Прекрасные принцы Валинора

      В самый элитный и самый закрытый клуб Валинора, клуб старших внуков короля Финвэ, от Первого дома в виде исключения входили двое. Сегодня вся четверка собиралась в беседке на дальней окраине обширного королевского парка Тириона. Когда Феанарионы подошли, сыновья младших принцев уже расположились за деревянным столом.       Майтимо поставил на стол бутылки, глухо и многообещающе звякнувшие, и выдвинул брата перед собой.       — Кано нужна реабилитация. Подлечите его, а то наши совсем его уморили.       — О чем речь, — сказал великодушный сын Арафинвэ. — Мы должны поддерживать друг друга в эти непростые времена подготовки к конкурсу красоты. Всем теперь нелегко.       С этими словами Артафиндэ подвинулся, освобождая место, куда уморенный Кано незамедлительно опустился.       — У нас сегодня пирожковая терапия. Держи, бедняга! — Финьо протянул Кано пирожок из стоявшей рядом с ним корзинки. Тот взял и с живым интересом понюхал.       — О, с жареным луком, обожаю! Спасибо, Финьо, спасибо, Финдэ! Вы настоящие спасители! Ваша помощь очень кстати. Иначе вместо конкурса красоты вам придется собраться в Лориэне на церемонию прощания с моей уходящей в Мандос фэа.       Финдекано хмыкнул:       — Ну зачем же вместо? Можно же совместить.       Майтимо, севший рядом с Финдекано, дружеским жестом закинул руку кузену на плечи и подтвердил:       — Хорошая идея. И тогда никто не осмелится возражать, если от нашего дома в порыве скорби выступят все. Мы выпустим Хуана, и победа будет за нами. Хорошей собаке никто из нас не конкурент.       Кано поспешно передвинулся по лавке ближе к Артафиндэ.       — Пожалей меня хоть ты, Финдэ, эти двое меня не любят.       Финьо возмущенно воскликнул:       — Не любим? Тогда отдавай назад наш пирожок!       Кано вместо ответа откусил сразу половину пирожка и принялся жевать, посверкивая глазами на обидчиков. Артафиндэ, смеясь, укутал его плечи вышитым полотенцем, накрывавшим прежде корзину с выпечкой. Нельо и Финьо рассмеялись в голос. Потом Финьо вздохнул и пожаловался Нельо:       — Вам хорошо, у вас главный по подготовке — Кано. Он, конечно, то орет, то бегает кругами, но с ним хотя бы весело. А у нас всем руководит лично отец! А ты представляешь, как он руководит: вплоть до последнего стежка на костюме, вплоть до порядка моргания. Я почти не преувеличиваю. Мы репетируем десятисекундный выход, разворот и уход уже три дня.       — Сочувствую! А что же Ириссэ? Не стала снаряжать братьев?       — Ириссэ покрутила пальцем у виска и уехала на неделю к маминой родне.       — Какая разумная леди, — вздохнул Артафиндэ. — У нас за дело взялась Артанис. И у нее удручающе много идей.       — И тебе я сочувствую! — поддержал Нельо другого кузена. — Но на вас хотя бы отец не давит.       — Это верно. А у вас отец что? Мне за вас больше тревожно, чем за Финьо с братьями. Извини, Финьо.       — Что ты, я сам за Нельо с Кано боюсь.       Кано, дожевавший пирожок, ответил:       — Нет, наш отец на удивление мало принимает участие в подготовке. Что-то все время мастерит у себя, вдохновение нашло, наверное. Так что все не так плохо, как могло быть.       Нельо открыл первую бутылку, наполнил стаканы и перешел к делу.       — А что у кого с младшими? Провокаций не было? Мы вот запретили близнецам пролезть в ваш, Финдэ, дом и подмешать кому-нибудь клей в шампунь. Но что-то мы можем не успеть пресечь. Держите уши востро.       — Искренне благодарю! — Финдэ поправил свои роскошные кудри. — Однако я бы больше опасался вашего Куруфинвэ, а не близнецов.       