***
— Привет. Голос Маринетт был хриплым, каждое слово давалось ей с трудом. Этому было много причин, например, отвратительная погода, в которую ей пришлось выйти из дома, боль в горле, которая не проходила целую неделю, и скорость с которой девушка преодолела расстояние от своего дома до этого самого парка. А ещё голос дрожал от волнения за Адриана и его состояние. Маринетт часто переживала за отношения своего друга с отцом, она относилась к тем немногим людям, кто знал, как тяжело парень переносит каждую их ссору. И уж если Агрест ушёл из дома и о его местоположении не знает даже Натали, значит в этот раз всё куда серьёзнее. За те несколько лет, что Дюпен-Чен знала Адриана, тот поступал подобным образом всего два раза, и каждый из них не заканчивался ничем положительным. Брюнетка вырвалась на поиски друга несмотря на свою простуду, моросящий дождь, и ожидающих её к праздничному столу родителей, однако тот не обратил на это никакого внимания. Парень почти не отреагировал на возникшую из ниоткуда Маринетт, даже не поднял на неё взгляд, лишь слегка качнул головой в знак приветствия, будто бы и не удивился её появлению. Плотнее закутываясь в тонкое кашемировое пальто, которое было первым, что попало под руку, когда она узнала о произошедшем, девушка покрутила головой из стороны в сторону. В парке не было ни души, обычно в такую погоду невозможно было заметить даже собачников, для которых вроде как не существует плохой погоды. Сильный промозглый ветер пробирал практически до костей, заставляя дрожать и щёлкать зубами при каждом резком порыве. Это было шестое января, один из тех праздников, который обязательно проводят в кругу семьи за праздничным столом, но вместо этого Маринетт, у которой только вчера спала лихорадка, стояла здесь — в сыром безлюдном парке в самую ужасную погоду перед человеком, который не мог оценить её поступок по достоинству. — Вот, — Дюпен-Чен протянула сидящему на лавке парню бумажный пакет, — здесь горячий кофе круассаны. Адриан покачал головой, всё ещё не поднимая на подругу глаз, затем тихо усмехнулся. Его фигура с сложенными на коленях локтями и поникшей головой разрывала сердце Маринетт на части. Адриан никогда не делился ни с кем своей болью, не потому что не умел или не знал как и с кем он может это сделать, он попросту не хотел. Девушка прекрасно видела этот упрямый блеск в его глазах, по одному выражению его лица могла понять о чём тот думает. Я справлюсь с этим сам. И это тоже заставляло метаться сердце брюнетки в сомнениях. Она хотела позволить ему пережить это самостоятельно, чтобы стать сильнее, но также безумно хотела разделить с ним эту боль и облегчить его страдания. — Ты снова меня нашла, Маринетт. — его грустная усмешка, прозвучала как удар хлыстом, пропитанный отвращением к самому себе голос заставил брюнетку больно прикусить губу. — И снова пришла меня спасти. — Вы опять поругались? — вопрос был риторическим и не нуждался в ответе. По прежнему дрожа от холода девушка присела рядом прямо на мокрую скамью. — Расскажешь? Адриан отрицательно покачал головой, и этого было достаточно, чтобы Маринетт перестала допытываться. Вместо других вопросов она лишь подвинулась к другу ближе, чтобы их плечи соприкасались. Этим жестом брюнетка хотела показать, что она рядом и готова в любой момент оказать другу поддержку. — Спасибо, что пришла, Маринетт. — Агрест слабо улыбнулся, всё-таки приподняв голову и повернув её в сторону подруги. Промокшие пряди светлых волос едва закрывали покрасневшие глаза. Дюпен-Чен сама едва ли не всхлипнула от подступающих слёз. Даже то, что Адриан молчал о своих чувствах, не унимало боль в груди девушки, что росла при одном взгляде на его несчастный вид. Пусть парень и прятал обиду за улыбкой, Маринетт была не слепой и видела каждую его рану. Была ли это особая способность девушки — разделять даже ту боль, о которой молчат, или всего лишь часть её личности, которая в обязательно порядке пропускала через себя всё, что испытывает человек сидящий с ней рядом, понять не получалось, но