***
«Почему ты видишь то, что происходит между мной и Феликсом, но совершенно не видишь то, что я испытываю по отношению к тебе?»— это был вопрос, который Маринетт хотела задать вместо признания в том, что ей уже кто-то нравится. Ей хотелось прояснить это недопонимание, но сейчас было не место и не время для того самого признания. Потому что сейчас Дюпен-Чен была слишком взвинчена. Потому что в этом разговоре шла речь о Грэм де Ванили. Потому что она банально была ещё не готова. И ещё много других «потому что», по которым Маринетт не могла сказать: «Адриан, мне нравишься ты, а не твой придурковатый кузен». Агрест же молчал. Не спрашивал кто это, и как давно, он лишь задумчиво смотрел в глаза подруги, рассчитывая получить ответы на незаданные вопросы именно так. Или быть может ему вовсе было это не интересно. Брюнетка сжала пальцами края скатерти, пока в груди зарождалось чувство непомерной злости. Не на Адриана, на его брата. — Это не Феликс. — снова выпалила девушка, стоило её другу только открыть рот. — Между нами изначально была только неприязнь, с моей стороны это уж точно. — Прости, — молодой человек виновато улыбнулся, в попытке остановить тем самым гневный настрой подруги, — Я не должен лезть в это, просто ты — мой друг, Маринетт, и я переживаю, что Феликс сделает тебе больно. — Единственный, кто делает мне больно — это ты, Адриан, — хотелось бы сказать Маринетт, но она промолчала, со вздохом опускаясь обратно в кресло. — Мы, как ты знаешь, остановились в одной комнате, и всего за одну ночь я уже чуть не сошёл с ума, — Адриан усмехнулся, не замечая того, как его слова снова напрягли Дюпен-Чен, — Феликс любит много болтать не по делу. — О чём… он тебе рассказал? — с опаской поинтересовалась брюнетка, мысленно вспоминая все моменты и разговоры с Грэм де Ванили, о которых никто и никогда не должен узнать. Адриан в первую очередь. — Очень многое… что заставило меня переживать за тебя, — парень посмотрел серьёзно и от этого взгляда у его подруги похолодели все внутренности.— Ты очень чувствительна, не так ли Маринетт? — шёпот Феликса раздался над самым ухом, заставляя девушку невольно затаить дыхание. Длинные пальцы блондина аккуратно заправили прядки волос за ухо Дюпен-Чен, после чего заскользили по её шее, перемещаясь на выпирающие ключицы. Феликс снова был непозволительно близко и вытворял вещи, способные любую девушку свести с ума. Маринетт не помнила почему и как они оказались наедине, сколько она выпила за этот вечер, и не понимала почему прикосновения этого парня больше не раздражали. Какая-то более-менее трезвая часть её мозга осознавала все риски и последствия необдуманных действий, пока другая ожидала продолжения. Руки Феликса скользили по самым обычным, как раньше казалось даже самой брюнетке, участкам кожи, но всё тело Маринетт будто бы превратилось в один оголённый комок нервов. Нежные поглаживания вызывали поток бесконечных мурашек в независимости того, касался парень локтей или открытого участка спины. Грэм де Ванили нравилось доводить подругу до такого состояния, когда она уже не принадлежала сама себе, но и сам он был не менее напряжён, Маринетт узнала это по его участившемуся дыханию в районе её щеки. — Адриан когда-нибудь трогал тебя так? — одна рука парня неожиданно скользнула под юбку по внутренней стороне бедра так нежно и медленно, что у Дюпен-Чен подкосились коленки, но остановилась на той самой тонкой грани, так и не дотронувшись до белья. — Или так? Другая рука Феликса резко приподняла подбородок девушки чуть выше из-за чего она распахнула подрагивающие ресницы. Большой палец коснулся уголка губ. Маринетт казалось, что она умирает, ибо не было других причин для таких реакций на его действия. Не слушались ни ноги, ни руки, ни гребаное сердце, желающие выпрыгнуть из груди. Всё было таким неправильным. — Как должно быть обидно от того, что это делаю я, а не он. Верно, Маринетт?
