Любовь растопит Лёд

      Но мы немного забежали вперед. Рассказывая историю, автору не пристало обгонять Хогвартс-Экспресс, так что мы притормозим и с этого момента будем идти по порядку.       Итак, чем же занята наша героиня? Пока мы ругали Амбридж на чем свет стоит, Герда по утру проснулась, сладко потянулась в кровати, обняла подушку и перевернулась на другой бок, зарывшись в одеяло, но перед тем как снова закрыть глаза, она увидела часы и тут же подорвалась с кровати. В спешке она принялась собираться, чистя зубы и попутно запихивая в сумку учебники. В общем-то времени у нее было предостаточно, но девушка панически боялась опоздать в первый день учебы. Даже на завтрак. Она вообще не любила опаздывать. Ее страхам не суждено было оправдаться, она все успела, и перед выходом еще простояла минут десять у зеркала, чтобы прихорошиться. Выглядела она очень мило. Школьная форма сидела на ней превосходно и довольно-таки шла ей. Придирчиво осмотрев свое отражение, Герда подумала, что несмотря на всю привлекательность этого наряда, она не станет ходить в одном и том же каждый день: образ необходимо обновлять, иначе слишком скучно. Напоследок подкрасив губки своей любимой красной помадой, которая тут же впиталась в кожу, обещая продержаться столько, сколько хозяйке будет угодно, девушка перекинула через плечо сумку с учебниками и поспешила в большой зал на завтрак. Бежать впереди Хогвартс-Экспресса действительно не стоит, но и нет нужды поминутно описывать всю жизнь наших героев, так что мы в ускоренной съемке пронесемся сквозь события первого дня учебы, дождемся, когда вечер надежно укрепится в своей власти, и, наконец, разыщем нашу Герду. На часах было ровно девять часов. Герда стояла возле каменной горгульи, открывающей вход в кабинет директора. Сегодня должно было состояться ее первое занятие, первый шаг к разгадке ее сущности и надолго замолчавшего прошлого. Собравшись с духом, девушка назвала пароль и взбежала по ступенькам наверх. Здесь все было так же, как и в день ее поступления. Альбус Дамблдор сидел за своим столом, заполняя какие-то бумаги. Лишь стоило Герде войти, он сразу ее заметил и его лицо озарила светлая улыбка. — Мисс Андерсон! Минута в минуту, секунда в секунду! Герда просияла: — Здравствуйте, профессор! — Здравствуй, здравствуй! Ну что, как прошел первый учебный день? Девушка набрала воздуха, пытаясь подобрать нужное слово: -Уф… Увлекательно выматывающе с элементами кипения мозга. Директор рассмеялся, и Герда вдруг тоже тихо прыснула со смеху. — Что ж, ближайшие два часа твой мозг продолжит кипеть, — Дамблдор легонько хлопнул ладонями по обложенной бумагами поверхности стола, поднялся и подошел к Герде, — Надеюсь, ты готова. Нас ждет много работы. — Да, я готова, — решительно сказала Герда. Под конец дня девушку клонило в сон, но она старалась держаться, встряхивая себя изнутри и настраиваясь на активное продолжение вечера. — Но сначала давай поговорим с тобой, — Дамблдор присел на краешек стола, — Я вижу, что тебе уже хочется спать, — он понимающе заглянул ей в лицо, — Поэтому, чтобы ты поначалу сильно не напрягалась, я хочу, чтобы ты мне рассказала, что ты замечала, когда проявлялась твоя сила? Герда задумалась. — Не торопись с ответом, — поспешил добавить профессор, — Вспомни свои ощущения, вспомни мысли, вспомни, что происходило вокруг тебя. — В первый раз, когда это случилось, я почувствовала сильную злость, -медленно произнесла Герда. Дамблдор наклонил голову в бок в ожидании продолжения рассказа. — Когда это случилось, — продолжила Герда, — Я не понимала, что происходит. Огонь горел в моих руках, но мне совсем не было больно. Я смотрела, как он быстро ползет по столу, по полу, потом добирается до шторы, стремительно рвется наверх… Я смотрела на это, словно сквозь пелену, ничего не видя и не слыша, но потом до меня постепенно стали долетать голоса. Все выбегали из класса, кто-то кричал, звал на помощь. Когда я окончательно осознала все происходящее, вся комната уже была в огне, но меня он не касался, я даже могла нормально дышать, хотя дым уже заволакивал пространство. Мне стало страшно. Я хотела остановить это, но не знала, как. От этого становилось