Маринетт знала — эта способность однажды сломает её. Дюпен-Чен умела делиться болью, она рассказывала о ней друзьям, родителям, писала о том, что не могла сказать, в дневнике. От этого становилось легче, пусть даже ненадолго, но это позволяло освободить место в своём сердце для чего-то нового. Например, для новой боли. — Почему ты никому не позвонил? Маринетт не умела быть смелой по отношению к Адриану, потому вопрос её прозвучал осторожно. Она смотрела на то, как молодой человек нервно перебирает в пальцах какую-то монетку, и хотела взять его за руку, чтобы успокоить. Но она не могла так сделать, просто потому что боялась, что это может сломать ту связь, которую они смогли построить за эти пять лет дружбы. — Сегодня праздник, я… — молодой человек снова опустил взгляд вниз, — Не хотел никому мешать. — Ты же наш друг, — Маринетт не смогла скрыть сквозившей в охрипшем голосе обиды, — И знаешь, что мы в любой день придём к тебе на помощь. — девушка поймала взглядом его глаза и всё-же аккуратно положила свою ладонь поверх руки Агреста, слегка сжимая её, затем тихо, но уверенно дополнила, — Я приду, Адриан. — Я знаю. — блондин ответил так же тихо и слегка улыбнулся. Некоторое время он продолжал смотреть Дюпен-Чен в глаза. — Спасибо тебе. Девушка искренне улыбнулась ему в ответ, но вскоре неловко отвернулась, когда осознала, что всё ещё сжимает руку друга. Новый сильный порыв ветра заставил её задрожать, а парня сидящего рядом даже несколько раз чихнуть. Решив, что проблема практически решена, Маринетт быстро поднялась со своего места. — Вставай, пойдём! — брюнетка уверенно протянула парню руку, ожидая, когда тот поднимется по её просьбе. — Мама испекла галет. Если поторопимся, успеем отхватить по кусочку. Адриан чуть усмехнулся, принимая помощь подруги. Встав на ноги он отряхнул со своего пальто излишнюю влагу, поправил волосы, потом с улыбкой посмотрел на сжавшуюся от холода Дюпен-Чен. Она стояла перед ним переминаясь с ноги на ноги, ожидая, когда они наконец отправится в путь. Когда друг всё же кивнул в знак того, что готов идти, брюнетка уже было собиралась развернуться, как вдруг резко оказалась прижата к чужой груди. Девушка не совсем поняла, по какой причине это произошло, но боялась разрушить момент и задать лишний вопрос. Она лишь удивлённо вздохнула, когда парень прижал её ещё крепче, и обняла его в ответ. — Ты очень особенный человек для меня. — тихо пробормотал он, но брюнетка прекрасно его услышала. — Спасибо тебе за всё, Маринетт. Стоя посреди серого опустевшего парка, в успевшим намокнуть пальто и сырых сапогах Маринетт совсем не ощущала холода. Сердце быстро стучало разгоняя по венам кипящую кровь. Объятия промокшего и продрогшего Адриана, как бы странно и абсурдно это не было в данной ситуации, согревали и дарили надежду. Призрачную надежду на будущее, которого Дюпен-Чен так отчаянно желала.***
Тяжело вздохнув, Маринетт вынурнула из своих воспоминаний и бросила взгляд на отражение в зеркале. Прошло больше полугода с того дня, но девушка всё ещё помнила трепет в груди, который вызвали слова Адриана. Это был правильный трепет. Тот, который и должна испытывать влюблённая девушка, а не тот, что временами вызывал в ней жадный взгляд Феликса. Разговор с Альей помог девушке многое расставить по местам. Помог вернуть трезвость разума. Помог вернуть веру в чувства к Адриану Агресту. Помог осознать абсурдность той самой фразы, что так неожиданно слетела с её губ.— У меня есть чувства к Феликсу.
Разговор Помог отрезвиться и отказаться от сказанных слов. Или же только подтолкнул к очередной попытке убежать от себя?— П-подожди, подожди, что ты сказала? Такого просто не может быть, Маринетт, ты же любишь Адриана!
Алья была права, Маринетт любила Адриана. Всегда. Все эти пять лет. Без каких либо сомнений любила его каждую минуту. Она то сгорала от полыхающих в груди чувств, то тонула в болоте отчаяния и безысходности, но не переставала любить. Нет.— У тебя не может быть чувств к Феликсу, ты же сама постоянно говоришь, как он тебя раздражает!