Дюпен-Чен тяжело сглотнула. Руки мелко дрожали, из-за чего ей пришлось спрятать их под стол. Картина промелькнувшая перед глазами была одним из тех воспоминаний, которое она отчаянно пыталась забыть. И о котором Феликс просто не мог рассказать своему брату. — Он говорил обо мне? — вопрос вырвался слишком быстро, — Что именно? Маринетт понимала — любой её вопрос сейчас вызовет множество подозрений, но не могла усмирить волнение. Агрест не выглядел, как человек, которому рассказали о чувствах его подруги, которые она к нему испытывает, но лучше бы Феликс рассказал об этом, чем о чём-то, что происходит между ними двумя, пока не видят другие. — Он говорил исключительно в положительном ключе, ничего предосудительного, но… — Адриан снова странно нахмурился, подбирая слова, — Феликс не тот человек, который делает что-то просто так. Я знаю его много лет, и сейчас он кажется мне странным и подозрительным. Дюпен-Чен плотнее сжала губы, подавляя вздох разочарования. Брат Адриана вёл себя странно с самого начала, его интерес к ней был подозрительным всегда, но Агрест заметил это только сейчас. Девушка испытывала странные эмоции, было приятно от того, что Адриан в принципе заметил это и ему не безразлично, но всё же было обидно, что открыл глаза на происходящее парень слишком поздно. — Я… — Маринетт отвела взгляд в сторону, — Я буду осторожна, не переживай, Адриан. Что ещё сказать девушка не знала. Её мысли продолжали настойчиво крутиться вокруг Феликса. Нет, брюнетка определённо чувствовала тепло в районе грудной клетки от того, что Адриан волновался за неё, но мозг отчаянно пытался понять и раскусить план Грэм де Ванили. Адриан бы не стал говорить с ней о таком, если бы это не было задумкой его кузена. Очевидно своими разговорами Феликс спровоцировал Агреста, но зачем это совершенно не понятно. Какой реакции он ожидает от Маринетт или Адриана? Для чего сталкивает их носами? — Нас потеряли, нужно догнать остальных. — проговорил Агрест вставая из-за стола и протягивая подруге руку. По внешнему виду молодого человека было понятно, что этот разговор ему никак не помог. Он выглядел напряжённым и задумчивым, но предпочёл больше не заводить эту тему и любой другой разговор. Маринетт приняла помощь парня и вскоре они в несколько напряжённой тишине направились в сторону пляжа. Дорога была короткой, поэтому когда на берегу замаячили фигуры их друзей, Адриан замедлил шаг, а потом и вовсе остановился. Дюпен-Чен обернулась на него с вопросительным взглядом. — Я постараюсь сделать так, чтобы Феликс тебя не трогал, поэтому держись рядом со мной, Маринетт, — Адриан выглядел серьёзным и уверенным в своих словах, из-за чего девушка была сильно удивлена. Когда парень сжал в своих руках её ладони, Маринетт почувствовала, как немеют ноги, а сердце ускоряет свой ритм, — Прости, что не помог раньше. После Агрест приободряюще улыбнулся подруге и, всё ещё держа её за руку, повёл к компании друзей, что уже во всю веселились в воде. Маринетт чувствовала себя странно. Ей было приятно внимание Адриана, но в то же время оно настораживало. Пугала неизвестность и причины такого поведения. Эта странная тревога в груди не давала в полной мере насладиться такой долгожданной близостью и выражением лица Кагами, заставшей их возвращение.***
Дюпен-Чен сидела на песке, не взирая на то, что крупинки неприятно кололи её бёдра. Прошло примерно двадцать минут с того момента, как Зои принесла ей отважно добытый пакетик со льдом. Тот уже успел подтаять и по факту стал бесполезным, но девушка продолжала прикладывать его к своей лодыжке. Нога практически не болела, но заметно опухла, из-за чего Маринетт сомневалась, что вообще сможет подняться и своим ходом дойти до виллы. И всё это из-за невероятной идеи Альи сыграть в волейбол на пляже. Конечно, это было очень весело, и, из-за азартного желания победить, Маринетт даже перестала думать о разговоре с Адрианом, полностью погрузившись в игру. И вот, спустя почти час, победа досталась команде девочек, но не без жертв. Дюпен-Чен даже не смогла понять, как