еще страшнее, и огонь в моих руках только сильнее разгорался…Потом в дверях я увидела преподавателей… Кто-то пытался остановить огонь, кто-то — успокоить меня, но я не успокаивалась. Я плакала и кричала, а огонь все разгорался. Вдруг прибежала мама. Она вошла в горящий класс и стала разговаривать со мной. Так тихо и мягко, будто бы ничего не происходило. Она медленными шагами шла ко мне навстречу, не переставая говорить со мной, а потом она обняла меня, и в этот момент все закончилось. Пламя в моих руках погасло, а я упала и, по-моему, потеряла сознание, уже не помню. Я вообще плохо помню, что было дальше. Лишь то, что я два дня пролежала в госпитале совсем без сил. Директор слушал внимательно, не упуская ни одной детали. Когда девушка закончила, он еще с минуту молчал, обдумывая услышанное. — Удивительная история, — заговорил он наконец, — Героизм твой матери поражает, — он улыбнулся, покачав головой, — Но сейчас не об этом. Причиной пробуждения твоих сил послужила сильная эмоция. Не удивительно, что это был гнев. У маленьких волшебников способности впервые проявляются, в основном тогда, когда они злятся — здесь похожая история. После злости возник страх — еще одно сильное чувство — это укрепило магию. А что ты ощутила, когда твоя мать тебя обняла? — с любопытством спросил Дамблдор, — Попробуй вспомнить, это важно. Герда напрягла всю свою память, мысленно переносясь в те далекие события. Вот она стоит, окруженная пламенем, готовым уничтожить все на своем пути, и вот перед ней ее мама, спокойная, ласковая, любящая. Она протягивает к ней руки и идет навстречу: - Милая, все хорошо. Не бойся, видишь, я рядом! Моя девочка, ты ведь знаешь, что я люблю тебя. Я никогда не дам тебя в обиду. И вот она обнимает ее. Что происходит? Из рук матери будто льется эликсир жизни. Он растекается по жилам и согревает. Странно, она стоит среди огня, почему же внутри так холодно? Но все уже позади. Она согрета, и она не одна. — Как бы банально это ни прозвучало, но, думаю, это была любовь, — вырвавшись из мира воспоминаний, выдала девушка, — Точнее, ощущение, что меня любят, что я могу довериться и если доверюсь, то все плохое прекратится. — Ооо, — протянул Дамблдор, — Это вовсе не банально, а закономерно мисс Андерсон. Любовь — самое сильное, что только есть на земле. Она способна исцелить раны, разжечь потухший костер, успокоить бушующие волны, растопить лед… Она — сердце всего, центр мироздания, самая что ни на есть древнейшая магия, — директор посмотрел на Герду и будто бы в подтверждение каких-то своих мыслей пару раз кивнул головой. Немного помолчав, он вздохнул и произнес: — Теперь я все больше убеждаюсь в том, что природа твоих сил и тех способностей, которыми наделены все остальные волшебники, одна и та же. С первых лет обучения юных колдунов и ведьм учат вызывать магию не тогда, когда хочет магия, а тогда, когда хочет маг, учат направлять ее и контролировать. Сила самого волшебника соединяется с силой артефакта, которым он пользуется — с палочкой, кольцом, посохом… Одной силы волшебника не хватает, артефакт помогает увеличить ее мощь, а нужное заклинание — вызвать и направить, без этого ритуала сам волшебник мало что может сделать, но в твоем случае дело принимает совсем другой оборот. Твоей силы слишком много, она не нуждается в проводниках и усилителях, они ее не выдержат, а потому никому не под силу справиться с ней, пока даже тебе самой это дается с трудом. Но, несомненно, и здесь можно найти свои рычаги. Ты ведь целый год, даже чуть больше училась обуздать свои способности, верно? — Да, — подтвердила Герда, — Я пыталась. В начале я просто училась вызывать магию и отзывать ее обратно. Потом, когда немного научилась контролировать ее, начала направлять. С переменным успехом, но все же у меня получалось. — А что ты для этого делала? — Нуу, — Герда замялась, — Мысленно настраивала себя, успокаивала и в голове давала команду, что делать. Вышло далеко не сразу, но с каждым разом становилось все лучше. Правда, частенько случались срывы и магия вырывалась наружу помимо моей воли, поэтому для меня достали специальные браслеты-ограничители, чтобы держать ее в узде. Дамблдор усмехнулся: — Ты