В этом Сезер тоже была права. Феликс раздражал с самого первого дня, с самой первой небрежно брошенной шутки, с самого первого хитрого взгляда. Рядом с ним Маринетт нервничала, с волнением ожидала его следующей фразы, переживала о его действиях и поступках больше, чем о своих. Чувства, которые Грэм де Ванили в ней вызывал сильно отличались от тех, что она испытывала по отношению к его кузену, они совсем не были похожи на любовь. Это чувство было противоположно, но ненавистью назвать его сложно.— Разве ты не собиралась признаться Адриану?
Собиралась. Но передумала, как только увидела его улыбающегося рядом с Кагами. В этот момент Маринетт показалось, что рядом с ней он никогда так не улыбался. Она передумала, как только поняла, что сердце точно не выдержит отказа.— Ты правда хочешь сдаться после всех своих попыток?
Не хочет. Но выбор между освобождением от чувств, что тянут её на дно, и безуспешными попытками получить взаимность, очевиден. Бесполезно стучать в закрытую дверь, если тебя не хотят впускать. Неразделённая любовь выматывает. Она забирает силы не хуже, чем работа на каком-нибудь заводе сутки напролёт. Маринетт чувствовала, как её усталость медленно перетекала в принятие правды. Это было тяжело, но неизбежно. Но это не значило то, что девушка перестала любить Адриана, нет, она просто была готова его отпустить.— Я в это не верю! Не понимаю, где моя Маринетт? Где Маринетт, которая никогда не теряет надежды и смотрит на вещи позитивно? Я не узнаю тебя.
Той Маринетт уже нет. Её убил Феликс и правда, на которую он единственный смог открыть ей глаза. Его слова об Адриане, о самой Маринетт и об их отношениях медленно, словно яд пробрались под самую кожу девушки, отравляя все внутренние органы. Этот яд заставил бабочек в животе замолчать. Грэм де Ванили снял с брюнетки розовые очки и показал ей то, на что самостоятельно посмотреть у Маринетт не хватало смелости.— Слушай своё сердце, подруга, оно тебя не обманет.
Но сердце молчало. Оно находилось в таком же смятении, что и разум. Но об этом девушка уже не решилась сказать подруге.— Послушай меня, давай поступим вот как…
Дюпен-Чен ещё раз тяжело вздохнула, поправляя на себе слитный купальник яркого бирюзового цвета. Вырез сбоку и на спине выгодно подчёркивал красивые изгибы стройного тела, оставляя множество причин для фантазий противоположному полу. Завязывая хвост повыше, Маринетт не могла отделаться от мыслей, что план этот заранее обречён на провал. Затея соблазнить Адриана, как всегда потерпит поражение, Дюпен-Чен была уверена в этом на все сто процентов, но почему-то всё равно встала в шесть часов утра и собиралась выйти к бассейну в этом откровенном купальнике. Девушка даже не успела уточнить у подруги то, откуда та смогла узнать, что Агрест каждое утро выходит в это время, чтобы поплавать, ей просто пришлось принять условия игры, которую затеяла Алья. Ещё раз переведя дыхание, Дюпен-Чен попыталась улыбнуться своему отражению, а потом перевела взгляд на пальцы, что крепко вцепились в раковину. — Ты сможешь! Подбодрив себя, брюнетка схватила заранее подготовленное полотенце, после чего тихо выскользнула из ванной комнаты, а затем и из спальни, в которой по-прежнему крепко спала Кагами. Спускаясь на первый этаж, Маринетт всё ещё была не уверена, что Сезер дала ей правильную наводку и Адриан действительно будет в это время у бассейна, но стоило ей только выйти в сад и услышать всплеск воды, как все её сомнения развеялись. Девушка тихо подошла к бассейну, не привлекая к себе внимания, бросила свои вещи на стоящий рядом шезлонг и шагнула ближе к воде. Ей приходилось ни раз видеть тело Адриана в таком виде. Адриан продолжал работать моделью на своего отца, и чем взрослее и крепче становилось его тело, тем больше в сети появлялось его откровенных фотографий. Маринетт даже помнила точное количество обложек журналов, где Агрест был без рубашки — сто семнадцать. И двадцать три фотографии, где Адриан был только в боксерах или прикрывал откровенные части тела другими предметами. Именно благодаря этим журналам Маринетт смогла изучить тело молодого человека вдоль и поперёк, но реальность всё равно