это произошло, просто неудачный рывок вперёд — и вот она уже лежит на песке, а возле неё столпилась вся её команда. Заверить друзей, что всё в порядке не получилось, и они успокоились только, когда девушка получила свой холодный компресс. — Ты как? — первой после недолгого пребывания в воде вернулась Алья и расположилась рядом с подругой. — Кажется, жить буду, — Маринетт улыбнулась и чуть-чуть покрутила стопой в доказательство своих слов. — За это надо просить с них не одно, а целых два желания, — Сезер пафосным движением отбросила мокрые волосы за спину, — Если бы Лука не пытался глушить, никто бы не пострадал. — Брось уже, Алья, мы же просто играли. — На желание! — девушка подняла вверх указательный палец, а потом бросила на подругу крайне хитрый взгляд, — Сегодня вечером объявляю девчачий сбор, нужно загадать что-то стоящее. — О, нужно ли предупредить парней, что им стоит морально подготовиться? Сезер весело рассмеялась, из-за чего Маринетт почувствовала себя более расслабленно. Этого ей не хватало — чувства умиротворения и спокойствия рядом с человеком, который принимает все её стороны и никогда не отвернётся, как бы сложно это не казалось. Алья всегда была человеком, который дарит свою энергию окружающим, и имея такую подругу, брюнетка просто не могла взять и в какой-то момент опустить руки. Во-первых, это сделать ей бы не позволила сама Сезер, во-вторых, глядя на то, как её подруга добивается своего, Маринетт не хотела оставаться позади. Перекинувшись ещё несколькими фразами и своими идеями, касательно желания, которое им стоит загадать, в спокойно обстановке девушки продолжили наблюдать за тем, как остальные развлекаются возле воды, брызгаясь и пытаясь убежать друг от друга. Выглядели они детьми, впервые приехавшими на море, но это делало отдых только лучше. Было приятно вернуться в то время, когда проблемы взрослой жизни и будущего, которое выглядело ещё слишком туманным, их совсем не касались. Сейчас они молоды, полны энергии и могут позволить себе не думать о том, что их ждёт после возвращения домой. Маринетт вздохнула. Неожиданно её захватили мысли о возвращении в Париж, где ждали большие перемены. Впереди был её двадцатый день рождения и подарок от родителей в виде ключей от собственной квартиры, которые они уже ей вручили. Подобного девушка не ожидала, но согласилась с тем, что ей нужно больше уединения и собственного пространства для творчества. Однако переезд и самостоятельная жизнь пугали. — Итак… о чём ты говорила с Адрианом наедине? — Маринетт не заметила, как отвлеклась на совсем другие мысли, когда её вдруг настиг голос Сезер. Когда Дюпен-Чен повернула голову в сторону подруги, та смотрела на неё почти серьёзно, но в глазах всё равно отражался озорной блеск и чисто женское любопытство. Маринетт всегда была честна и откровенна с Альей почти во всех вопросах, даже тех что касались Феликса. Но сегодня хотелось подумать над всем самостоятельно, поскольку девушку целиком и полностью захватило смятение. Ранее она думала, что никогда не будет сомневаться в своих чувствах к Адриану и желании быть с ним вместе, но Грэм де Ванили за короткий период времени многое ей показал. Феликс показал, как может относиться мужчина заинтересованный в женщине, какие жесты он будет делать, и какие это вызовет чувства. То, что время от времени перекрывало боль от неразделённой любви, хоть и казалось таким неправильным, но было необходимо для того чтобы Дюпен-Чен кое-что осознала. Мир не крутится вокруг Адриана Агреста, есть другие молодые люди, способные заставить сердце часто биться, а тело сгорать от нахлынувшего жара. Девушка не хотела этого признавать, сопротивлялась и продолжала думать о том, какое будущее их ждёт с Адрианом. Но будущее, которого она хотела, не наступало, а Грэм де Ванили продолжал сеять смуту, из-за чего в голове брюнетки всё прочнее оседала мысль, что ничего не получится. Иногда Маринетт размышляла о том, что она почувствует, после признания своему другу. Если её ждёт хороший исход, то что это будет? Рой бабочек в животе, мурашки