Нельо с некоторой гордостью улыбнулся:       — Ну, Куруфинвэ на клей не разменивается, у него планы глобальные. Но у нас все под контролем.       — У нас тоже пока все в порядке. Артанис, правда, собиралась вызвать Тьелкормо на соревнование по бегу и поставить подножку, чтобы он лицо ободрал, но я объяснил, что Кано его все равно не пустит.       Кано довольно подтвердил:       — Не пущу. Пусть твоя деятельная сестренка придумывает что-нибудь еще.       — А у нас Аракано что-то замышляет, пока не знаю, что, — поделился Финьо.       — Ты узнай поскорее, — обеспокоился Нельо, — а то, если что, наши нечаянно и ответить могут, им только дай повод.       — А, не волнуйтесь, Аракано хороший мальчик, сначала ко мне придет хвалиться придуманной хитростью. Но вот если что-то задумает Турукано, он советоваться не пойдет. Так что вы тоже не расслабляйтесь.       Дальше двоюродные братья принялись делиться историями о своей нелегкой доле. Артафиндэ рассказал, как его сестра пыталась подстричь Ангарато и сломала пару ножниц. А также о переговорах Артанис и Финдис по поводу условий конкурса. Остальные остро пожалели, что не присутствовали лично при этой битве титанид. Кано представил на разные голоса длинную повесть о тяжком бремени выбора — о Тьелкормо и его тридцати шести рубашках. Финьо не мог рассказать ничего веселого о подготовке к конкурсу и только слушал с легкой завистью.       Вино убывало, пирожки тоже.       Наконец, Артафиндэ в очередной раз наполнил стаканы и меланхолично сказал:       — А теперь давайте всерьез. Это все, конечно, забавно, но вы же понимаете, что выиграть должен кто-то из нас, Арафинвионов?       Финдекано удивленно поднял брови.       — Почему? Вы хороши, спору нет, но если честно, самый красивый из всех нас — это все-таки Курво. Особенно если Кано натренирует его хоть на полминуты убирать с лица выражение «вы все здесь дураки и не лечитесь».       — Я совсем не об этом, Финьо. Не важно, кто красивее. Важно, что кто бы из вас, детей Феанаро или Нолофинвэ, ни выиграл, это повлечет новый виток вражды между дядями. Общий проигрыш их если не сплотит, то хотя бы не поссорит в пух и прах с припоминаниями величайшей обиды на ближайшие двести лет и с вовлечением всех наших младших.       Кано протянул, начиная догадываться:       — И ты предлагаешь…       Артафиндэ твердо поглядел на каждого из троих сообщников.       — Да. Когда я говорю, что выиграть должен кто-то из детей Арафинвэ, я имею в виду, что мы, разумные внуки Финвэ, должны это обеспечить. Подыграйте мне.       Финьо присвистнул. Кано задумчиво стянул с плеч утешительное полотенце и аккуратно сложил. Нельо потер лоб костяшками пальцев и, поразмыслив, произнес:       — Что ж, ты верно говоришь, Финдэ. Ваша победа — наименьшее зло, лучший из возможных исходов этой дурной затеи. Если в чем-то я согласен поступить нечестно, то в таких делах.       Финдекано кивнул, Кано тоже. Нельо продолжил:       — Но я не вижу, как мы могли бы это осуществить. Курво у нас очень серьезно взялся за дело. Он хочет, чтобы победа досталась отцу, и ни за что не согласится вам подыгрывать. Да и Турко, хоть и не в восторге от конкурса, на такое не пойдет.       Финдекано сказал:       — Я, может быть, взялся бы уговорить Турукано, хотя тоже не поручился бы за результат. Но Аракано даже пытаться не буду. Он очень молодой. Он рос в разгар этой вражды, она для него — естественная вещь. Он не поймет, ради чего мы должны заранее отказываться от победы и огорчать отца.       Артафиндэ кивнул.       — Я понимаю. Значит, нужно как-то сделать это тайно от них.       