подчинила свои силы разуму и начала подавлять эмоции. А наручники тебе в этом здорово помогали. Не удивительно, что ты срывалась и теряла контроль и продолжаешь его терять. — А разве можно было иначе? — недоуменно пожала плечами Герда, — Я ведь не могла полностью дать волю чувствам, тогда бы от школы ничего не осталось. Да и без наручников, как вы выразились, было не обойтись. — О, нет, обойтись было можно, — прикрыл глаза директор, — Но это намного сложнее. И я ничуть не ругаю ни тебя, ни тех, кто тебя учил, Герда. В конце концов, вся жизнь состоит из проб и ошибок. Возможно, этот этап был даже нужен, но теперь мы кардинально поменяем подход. Девушка внимательно слушала. — Эмоции подавлять очень опасно, особенно в твоем случае, — весомо сказал директор, — А вот научиться управлять ими — это то, что нам нужно. В итоге должен получиться гармоничный дуэт чувства и разума, который позволит тебе прислушиваться к себе, понимать все, что происходит у тебя и в голове, и в сердце, который направит твою силу в безопасное для тебя русло. — И вы думаете я смогу за год этому обучиться? — с недоверчивой усмешкой произнесла Герда. Дамблдор наклонился к ней и с улыбкой произнес. — Ты будешь учиться этому всю свою жизнь. Герда осеклась. «Какую чертову всю жизнь? — думала она, — Эта дрянь внутри меня мешает мне жить! Я мучаюсь из-за этого! Я не могу ждать всю жизнь! Зачем я вообще сюда приехала?». Внутри закипал гнев. Вероятно, от Дамблдора не укрылся сердитый блеск ее глаз. Директор подошел ближе и легонько похлопал девушку по плечам. — Это вовсе не значит, что ты всю жизнь будешь бороться со стихией внутри тебя. Вы с ней поладите. Рано или поздно — это уже будет зависеть от тебя. — Лучше рано, чем поздно, — угрюмо пробормотала Герда. — Тогда самое время начинать, — директор выпрямился, — Сними ограничители. Освободи себя. Герда расстегнула замки, и железные браслеты выпустили ее запястья из своих тисков. Дамблдор направил палочку на девушку, и из ее конца вырвалась белая дымка. За считанные секунды она обволокла Герду и окутала все пространство. С минуту девушка ничего не видела, кроме белой пелены, но, когда она рассеилась, она увидела, что все еще стоит посередине кабинета, но все вокруг, пол, мебель, стены, окна, покрывал тонкий слой серебристой пыли, сделавший все, чего он коснулся, полупрозрачным, потерявшим все связи с реальностью. Девушка взглянула на директора и с удивлением обнаружила, что он тоже выглядел, словно призрак. — Я перенес тебя в измерение, идентичное нашему, где остановлен привычный нам ход времени, — объяснил он, — Не волнуйся, ты в полной безопасности, это нужно только для сохранности моего кабинета. — легкий смешок утонул в белоснежной бороде, — Я хочу, чтобы ты показала мне все, на что ты способна. Дай волю своей силе и отключи разум и его контроль. Мне нужны только твои эмоции. Самые яркие и самые позитивные. Герда сосредоточилась и закрыла глаза. Она пыталась перестать думать и анализировать, напрягаясь изо всех сил, чтобы выйти на этот эмоциональный уровень, о котором говорил Дамблдор, но ничего не выходило. Девушка нервно встряхнула руками и открыла глаза. — Я не понимаю, как это сделать. — прямо сказала она. — А что ты делаешь? — поинтересовался Дамблдор. — Ммм, — Герда задумалась, — Я пытаюсь заставить себя не думать, пытаюсь найти нужные эмоции… — С такими стихийными и капризными вещами, как эмоции нельзя управиться, насильно выдавливая их из себя, — прервал ее директор, — не получится, это будет фальшивка. Герда тупо смотрела на профессора, пытаясь из его слов собрать какую-то общую картинку-инструкцию, которая сможет ей помочь. Мозг уже не просто кипел, он варился. Так, если напрягаться нельзя, то что можно? Что делать-то? — Я. Ничего. Не. Понимаю. — выдохнула она и пустым взглядом уставилась в серебристую стену. Дамблдор ободряюще улыбнулся, и очки-половинки вновь задорно сверкнули. — Ты владеешь заклинанием Патронуса? — спросил он. Герда кивнула, все еще буравя взглядом стену. — В таком случае, ты знаешь, что Патронус вызывается с помощью воспоминаний. Счастливых воспоминаний. Попробуй сделать то же самое. Вспомни самый счастливый момент своей жизни