по всему телу и лёгкое головокружение? Или это будет ощущение упавшего с плеч тяжкого груза? Было волнительно думать от том, что однажды Агрест будет касаться её так же, как Феликс, что её будет окутывать его запах, что она будет чувствовать его дыхание на своём теле. А в случае отказа, что? Её сердце окончательно разобьётся, или же просто примет неизбежное? Дюпен-Чен не знала, чего ей ждать, но мысленно готовилась к худшему. Маринетт не говорила Сезер, но этот отпуск она уже обозначила для себя, как последнюю попытку добиться того, что не получалось у неё годами ранее. Появление Кагами только укрепило её убеждение в том, что это последний шанс, который она даёт своим отношениям с Адрианом. Продолжать терзать своё сердце больше не было сил, поэтому нужно либо ощутить вкус сладкой победы, либо же смириться со своим поражением. Всё бы в самом деле пошло по этому плану, если бы не Феликс и его выходки, а затем и Агрест со своим внезапным желанием защитить подругу. Теперь девушку беспокоило слишком многое, чтобы сосредоточиться на чём-то конкретном. — Мы… — Дюпен-Чен потянула с ответом, пока шатенка смотрела на неё слишком воодушевлённо, — говорили о Феликсе. — Твою… — Алья еле сдержала себя, чтобы не выругаться, потом продолжила более спокойно, — Почему о нём? Неужели других тем для разговора нет? — Феликс что-то ему рассказал, Алья, — Маринетт нервно сжала пальцами песок рядом с собой, — Они живут вместе, даже не представляю чего мне теперь ожидать! Сезер поджала губы, видимо испытывая вину за то, какими проблемами наградила подругу, не посоветовавшись и самостоятельно приняв решение поселиться на вилле, принадлежащей семье Грэм де Ванили. Маринетт понимала, подруга хотела, как лучше, но это не отменяло того факта, что многое в её жизни теперь усложнилось. В какой-то степени Дюпен-Чен находилась меж двух огней. Некоторое время девушки провели в тишине, размышляя о том, как можно было бы разрешить эту ситуацию. — Мне поговорить с ним? С Феликсом? — Алья коснулась руки подруги, слегка сжимая ладонь. — Преподам ему урок хороших манер… Маринетт слегка прыснула от смеха, но отрицательно покачала головой. То, что друзьям вдруг стали не безразличны её проблемы связанные с этим парнем, теперь выглядело даже забавно. — Я разберусь. — Дюпен-Чен улыбнулась, надеясь на этом закончить разговор, и бросила взгляд в сторону моря. Компания из пяти человек медленно приближалась к ним. Мокрые и довольные, они продолжали весело смеяться. Брюнетка ещё раз обвела каждого взглядом и чуть нахмурилась, когда не нашла одного нужного человека. В это самое время Алья подскочила со своего места и направилась навстречу друзьям, не забыв сказать подруге, что обязательно что-нибудь придумает. Маринетт позволила себе быстренько посмотреть по сторонам. — Потеряла кого-то? — Феликс как всегда появился неожиданно, но брюнетка не сильно удивилась, услышав его голос за спиной. — Неужто меня? Они пересеклись взглядами и, к большому удивлению Маринетт, блондин не выглядел таким весёлым, как этим же утром. Парень смотрел пристально, будто пытался прочесть мысли, но это ему не удавалось, из-за чего он судя по всему злился. Его лицо странно скривилось, он бросил быстрый взгляд в сторону приближающихся друзей, но тут же взял себя в руки. Такое поведение со стороны Феликса было непривычным. — И не надейся! — девушка скрестила руки на груди, показательно отворачиваясь от молодого человека, после чего услышала тяжёлый вздох, и даже не смотря на Феликса, поняла, что он закатил глаза. Через секунду парень присел перед ней на корточки, серьёзно посмотрел в глаза, после чего растянул губы в своей притороной улыбке. Его рука аккуратным движением убрала с ноги девушки пакет со льдом, после чего лёгким поглаживанием прошлась по опухшей области. Дюпен-Чен не сдержала вздох удивления от контраста её холодной от компресса кожи и его горячих пальцев. Взгляд невольно метнулся за спину Грэм де Ванили, где остальные друзья что-то активно обсуждали, и нашли Адриана. Он даже не смотрел в их сторону. — Веришь, что