была куда лучше плоских фотографий. Именно в этот момент было блаженством наблюдать, как напрягаются его мышцы спины с каждым новым гребком. Присев на край бортика, девушка бесшумно опустила ноги в воду, чтобы немного привыкнуть к её температуре и начала задумываться над тем, как же ей привлечь внимание друга. Но этого делать не пришлось. Доплыв до противоположного конца бассейна, Агрест развернулся и, отбросив с лица влажные волосы, удивлённо уставился на подругу. — Маринетт? Что ты здесь делаешь в такой час? Послышался всплеск воды. Не дожидаясь ответа, Адриан быстрыми гребками добрался до подруги. Он остановился и самых её колен. Расставив свои руки по обе стороны от её ног, парень чуть приподнялся, чтобы их глаза были примерно на одном уровне. По тяжело вздымающейся груди соблазнительно стекала вода, но девушка старалась не следить за этой картиной. — А что, нельзя? — Маринетт слегка усмехнулась. Ей стоило больших усилий заставить свой голос не задрожать. — Нет, просто не думал, что кто-то кроме меня встаёт в такую рань, — блондин улыбнулся и отступил от девушки на шаг назад, затем протянул ей руку, — Поплаваем вместе? — Пожалуй откажусь, — Дюпен-Чен отрицательно качнула головой с нескрываемой улыбкой, — Вода слишком холодная. — Да ладно тебе, Маринетт, — молодой человек закатил глаза, а затем брызнул на подругу водой, — Тебе только кажется. — И всё же… — девушка хитро улыбнулась, брызнув на парня в ответ, — Составлю тебе компанию в следующий раз. Прокрутив в голове ещё раз план, о котором ей ранее рассказала Сезер, Маринетт выдохнула, поняв, что всё сделала правильно. Её первостепенной задачей было привлечение внимание Агреста, чтобы вызвать в нём интерес. Действовать нужно было осторожно и медленно, поэтому для первого раза небольшого разговора и демонстрации своего тела было достаточно. То что Адриан неотрывно рассматривал её с едва заметной улыбкой — уже было успехом. Не дожидаясь от друга ответа, девушка уже было встала и собиралась направиться обратно в дом, как услышала за спиной громкий всплеск воды. Стоило ей только обернуться, как рука оказавшегося рядом молодого человека обхватила её талию, а в следующую секунду они оба оказались в воде. Маринетт даже не успела издать никакой крик. Крепко прижав её к себе, Адриан опрокинул их обоих в бассейн. Осознать что именно произошло у Дюпен-Чен получилось только после того, как она вынырнула и протёрла глаза от воды. Стоящий всё ещё очень близко Адриан, улыбался слишком широко, чтобы быть похожим на человека испытывающего вину за содеянное. Возмущённо хватая ртом воздух, Маринетт не нашла лучшего решения, как забрызгать этого бессовестного человека водой. — Ахах, Маринетт, ты первая начала эту битву, — продолжая смеятся, блондин начал брызгаться в ответ. — Я начала? — снова откровенно возмутилась девушка, — Это ты скинул меня в бассейн! Борьба продолжалась больше десяти минут, друзья брызгались водой, перемещаясь и убегая друг от друга по всему бассейну. Всплеск воды заглушал их громкий смех и крики. Они веселились до тех пор, пока Дюпен-Чен не выдохлась и борьба не была закончена её поражением. Не выдержав напора, девушка засмеялась и попросила друга прекратить. — Точно сдаёшься? — Адриан сделал шаг ближе, все ещё угрожающе держа руки на готове. Его лицо озаряла хитрая улыбка, но она была такой яркой, что Маринетт не могла отвести от него взгляда. Дурачиться вместе было весело, было в этом моменте что-то особенное, что сближало их. — Сдаюсь, — брюнетка усмехнулась в ответ, поднимая руки над водой и инстинктивно делая шаг назад к бортику. — Так просто признаешь своё поражение? — одна бровь Адриана приподнялась вверх. Голос всё ещё звучал как-то игриво. Он сделал шаг вперёд, затем ещё один, и ещё. Маринетт старалась держать улыбку, хотя по телу прокатилась заметная волна напряжения, когда ей уже некуда было отступать, врезавшись спиной в бортик. Заметив растерянность на лице подруги, Агрест улыбнулся ещё шире. Он сделал два последних шага, оказываясь к ней почти вплотную и расставил руки по обе стороны от девушки, отрезая ей пути к какому либо побегу. — Попалась? Голос Адриана раздался