и проживи его заново. Ощути все те чувства, которые тогда наполняли тебя и вложи это в магию. Герда вновь закрыла глаза. Самое яркое счастливое воспоминание. Она всегда носила его с собой. Ей три года. Она не знает ни горя, ни забот. Она сидит на руках у папы, который катает ее по дому, подбрасывая, переворачивая, вытягивая вперед, позволяя ей чувствовать себя птицей и лететь, лететь, лететь без остановки. Сильные папины руки. Они служили ей крыльями, а его любовь — уверенностью. Пока он был рядом, она не знала страха. Это было самое настоящее счастье. Герда сама не заметила, как она вскинула руки и как они зажглись ярким золотым свечением. Оно окутало ее с головы до ног. Девушка ощутила его тепло, его мягкую целительную силу. Томительная радость, вызванная трепетным воспоминанием детства, множилась. Магия и Герда воссоединились: впервые в жизни они не боролись друг с другом. Герда питала магию, а магия питала ее, и обеим было хорошо. Девушка распахнула свои большие карие глаза, наполненные слезами счастья. Уже очень давно она не ощущала такую легкость, она словно стала невесомой. Не осознавая, что она делает, она вдруг провела рукой по световой завесе, и та расступилась, закружилась, и вдруг прямо перед Гердой возник ее отец. Он был как живой, хоть она и понимала, что это всего лишь иллюзия, созданная ей самой. Рядом с ним встала мать, поцеловав в щеку супруга, а вокруг них бегала девочка, та самая маленькая Герда из воспоминания. Семья. То, что всеми силами пыталась сохранить Елена после смерти Марка. Но как бы сильно она не старалась, как бы не пыталась дать дочери все, что только было возможно, вернуть Герде отца она не могла. Яркая вспышка, и мужчина падает и корчится от боли на полу. Герда застыла в ужасе. Мать старалась уберечь ее от ужасной правды, но тайное всегда становится явным. Маленькая девочка, подслушивающая за дверью, встревоженный разговор матери с кем-то важным, ее плач и фраза, запомнившаяся ей на всю жизнь: «Мы нашли его тело, мэм. Его долго пытали, но он не выдал свою тайну. Ваш муж погиб смертью храбрых». Кошмар, воплощенный детским воображением, преследовавший ее долгие годы, снова настиг ее, представ перед ней наяву. Это было еще ужаснее, чем во снах. Девушка задрожала. Паника и страх сковали ее, стало невыносимо холодно, будто замерзло сердце, и кровь в миг превратилась в лед. Вторая вспышка. Отец задыхается от невыносимых мук, но молчит, ни звука не вырывается из его губ. Возле него вырастает фигура в темном балдахине, закрывающем лицо. Фигура беззвучно смеется, вскидывает костлявую руку и все вокруг озаряет третья вспышка. Ярко-зеленая. Смертоносная. Отец больше не шевелится. Темная фигура разворачивается и капюшон открывает жестокую ледяную властную усмешку. Рука с палочкой вновь заносится над головой, и застывшее сердце Герды в миг оживает. По жилам горячей кровью течет ярость, разжигающая в руках беспощадное пламя. Герда забыла об иллюзии. Для нее все было реально. Лежащий бездыханно отец и глумящийся убийца. Она уничтожит его! Без зазрения совести она сожжет его, не оставив и горстки пепла. Она убьет его! Герда вскинула руки и пламя понеслось прямиком к убийце, навстречу очередной зеленой вспышке…       Герда очнулась, полусидя в мягком кресле. Пространство вновь приобрело краски, но утратило статичность — кабинет плыл перед глазами. Где-то сбоку раздался голос Дамблдора: — Вы молодец, мисс Андерсон! Я думал, это займет гораздо больше времени. Девушка осторожно повернула голову. Директор протянул ей кружку только что заваренного крепкого черного чая. Отпив глоток горячего сладковато-горького напитка, Герда почувствовала, как карусель стен и шкафов начинает потихоньку замедляться. — Что… — хотела было спросить она, но поперхнулась и зашлась в кашле, — Что случилось перед тем, как я отключилась? — Ваша магия, мисс Андерсон, столкнулась сама с собой, — ответил Дамблдор, вновь наливая в кружку чай, на этот раз уже себе, — Я успел вовремя и вернул вас в наше измерение, но вам все же досталось — слишком уж мощной была энергия. — И вы так спокойно об этом говорите! Я могла умереть! — возмущенно охнула Герда. — Сейчас я спокоен, но могу вас уверить, в