ему не всё равно? — Феликс хмыкнул, продолжая нежно разминать лодыжку Маринетт. — Как всегда, наивная… — Прекрати! — Дюпен-Чен не выдержала, ударила молодого человека по руке, которая скользнула чуть выше по голени. — Ты… Не делай вид, что хорошо меня знаешь! Губ Грэм де Ванили коснулась хитрая усмешка, он резко подался вперёд, наклоняясь к самому лицу девушки. Брюнетка испуганно округлила глаза и даже попыталась отшатнуться, но в её положении, когда она итак почти лежала на песке, сделать это было невозможно. Маринетт пугало то, что Феликс снова вытворял, что хотел, прямо на глазах у всего пляжа, однако его это не капли не смущало. Парень слегка коснулся волос девушки, наслаждаясь её растерянным выражением лица. — Продолжай себя обманывать, Маринетт. Феликс резко отстранился и даже встал с песка, пока Дюпен-Чен в очередной раз пыталась привести свой сердечный ритм в норму. Она хотела сказать что-то колкое, что-то очень остроумное, то, что определённо ввело бы этого парня в ступор, но мысли никак не хотели формироваться, и в итоге момент был безнадёжно упущен. Брюнетке оставалось только раздражённо фыркнуть. — Итак, мы решили, что закажем еду на виллу, и уже оттуда отправимся гулять по городу, вы как? — первым из компании к ним подошёл Нино. Ляйф не отвлекался от собственного телефона, скорее всего заказывая им поздний обед. Маринетт даже не пришлось ничего говорить в знак согласия, Феликс её опередил. — Нам подходит. Только после его фразы, Ляйф поднял на парня взгляд, а потом перевёл его на подругу. Он с секунду размышлял о чём-то, а затем, убрав свой смартфон в карман, протянул девушке руку. — Ты как? Сможешь идти? — Думаю, да, — брюнетка ухватилась за ладонь друга и с его помощью поднялась на ноги. Правую лодыжку неприятно кольнуло, но Дюпен-Чен ловко спрятала выражение боли на лице, за попыткой отвернуться от слепящего глаза солнца. Отпустив руку друга, девушка выпрямилась, но сделать какой-либо шаг в сторону пока побоялась. Ей не хотелось портить первый день долгожданного отдыха в Сан-Тропе своей травмой. Однако не ото всех получилось скрыть свою осторожность, поскольку вскоре Маринетт почувствовала, как чьи-то руки подхватыватили её под коленями. Она негромко пискнула от неожиданности, но ловко обвила руками шею парня, что поднял её. Феликс даже не изменился в лице, когда со стороны друзей послышались удивлённые вздохи. — Я понесу. — Я могу и сама… — Маринетт попыталась оттолкнуть блондина и встать, но тот лишь крепче прижал её к себе. На губах снова была что-то затевающая улыбка. — Оставь её, Феликс, — в разговор вмешался Адриан, заставляя Дюпен-Чен испуганно замереть в руках Грэм де Ванили. Молодой человек положил свою руку на плечо кузена, и продолжил более настойчиво, — Маринетт не хочет, чтобы ты её нёс. — Тогда сам понесёшь? — Феликс усмехнулся. Девушка продолжала неосознанно перебирать воротник футболки парня, который судя по всему не собирался её отпускать. Между двумя кузенами ощущалось нешуточное напряжение, и кончики пальцев Маринетт начали даже холодеть от осознания того, что это её вина. Парни вели себя странно, такой ситуации точно не должно было произойти между ними. Борьба взглядами продолжалась ещё какое-то время, пока Феликс неожиданно не поставил Дюпен-Чен на песок. Он отстранился и кивнул Адриану головой, намекая на то, что он готов уступить. В голове девушки даже не успела промелькнуть мысль о том, что парни совсем забыли поинтересоваться её мнением, как Агрест подхватил её на руки так же, как ранее это сделал его брат. Маринетт пришлось обхватить его за шею, чтобы было удобнее, но вот сказать что-то она не могла. Сердце отбивало бешеный ритм, пока руки Адриана аккуратно и нежно обвивали её тело. Было приятно и волнительно чувствовать его тепло. — Тогда возвращаемся. — голос друга вывел брюнетку из ступора, заставив наконец осознать своё положение. Лицо девушки тут же залилось краской, а в груди ощутилась явная нехватка воздуха. — Постой, я… — Держись крепче, Маринетт, — Адриан перебил её, улыбнувшись. — Но… — Дюпен-Чен хотела было ещё что-то сказать, чтобы выразить свой протест, но её взгляд невольно нашёл среди друзей Кагами. По её лицу сложно было прочесть эмоции, но радости и веселья от происходящего на нём точно не было. Это заставило Маринетт подумать, что принять помощь от Агреста не такая уж и плохая идея. Разве это не то, чего она сама хотела?***