Кано фыркнул:       — Как ты себе это представляешь? Я, конечно, могу в последний момент перед выходом загримировать своих под обезьян, но они же не слепые. И если уж мне суждено погибнуть, я все-таки рассчитываю отдать жизнь за нечто большее, нежели быть прибитым родными братьями из-за грима на конкурсе красоты. К тому же отец дождется, когда я вернусь из Мандоса, и убьет еще раз, за саботаж. Прости, Финдэ, я пас.       Артафиндэ покачал головой.       — Кано… Можно же действовать тоньше. Незаметно. Мелкие неприятности случаются в любом доме, иногда так не ко времени.       Это предложение встретили тяжелым молчанием. Финдекано тряхнул головой:       — То, что ты предлагаешь — очень дурно.       — Знаю. Но на другой чаше весов тоже ничего хорошего.       — Это совершенно негодное средство, Финдэ! Диверсия против своих? Пусть даже мы придумаем самый безопасный способ вывести братьев из строя. Все равно, если брат брату такое делает — это как-то… гадко.       Кано сказал задумчиво:       — У нас всегда были в ходу братские подколки, иногда с довольно серьезными последствиями. Никто обиду долго не держал.       — Это совсем не то, Кано. Это была игра. Или честные выяснения отношений друг с другом. А тут — интрига, ложь… Разве ты не чувствуешь разницу?       — Чувствую.       Нельо решительно поставил на стол стакан.       — Я согласен с Финьо. Мы можем торговаться со своей совестью, выбирая меньшее из зол, но тут торг не работает. Мы будем бороться против вражды одних братьев, предавая других. Так нельзя. Мы не будем так делать.       — Что ж, может быть, это и верное решение, а я не прав, — ответил Финдэ. — Мне самому очень не нравится идея обманывать, тем более своих самых близких. Но если выбор между этим и войной…       — Ну, не дойдет же до войны, Финдэ. Это всего лишь конкурс красоты.       — Когда-нибудь дойдет, даже если не в этот раз, — тихо сказал Артафиндэ.       — Если уж когда-нибудь дойдет до войны, все эти мелкие уловки не помогут, — мрачно возразил Нельо.       — Если уж когда-нибудь дойдет до войны, — сказал Финдекано, стараясь звучать уверенно, — то мы что-нибудь придумаем. Обязательно.       Ему никто не ответил.       Братья помолчали, угрюмо потягивая вино. Наконец, Кано вздохнул:       — Давайте вернемся к темам поприятнее. К предстоящему позорному конкурсу, например. Меня тревожит, что дед дал на него разрешение. Никто из вас с ним не говорил?       Финьо покачал головой:       — Нет. Что мы можем ему сказать? Дедушка, мы понимаем, что это дурь, но все равно будем в ней участвовать? Потому что не можем отказать отцам, которых любим сильнее, чем здравый смысл и представления о пристойности? Стыдно же.       Артафиндэ грустно улыбнулся.       — Что-то мне подсказывает, что дед сам любит сыновей гораздо сильнее, чем здравый смысл и представления о пристойности. Только ему еще и нужно делать вид, что это не так.       — Я боюсь, у него опустились руки, — сказал Нельо удрученно. — Дед все-таки устал бесконечно мирить сыновей. Это ведь тянется так давно.       — И это очень плохой знак, — согласился Артафиндэ.       Все вздохнули. Финдэ снова наполнил стаканы.       — А что ваша мать, Финьо? Про тетю Нерданэль даже не спрашиваю.       — Маме затея не по душе. Но отец принял вызов и не отступит.       Еще помолчали, обдумывая сложившееся положение. Наконец, Кано встряхнулся и сказал:       — Я очень люблю предаваться унынию в хорошей компании, но давайте все-таки что-нибудь решим. Что же будем делать с этим конкурсом, братья?       Майтимо задумчиво сказал:       — Мы тут думали о подкупе жюри…       Финьо поперхнулся своим валимарским полусладким.       — Ну и мысли у вас там!       — Я за них накостылял кому надо. Но в свете наших благих целей можно к ним вернуться. Не подкупать, конечно, но попросить…       Артафиндэ подхватил:       — Действительно! Ведь можно объяснить этим авари, что они сделают доброе дело и помогут избежать большой беды, если выберут, кого мы скажем. Они же разумные, они должны понять и войти в наше положение.       Кано замотал головой:       — Не получится! Я уже и Кур… кхм… и кому надо это объяснял. Наши судьи — в Лориэне, и о любой попытке договориться с ними будет знать Ирмо.       Артафиндэ воскликнул:       — Но разве это плохо? Напротив! К владыке Ирмо мы и должны обратиться в первую очередь. Всех валар огорчает рознь между сыновьями Финвэ. Я уверен, что хозяин Лориэна согласится нам помочь и позволит предупредить судей и обратиться к ним с просьбой. Либо поможет нам иным способом.       Майтимо протянул с тоской:       — Дорогой Финдарато… Видишь ли, если наш отец узнает, что мы о чем-то договаривались с Ирмо за его спиной… я уверяю со всей серьезностью, лучше пусть три первых места присудят детям Нолофинвэ. Пусть лучше самого Нолофинвэ признают прекраснейшим из эрухини! Обиды будет меньше. Не вмешивай в этот клубок хотя бы валар, очень тебя прошу. Иначе может рвануть так, что и весь этот конкурс, и сама вражда с Нолофинвэ покажутся сущей ерундой.       — Ох. Об этом я не подумал. Хорошо, никаких валар. Но что нам остается делать?       Все посмотрели друг на друга. Похоже, идей ни у кого больше не было. Нельо развел руками:       — Остается надеяться, что Третий дом выиграет естественным образом.       — Или что на Валинор нападут чудовищные твари из-за пределов Арды, и конкурс отменят, — жизнерадостно поддержал Кано. — Будем надеяться и есть пирожки! Там же еще есть на дне корзинки, да, Финьо?       — Ты все съел, — хитро улыбнулся Нолофинвион.       — Это наглая ложь! Не я один! Это клевета!       Финьо показал пустую корзинку. Кано возмутился еще больше:       — Я просто нервничаю! И вообще, вы забыли о главном пункте повестки нашего собрания! Вы должны утешать и реабилитировать меня! А я еще не утешен! Я страдаю!       — Секунду, у меня есть верный способ тебя подбодрить! — сидевший рядом Финдэ коварно пробежался пальцами по ребрам несчастного. Кано взвизгнул.       — Щекотка была запрещена конвенцией старших внуков еще двести лет назад!       — Не помню такого. Наверное, я пропустил то заседание и никакую конвенцию не принимал.       Кано прищурился и наставил на обидчика палец.       — Берегись. У Первого дома тоже есть запрещенное оружие. Я буду орать.       Канафинвэ произнес это так значительно, что все вздрогнули.       — Что мы можем предложить тебе, чтобы ты отказался от этой страшной угрозы? — осторожно спросил Финьо.       — М… пирожки точно кончились? Тогда вам нечего предложить мне. Все потеряно, и мне больше незачем сдерживаться, — и Кано выразительно прочистил горло.       — У нас есть полотенце, — поспешил заметить Финдэ. — Можно завязать ему рот.       От такой угрозы Кано резво вскочил, перебежал на ту сторону беседки и запрыгнул Нельо на колени, поджав ноги и обхватив старшего за шею.       — Братик, спаси меня!!!       Нельо крякнул, но обнял внезапную ношу.       — Это темперамент, он таким родился, ничего не поделаешь, — пояснил он смеющимся кузенам. — Ты ведь не успокоишься, пока не станцуешь на столе, верно, артист? Давайте уберем с него стаканы и бутылки.       Кано задумался.       — Пожалуй, нет. Сегодня я не хочу танцевать на столе. Я хочу петь хором. Начинайте!       И они начали. Что еще оставалось делать старшим внукам короля Финвэ?