тот момент я думал, что не доживу до какого-нибудь смертельного проклятья, которое отправит меня на тот свет, а умру от обычного магловского инфаркта, — усмехнулся директор, отхлебнув чай, — Нет, Герда, вы бы вряд ли умерли, но опасность была действительно велика. Теперь вы видите, на что способна дикая, неуправляемая стихия? Герда кивнула. По телу то и дело пробегал холодок, руки слегка подрагивали, глаза предательски горели, готовые вот-вот выпустить фонтан слез. — Поэтому мне и нельзя снимать ограничители, — буркнула она. — Увы, именно из-за их действия и подавления твоей силы, и случилась такая ситуация. И я уверен, что это далеко не первое происшествие, которое угрожало твоей жизни. И жизни других. Девушка тут же вспомнила случай в поезде. Директор смотрел на нее из-под блестящих половинок своих очков, и этот ясный и выразительный взгляд наводил совершенно точно на мысль, что Дамблдор был прекрасно осведомлен о том, что с ней произошло. Герда не стала задаваться вопросами, она была слишком измотана и больше беспокоилась о том, как бы ей не разреветься от бессилия и еще не ушедшего страха. — Ну и как мне избежать самоубийства по неосторожности? — нервно усмехнулась она. — Для начала меньше носить ограничители, — твердо произнес Дамблдор, — Держи их всегда близко на критический случай, но постепенно, день ото дня старайся все меньше и меньше их надевать, тогда твоя магия перестанет так бушевать. А вообще, мисс Андерсон, вам предстоит очень большая работа над собой, — заключил он. Голос его звучал серьезно, — Как видите, откладывать больше некуда. — Вижу, — процедила Герда, обжигая себе горло горячим напитком, который понемногу согревал ее, но холодная дрожь все равно заставляла ее то и дело съеживаться. Дамблдор подбадривающе похлопал ее по руке: — Дорогая Герда, нет нужды расстраиваться и сердиться на жизнь, а на себя — тем более. Да, у нас много задач, но самое главное, что мы начали и, будьте уверены, маленькими шажками мы придем к цели. Герда покорно кивнула. Головой она понимала все, но в глубине души негодовала: почему нельзя сделать все это быстрее, а желательно разом! — Всему свое время, — сказал директор, словно прочитав ее мысли, его глаза снова смотрели так, что у девушки действительно возникло ощущение, что он чувствует все, о чем она думает, — А пока я дам вам задание — вспоминайте и записывайте то, что вызывает у вас позитивные эмоции, а что негативные, что вас успокаивает, а что наоборот выводит из себя, что вас пугает и что придает вам сил. Заведите специальную тетрадь и делайте запись каждый раз, когда вам в голову приходит очередная мысль, а душу посещает очередной чувство. Ничего не упускайте из виду, в этом деле все имеет значение. Я прошу вас, отнеситесь к этому ответственно. — Хорошо, профессор, — Герда из последних сил старалась держаться и вникать во все, что говорил ей директор, но веки сами собой смыкались, а тело переставало слушаться, несмотря на сильное эмоциональное напряжение, не желавшее покидать ее ни на минуту. — О святой Мерлин! — воскликнул Дамблдор, — Пора вас отпускать, а то вы прямо здесь заснете. У вас осталось пять минут до отбоя, но сомневаюсь, что вы успеете добраться до комнаты и не упадете где-нибудь по дороге, так что я, пожалуй, попрошу профессора МакГонагалл вас проводить. Но на будущее запасайтесь кофе, а лучше попросите у профессора Снейпа Бодрящее зелье. — Хорошо, профессор, — вновь произнесла Герда, с усилием поднимаясь с кресла, — Большое спасибо вам. — Не за что, мисс Андерсон, -лучезарно улыбнулся директор, — Ах да, еще кое-что, не исключено, что в следующие разы мы будем задерживаться и пренебрегать школьными правилами, так что советую одолжить у мистера Поттера мантию-невидимку. Ни к чему, чтобы вас видели, бродящую в ночи по коридорам — сами понимаете, могут возникнуть подозрения. Промямлив очередное «хорошо», Герда вышла из кабинета. Она валилась с ног и профессор МакГонагалл, увидев в каком она состоянии, не задав ни одного вопроса, молча проводила девушку до ее спальни и, пожелав доброй ночи, ласково провела рукой по спине. Герда не нашла в себе сил раздеться и, повалившись на кровать, тут же крепко уснула.