очень близко, в нём не было вопроса, скорее лишь констатация факта. Маринетт с удивлением заметила, что расстояние между их лицами не больше десяти сантиметров. Это настолько мало, что тяжёлое дыхание парня касалось её щеки. Дюпен-Чен показалось, что сердце прекратило свою работу, из-за чего кровь перестала бежать по венам и ноги свело лёгкой судорогой. В животе что-то трепыхнулось, что-то отдалённо напоминающее тех самых бабочек, что появлялись всякий раз, стоило Адриану коснуться девушки. — Да… — тихо ответила она, — Попалась… Маринетт проследила за скатывающейся по его шее капелькой воды. Она медленно преодолела все препятствия в виде выпирающих венок, задержалась в районе ключицы, затем скользнула по груди вниз и растворилась в воде, что окружала их. Пауза сильно затянулась, ситуация стала ещё более напряжённой. Девушка сглотнула, затем метнула взгляд выше, сначала на губы Адриана, затем встретилась с его поблёскивающими глазами. — Маринетт, я думаю… — голос молодого человека отчего-то прозвучал хрипло, и ему пришлось прочистить горло прежде чем продолжить, — Думаю нам есть, что ещё обсудить. — И что же? — вопрос слетел с её губ легко, но после него Дюпен-Чен испуганно задержала дыхание. Разум отказывался верить в происходящее. Впервые за всё время между ней и Адрианом атмосфера вдруг стала… интимной. Маринетт впервые видела, чтобы Агрест так нервничал рядом с ней, чтобы смотрел на неё таким взглядом. Всё это выходило за рамки того, что было между ними до этого, эти действия выходили за рамки дружеских отношений. Из-за этого у Дюпен-Чен начала кружится голова. Или это из-за того, что она всё ещё не дышала?! — То что касается тебя… и… меня… Маринетт судорожно выдохнула, когда Адриан наклонился ещё ближе. Это казалось сном, который вот-вот развеется. Казалось сбывшимся желанием, загаданным дьяволу. Казалось иллюзией, миражом. Чем угодно, но только не правдой. Девушка закрыла глаза на мгновение, на то короткое мгновение, когда губы Агреста лишь слегка коснулись её губ, всего на секунду. — Развлекаетесь? Голос неожиданно появившегося Феликса заставил обоих испуганно дёрнутся. Когда Дюпен-Чен удивлённо округлила глаза, Адриан был уже на расстоянии двух или даже трёх больших шагов от неё. От этого больно кольнуло где-то под рёбрами. — Чего вы такие странные? — с наигранным непониманием поинтересовался Грэм де Ванили. — Д-да мы случайно встретились… — начала по привычке оправдываться Маринетт, — Мне не спалось, я решила поплавать, а тут Адриан, и вот мы… и… Не зная, как продолжить Дюпен-Чен сокрушённо замолчала. Смотреть в сторону Адриана она не решалась. Тот романтичный момент, что возник между ними был безжалостно испорчен, и ей теперь лишь оставалось додумывать то, что могло произойти дальше. — Мне пора уже возвращаться, — Маринетт быстро поднялась на бортик, встала и прошла к шезлонгу, где ранее оставила полотенце. — Умеешь ты вовремя появляться, Феликс. — как бы невзначай бросил Адриан, что немного удивило девушку. — Конечно, — Феликс усмехнулся, глядя Дюпен-Чен в глаза, затем посмотрел на брата, что всё ещё находился в воде, — Так и знал, что вы меня ждёте, когда наблюдал за вами с балкона. Брюнетка бросила на Грэм де Ванили ошарашенный взгляд. Её дрожащие пальцы сильнее вцепились в края полотенца. Сердце снова ускорило свой ритм из-за чего Дюпен-Чен бросила испуганный взгляд в сторону Адриана. Тот выглядел слегка нахмуренным и даже злым, что было крайне странным. — Маринетт, поговорим после вечеринки, хорошо?! — А, д-да, поговорим… — девушка неуверенно кивнула, бросила ещё один взгляд на Феликса, который снова выглядел серьёзным, что для него большая редкость, а затем быстрым шагом направилась в сторону виллы. Идя этим утром к бассейну, Дюпен-Чен надеялась, что сможет разобраться в своих чувствах, но на деле для неё всё стало ещё более запутанным. Сначала один молодой человек со своим неожиданным порывом поцеловать её, затем другой с признаками явной ревности на лице… Маринетт не понимала почему теперь испытывает сожаление. Было ли ей жаль, что Феликс прервал её поцелуй с Адрианом, или же из-за того, что он увидел то, чего не должен был?!