал скрывать усмешек.       Профессор Амбридж озарила зал взглядом своих водянистых глаз и распахнула руки, видимо, желая забрать каждого ученика под свое крылышко:              — И как же приятно видеть ваши умные светлые лица, дорогие дети. По вашим лучезарным улыбкам я вижу, как вы готовы вновь погрузиться с головой в мир знаний и прилежного труда!       — Меня сейчас стошнит, — шепнула Джинни.       — Уверена, мы с вами все объединены общей целью, а раз так, то, полагаю, нашу сегодняшнюю встречу можно считать началом большой крепкой дружбы.       Ее голос звучал настолько приторно, что даже самый последний дурак не поверил бы ее словам.       Амбридж продолжала что-то говорить о прогрессе, о важности прилежания и о недопустимых вольностях, которые необходимо искоренять, но ее мало кто слушал. Наконец ее монолог оборвался, раздалось пару жиденьких аплодисментов, и розовая дама, довольно улыбаясь, заняла свое место.       — Благодарю вас, профессор, за столь содержательное выступление, — вновь кивнул Дамблдор.       — Содержательное? — переспросил Рон, — Это же сущий бред.              — Не такой уж и бред, Рональд, — весомо возразила Гермиона, — Это прямое заявление о том, что министерство теперь вмешивается в дела Хогвартса. Этот год будет трудным.       — Да если бы только этот, — фыркнул Гарри.       Герда разделяла тревожное настроение своих друзей. Целый год, а может и последующий тоже ей придется врать и скрывать свою подлинную сущность. Она чувствовала себя шпионкой, преступницей, хотя ничего дурного она не сделала. Страшно представить, что будет, если правда всплывет наружу. В лучшем случае ее исключат, в худшем… Что ж, она старалась об этом не думать. Усталость пуховым одеялом стелилась по всему телу. Герде хотелось сейчас лишь одного — поскорее оказаться в теплой постели и заснуть, забыв на несколько часов обо всех тревогах. Слишком много всего произошло за последнее время. Экзамены, допрос, судебное слушание Гарри, срыв в поезде, странные девочки, что смотрят в душу и будто бы знают про тебя все. Она хотела как можно скорее оказаться одной. Завтра все начнется, завтра она будет переживать, а может и не будет. Да какая разница! Спать, скорее спать…