Обед прошёл в довольно двоякой форме. Адриан и Феликс вели себя, как обычно — смеялись и разговаривали с друзьями, но практически не пересекаясь друг с другом взглядами. Маринетт не знала заметил ли кто-то ещё, что кузены откровенно игнорировали друг друга. Из-за этого девушка не могла понять, стоит ли ей радоваться, или опасаться последствий. Ещё напрягал взгляд Кагами, который та время от времени бросала на подругу. После трапезы все разошлись, чтобы собраться и привести себя в порядок, и договорились встретиться через час в гостиной на первом этаже. Из столовой Дюпен-Чен уходила самой последней, поэтому, когда перед ней предстала лестница на второй этаж, тихо хмыкнула. Со своей хромотой у неё вряд ли бы получилось быстро преодолеть препятствие, да и оставаться сейчас вдвоём с Цуруги в одной комнате не особо хотелось, поэтому ею было принято решение отдохнуть в гостиной. Устроившись на огромном диване, где, в силу его размеров, могли уместиться человек пятнадцать, брюнетка вытянула ноги, зарываясь пальцами в высокий ворс красного ковра. Расслабленно откинув голову назад, девушка прикрыла уставшие веки. Прошла всего половина дня, а она вымоталась, как физически, так и морально. Всё в её жизни превратилось в непонятное месиво из неправильных чувств и событий, которые не должны были произойти. Маринетт любила Адриана. Она знала это, как «дважды два — четыре». Её пульс учащался только при одном взгляде на этого парня, мир обретал невероятные краски, стоило ему уделить подруге чуть больше внимания, чем обычно. Маринетт привыкла к этим чувствам, она считала их правильными, такими, какими они и должны быть. Но с другой стороны был Феликс и непонятные, совсем чуждые для девушки ощущения. Они были новыми, из-за чего Дюпен-Чен их боялась, но они порождали интерес и непреодолимое желание узнать грань, которую она могла переступить. Однако… тем, кто открывал в ней эти чувства, должен был быть совершенно другой человек.— Ты так плохо знаешь собственное тело, Маринетт. — Феликс усмехнулся, прижимаясь подбордком к виску брюнетки. Очередной танец на мероприятии, куда парень любезно пригласил подругу брата, подходил к концу. Девушка даже сопротивляться перестала, каждый раз танцевать с Феликсом стало обыденностью. Кончики горячих пальцев молодого человека провели по линии позвоночника до самой шеи, пуская даже сквозь ткань платья тысячу импульсов во все части тела. Маринетт натянулась, как струна, вызывая довольное мычание от парня. — Так забавно наблюдать за твоими попытками противиться собственным желаниям.
Маринетт открыла глаза. В голове, как и в гостиной, на некоторое время повисла приятная тишина, нарушаемая лишь звуком чьих-то шагов. Дюпен-Чен даже не пришлось поднимать голову, чтобы понять, кто это был. Так уж получилось, что мысли, особенно те, что касались Грэм де Ванили, почти всегда были материальны. Блондин не проронил ни слова, присаживаясь рядом с подругой. Девушка не стала заводить разговор, хотя ей многое хотелось спросить, но молчать с Феликсом было гораздо комфортнее, чем слушать его заковыристые ответы, которые чаще всего только сильнее путали мысли. — Не признавайся. — Что? Маринетт в непонимании вскинула брови, поворачивая голову в сторону парня. Грэм де Ванили сидел в таком же положении, что и она, из-за чего, после того как он тоже повернулся к ней, их лица оказались удивительно близко. В глазах молодого человека не было привычной издёвки, что сильно сбивало с толку. Феликс был серьёзным, он какое-то время изучал своим взглядом её лицо. — Не признавайся ему, — наконец повторил он очень тихо, почти шёпотом, — Он тебя отвергнет, Маринетт. Сердце Дюпен-Чен замерло перед тем, как ухнуть куда-то вниз.